69613 (Удерживающая от зла), страница 2

Осуждение реформ Сперанского российским обществом тем не менее не могло не повлиять на мнение императора Александра I. В итоге, он разрешил претворить в жизнь лишь отдельные, второстепенные, элементы плана реформы. В 1810 году был учрежден Государственный Совет. Несколько позже, в 1811 году, по инициативе Сперанского были реорганизованы министерства. При этом было упразднено министерство коммерции, дела которого распределились между министерствами финансов и внутренних дел. Для решения вопросов внутренней безопасности страны было образовано министерство полиции. На этом реформы закончились. План преобразования Сената так и не был осуществлен, несмотря на то, что обсуждался в Государственном Совете довольно долго. А в марте 1812 года Сперанский был отправлен сначала в отставку, затем в ссылку в Нижний Новгород, а оттуда в Пермь, где пробыл до 1816 года.

Отставка Сперанского и прекращение государственных реформ были вполне объяснимы — над Россией нависла угроза новой войны с Наполеоном и тут уж было не до реформ.

На протяжении нескольких лет Александр I активно участвовал во всех антинаполеоновских коалициях, однако военные кампании 1805—1807 гг. окончились для русской армии неудачно. Военные поражения и распад коалиции заставили Александра I пойти на переговоры с Наполеоном. Летом 1807 года в Тильзите был заключен мирный договор, согласно которому Россия вынужденно присоединилась к континентальной блокаде Англии. Тильзитский мир не встретил поддержки в России. В то же время он не удовлетворил и Наполеона, стремившегося к мировому господству. Нарастание противоречий между Россией и Францией привели к походу Наполеона на Россию в 1812 года, в ходе которого он и потерпел сокрушительное поражение.

Отечественная война 1812 года, когда весь народ поднялся на защиту своего Отечества, а русские солдаты и офицеры проявили чудеса стойкости и героизма, значительно повлияла на общественную и духовную жизнь страны. Оказалось, что именно “отсталая” и “темная” Россия, в отличие от всех “просвещенных” и “передовых” государств Европы, смогла не только остановить могущественного завоевателя, но и спасти от его завоеваний саму Европу. И победу в войне с Наполеоном обеспечили два главных фактора — величайший духовный подъем народа и мощное, единое самодержавное государство.

Когда в 1814 году русские знамена взвились над покоренным Парижем, имя

российского императора стало греметь славой по всему европейскому континенту. Под влиянием этой победы и произошел перелом в сознании самого императора Александра I — он уверился в жизнеспособности русской монархии. Тем более что Россия значительно расширила свои пределы: еще до войны в ее состав вошло Великое княжество Финляндское, а после войны — Царство Польское.

Кроме того, в душе императора воспылало религиозное чувство, ибо он осознал себя исполнителем Божией воли, орудием Божиего Промысла. В 1815 году по инициативе Александра I возникает Священный Союз европейских монархий, имеющий, помимо политических задач — защиту монархического принципа правления по всей Европе, еще и задачу мистическую — служение “высоким истинам, внушаемым вечным законом Бога-Спасителя”.

С того же 1815 года в правлении Александра I значительно усиливаются консервативные черты и во внутренней политике. Учреждаются военные поселения, были отменены либеральные указы первых лет царствования о крестьянах. В течение 1821—1823 гг. создается разветвленная сеть тайной полиции в гвардии и армии.

Однако возникли и проблемы. По словам русского поэта Г.Р. Державина, государь говорил ему в 1814 году: “Да, Гавриил Романович, мне Господь помог устроить внешние дела России, теперь примусь за внутренние, но людей нет”. В самом деле, если в душе царя воспылало монархическое чувство, то было немало тех, кто, наоборот, победив Европу, еще более уверился в истинности именно “западного” пути развития. В том числе внушаемый и такими советниками, Александр I даровал в 1815 году конституцию Царству Польскому, а в 1816—1819 гг. провел крестьянскую реформу в Прибалтике.

В самом русском обществе время после победы в Отечественной войне 1812 года — это период духовной нестабильности и разброда, период идеологических брожений и разрастания революционных настроений. Так, в среде русского офицерства начинает зреть заговор против императора и существующей формы правления. Создаются различные тайные общества, имеющие своим истоком масонские ложи. Еще во время заграничных походов 1813—1814 гг. русские офицеры создавали “военно-походные ложи”. Многие из них были приняты в масоны зарубежными, в т.ч. французскими, ложами. Членами масонских лож были многие будущие “декабристы” — П.И. Пестель, С.П. Трубецкой, И.Д. Якушкин и др. Участники тайных организаций хотели “пересадить Францию в Россию”, утвердить в российских пределах идеалы свободы, равенства и братства, республиканские формы

правления.

К тому же в России в послевоенное время начинают расцветать всевозможные оккультные и мистические общества, причем побуждаемые и поддерживаемые самим царем, который не был тверд в православном вероучении, но на основе с детства впитанных им просветительских убеждений искал некую общую для всего мира религиозную истину. Александр I не просто поддерживал мистиков и оккультистов, но постоянно советовался с ними, беседовал, испрашивал у них толкования скрытого смысла неясных ему мест Ветхого и Нового Заветов. Мистиком был и близкий друг царя, обер-прокурор Святейшего Синода и министр специально созданного Министерства духовных дел и народного просвещения А.Н. Голицын, который вел дело к объединению всех религий в одном мистическом культе некого “универсального единого христианства”, поддерживал распространение инославных религий и запрещал защиту православия.

Страна была наводнена иезуитами, одно время (1811—1820 гг.) получившими даже возможность учредить целый учебный округ своих школ с Полоцкой академией во главе. Тогда же открывается как бы палладиум всего религиозно-мистического движения начала XIX столетия — Библейское общество (1813 г.), председателем которого стал А.Н. Голицын, а членами различные духовные лица, как православные, так и инославные. Веротерпимость и внеконфессиональность слишком часто обертывалась покровительством сектантам (особенно духоборам молоканам, даже скопцам, — в этой среде хорошо расходились “мистические” книги...). И, во всяком случае, слишком часто тогда декларировали против “наружной церковности”, в надежде сорвать эти “обветшалые пелены” с истинного и внутреннего христианства. В некоторых открыто изданных сочинениях можно было прочитать и о “тьме нелепостей и суеверий, называемых Греко-Католическим Восточным исповеданием”, которую подобает разогнать “светом Божественной книги”.

Лишь немногие тогда выступили против духа мистицизма, поразившего высшие сословия России. Одним из них был иеромонах Фотий (в миру Петр Никитич Спасский) (1792—1838), в скором будущем — архимандрит Юрьева Новгородского монастыря.

Родившийся в семье дьячка, Фотий в 1817 году принял монашество, в сане иеромонаха был назначен законоучителем 2-го кадетского корпуса. Именно тогда иеромонах Фотий прославился в Петербурге своим строгим аскетизмом и верностью устоям православия, резко выступил против мистицизма. За свои взгляды в 1820 году Фотий был

удален из Петербурга и назначен настоятелем Деревяницкого монастыря. В 1822 году его перевели в Сковородский монастырь, а затем в Юрьев Новгородский монастырь в сане архимандрита.

В 1822 году, поддержанный А.А. Аракчеевым и генерал-адъютантом Ф.П. Уваровым, Фотий был вызван в Петербург и принят Александром I, на которого произвел сильное впечатление. В 1824 году Фотий подал на имя императора две записки, в которых показал вред от распространения мистицизма и потребовал увольнения А.Н. Голицына. На этот раз государь уступил требованиям Фотия, Голицын был уволен, а его министерство ликвидировано.

Разочарование в мистицизме сопровождалось и тем, что Александр I крайне отрицательно стал относиться к масонству. Русские масонские ложи всегда управлялись из зарубежных масонских центров, каналы этого управления были тайными. Поэтому всегда существовала возможность превратить российские масонские “братства” в центры политического влияния и сбора важной информации. Это было особенно опасно, поскольку в ложи входили люди сановные и влиятельные. Кроме того, среди некоторых масонов начали возобладать революционные настроения. Поэтому в 1822 году императорским указом деятельность всех тайных обществ, и в первую очередь масонских лож, была запрещена. Знаменательно, что этот запрет подтверждали все остальные российские императоры.

Расставание Александр I с друзьями-мистиками и прежними увлечениями одновременно привело к возвышению новых советников, которых можно считать бoльшими сторонниками прежних традиционных воззрений. Именно в последние годы царствования Александра происходит новое возвышение А.А. Аракчеева, третье в жизни этого интересного государственного деятеля.

Алексей Андреевич Аракчеев (1769—1834) был родом из семьи бедного помещика. С 1792 года Аракчеев оказался приближен к цесаревичу Павлу Петровичу. В 1796 году, на следующий день после восшествия на престол Павла I, Аракчеев был назначен комендантом Петербурга. В 1797—1798 гг. — командир Преображенского полка и генерал-квартирмейстер всей армии. Но затем он был уволен со службы с запрещением жить в Петербурге.

Вновь возвысился Аракчеев при императоре Александре I, став в 1808 году военным

министром и генерал-инспектором всей пехоты и кавалерии. Он упорядочил комплектование и обучение строевого состава; ввел разделение армии на дивизионы; издал положения по многим частям военного управления; улучшил снабжение войск вооружением и провиантом; основал Артиллерийский комитет и организовал выпуск “Артиллерийского журнала”. Военные реформы Аракчеева во многом способствовали успехам русской армии в войнах с Наполеоном в 1812—1814 гг. Но в конце 1809 года Аракчеев, уязвленный возвышением М.М. Сперанского, подал в отставку с поста военного министра и получил взамен должность директора департамента военных дел Государственного Совета. Во время Отечественной войны 1812 года Аракчеев состоял при Императорской квартире, ведал комплектованием войск, пополнением артиллерийских парков и организацией ополчений.

В 1814—1815 гг. Александр I передал Аракчееву контроль над деятельностью Государственного Совета, Комитета министров, Собственной Его Императорского Величества канцелярии. По желанию императора, но сам к тому не стремясь, Аракчеев возглавил организацию военных поселений. В 1818 году по поручению Александра I Аракчеев подготовил проект освобождения крестьян, который так и не был осуществлен. Осенью 1825 года из-за болезни Аракчеев отошел от дел, а после воцарения Николая I был уволен в отпуск.

К концу правления Александра I в России сложилась непростая обстановка. В 1824—1825 гг. императора неоднократно предупреждали о существовании офицерского заговора и подготовке восстания. “Не мне их судить”, — отвечал Александр I, помня о собственных конституционных и республиканских увлечениях, и не предпринимал никаких мер.

Кроме того, возникла сложная династическая ситуация. Императорская чета была бездетна. По существовавшему тогда закону о престолонаследии, в случае смерти Александра трон должен был перейти следующему по старшинству брату — Константину Павловичу, к тому времени наместнику государя в Царстве Польском. Но Константин Павлович отказывался принять бразды правления Российской империей. Поэтому в 1823 году Александр I передал права на престол другому своему брату — великому князю Николаю Павловичу. Однако это завещание сохранялось втайне и от Сената, и от всего народа, и от самого Николая Павловича.

Сам Александр I чувствовал необычайную усталость от несомых им императорских обязанностей. “Я устал, — сообщал он брату Константину, — не в силах сносить тягость

правительства”. Он даже решил по достижении им возраста 50 лет, т.е. в 1827 году, отказаться от престола. А пока государь начал много и часто путешествовать по стране. Осенью 1825 года во время поездки в Крым император простудился. Простуда перешла в воспаление легких, и 19 ноября 1825 года Александр I скончался в г. Таганроге.

Неожиданная смерть Александра I породила многочисленные слухи и легенды, среди которых наибольшее распространение получила легенда о старце Федоре Кузьмиче. Согласно ей Александр не умер, а лишь имитировал свою смерть, а сам тайно скрылся из Таганрога и поселился в Сибири под именем старца Федора Кузьмича. Современники отмечали поразительное внешнее сходство этого человека с императором Александром I, его светские манеры, а также необыкновенную осведомленность о политических событиях и жизни светского общества первой четверти XIX в. Многие представители династии Романовых верили в истинность легенды. Но в настоящее время подтвердить или опровергнуть ее не представляется возможным. Федор Кузьмич умер 20 января 1864 года, унеся в могилу свою тайну.

***

Победа в Отечественной войне 1812 года вызвала небывалый до того времени подъем национального самосознания в России. И если для власть предержащих этот подъем свидетельствовал о необходимости укрепления традиционных основ Российской империи, то для большой части образованных людей из дворянского сословия он открыл существование… самого русского народа! Ведь до того большинство дворян воспринимало собственный народ лишь как “темную” и косную массу, как “глупых мужиков”, способных только к обработке земли да к удовлетворению многообразных дворянских прихотей. И вдруг этот “темный мужик” на вилах вынес из России грозу всей Европы — непобедимого Наполеона! А сами дворяне плечом к плечу вместе с солдатами-“мужиками” гнали этого Наполеона через всю Европу, пока не выкинули его на остров Святой Елены! Тут поневоле задумаешься...

Кто-то из дворян испугался мощной народной энергии, однако некоторые вдруг задумались о “правах народа”. Ведь складывалась вроде бы парадоксальная ситуация: народ, спасший от французского рабства все европейские народы, сам пребывал в рабском состоянии! Народ, предоставивший права другим европейским народам, сам не обладал

никакими правами, полностью подчиненный власти самодержавного монарха! Вот и замерцали в образованных головах идеи “спасения народа”, “освобождения народа от произвола и тирании”. Правда, как и раньше, впрочем, как и впоследствии, никто ни о чем не спросил сам народ — все-таки он, народ, был еще слишком “темен”. Вот и решили “спасать народ” посредством тайного заговора.

Первые тайные общества, копирующие масонские ложи, возникли уже в 1814 году: “Орден русских рыцарей”, “Священная артель”, “Семеновская артель”, а также кружок В.Ф. Раевского. В 1816 году был учрежден “Союз спасения” во главе с А.Н. Муравьевым, объединивший около 30 человек. Большинство участников поддерживали требования отмены крепостного права и введения конституционной монархии. Наиболее радикальные участники общества предлагали захват власти путем вооруженного заговора, а Лунин и Якушкин выступали за цареубийство. В 1818 году новый “Союз благоденствия” объединил уже около 200 человек и принял решение начать борьбу за республику, а в качестве средства достижения цели признал необходимость военной революции. В 1821—1822 гг. заговорщики создали два новых, еще более законспирированных общества: Южное общество на Украине с центром в Тульчине, руководимое Директорией из трех человек (фактический руководитель — полковник П.И. Пестель), и Северное общество в Петербурге, также возглавляемое Думой из трех человек (председателем общества стал капитан Генерального штаба Н.М. Муравьев).