Философия Бэкона соединила в себе эмпиризм¹ с теологией², натуралистическое миросозерцание - с началами аналитического метода.

Рассуждениям о Боге Бэкон противопоставил доктрину «естественной» философии, которая базируется на опытном сознании. Как материалистический эмпирист Бэкон (наряду с Гоббсом, Локком, Кондильяком) утверждал, что чувственный опыт отражает в познании только объективно существующие вещи, (в противоположность субъективно-идеалистическому эмпиризму, который признавал единственной реальностью субъективный опыт)

В противоположность рационализму (Декарт) в эмпиризме рационально-познавательная деятельность сводится к разного рода комбинациям того материала, который дается в опыте, и толкуется как ничего не прибавляющая к содержанию знания.

Здесь эмпиристы столкнулись с неразрешимыми трудностями выделения исходящих компонентов опыта и реконструкции на этой основе всех видов и форм сознания. Для объяснения реально совершающегося познавательного процесса эмпиристы вынуждены выходить за пределы чувственных данных и рассматривать их наряду с характеристиками сознания (таких как память, активная деятельность рассудка) и логическими операциями (индуктивное обобщение), обращаться к категориям логики и математики для описания опытных данных в качестве средств построения теоретических знаний. Попытки эмпиристов обосновать индукцию на чисто эмпирической основе и представить логику и математику как простое индуктивное обобщение чувственного опыта потерпели полный провал.

3.1. Великое восстановление наук

Основная цель сочинений Фрэнсиса Бэкона, как и призвание всей его философии, состояла в том, чтобы «восстановить в целом или хотя бы привести к лучшему виду то общение между умом и вещами, которому едва ли уподобится что-либо на земле или по крайней мере что-либо земное». С философской точки зрения, особого сожаления и срочного исправления заслуживают ставшие смутными и бесплодными понятия, употребляемые в науках. Отсюда - необходимость «заново обратиться к вещам с лучшими средствами и произвести восстановление наук и искусств и всего человеческого знания вообще, утвержденное на должном основании».

Бэкон считал, что науки со времени древних греков мало продвинулись по пути непредвзятого, опытного исследования природы. Иное положение Бэкон наблюдал в механических искусствах: «они, как бы восприняв какое-то живительное дуновение, с каждым днем возрастают и совершенствуются...». Но и люди, «пустившиеся в плавание по волнам опыта», мало задумываются об исходных понятиях и принципах. Итак, Бэкон призывает своих современников и потомков обратить особое внимание на развитие наук и сделать это ради жизненной пользы и практики, именно для «пользы и достоинства человеческого».

Бэкон выступает против ходячих предрассудков относительно науки, чтобы сообщить научному исследованию высокий статус. Именно с Бэкона и начинается резкая смена ориентации в европейской культуре. Наука из подозрительного и праздного в глазах многих людей времяпрепровождения постепенно становится важнейшей, престижной областью человеческой культуры. В этом отношении многие ученые и философы нового времени идут по стопам Бэкона: на место схоластического многознания, оторванного от технической практики и от познания природы, они ставят науку, еще тесно связанную с философией, но в то же время опирающуюся на специальные опыты и эксперименты.

«Деятельность же и усилия, способствующие развитию науки, - пишет Бэкон в Посвящении королю ко Второй книге «Великого восстановления наук», - касаются трех объектов: научных учреждений, книг и самих ученых»- Во всех этих областях Бэкону принадлежат огромные заслуги. Он составил подробный и хорошо продуманный план изменения системы образования (включая мероприятия по ее финансированию, утверждению уставов и положений). Одним из первых в Европе политиков и философов он писал: «вообще же следует твердо помнить, что едва ли возможен значительный прогресс в раскрытии глубоких тайн природы, если не будут предоставлены средства на эксперименты...». Нужны пересмотр программ преподавания и университетских традиций, кооперация европейских университетов.

Однако свой главный вклад философа в теорию и практику науки Бэкон видел в том, чтобы подвести под науку обновленное философско-методологическое обоснование. Он мыслил науки как связанные в единую систему, каждая часть которой в свою очередь должна быть тонко дифференцирована.

3.2. Классификация системы наук и роль философии.

«Наиболее правильным разделением человеческого знания является то, которое исходит из трех способностей разумной души, сосредоточивающей в себе знание» ³. История соответствует памяти, поэзия - воображению, философия - рассудку. Историю, сообразованную с памятью - Бэкон делит на естественную и гражданскую, а каждую из них классифицирует еще более конкретно. (Так, гражданская история разделена на церковную, на историю наук и собственно гражданскую историю). Поэзия – коррелируемая (связанная) с воображением - разделена на эпическую, драматическую, параболическую. Наиболее дробно разделена и классифицирована философия, которая понимается весьма широко и делится на множество видов и подвидов знания. Но еще до того Бэкон отделяет ее от «теологии боговдохновения»; подразделения последней он предоставляет теологам. Что же касается философии, то она, прежде всего, разделяется на два больших блока: на учение о природе, или естественную философию, и первую философию (учение об общих аксиомах наук, о трансценденции⁴). В первый блок, или философское учение о природе, входят теоретические учения (физика с ее приложениями, метафизика) и практические (механика, магия с их приложениями). «Великим приложением к теоретической и практической естественной философии» становится математика (в свою очередь дифференцированная).

Бэкон широко и масштабно мыслит и философию в целом, и философию человека в частности. Так, в философию человека входит учение о теле (в которое включаются медицина, косметика, атлетика, «искусство наслаждения», т. е. изобразительное искусство и музыка) и учение о душе. Учение о душе имеет много подразделов. Надо иметь в виду, что речь идет здесь именно о философском учении о душе, уже отмежеванном от чисто теологических рассуждений. И поэтому неудивительно, что оно включает такие разделы, как логика (понимаемая также не вполне традиционно - не только как теория суждения, но и как теория открытия, запоминания, сообщения), этика и «гражданская наука» (которая делится в свою очередь на три учения - о взаимном обхождении, о деловых отношениях, о правлении или государстве). Полная классификация наук Ф. Бэкона не оставляет без внимания ни одной из существовавших тогда или даже возможных в будущем областей знания. Это был, правда, лишь проект, набросок, и самим Бэконом он не был и не мог быть реализован в сколько-нибудь полной мере. В бэконовской классификации наук, на что не преминул, например, обратить внимание Гегель, наряду с физикой или медициной фигурировали теология и магия. Но тот же Гегель с признательностью отмечал: «Этот набросок, несомненно, должен был вызвать сенсацию у современников. Очень важно иметь перед глазами упорядоченную картину целого, о которой раньше не помышляли».

По стилю своего философствования Ф. Бэкон - великий систематизатор и классификатор, что надо понимать не в чисто формальном смысле. Вся его работа философа и писателя строится так, что любая глава книги служит как бы частью заранее составленной и строго выполняемой классификаторской схемы.

4. Онтология Френсиса Бэкона.

Онтология [от греч. on (ontos) – сущий и logos - учение]. Раздел философии, изучающий основы, принципы бытия, мироустройства, его структуру.

4.1. «Новый органон».

Книга Ф. Бэкона «Новый органон» начинается с «Афоризмов об истолковании природы и царстве человека». Раздел открывается замечательными словами Ф. Бэкона: «Человек, слуга и истолкователь природы, столько совершает и понимает, сколько постиг в порядке природы делом или размышлением, и свыше этого он не знает и не может» ¹. Обновление науки - это ее «обновление до последних основ». Прежде всего, оно предполагает, согласно Бэкону, опровержение и, насколько возможно, устранение призраков и ложных понятий, «которые уже захватили человеческий разум и глубоко в нем укрепились». Бэкон придерживается того мнения, что старый, унаследованный от средневековья и идеологически освященный церковью и схоластикой способ мышления переживает глубокий кризис. Старое знание (и соответствующие ему способы исследования) несовершенно по всем линиям: оно «в практической части бесплодно, полно нерешенных вопросов; в своем росте медлительно и вяло; тщится показать совершенство в целом, но дурно заполнено в своих частях; по содержанию угождает толпе и сомнительно для самих авторов, а потому ищет защиты и показной силы во всевозможных ухищрениях».

По мнению Бэкона труден путь человеческого познания. Здание природы, в котором приходится прокладывать путь познающему человеку, подобно лабиринту, дороги здесь разнообразны и обманчивы, сложны «петли и узлы природы». Познавать приходится при «неверном свете чувств». Да и те, кто ведет людей по этому пути, сами сбиваются с дороги и увеличивают число блужданий и блуждающих. Вот почему требуется внимательнейшим образом изучить принципы познания. «Надо направить наши шаги путеводной нитью и по определенному правилу обезопасить всю дорогу, начиная уже от первых восприятии чувств». Поэтому великое дело восстановления наук Бэкон разбивает на две части: первая, «разрушительная», должна помочь человеку «осуществить совершенный отказ от обычных теорий и понятий и приложить затем заново к частностям очищенный и беспристрастный разум». Поддерживая впоследствии это великое дело Бэкона, Декарт справедливо заметит, что позитивные успехи, достигнутые им в науке, есть следствия и выводы из пяти-шести преодоленных главных трудностей. Беспристрастный разум есть та исходная точка, в которой может и должно быть применено учение о методе, - положительная, собственно созидательная часть восстановления наук.

Итак, первая задача - разрушительная, задача «очищения», освобождения разума, подготовка его к последующей позитивной творческой работе. Эту задачу Бэкон стремится решить в своем знаменитом учении о «призраках», или «идолах».

4.2. Учение о призраках

«Наше учение об очищении разума для того, чтобы он был способен к истине, заключается в трех изобличениях: изобличении философий, изобличении доказательств и изобличении прирожденного человеческого разума» ¹, - пишет Бэкон. Соответственно этому Бэкон различает четыре рода «призраков» - помех, препятствующих подлинному, истинному познанию:

1) призраки рода, имеющие основание «в самой природе человека, в племени или в самом роде людей»;

2) призраки пещеры, заблуждения отдельного человека или группы людей, обусловленные «малым миром», «пещерой» индивида или группы;

3) призраки рынка, проистекающие из взаимного общения людей, и, наконец:

4) призраки театра, «которые вселились в души людей из разных догматов философии, а также из превратных законов доказательств».

Призраки рода, по Бэкону, неотъемлемо присущи человеческому познанию, которому свойственно «примешивать к природе вещей свою природу», из-за чего вещи предстают «в искривленном и обезображенном виде» ¹. Каковы же эти призраки? Бэкон считал, что человеческий разум склонен приписывать вещам больше порядка и единообразия, чем он способен действительно отыскать в природе. Разум человека, далее, придерживается однажды принятых положений, стремится искусственно подогнать новые факты и данные под эти свои или общераспространенные убеждения. Человек обычно поддается тем доводам и аргументам, которые сильнее поражают его воображение. Бессилие ума проявляется и в том, что люди, не задерживаясь должным образом на изучении частных причин, устремляются к всеобщим объяснениям, не выяснив одного, хватаются за познание другого. «Жаден разум человеческий. Он не может ни остановиться, ни пребывать в покое, а порывается все дальше» ². Ум по природе своей склонен рассекать природу на части и текучее мыслить как постоянное. Разум человека теснейшим образом связан с миром чувств. И отсюда проистекает, по Бэкону, громадная «порча» познания.

Призраки пещеры возникают потому, что свойства души различных людей весьма разнообразны; одни любят частные науки и занятия, другие больше способны к общим рассуждениям; «одни умы склонны к почитанию древности, другие охвачены любовью к восприятию нового». Эти различия, проистекающие и из индивидуальных склонностей, и из воспитания и привычек, существенным образом влияют на познание, замутняя и искажая его. Так, сами по себе установки на новое или старое отклоняют человека от познания истины, ибо последнюю, как убежден Бэкон, «надо искать не в удачливости какого-либо времени, которая непостоянна, а в свете опыта природы, который вечен».

Призраки рынка порождаются неправильным употреблением слов и имен: слова могут обратить свою силу против разума. Тогда, подчеркивает Бэкон, науки и философия становятся «софистическими и бездейственными», «громкие и торжественные» споры вырождаются в словесные перепалки. При этом зло, проистекающее от неправильного употребления слов, бывает двух родов. Во-первых, названия даются несуществующим вещам и по поводу этих фикций, вымыслов создаются целые теории, столь же пустые и ложные. В данной связи Бэкон упоминает о словах и понятиях, порожденных суеверием или возникших в русле схоластической философии. Вымыслы на время становятся реальностью, и в этом состоит их парализующее влияние на познание. Однако отбросить этот род призраков легче: «для их искоренения достаточно постоянного опровержения и устаревания теорий» ¹ - Но есть, во-вторых, призраки более сложные. Это те, которые проистекают «из плохих и невежественных абстракций». Здесь Бэкон имеет в виду неопределенность того смысла, который связывается с целым рядом слов и научных понятий, пущенных в широкий практический и научный обиход.

Отличие призраков театра состоит в том, что они «не врожденны и не проникают в разум тайно, а открыто передаются и воспринимаются из вымышленных теорий и превратных законов доказательств» ². Здесь Бэкон рассматривает и классифицирует те типы философского мышления, которые считает принципиально ошибочными и вредными, препятствующими формированию непредубежденного разума. Речь идет о трех формах ошибочного мышления: софистике, эмпиризме и суеверии. Бэкон перечисляет отрицательные последствия для науки и практики, вызванные догматической, фанатичной, приверженностью к метафизическим рассуждениям или, наоборот, к сугубому эмпиризму. Корень неудовлетворительности созерцательно-метафизической философии - непонимание или сознательное пренебрежение тем обстоятельством, что «вся польза и пригодность практики заключается в открытии средних истин». Вред крайнего эмпиризма состоит в том, что из-за ежедневных опытов, порождающих невежественные суждения, «развращается воображение» людей. Теология суеверий, признаются главным из всех философских зол. Вред теологии и суеверия очевиден: «человеческий разум не менее подвержен впечатлениям от вымысла, чем впечатлениям от обычных понятий». Таким образом, философские призраки рассматриваются Бэконом не столько с точки зрения их содержательной ложности, сколько в свете отрицательного влияния на формирование познавательных способностей и устремлений человека.