75319-1 (Машины и учение Маркса о прибавочной стоимости), страница 2

Абстрактность труда состоит также в его отчуждении по отношению к человеческому сознанию. Он протекает как бы сам собой. Сознание присутствует здесь лишь в снятом виде в форме продукта или результата деятельности. После достижения этого результата оно не находит здесь себе сферы приложения. Наиболее ярким случаем такого отчуждения является машина. Сознание здесь представлено в форме результата его деятельности, каковым и является машина. Но в то же время здесь его уже нет.

Вообще целесообразная деятельность человека состоит в его колебаниях между целью и средством. Даже простое надевание шляпы на голову представляет собой труд со всей полнотой диалектики. Здесь конкретная составляющая труда определяется целесообразностью, которая вполне очевидна в данном случае. А абстрактная - обусловлена всевозможными затратами. И эта извечная двойственность труда явилась той основой, на которой возникли товарные отношения.

Кроме этого, конкретный труд имеет предельно низкую эффективность. В противоположность этому эффективность абстрактного труда может быть сколь угодно высокой. В нем находят воплощение все достижения технического прогресса.

Всякий труд начинается с конкретной потребности, т.е. с конкретного труда. А его развитие осуществляется как по линии конкретного, так и по линии абстрактного труда. Первый аспект обусловлен развитием ассортимента человеческих потребностей, которые все в большей степени становятся разнообразными, особенными и индивидуальными. А абстрактный труд прогрессирует вместе с производительными силами общества, составляя их цель и задачу. Различные этапы этого процесса характеризуются появлением средних величин материальных затрат, усилий и времени, появлением меры общественно необходимого труда и закона стоимости. В более поздний период возникли такие условия, при которых ни один субъект труда не производит товар целиком и полностью, не создает потребительную стоимость, производя лишь полуфабрикат. Например, любая часть, составляющая некоторый товар, взятая отдельно от целого, имеет стоимость, но не имеет потребительной стоимости. Последняя равна нулю. Конкретный и абстрактный труд обретают свою целостность и завершенность лишь в масштабе всего общественного производства.

Таким образом с точки зрения политэкономии всякий реальный труд осуществляется в пределах рассмотренных двух абстракций, что и составляет величайшее научное открытие Карла Маркса. Это замечательно. Но не трудно видеть, что эти две абстракции отражают также интеллектуальную и физическую составляющие труда, о которых Маркс предпочел не говорить. То есть, он ограничил себя (и вполне сознательно) анализом только той диалектики труда, из которой вытекает диалектика товара. В связи с этим очень многое, что связано с процессом труда, осталось вне поля зрения.

Анализ труда обнаруживает в нем наличие примитивной формы, тождественной работе в физическом смысле, в которой деятельность человека равнозначна деятельности сил природы. Поднятие груза и перемещение его вдоль горизонтального пути - вот, что было необходимо всегда, и что легко поддается измерению. Соответствующие понятия разработаны в теоретической механике основоположниками этой науки. Нет необходимости доказывать, что значительную долю всякого реального труда составляет именно физический труд (физическая работа), с которой связана значительная доля производимой стоимости. Перераспределение этой составляющей в процессе применения животных и машин тоже не трудно учесть. Данное перераспределение и есть тот самый процесс, который именуется освобождением труда. Общая закономерность состоит в том, что человеческий труд все в большей степени переносится из области физической в область интеллектуальную. Такая тенденция всегда имела место и в еще большей степени в наше время.

Интеллектуальная составляющая - это то, чем определяется живой труд, чем он отличается от труда всех иных субъектов, и с этим, вероятно, Маркс согласился бы. Но вот проблема - что делать с другой составляющей? Для нее нужны “иные субъекты”, а этого Маркс допустить не мог. Но куда ни кинь взор - везде и всюду обнаруживается добавочная производительная сила, отличная от человеческой. И автор диалектического материализма вынужден ее всячески скрывать, фальсифицировать, подчеркивая ее малозначительность и ничтожность. Заметив, что стоимость производится абстрактным трудом, он решил вековую проблему. Однако здесь остался абсолютно не решенным вопрос о субъектах абстрактного труда. Это очень важная проблема. Но совершенно очевидно, что автор “Капитала” явно избегал вдаваться в ее анализ. Это совсем не трудно видеть.

Он представил дело так, что субъектами и конкретного, и абстрактного труда являются только пролетарии. В первом приближении это действительно так, поскольку человек как обладатель интеллекта может выполнять любую работу. В действительности же существуют и иные субъекты труда отличные от пролетариев. Маркс их камуфлирует (скрывает) туманным в данном случае термином “производительная сила” и обсуждать их не желает. Заметим, что вполне ясным является только термин “производительные силы общества”. Подчеркнем, что слово "труд" у Маркса трактуется исключительно как "живой труд" и никак иначе, несмотря на то, что у него есть и другое понятие, которое в данном случае весьма уместно, - "машинный или мертвый труд", о чем он как бы не помнит.

Абстракция субъектов абстрактного труда не может быть представлена без явлений отчуждения. Для производственных отношений в значительной степени характерны эти явления. Каждый из субъектов труда находится в состоянии отчуждения как по отношению к конечному продукту, так и по отношению к другим субъектам труда, и, вероятно, только таким и может быть общественный труд. Известный философ Эвальд Ильенков пишет об этом следующим образом: “Попадая в систему отношений, ... характерных для ... капиталистического способа производства, конкретный индивид начинает функционировать в ней именно в той роли, которую она ему определила - в роли “винтика”, в роли стандартно абстрактной детали. Его деятельность становится в буквальном и точном смысле абстрактной ущербно-однобокой и схематичной”⁷[6]. Да, это действительно так.

Обратим внимание на то, что по причине диалектичности бытия все это характерно не только для капиталистического способа производства, но для любой формы развитого общественного труда вообще, отличного от примитивной формы. Труд индивида становится все менее содержательным; вплетенный в единую систему всеобщего труда, индивидуальный процесс деятельности превращается в нечто от начала до конца чуждое индивиду, его субъективности, его самодеятельности. Именно этот аспект общественного труда Маркс назвал абстрактным.

Такова диалектика труда. Подчеркнем, что определяющим фактором здесь является именно труд, конкретная форма производительных сил, а общественные отношения - только производны от него. И в этом “нет вины” капиталистического способа производства. По непонятным причинам вся Марксова диалектика труда, столь безупречная в научном отношении, многими исследователями (в том числе и Афанасьевым Вл.) приписывается капиталистическому способу производства. Двойственность труда, якобы, порождена капиталистическими производственными отношениями. Такое впечатление производят многие произведения марксистов-ленинцев.

Диалектика труда переходит в диалектику стоимости и в диалектику товара, и это является фундаментальным научным открытием Маркса. Потребительная стоимость и стоимость, составляя целое, определяют все свойства товара. Однако симметрии здесь тоже нет. Ведущей стороной здесь является потребительная стоимость. Всякая вещь, обладая потребительной стоимостью, обладает и стоимостью. Наоборот - не верно: из наличия стоимости совсем не следует потребительная стоимость. Например, в СССР было произведено большое количество вещей без учета реальной потребности (аналогично силам природы). Причиной этого является механическое выполнение решений, принятых формально. Это количество измеряется в миллиардах рублей и ему соответствует нулевая потребительная стоимость.

Субъектами труда в строгом смысле могут быть не только люди. В определенных условиях стоимость может быть произведена, например, силами природы. Как только человек обнаруживает для себя пользу в тех предметах, которые возникли, например, в результате вулканической деятельности, они сейчас же обретают потребительную стоимость, что автоматически влечет появление стоимости. Приспосабливая процессы, которые человеку “даны даром”, он начинает расходовать смою энергию и время для того, чтобы извлекать пользу. И таким образом, человеческий труд, даже самый ничтожный, возбужденный жизненной потребностью, порождает прежде всего потребительную стоимость. И благодаря этому любая физическая работа, совершенная силами природы превращается в стоимость, которая человеку “дана даром”. Например, всякий булыжник превращается в стоимость, если человек применит его сообразно своей цели. Затраты труда и времени возникают в тот же миг, как только человек наклонится, чтобы его поднять.

Вообще человеческая целесообразность наделяет значением и смыслом самые различные предметы и явления. Многие из них становятся ценностями, орудиями труда, средством для достижения цели. Поэтому, если какой-либо субъект труда производит потребительную стоимость, то он производит и стоимость. Если имеет место потребительная стоимость, то она возбуждает производственный процесс, который производит стоимость. В обратном направлении эта последовательность не реализуется. В связи с этим окружающая природа является самым естественным субъектом абстрактного труда.

В Марксовой теории прибавочной стоимости рассматривается производство стоимости исключительно живым (то есть человеческим) абстрактным трудом. В ней в качестве модели он рассматривает произвольный отрезок времени, в течение которого субъект труда осуществляет свою производственную функцию. Этот отрезок уважаемый философ делит на время необходимое и прибавочное. Поскольку речь идет только о затратах времени как мере затрат всеобщего труда, “труда вообще”, то прибавочной стоимости ставится в соответствие мера абстрактного труда. Завершив данный анализ, Маркс дал ответ на вопрос, над решением которого ломали головы классики мировой науки. Однако подчеркнем еще раз, что в этом решении остается открытым вопрос о субъектах абстрактного труда, от которых так зависит мера прибавочной стоимости.

К сожалению, в определении прибавочной стоимости у Маркса совершенно отсутствуют какие-либо элементы, которые позволили бы сориентироваться в историческом времени и привязаться к эпохе. У него пролетарий трудится точно также, как раб. Его рассуждения в данном случае не предполагают каких-либо различий между общественно-экономическими формациями, поскольку отрезок времени делится на две части совершенно одинаково и для условий рабовладельческого общества, и для феодального. У него много примеров, много арифметических вычислений, которые, конечно же выполнены правильно. Но арифметика остается одной и той же во все времена и эпохи и, очевидно, иначе и быть не может.

В своей модели Маркс не анализирует понятие “субъект труда” и не анализирует структуру производительных сил общества. В его трактовке “рабочая сила” - это только пролетарии и никаких иных субъектов труда он “не знает”. Из этого следует, что производительные силы общества по Марксу имеют предельно простую структуру: они - только множество пролетариев с “мозолистыми руками” и ничего больше. Их орудия труда, их усовершенствование - все это имеет как бы второстепенное значение. Никаких иных субъектов труда он не признает.

В качестве итогового заключения по данному вопросу можно привести следующее высказывание Энгельса из предисловия к третьему тому “Капитала”: “Закон стоимости с самого начала направлен против возникшего из капиталистического способа представления взгляда, будто накопленный прошлый труд, из которого состоит капитал, не только есть определенная сумма готовой стоимости, но как фактор производства и образования прибыли обладает свойством создавать стоимость, следовательно представляет собой источник большей стоимости, чем та, какую он сам имеет; закон стоимости прочно устанавливает, что такое свойство принадлежит только живому труду”⁸[7].

В данном высказывании все ясно. Точнее говоря, ясно то, что хотел сказать Энгельс. И прежде всего следует отметить, что оно содержит определение капитала. Но согласиться с этим высказыванием никак нельзя. Дело в том, закон стоимости говорит лишь о том, что новые технологии (новые средства производства) опосредуются общественными производственными отношениями, и это приводит к выравниванию величин меновых стоимостей в масштабах всей страны и только. Это очень важное явление. Однако, по логике вещей (и в дальнейшем это будет доказано) представители “возникшего взгляда” имеют все основания быть правыми. Капитал (накопленный труд), представляющий собой то средство, в котором “труд приходит сам к себе”, и есть тем самым субъектом, производящим абстрактный труд и все возрастающую во времени часть прибавочной стоимости.

Упрощенное представление о производительных силах общества не позволяет ответить на вопрос о причинах резкого увеличения производительности труда в ХIХ столетии. В частности в “Нищите философии” Маркс свидетельствует: “Производительность рабочего дня в английском обществе увеличилась ... в течении семидесяти лет на 2700 процентов т. е., в 1840 г. за день производилось в двадцать семь раз больше, чем в 1770 году”⁹[8].

Аналогичных фактов достаточно много. Из них следует, что при одном и том же количестве живого труда количество произведенной стоимости может быть сколь угодно большим за счет привлечения сил природы. Однако, Маркс об этом как бы не догадывается. Это “увеличение производительности” следовало бы проанализировать и развернуть до деталей с той тщательностью, которая свойственна Марксу вообще, когда он анализирует иные вопросы. Вместо этого он туманно пишет: “Машина столь же мало является экономической категорией, как и бык, который тащит плуг. Машина - это только производительная сила. Современная же фабрика ... есть общественное отношение производства, экономическая категория”¹⁰[9].

Как это понимать? Что значит в данном случае “производительная сила”? Если машина - это “производительная сила”, то производительная сила чего ? Что она производит ? По определению она именно производит стоимость. Данная фраза Маркса констатирует тот факт, что вол (а значит и машина) производит стоимость. Здесь Маркс в очередной раз опровергает сам себя.

Заметим, что отдельно взятый пролетарий тоже “мало является экономической категорией”, но только “производителььной силой”.

В приведенном высказывании Маркса содержится только голое возражение (догматическое), но никакого обоснования или разъяснения здесь нет. Но есть и положительный момент - он вола и машину относит к одной и той же категории. Это уже хорошо.

По мнению Маркса вол и машина - это только абстракции, несмотря на наличие материальной плоти. А что они производят ? Об этом он умалчивает. Он категорически настаивает на том, что субъектами труда они не являются, и никакой стоимости не производят. Но вся его арифметика, которую он приводит в ”Нищите философии”, его же и опровергает. Факт, как известно, “вещь упрямая”, и состоит он в том в данном случае, что “производительность рабочего дня в английском обществе увеличилась ... в течении семидесяти лет на 2700 процентов”. Маркс об этом пишет и ... в дальнейшем “забывает”, не анализирует причин этого явления. И поэтому в качестве конечного заключения осталось не совсем понятное положение: машина, являясь производительной силой, стоимости не производит.