frame_frame_last_a4 (От сигнала к образу), страница 3

Чернышевский обращал внимание на необходимость вер­ного «общего философского воззрения» для решения специ­альных проблем в той или иной науке, показывал, что, только устранив все «философские недосмотры», можно добиться истины, «истребить предубеждения» по частным вопросам. Знание общих понятий, философских категорий и их логиче­ского развития он считал одним из важных условий правиль­ного взгляда на дело, а искажение или незнание этих понятий служит основной причиной заблуждений в познании.

Пока еще «неосвоенной землей» являются рациональные идеи (в том числе логико-методологические, гносеологиче­ские), содержащиеся в учениях русских религиозных фило­софов конца XIX- первой половины XX вв. – В. Соловьева, Н. Бердяева, П. Флоренского, С. Булгакова, С. Франка, Г. Шпета и др. Так, В. Соловьев стремился разработать «органиче­скую логику» как одну из трех важнейших частей филосо­фии, наряду с метафизикой - учением о сущем и этикой. Он проводит достаточно четкое различие между элементар­ной, формальной логикой и философской логикой («орга­нической»). Первая обращает внимание исключительно на данные общие формы мыслительного процесса в их отвле­ченности и не имеет ничего общего с философией. Логика философская занимается не процессом мышления в его об­щих субъективных формах как эмпирических данных, а объ­ективным характером познающего мышления.

Характерную особенность философской логики Соловь­ев видит в ее содержательности, т. е. в том, что в ней дол­жна идти речь об отношении субъективных форм нашего ума к независимой от них действительности, которая через них познается. Содержательный характер философская ло­гика получает благодаря своему методу развития, построе­ния знания, каковым и является, по Соловьеву, диалекти­ка, представляющая собой определенный вид философского мышления. В. Соловьев считал, что сфера «цельного знания» включает в себя положительную науку, отвлеченную философию и теологию, которые воплощают в себе соответственно три ос­новных вида знания. По другим основаниям мыслитель выделяет знания эмпирические и теоретические, истинные и неистинные, абсолютные и относительные, формальные и со­держательные, непосредственные и опосредованные и т. п.

Все многообразие знаний - это формообразования «зна­ния вообще», которое есть не что иное, как совпадение дан­ной мысли о предмете с его действительным бытием. Непо­средственная цель, познания, согласно Соловьеву – объек­тивная истина, открытие законов. Постижение истины в ее полноте достигается на пути синтеза всех видов знания.

«Своим другим» истинного значения он называет заблуждение, видами которого являются, по его мнению, ошибка, вымысел и ложь. Что касается критерия истины, то таковым русский мыслитель считает синтетический крите­рий, который объединяет в себе реалистический (соответст­вие внешним предметам) и рационалистический (логиче­ский, теоретический) подходы, однако решающим критери­ем является «материальная истина», «физический опыт».

В отличие от Соловьева, ориентировавшегося на рацио­налистическую гносеологию, представители иррационалистической ветви в русской философии подвергали назван­ную гносеологию резкой критике. Так, Л. Шестов был убежден, что даже те «флегматичные философы», которые изобрели теорию познания, потихоньку от посторонних глаз все же нередко делали робкие попытки «неметодологических вылазок», втайне надеясь, что таким образом можно проложить себе путь к неведомому, вопреки «бестолковым доказательствам» о якобы великих преимуществах научного познания. Н. А. Бердяев, хотя и отмечал, что в рационали­стических гносеологиях всегда есть много верного, но часто называл представителей указанных гносеологий (особенно кантианцев) паразитами на древе познания. Их основную вину он видел в том, что их теория познания не имеет онто­логического базиса, она оторвана от практики, а потому по­знание у них не есть функция жизни. Поэтому «способ лече­ния» тут, по Бердяеву, только один: отказ от отвлеченности, возврат к «живому питанию», т. е. к «живым корням бытия», к познанию как функции целостного процесса жизни.

Интуитивист Н. О. Лосский исходил из того, что теорию знания нужно строить, не опираясь ни на какие другие тео­рии, т. е. не пользуясь утверждениями других наук как по­сылками. Иначе говоря, теорию знания необходимо начи­нать с анализа действительных в данный момент наблюдае­мых переживаний. При этом анализе, согласно Лосскому, можно конечно, использовать результаты других наук, но только как материал, а вовсе не как основу для теории познания. Здание, по его мнению, есть не копия, не символ и не явление действительности в познающем субъекте, а сама действительность, сама жизнь, подвергнутая лишь диффе­ренцированию путем сравнения.

7. Диалектико-материалистическая гносеология.

Основ­ные тезисы, характеризующие существенные особенности теории познания в данной ее форме, могут быть сформули­рованы следующим образом.

1. Понимание познания как своеобразной формы духов­ного производства, как процесса отражения действительности, существующей до, и независимо от сознания и принципиально познаваемой. Причем это не механистическое, мертвое, зеркаль­ное отражение, не пассивное созерцание мира, а сложный противоречивый процесс активного творческого отражения реальной действительности, который осуществляется в ходе изменения людьми этой действительности, т. е. в ходе обще­ственной практики.

2. Процесс познания детерминирован социокультурными факторами и осуществляется не изолированным субъек­том как «гносеологическим Робинзоном», а человеком как социальным существом, постоянно включенным в само «тело» познавательной деятельности. Его активность - важ­нейшая предпосылка и условие последней.

3. Теория познания как совокупность знаний о познава­тельном процессе в его всеобщих характеристиках есть вы­вод, итог, квинтэссенция истории познания и шире - всей материальной и духовной культуры в целом.

4. Важнейший принцип диалектико-материалистиче­ской гносеологии - единство диалектики, логики и теории познания, но (в отличие от Гегеля) развитый на основе ма­териалистического понимания истории.

5. Элементы диалектики (ее законы, категории и прин­ципы), будучи отражением всеобщих законов развития, объ­ективного мира, являются тем самым всеобщими формами мышления, универсальными регулятивами познавательной деятельности в целом.

6. Диалектико-материалистическая теория познания - не замкнутая, а открытая, динамичная, постоянно обновля­ющаяся система. Осознавая свою детерминированность об­щественно-исторической практикой, она сознательно исхо­дит из признания этого факта при объяснении самой себя и своей роли в познавательном процессе. Она «критически и революционно» рефлектирует как на породившую ее прак­тику, так и на саму себя.

7. В разработке своих проблем теория познания опирается на данные всех форм познавательной деятельности - в том числе на частные науки, исходя из необходимости рав­ноправного союза с ними. Материалистическая диалектика как логика и теория познания перестала быть наукой наук, стоять над ними, диктовать, что и как им делать в своей специфической сфере деятельности и навязывать другим областям знания свои представления. При этом содержание и проблематика теории познания должны всегда соответст­вовать современному уровню развития и запросам естест­венных и социально-гуманитарных наук.

8. Гносеологические проблемы в западной

философии: современные подходы.

В условиях нынешнего философского плюрализма можно констатировать стремление (в той или иной мере) к синтезу наиболее плодотворных гносеологиче­ских идей и концепций, разработанных в русле разных (в том числе и прямо противоположных) направлений, тече­ний, школ и т. п. Однако удельный вес гносеологических исследований, ориентированных на науку, значительно больше, чем тех, которые ориентированы на ненаучные формы отношения человека к миру. В первом случае речь идет атак называемых сциентистских течениях – неореа­лизм, постпозинтивизм (в особенности, философия науки), аналитическая философия, структурализм и постструктурализм и др. Во втором случае имеются в виду такие антисциентистские течения, как экзистенциализм, философская ан­тропология, герменевтика, эволюционная эпистеманология, феноменология, различные философско-религиозные на­правления. Кратко рассмотрим некоторые из них.

Постпозивитизм – современная форма позитивистской философии, вытеснившая логический позитивизм и связан­ная, прежде всего с такими именами как К. Поппер, Т. Кун, И. Лакатос, Л. Фейербенд, М. Папани и др. Если логиче­ский позитивизм имел дело главным образом со структурой готового, «ставшего» знания, изучал его с позиций формальной (символической) логики, то основной предмет постпозитивнстской гносеологии – развитие знания в его целостности. При этом основным материалом, на котором строится анализ механизмов роста, изменения знания является история науки, а не только ее результаты, зафиксированные в соответствую­щих формально - строгих языковых средствах.

Отсюда – стремление исторически, диалектически ос­мыслить познавательный процесс: идея роста, развития зна­ния (К. Поппер и его последователи), положение о единст­ве «нормальной жизни» (количественный рост) и «научных революций», скачков (Т. Куп), о взаимопроникновении, переходах эмпирического и теоретического в познании, тео­рии и практики и др.

Представители постпозитивизма убедительно доказали, что «чистых фактов”, не затронутых какими-либо концепту­альными положениями (как полагали логические позитиви­сты) просто не существует, ибо научные факты так или иначе, но всегда «теоретически нагружены». Кроме того, они по­казали, что открытие нового знания и его обоснование – это единый процесс: возникновение и развитие новой научной те­ории является в то же время и ее обоснованием. Аналитическая философия включает в себя довольно широкий спектр гносеологических идей. Ее представители-философы Рас­сел, Винтенштейн, Остин, Куайн, Гемпель, Карнап и др. В качестве общих черт данного течения можно выделить такие: перевод философско-гносеологических проблем в сферу язы­ка и решение их на основе анализа языковых средств и выра­жений; подчеркивание важной роли анализа в познаватель­ной деятельности и стремление использовать этот метод для превращения философии в строгое и аргументированное зна­ние; размывание граней между философско-методологически­ми, логико-гносеологическими, с одной стороны, и частно-научными проблемами, с другой.

В современной аналитической философии все большее внимание приобретают такие проблемы, как отношение на­ших концептуальных средств к реальности; превращение анализа из цели философско-гносеологической деятельно­сти лишь в одно из ее познавательных средств; отказ от по­нимания анализа как жестко связанного с какой-либо одной парадигмой знания: расширение самого понятия «анализ», предметом которого могут быть любые проблемы; стремле­ние осмысливать последние с исторических, диалектиче­ских позиций и др.

Структурализм и постструктурализм исследовали фи­лософское и гуманитарное знание. Если представители перво­го из названных течений обращали главное внимание на структуру указанных видов знания (Леви-Строс, Лакал, Фуко и др.), то постструктуралисты (Деррида, Делез и др.) пытались осмыслить структуру и все «неструктурное» в зна­нии с точки зрения их генезиса и исторического развития. Оба названных подхода изучали специфику и методы гума­нитарного знания, общие механизмы его функционирования, отличия от естественнонаучного познания, единство синхрон­ного и асинхронного в познании тех или иных социокультурных формообразований (язык, искусство, литература, мода и др.). Если структуралисты полагали, что при изучении подобных явлений, структура объективнее, важнее и «первич­нее» истории, то постструктуралисты склонялись к проти­воположному выводу. Они стремились преодолеть агности­цизм (неисторизм) своих «философских родственников», выявить и проанализировать апории и парадоксы, возника­ющие при попытке объективного познания человека и обще­ства с помощью языковых структур.

Вместе с тем представители постструктурализма считают, что объективность, метод, научность не имеют значения и не выступают как искомые цели познавательного процесса. По­следний невозможен без включенного в него субъекта, жела­ния, воображение и других личностных качеств, иг­рающих важную роль в познании. Поэтому постструктуралистской субъект – это не носитель и защитник знания в какой-либо его понятийно-концептуальной форме, а «колдун, художник, ребенок, революционер» и т. п., задача которых – любыми средствами прорваться к реальности, к уровню «бы­тия желания».

Герменевтика главное внимание сосредоточила на изу­чении особенностей гуманитарного знания, способах его до­стижения и отличий от естествознания, на выявлении сход­ства и различия познания (объяснения) и понимания (Бетти, Хайдеггер, Хабермас, Рикер, Гадамер и др.). Так, Гадамер исходил из того, что реально существуют различ­ные способы отношения человека к миру, среди которых научно-теоретическое освоение последнего – лишь одна из многих возможных позиций человеческого бытия. Это зна­чит, что способ познания, связанный с понятиями науки и научного метода, не являются ни единственным, ни универ­сальным. Истина познается не только (и не столько) с по­мощью научного метода. Важнейшими способами ее рас­крытия являются философия, искусство и история («исто­рическое предание»).