~1 (Деидеологизация общества), страница 2

Но что же делаем мы? Бежим, как обычно, «задрав штаны», теперь только не за комсомолом, а за западным словцом. Мы деидеологизируемся. Но хо­чется верить, что задача наша более сложна и обыденна: преодолеть последст­вия длительного безидеологического существования социальных субъектов. Осуществить реидеологизацию, т. е. не мешать восстанавливать идеологию, а если необходимо, то и вновь создавать идеологию субъектов, никогда прежде себя таковыми не осознававших. Деутопизация, а не деидеологизация — вот настоящая сегодняшняя задача, решение которой может способствовать оздо­ровлению социальной жизни нашего общества, приближению ее к норме. Деутопизацией назовем процесс, противоположный деидеологизации, движение в направлении формирования полноценных идеологий.

Общество должно вступить на путь деутопизации. Утопия имеет свое непреходящее значение. Однако в нашем обществе она в переизбытке на фоне вопиющего недостатка идеологии, которую не следует рассматривать как панацею от всех бед. Идеология направлена на выработку такой системы взглядов на мир, в рамках которой обеспечивалось бы сохране­ние носителя идеологии. Без идеологий общественно-политическая жизнь де­градирует. Эти специфические идейные системы являются средством преодо­ления центробежных сил, сил энтропии, распада субъекта. В рамках идеоло­гий вырабатывается представление об основных социальных ценностях. Эти представления ложатся в основу духовной культуры социума. И уже в целост­ной системе культуры «эгоистический акцент», характерный для ценности, рассматриваемой в рамках отдельной идеологии, может быть преодолен. Но для того, чтобы возникли цивилизованные разнообразные идеи и представле­ния, идеологии субъектов должны выработать «щебень» отдельных, частных, субъективных ценностей.

Поскольку осуществляется «цивилизованная» деутопизация, поскольку идеологии будут развиваться глубоко, в них нужно постепенно учитывать свя­зи каждого субъекта — носителя идеологии с другими субъектами, все полнее должна осознаваться взаимозависимость социальных субъектов, необходи­мость дать пространство для выживания и развития оппоненту, чтобы выжить и развиться самому.

В отношениях с партнерами более лоялен тот социальный субъект — носи­тель идеологии, который осознал свой долговременный интерес, потребность в самосохранении. В этих условиях идеологии партнеров могут не противоре­чить друг другу, в той или иной мере совпадать, но не могут полностью отож­дествиться, как никогда не могут быть тождественны социум и его подсисте­мы. Впрочем, конечно, учитывая состояние нашей сегодняшней социально-политической жизни, наивно надеяться, что характер процесса деутопизации будет сугубо цивилизованный, что завтра мы придем к обществу, состоящему из социальных субъектов — носителей цивилизованных идеологий. Но и в этих условиях цивилизованный процесс деутопизации предпочтителен борьбе идеологий, ибо когда субъект впервые отделяет себя от массы, осознает свой отдельный интерес, в нем просыпается «готтентотская мораль». Образец подо­бной «морали» перед глазами — государство. Однако для общества сегодня еще страшнее, если субъект так и не просыпается, продолжает ощущать себя частью аморфного единства, которого уже и след простыл.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

В стране продолжается движение против идеологии. Началом его можно считать провозглашение приоритета общечеловеческих ценностей. Тем не менее, в общественной жизни идеологию отгоняют призывом к демок­ратии, что не позволяет оформиться самосознанию основных действующих социальных сил, групп, влияющих на политику, без чего демократия невоз­можна. За демократию, за интересы «народа» борются рабочий класс и пред­приниматели, православные и католики, молодежь и люди зрелого возраста, жители Азии и Европы в нашей родной Евразии. Кто из них борется за себя? Нет, все отстаивают правду, историческую справедливость, ведут священную борьбу не за себя, а за всех.

Процесс деутопизации осложняется и тем, что идеология окутана застен­чивым молчанием деятелей культуры и образования, что объяснимо. С одной стороны, длительный, тотальный контроль над культурой и образованием «на­учной идеологии» породил условный рефлекс отторжения данного понятия в любом словосочетании. Но ведь мы, с другой стороны, отличаемся чем-то от павловских собачек, которым раз дали несъедобность, выкрашенную в крас­ный цвет, и потом они шарахаются от всего красного? Преодолеть себя в дан­ном случае необходимо. Одно дело отказаться от понятия «коммунизм» — до­статочно условного и произвольного обозначения идеала (его можно исклю­чить из лексикона на 20—30—50 лет — смотря какой штрафной «срок давно­сти» установим). Но вот с понятием «идеология» труднее.

Ученым предстоит активно исследовать проблемы, связанные с идеологи­ческой закомплексованностью, снять с понятия «идеология» чуждое клеймо. Именно ученые, всегда поставленные в соответствии со своей социальной функцией «над схваткой», призваны показать, что процесс формирования иде­ологий идет вопреки попыткам утопистов осуществить очередную экспансию общественного сознания. Они должны учесть и то, что в возникающих идео­логиях стремление группы к самосохранению часто выражено в сумбурной форме, так как нередко развивается вопреки общественному сознанию.

Поэтому в системе образования необходимо глубоко и обстоятельно рас­сматривать проблему значимости индивидуального, группового интереса. Трудно представить более важную для сегодняшних общества и личности за­дачу. Ученым-обществоведам предстоит цивилизовать неизбежный процесс становления частных, субъективных систем знаний и представлений свобод­ных социальных субъектов. Задача не в том, чтобы прямо самой интеллиген­ции создавать идеологии, «внедрять их в сознание масс», а в том, чтобы бо­роться с засильем утопии во всех обличьях, с препонами — психологически­ми, интеллектуальными — на пути возрождения самосознания субъекта.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ.

1. Коваленко В.И. Навстречу международной научной конференции.//Вестник Московского университета. 1993 - № 2.

2. Козлова О.Н. К вопросу о деидеологизации.//СПЖ. 1992 - № 6-7.

3. Пуляев В.Т. Россия накануне XXI века: идеология, рынок, гуманизм.//СПЖ. 1997 - № 4.