Лекция 06() (Лекции по истории (ещё одни)), страница 4

После ратификации перемирия 25 июня состоялась встреча двух императоров. Чтобы Александру не переправляться на французский, завоеванный берег Немана, а Наполеону - на русский, на самой середине реки был утвержден плот с двумя великолепными павильонами. На французском берегу была выстроена вся наполеоновская гвардия, на русском - небольшая свита Александра. Как только оба императора одновременно высадились на плоту, Наполеон обнял Александра, и они ушли в павильон, Где немедленно началась продолжавшаяся почти два часа беседа. Ни тот ни другой не оставили потомкам систематического изложения этого разговора, но несколько фраз сделались известными, а общий смысл беседы в конечном счете отразился в подписанном спустя несколько дней мирном трактате. "Из-за чего мы воюем?" - спросил Наполеон. "Я ненавижу англичан настолько же, насколько вы их ненавидите, и буду вашим помощником во всем, что вы будете делать против них", - сказал Александр. "В таком случае все может устроиться и мир заключен", - ответил Наполеон.

26 июня Александр по приглашению Наполеона приехал в Тильзит, и свидания между императорами с этих пор происходили каждый день. Сначала Наполеон никого из своих министров не допускал к переговорам. "Я буду вашим секретарем, а вы моим секретарем", - сказал он Александру. Почти с первых слов Наполеона обнаружилось поистине отчаянное положение Пруссии. Наполеон просто предлагал ее поделить: все к востоку от Вислы пусть берет себе Александр, а к западу - Наполеон.

Александр считал для себя вопросом чести спасти своего друга Фридриха-Вильгельма. Ради этого ему пришлось пожертвовать очень многим: он не только вступил в союз с Наполеоном, но и присоединился к явно гибельной для русской торговли континентальной блокаде, допустил образование герцогства Варшавского, очевидной базы для французской армии в случае разрыва союза, принял французское посредничество между Россией и Турцией. В конце концов в договоре было записано, что Наполеон оставляет Фридриху-Вильгельму "Старую Пруссию", Померанию, Бранденбурги Силезию "из уважения к его величеству императору всероссийскому". Все остальные земли у Пруссии были отобраны. 8 июля договор был окончательно подписан, после чего до позднего вечера в Тильзите шли празднества и смотры. Оба императора в течение всего дня были неразлучны и всячески демонстрировали свою дружбу. 9 июля Александр и Наполеон произвели вместе смотр французской и русской гвардии и затем, расцеловавшись перед войсками и массой собравшихся у Немана зрителей, расстались.

***

Несмотря на рее попытки сохранить лицо, Александр пошел на большие личные унижения при подписании Тильзитского мира. Он заключал мир под страшным гнетом неудач, разочарования, в оскорбительном сознании своего бессилия перед врагом, равенства которого с собой (не то что превосходства) он не мог признать даже внешне без тягостной внутренней борьбы. Путь, на который поставило императора примирение с Наполеоном, стал тем тяжелее для него, что в придворных и вообще дворянских кругах смотрели на Тильзит как на личный почин Александра. Центром оппозиции сделался салон его матери Марии Федоровны, в котором собирались самые громкие крикуны и фрондеры. С этого времени берет начало .трагическое одиночество Александра, которое затем усиливалось с Каждым годом. Он постепенно расходится со своими "молодыми друзьями", основательно подозревая их в сочувствии враждебным ему толкам и сплетням.

Он удаляется и от жены. Елизавета Алексеевна, которой Тогда еще не исполнилось тридцати лет, была в самом расцвете. Саксонский посланник писал, что она очаровательна, черты ее лица необычайно тонки и правильны, у нее греческий профиль, большие голубые глаза и дивные золотистые волосы. Все ее существо дышит изяществом и великолепием, а походка воздушна. Несомненно, заключал он, что это одна из самых красивых женщин в мире. Граф Федор Головкин также восхищался тактом, рассудительностью, знанием человеческого сердца, изяществом, чувством меры и умением выразить свою мысль, свойственными императрице. Известно, что и Александр во все годы своей жизни был очень привлекателен для женщин. Он умел быть с ними интересным и нежным, хотя, по-видимому, никогда не был страстным. Трудно сказать, какие чувства разделили супругов, но они почти не скрывали взаимной холодности. После того, как в мае 1799 года Елизавета родила дочь Марию, между ними, кажется, прекратилась и супружеская близость. После мартовского переворота Александр и Елизавета дали друг другу полную свободу. Александр приводил к жене любителей позднего ужина (в том числе и Чарторижского, о котором доподлинно известно, что он был влюблен в императрицу), усаживал их за стол, а сам уходил к себе. С 1804 года общепризнанной фавориткой императора сделалась Мария Антоновна Нарышкина. Всем известен был также и любовник императрицы ротмистр кавалергардского полка Алексей Охотников. Осенью 1807 года Елизавета родила от него дочь. За месяц до рождения этого младенца Охотников при выходе из театра .был смертельно ранен кинжалом. Считали, что убийца подослан был Константином Павловичем. По поводу второй дочери (которая, как и первая, умерла вскоре после родов) императрица Мария Федоровна говорила одному близкому ей человеку: "Я никогда не могла понять отношение моего сына к этому ребенку, отсутствие в нем нежности к нему и к его матери. Только после смерти девочки поверил он мне эту тайну, что его жена, признавшись ему в своей беременности, хотела уйти, уехать и т.д. Мой сын поступил с ней с величайшим великодушием".

***

Присоединение к континентальной блокаде было очень невыгодно для России. Большая часть русских товаров была такого свойства, что они могли найти сбыт только в Англии, либо по милости англичан. Напротив того, Франция была связана с Россией только побочными выгодами. Разрыв с Англией повлек за собой резкое снижение вывоза и ввоза, вздорожание привозных товаров и вообще предметов потребления и быстрое падение цены ассигнационного рубля. Уже в 1808 году за бумажный рубль давали 50 копеек серебром. Соответственно большая часть чиновников и военных, живших на жалование, не могли не роптать на правительство.

Впрочем, все это было легко предсказуемо, и, подписывая Тильзитский мир, Александр предвидел и затруднения русской .торговли, и недовольство дворянства. И все-таки он шел на это, так как неудачи европейской войны хотел компенсировать за счет территориальных приобретений на востоке. Поэтому первые годы после Тильзита были для Александра временем увлечения восточной политикой. Но и здесь его ждало разочарование: Наполеон продолжал поддерживать султана и соглашался отступиться от него лишь при единственном условии - Россия должна была дать согласие на раздел Пруссии. Но это было совершенно неприемлемо для Александра как по государственным, так и по личным соображениям. Когда нетерпение и недовольство русского императора стало слишком велико, Наполеон, чтобы отвлечь его от востока, внушил мысль о шведской войне. Она началась в 1808 году и завершилась присоединением к России Финляндии.

Но эта уступка была слишком незначительна, чтобы Александр мог реабилитировать союз с Францией в глазах русского общества. Поэтому, когда в сентябре 1808 года в Эрфурте была назначена новая встреча императоров, Александр отправился на нее с твердым намерением требовать согласия на присоединения дунайских княжеств к России.

Эрфуртская встреча Наполеона и Александра разительно отличалась от Тильзитской. Если тильзитские переговоры протекали под личиной взаимных дружеских восторгов, то эрфуртские были бурны, дело доходило до крупных пререканий, чуть ли не до разрыва. Александр твердо и решительно высказал русские требования: восстановление Пруссии, недопущение восстановления Польши, отказ Франции от вмешательства в дела дунайских провинций. Иначе Александр не хотел поддерживать Наполеона в его действиях против Австрии. Встретив это неожиданное упорство, Наполеон то и дело терял терпение. "Ваш император упрям, как мул, - сказал он однажды Коленкуру, - он глух ко всему, чего он не хочет слышать". В другой раз с Наполеоном случился припадок неудержимой ярости. Он швырнул на пол свою треуголку и долго топтал ее ногами, задыхаясь от злобы. Говорят, что Александр смотрел, улыбаясь, на эту сцену и, помолчав, сказал спокойно: "Вы слишком страстны, а я настойчив: гневом со мной ничего не поделаешь. Будем беседовать и рассуждать, или я удаляюсь". Наполеону пришлось удерживать своего хладнокровного собеседника, который поднялся, чтобы его покинуть.

В конце концов Наполеон отказался от посредничества между Россией и Турцией, признал Дунай границей России, а Молдавию, Валахию и Финляндию присоединенными к ней, дал потребованные Александром обещания относительно Пруссии и Польши. Взамен Александр обязался поддерживать Францию против Австрии и скрепил наступательный союз против Англии. Таким образом оба императора достигли намеченных целей, но при этом пошли на такие уступки, которых не могли и не хотели извинить друг другу.

***

Эрфуртский визит знаменателен еще и тем, что после него Александр вновь возвратился к мысли о проведении либеральных реформ в России. К этому побудило его сближение со Сперанским. В 1806 году первые сотрудники императора удалились от него один за другим. Однажды в связи с болезнью Кочубея Сперанский был послан с докладом к императору. Александр, уже знавший расторопного статс-секретаря Кочубея, был изумлен искусством, с каким тот составил и прочитал доклад. С тех пор они сблизились. Отправляясь на свидание с Наполеоном в Эрфурт, император взял с собой Сперанского для докладов по гражданским делам. В Эрфурте Сперанский, отлично владевший французским языком, сблизился с представителями французской администрации, присмотрелся к ним и многому от них научился. Раз на балу, говорят, император спросил Сперанского, как ему нравятся чужие края в сравнении с отечеством. "Мне кажется, - ответил Сперанский, - здесь установления, а у нас люди лучше". - "Воротившись домой, - заметил император, - мы с тобой много об этом говорить будем". По возвращении в Россию Сперанский назначен был товарищем министра юстиции и вместе с императором начал работать над общим планом государственных реформ. Как позже вспоминал сам Сперанский, они вдвоем проводили целые вечера в чтении разных сочинений, касавшихся улучшения государственного устройства, и в обсуждении их. Итогом этих упражнений стал план всеобщего государственного образования. По словам Сперанского, "весь разум его плана состоял в том, чтобы посредством законов учредить власть правительства на началах постоянных и тем сообщить действию этой власти более достоинства и истинной силы". План предусматривал, во-первых, уравнение всех русских сословий перед законом (крестьяне должны были получить свободу без земли) и, во-вторых, новое устройство местного и центрального управления-на земских и выборных началах со строгим разделением властей законодательной, исполнительной и судебной. План составлялся с необычайной быстротой: он начат был в конце 1808 года и в октябре 1809 года уже лежал готовый на столе императора. Гораздо более трудностей встретил Сперанский при осуществлении своего замысла. Впрочем, в полном объеме задуманные преобразования и не могли быть тогда осуществлены. Все, что успел сделать Сперанский, касалось главным образом центрального управления. 1 января 1810 года был открыт преобразованный Государственный совет. Этот совет должен был отныне сделаться главным совещательным органом при государе. Здесь надлежало обсуждать все подробности государственного устройства, насколько они требуют новых законов. Вслед за Государственным советом преобразованы были по плану Сперанского министерства, учрежденные манифестом 8 сентября 1802 года. За прошедшие годы открылся двойной их недостаток: отсутствие точного определения ответственности министров и неправильное распределение дел между министерствами. В 1811 году было опубликовано "Общее учреждение министерств", определившее состав и делопроизводство министерств и подробности министерского управления. Оба акта были настолько хорошо продуманы, что порядок, ими установленный, продолжал действовать более ста лет вплоть до революции. Следующей по очереди должна была идти реформа Сената, но по разным причинам, как внутренним, так и внешним, дело преобразований опять затормозилось. Тем временем между Александром и Сперанским наступило охлаждение. В марте 1812 года последний получил отставку и был сослан в Нижний Новгород. Вслед за тем внешние события вновь надолго отвлекли внимание Александра от внутренних дел.

***

Отношения с Францией после эрфуртского свидания императоров постепенно ухудшались. В 1809 году Наполеон нанес четвертое за последние тринадцать лет тяжелое поражение Австрии. Западная Галиция была отторгнута от нее и присоединена к герцогству Варшавскому. На повестку дня вновь встал вопрос о восстановлении Польши. Александр с большой твердостью протестовал против этого, предлагал подписать конвенцию об отказе обеих империй от восстановления Польши. Наполеон не откликнулся на это предложение, и Александр почувствовал угрозу. В начале 1811 года резко выдвинулся вопрос о защите русских интересов против французской торговой политики. Александр, вопреки требованиям Наполеона, разрешил нейтральным судам заходить в русские порты и выгружать английские товары. Он пошел еще дальше, подписав в декабре 1810 года новый русский тариф, установивший почти запретительные пошлины на предметы роскоши, то есть на главную часть французского ввоза, решительно нарушив таким образом Тильзитский договор. Ознакомившись с этим тарифом в январе 1811 года, Наполеон стал всерьез думать о неизбежной войне с Россией. Союзником Франции в этой новой грандиозной войне должна была стать вся порабощенная им Европа.

Уже в 1811-году Наполеон начал постепенно стягивать к границам России огромную армию. О подготовке к войне хорошо знали в Петербурге. Русские войска собирались у Немана и готовились к отпору. 9 апреля 1812 года Александр выехал к армии, 14-го он прибыл в Вильно. Время до конца месяца прошло в смотрах и в соображении предстоящих действий. В конце апреля в ставку прибыл с письмом от Наполеона граф Нарбонн. Приняв его, Александр сказал, указывая на лежавшую перед ним карту России: "Я не ослепляюсь мечтами; я знаю, в какой мере император Наполеон обладает способностями великого полководца, но на моей стороне пространство и время. Во всей этой враждебной для вас стране нет места, которое оставил бы я без сопротивления прежде, нежели соглашусь заключить постыдный мир. Я не начну войны, но не положу оружия, пока хоть один неприятель будет оставаться в России".

Однако такими угрозами уже нельзя было остановить войну. Утром 12 июня наполеоновская армия начала переправляться через Неман в районе Ковно. Известие о переправе пришло в Вильно в ночь с 12 на 13 июня.

Александр в это время находился на балу. Министр юстиции Балашов тихонько, доложил ему о начале войны. Александр повелел Балашову сохранять эту весть в тайне, оставался на балу еще около часа, а потом провел в трудах большую часть ночи. В это время был подписан приказ к армии. В нем говорилось, что война будет продолжаться до тех пор, пока "хоть один неприятельский воин будет оставаться в нашей земле".

***

Война, к которой так долго готовились и которую так очевидно ждали, началась с крупных провалов и неудач. План обороны разрабатывал прусский генерал Фуль, которого император ставил очень высоко и почитал за гениального стратега. Под Дрисой был устроен укрепленный лагерь, где предполагалось сосредоточить до 120 тысяч человек для защиты дорог, идущих на Москву и Петербург. Вторая армия, расположенная на большом расстоянии от первой, должна была, по мысли Фуля, напасть на Наполеона в тот момент, когда он приступит к осаде Дрисского лагеря. Наполеон, имевший огромный перевес в силах, шутя разрушил этот наивный план. 16 июня французы заняли Вильну. В тот же день Александр отдал приказ второй армии идти на соединение с первой, а если это невозможно, то продвигаться к Минску и Борисову.