70513 (Мораль и поведение), страница 2

Таким принципом и стало «золотое правило», упоминания о котором встречаются уже в V—VI веках до н.э. — в учении Конфуция и памятнике древнеиндийской культуры «Махаб-харата», в изречениях семи греческих мудрецов, в Ветхом и Новом заветах. Например, в Евангелии от Матфея «золотое правило» звучит следующим образом: «Итак, во всем как хо­тите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними...» (Матф. 7, 12). В отличие от приведенной «позитив­ной», существует и «негативная» формулировка «золотого правила»: не желай другому того, чего не желаешь себе.

«Другой» в «золотом правиле» — это любой человек, ближ­ний и дальний, знакомый и незнакомый. «Золотое правило» в скрытой форме содержит представления о равенстве всех лю­дей. Но равенство это не принижает людей, не делает их оди­наковыми. Это равенство в свободе, равенство в возможности к бесконечному совершенствованию. Это равенство в тех че­ловеческих качествах, которые индивид считает наилучшими; равенство перед теми нормами поведения, которые оптималь­ны для каждого человека.

«Золотое правило» предполагает возможность встать на место другого человека: я к себе могу отнестись как к друго­му, к другому — как к себе. Такое отношение и есть основа свя­зи между людьми, которая называется любовью. Отсюда — другая формулировка «золотого правила»: «люби ближнего, как самого себя». «Золотое правило» требует отношения к другому человеку как к себе в перспективе совершенства, то есть как к цели, но никогда — как к средству.

«Золотое правило» как основа нравственного поведения и нравственного сознания всегда было объектом пристального внимания философов. Т. Гоббс считал его основой естественных законов, определяющих жизнь человека. Это правило доступ­но для понимания каждого, оно помогает ограничить индиви­дуальные эгоистические притязания, что составляет основу еди­нения людей в государстве. Дж. Локк не считал «золотое правило» врожденным человеку, напротив, в его основе лежит естественное равенство людей, осознав которое в форме «золо­того правила», люди приходят к общественной добродетели. И. Кант весьма критически оценивал традиционные формы «зо­лотого правила». По мнению Канта, «золотое правило» в явном виде не позволяет оценить степень нравственной развитости индивида: индивид может занизить нравственные требования к самому себе, может стать в эгоистическую позицию (я не ме­шаю вам жить, не мешайте и мне). «Золотое правило» включа­ет в нравственное поведение желание индивида. Но человечес­кие желания, страсти часто делают его рабом природы и полностью выключают из мира нравственного — мира свободы. Однако категорический императив Канта — центральное поня­тие его этического учения — есть лишь философски уточнен­ное «золотое правило»: поступай так, чтобы максима твоей воли всегда могла стать основой всеобщего законодательства. В сво­ем определении Кант пытается закрыть лазейку мелкому эго­изму. Страсти, желания не должны подменять нравственные мотивы поступка. Индивид возлагает на себя ответственность за возможные последствия своего поступка.

Особенности нравственного сознания и поведения

Моральное (нравственное) сознание носит ценностный ха­рактер, то есть любая моральная норма и действие, совершен­ное на ее основе, соотносятся с некоей абсолютной системой координат — благом, добром, всеобщей справедливостью — и оцениваются в зависимости от того, насколько он близок к со­вершенству.

Человек сам определяет, что для него свято. Однако многие духовные абсолюты у людей тождественны. Незыблемую, сокровенную жизненную ориентацию философы назвали ценностью. Это и есть то, без чего человек не мыслит полноценной жизни. Исследователи подразумевают под ценностью то, что свято для конкретного человека. Ценности родились в истории человеческого рода как некие духовные опоры, помогающие человеку устоять в тяжелых жизненных испытаниях. Ценности упорядочивают действительность, вносят в ее осмысление оценочные моменты, отражают иные по сравнению с наукой аспекты окружающей действительности. Они соотносятся не с истиной, а с представлением об идеале желаемом, нормативном. Ценности придают смысл человеческой жизни.

Но мораль не есть только система представлений об абсолют­ном благе, моральное сознание понуждает человека стремить­ся к этому благу, оно как бы говорит «ты должен» — следовательно, моральному сознанию присущ долженствовательный момент, оно предписывает и запрещает.

Моральные санкции не носят характер внешнего наси­лия — материального или духовного. Когда к Христу привели грешницу, он спросил ее обвинителей, кто первым бросит в нее камень, зная, что он сам без греха? Никто не решился на это. Христос, единственный, кого не коснулся грех, остался в кон­це концов с женщиной наедине. Но и он не стал осуществлять наказание, предписанное обычаем, а сказал только: «И Я тебя не осуждаю, иди и впредь не греши» (Ин. 8, 3 — 11). Христос — носитель подлинного нравственного сознания, поэтому он стре­мится пробудить чувство вины в душе самой грешницы.

Система реальных наказаний и наград или угроза наказания в потустороннем мире — это внеморальные санкции. Даже об­щественное осуждение носит, как правило, характер внешнего давления на совершившего аморальный поступок. «Высший су­дия» человеку — он сам. Но только тогда внутренняя санкция, примененная человеком к самому себе, будет выражением нрав­ственности, когда он осудит себя с позиций абсолютного добра и абсолютной справедливости, то есть с позиций всеобщего зако­на, который он нарушил. Но, как правило, моральной самооцен­кой дело ограничивается редко. К ней могут присоединиться об­щественное осуждение и одобрение, юридические санкции, санкции церковно-религиозного характера.

Нравственный поступок всегда носит осознанный характер. Нельзя совершить добрый поступок ненароком, случайно. Мотив поведения, а не только и не столько его внешний ре­зультат становится объектом нравственной оценки. Конечно, осознание это отлично от размышлений теоретика. Достаточ­но сказать себе, что я поступаю так, потому что не могу иначе или потому что мучает совесть. Но всякий носитель нравствен­ного сознания осознает, что он совершает поступок свободно, то есть исходя из внутренних моральных побуждений, а не из соображений выгоды, чувства страха, вызванного внешней уг­розой, или из тщеславного желания заслужить одобрение ок­ружающих. В произведении О. Уайльда «Портрет Дориана Грея» Дориан, ужаснувшись тому видимому образу своей по­рочной души, который хранил его портрет, решил изменить свое поведение. Но побуждения Дориана Грея не выходили за рамки желания казаться другим, он не хотел по-настоящему преобразиться. И портрет — лицо его души — не изменился. Только в чертах Дориана на портрете появилось выражение хитрости и фальши.

Свобода воли носителя нравственного сознания, его авто­номность по отношению к природе и социальному окружению концентрированно выражает всю специфику нравственности. Свобода воли есть как бы итог перечисленных выше особенно­стей нравственности. Она включает осознанность поведения, способность быть самому себе высшим судьей, способность преодолевать силу привычки, обычая, общественного мнения, как бы «не замечать» влияния природных и социальных об­стоятельств. Конечно, свобода воли не предполагает абсолют­ную независимость от внешних обстоятельств. Как раз наобо­рот, подлинный субъект нравственного сознания порой действует, зная, что результаты его поступка будут сведены к нулю неумолимой силой внешних обстоятельств, что он, ско­рее всего, не сможет спасти утопающего, не выручит из неми­нуемой беды друга. Но тем не менее нравственный человек дей­ствует, несмотря на обстоятельства.

Структура нравственного сознания

Частные предписания и оценки — простейшая, исторически наиболее ранняя форма требования. Частное предписание дик­тует человеку совершение определенных поступков в конкрет­ной ситуации. Как правило, такая конкретность предписаний связана либо с моральной незрелостью субъекта, его «нравствен­ной ненадежностью», отсутствием сложившегося внутреннего механизма различения добра и зла, либо с внеморальным харак­тером источника морального предписания в тоталитарном обще­стве («моральный кодекс строителя коммунизма»), сознательно лишающего индивида свободы воли, либо — с отсутствием фун­кционирования механизмов морали в обществе вообще (архаи­ческое общество, в котором обычай, традиция оказываются ос­новным механизмом регуляции взаимоотношений).

Основная форма морального требования, в котором выраже­ны характерные особенности морали, — это моральная норма. Моральная норма включает долженствователъные, ценност­ные моменты, носит всеобщий характер, апеллирует к автоном­ному нравственному субъекту. Моральная норма содержит в себе призыв совершать добро и воздерживаться от зла, следователь­но, ее выполнение уже предполагает возможность самостоятельного различения человеком добра и зла, предполагает знание не­обходимости этого различения и способность в каждом конкрет­ном случае выбрать добро — нравственный способ действий.

В рассказе-притче Л. Андреева «Правила добра» один черт вдруг «возлюбил добро» и захотел жить по его правилам. Но в нем отсутствовала человеческая моральная интуиция, ему были необходимы «неизменные начала добра», данные раз и навсегда на все случаи жизни, для всех людей на все времена, ясные, простые, внутренне непротиворечивые. Черт мечтал о таких правилах, следуя которым не надо размышлять, нельзя ошибиться, не надо мучиться от сознания самой возможности ошибки. Другими словами, черт мечтал о своде частных пред­писаний, подобным рецептам из поваренной книги. Но черту пришлось испытать на этом пути муки страшнее адовых. Люди ему говорят: «Твори добро!» А правил не дают. «Есть ли что страшнее: стремиться к добру так неуклонно и жадно и не знать ни облика, ни имени его!»

Рассказ Л. Андреева не только является блестящей иллюс­трацией к проблеме различения частного предписания и мо­ральной нормы. Леонид Андреев вводит понятие абсолютно­го добра и раскрывает невозможность его воплощения в человеческой жизни. Человек как нравственный субъект тер­пит постоянные муки ответственности за несовершенство соб­ственных поступков, за несовершенство творимого им добра, за неведомые ему, возможно несущие зло последствия его доб­рых поступков, за невозможность облегчить человечеству стра­дания, о которых он знает и о которых не знает.

Моральная норма в «чистом виде» — нечто тривиальное: в ней налагается запрет на совершение зла и человек понужда­ется делать добро. Но что такое добро и зло в каждом конкрет­ном случае, человек определяет сам. В этом заключается так называемый «формализм» нравственного сознания. Нрав­ственные нормы — это часть культуры. Культура же оформ­ляет человеческую жизнь, направляет смутные душевные по­рывы по руслу выработанных форм разрешения нравственных конфликтов, она задает лишь структуру нравственного выбо­ра, выбирает же всегда сам человек, наполняя «формальные» структуры нравственности своими переживаниями. Мораль­ная норма — это форма свободы индивида от непосредственного окружения; как бы ни вели себя другие — родственники, коллеги, друзья, он отвечает за свой поступок.

Исполнение моральной нормы предъявляет к человеку оп­ределенные требования: он должен быть достаточно упорным, самолюбивым, выдержанным, мужественным и т.п., чтобы быть способным «говорить от своего имени», противостоять общественному мнению. Речь идет о моральных качествах — устойчивых чертах характера, проявляющихся в индивиду­альном поведении и необходимых для морального поведения. Определенное сочетание этих качеств образует целостность — нравственный идеал совершенной личности. Процесс «при­обретения» этих качеств носит осознанный характер, требует индивидуальных волевых усилий в процессе самовоспитания. Нравственный идеал личности (впервые сформулированный стоиками) предъявляет большие требования к обычному че­ловеку, неспособному постоянно быть на высоте идеального исполнения нравственных норм. Недаром в христианстве толь­ко Богочеловек — Иисус Христос — способен быть воплоще­нием нравственного идеала.

Чтобы делать добро, человек должен быть волевым, муже­ственным, способным противостоять толпе, но совсем не обяза­тельно нравственный человек должен быть мыслителем, всю жизнь посвятившим размышлениям о природе добра. Однако в число нравственных качеств обязательно входит осмысленность совершения нравственных поступков. То есть нравственный человек проделывает определенную нравственную работу, в каждом конкретном случае сознательно определяя для себя, что в данных обстоятельствах есть добро. Нравственное поведение осознанно, это осознание происходит в рамках «практического разума», способного осознать общие предпосылки любого кон­кретного поступка и тем самым сделать его осмысленным. Прак­тический разум позволяет человеку осознать основу своего дей­ствия, но он не тормозит это действие, не уводит человека в теоретические лабиринты. Теоретика может заинтересовать вопрос, откуда берутся нравственные принципы — являются ли они природной необходимостью, даны Богом, или выражают социальную потребность; он может задуматься над отдельны­ми последствиями своего поступка, но тогда, возможно, доброе Дело никогда не будет сделано. В практической ситуации нравственного выбора теоретик становится похож на гоголевского Манилова, размышляющего о том, что хорошо бы от дома про­вести подземный ход или через пруд выстроить каменный мост, на котором стояли бы лавки и в них продавались разные това­ры, что существенно бы улучшило жизнь крестьян его дерев­ни. Для человека как носителя нравственного сознания вполне достаточно такого обоснования своего поступка: «я это делаю, потому что иначе меня замучает совесть».

Нравственные принципы и позволяют осознать нравствен­ность как бы рамках самой нравственности, не сковывая пове­денческой активности человека, они дают основу для напол­нения моральных норм конкретным содержанием. В качестве нравственных принципов в различных этических системах могут выступать принципы счастья, наслаждения, любви, аль­труизма, равного воздаяния (справедливости), гуманизма.