59344 (Русская эмиграция в Югославии в первой половине 20-ых гг. XX в.), страница 2
Описание файла
Документ из архива "Русская эмиграция в Югославии в первой половине 20-ых гг. XX в.", который расположен в категории "". Всё это находится в предмете "история" из , которые можно найти в файловом архиве . Не смотря на прямую связь этого архива с , его также можно найти и в других разделах. Архив можно найти в разделе "рефераты, доклады и презентации", в предмете "история" в общих файлах.
Онлайн просмотр документа "59344"
Текст 2 страницы из документа "59344"
Положение военнослужащих Русской Армии, находившихся на территории королевства, определялось несколько иными правилами. Все они, даже проживая в какой-либо колонии, до апреля 1922 г. прежде всего находились в распоряжении российского военного агента, который назначал своих представителей (комендантов) в колонии.
С апреля 1921 г. размер ссуд беженцам «сербской» эвакуации был сокращен: безработным — на 10%, имеющим заработок—на 25%. С мая эти сокращения увеличились соответственно до 15% и 35%. Были уменьшены на 50% инвалидные пособия и единовременные денежные ссуды больным и престарелым7.
В 1921—1923 гг. росла хозяйственная инициатива беженцев, расширялись старые и открывались новые предприятия, владельцы которых остро нуждались в дешевом кредите. С 1 июня 1920 г. по 1 января 1922 г. только представительство ВЗС выдало более 1 тыс. ссуд (на сумму более 2 млн. дин.), которыми воспользовались 1883 человека. Из-за недостатка средств представительству приходилось удовлетворять только 10% поступивших просьб. При содействии представительства возникло около 80 сельскохозяйственных предприятий.
В 1921—1923 гг. в КСХС въехали около 11,5 тыс. военнослужащих бывшей Русской Армии. Большинство из них организованным порядком устроились на пограничную службу и строительство дорог. К концу 1923 г. приказ Врангеля от 10 июля 1922 г. о переводе армии на трудовое положение был в основном выполнен.
Значительная часть российских беженцев в первые годы пребывания в королевстве остро нуждалась в самом необходимом. Одним из самых действенных видов помощи беженцам в местах их поселений являлось устройство дешевых столовых. Еще весной 1920 г. первая такая столовая была открыта в Белграде на средства РОКК. До 1 января 1922 г. она отпустила около 30 тыс. бесплатных и более 70 тыс. платных обедов. Весной 1921 г. ВЗС при помощи Государственного комитета, представительства РОКК и Русско-югославянского комитета организовал работу столовых на 1310 мест в 17 пунктах проживания российских беженцев. В 1921—1922 гг. сотни беженцев перемещались по стране в поисках жизненных благ. Для них РОКК и ВЗС к концу 1921 г. открыли в девяти городах общежития на 370 мест8.
Большая часть детей, эвакуированных из Крыма или родившихся уже в КСХС, нуждались в медицинской помощи и усиленном питании. Для детей, больных рахитом и детским туберкулезом, РОКК с 1 октября 1921 г. в Ерцегнови открыло детский санаторий на 60 мест. Для детей-сирот был организован приют при Лесникском женском монастыре в селе Хопове. В августе 1921 г. в Белграде на средства бельгийских благотворительных организаций, предоставлявших 10 тыс. франков в месяц, открылась специальная детская амбулатория РОКК. С мая 1921 г. по май 1923 г. представительство Международного Красного Креста в Белграде по просьбе отдельных колоний и учебных заведений периодически отпускало им продукты питания для детей. Помощь беженцам в первый период их пребывания в королевстве позволила им пережить наиболее острые моменты нужды.
Зимой 1920—1921 гг. в королевство прибыли еще два кадетских корпуса — Донской и Крымский, а также группа институток. В ноябре 1921 г. группой бывших преподавателей Харьковского девичьего института была открыта женская гимназия в Великой Кикинде. В 1921 г. открылись детские дома в Княжеваце, Нови Саде и Ерцегнови, в 1922 г.—в Загребе и Пановичах. Там, где не удавалось организовать такой дом, создавались школьные группы. В 1921 г. они начали работать в Скопле, Дервенте, Стырнище, Пригревце, Дубровнике, в 1922 г.— в Суботице, Вршаце, Любляне, Вранячке Бане, Зайчаре. В течение первого, 1920/21 учебного года детские дома приобретали форму классического учебного заведения. В большинстве из них была принята программа русского реального училища предвоенных лет. Кадетские корпуса и девичьи институты в наибольшей степени сохраняли традиционные черты соответствующих закрытых учебных заведений, существовавших к дореволюционной России. С осени 1922 г. начались практические шаги по сближению русских учебных заведений со школьной системой КСХС. В 1923/24 учебном году на территории КСХС действовали 24 русских учебных заведения.
В 1921—1923 гг. активизировалась общественная жизнь в среде российских беженцев. Возникли десятки различных общественно-политических организаций, экономические, профессиональные, культурно-просветительные, благотворительные и иные общества. Шло интенсивное строительство русских православных храмов во многих беженских колониях.
Среди политических движений преобладали монархисты, пользовавшиеся поддержкой 80—90% политически активных беженцев, 8—9% российских граждан стояли на позициях партии «народной свободы» (кадетов) и около 1% — эсеров. Активизация деятельности последних была особенно заметна с 1923 г. В это же время в среде беженцев возросло внимание к национальным проблемам. Предпринимались попытки создания украинских национальных культурно-просветительных организаций, особенно в Хорватии и Славонии. В Загребе возникли первые евразийские организации (Русский кружок)9.
Большая часть российских граждан не принимала активного участия в общественно-политической жизни страны, их приютившей. Для политически активной части беженцев наиболее важной проблемой в рассматриваемый период была проблема отношения к России, к ее прошлому, настоящему и будущему. В 1922—1923 гг. в ходе жарких дискуссий о возможности и необходимости для королевства установления нормальных дипломатических отношений с Советской Россией почти все организации российских беженцев выступали противниками признания «большевистского правительства». Для убеждения в этом депутатов Скупщины, членов правительства, общественности страны они активно использовали самые разнообразные формы и методы.
Отношение к российским гражданам со стороны местных жителей было в целом благожелательным. Наиболее известными сторонниками дружеского отношения к беженцам из России были самые крупные и влиятельные политические партии — Демократическая и Радикальная. Рьяными их противниками являлись югославские коммунисты. Сдержанно относились к российским беженцам Союз земледельцев. Хорватская республиканская крестьянская партия, Словенская народная партия, черногорские федералисты, социал-демократы. Среди населения Сербии, Черногории и Македонии преобладали симпатии к российским беженцам. Более прохладное, а порой и недружелюбное отношение к ним было заметно в Хорватии и Словении.
По данным переписи, проведенной державной комиссией Югославии, общее число русских беженцев в стране достигало 30 тыс. чел., не считая 3500 военнослужащих бывшей русской армии, перешедших на службу правительства Югославии и охранявших границы этого государства. Около 70% всех беженцев составляли бывшие военные. Неработоспособные, включающие детей, стариков, инвалидов и т.д., составляли 11 812 человек, т.е. примерно треть общего числа беженцев10.
Около 75 % русских беженцев в Югославии имели высшее и среднее образование. Русские составляли до 10 % творческой интеллигенции Сербии. По сути, именно русские основали белградскую оперу и балет, способствовали развитию театрального искусства. Русские профессора (Ф. В. Тарановский, А. В. Соловьев, А. Л. Погодин, Е. В. Аничков, Г. А. Острогорский (византолог с мировым именем), В. А. Мошин) читали курсы лекций в югославских университетах, причем очень быстро приспособились читать их на сербском. Десять русских ученых были избраны членами Сербской Академии наук11.
Список использованной литературы
-
Бобровский П. С. Крымская эвакуация. Дневник //
-
История южных и западных славян. Учебник: В 2-х т.Т. 2: Новейшее время. – М.: Изд-во МГУ, 1998. – 272 с.
-
Козлитин В. Д. Российская эмиграция в королевстве сербов,
хорватов и словенцев (1919–1923) // Славяноведение, 1992. – № 4. – С. 7-19. -
Сабенникова И. В. Русская эмиграция как социо-культурный феномен // Мир России, 1997. - № 3. – С. 155-184.
-
Шешкен А. Г. Александр Белич и «Русский Белград» // Славянский вестник. Вып. 2. – М.: МАКС Пресс, 2004. – С. 578-586..
1 Козлитин В. Д. Российская эмиграция в королевстве сербов, хорватов и словенцев (1919–1923) // Славяноведение, 1992. – №4. – С. 7.
2 Так называемые беженцы «английской эвакуации».
3 Козлитин В. Д. Указ. соч. – С. 7.
4 Сабенникова И. В. Русская эмиграция как социо-культурный феномен // Мир России, 1997. – № 3. – С. 159.
5 Козлитин В. Д. Указ. соч. – С. 8.
6 Там же. – С. 8-9.
7 Там же. – С. 11. Однако правительство КСХС не прекращало оказывать помощь русским беженцам. Так в 1923 г. на их нужды было выделено в общей сложности ок. 1,5 млн. франков (Сабенникова И. В. Указ. соч. – С. 165).
8 Условия жизни в этих общежитиях не отличались особым комфортом: «жизнь на людях, теснота, вши…Спать жестко, сильно мешает шум и говор соседей…Все это довольно убого» (См.: Бобровский П. С. Крымская эвакуация. Дневник // http://www.dk1868.ru/history/BOBROVSK.htm
9 Козлитин В. Д. Указ. соч. – С. 19.
10 Сабенникова И. В. Указ. соч. – С. 170.
11 Шешкен А. Г. Александр Белич и «Русский Белград» // Славянский вестник. Вып. 2. – М., 2004. – С. 579-580.