55609 (К вопросу о колонизации Казахстана в XIX веке)

К вопросу о колонизации Казахстана в XIX веке

Е.Ж.Валиханов

Один из самых вопросов - это аграрные отношения в Казахстане в данный период. Аграрные отношения стали предметом острых научных споров, когда кочевое общественное устройство рассматривалось с позиции классовых отношений в общественно-политической жизни схожей с феодальным обществом. Таковы некоторые результаты научных дискуссий по аграрным отношением в казахском кочевом обществе.

Научные споры до сих пор не окончены, а их понимание еще больше приобретают дискуссионных арактер о казахский традиционной общественной системе. В свое время царские власти при принятии “Устава о Сибирских киргизах” и “Положения об управлении Оренбургиских киргизах” руководствовались несколькими основными для них моментами, когда встал вопрос о формировании аграрных отношений между кочевниками и проводимой конкретной работой по реформированию казахской степи. Так лицо вполне официальное, генерал-губернатор Западной Сибири, С.Б. Броневский писал: "Киргизы, кочуя все лето целой волостью, на зиму принуждены разделятся на части по аулам, никто не занимает чужого места, в противном случае драка и баранта непременно воспоследует. Привязан-ность к зимовкам своим велико потому, что, во-первых они привыкли там про-водит часть года; во-вторых, обзаведения вышеупомянутые, хотя и ничтожные, в-третьих, подножный корм, сбереженный через отсутствие во все лето, и в-четвертых, гробы предков, вблизи погребенных" , то есть он полагал, что в аграрных отношениях зимовки являются основными хозяйственными стержнями.

Другой видный чиновник д’Андре, когда давал характеристику казахам Оренбургского ведомства, писал: "При кочевке по раз и навсегда принятому обычаю не дозволяется аулам вытравлять корм около чужих зимовок; несоблюдения этого правила ведет к спорам иногда и дракам, а в былое время приводила к барантам ”. Уже после введения законодательства в отчете Оренбургской Пограничной комиссии в 1848 г. отмечалось: "Между киргизами происходит за право пользования одною и тою же зимовкою бесчисленное множество распрей и раздоров" .

Таким образом одним из главных параметров при распределении земли между аулами и родами было место положение зимовки. Так в статье 174 отмечаются: "Ежели на отведенной земле в течение пяти лет не сделано будет никаких заведений или хлебопашество, тогда земли сии должно отобрать и предоставлять друтим” . Другим важным моментом было соотношение хлебопа-шества и собственностей, т.е. возделы-вания земли и ее территории уже в начале XIX в.

Так в статье 179 отмечалось: "Земли, отведенные под хлебопашества и заведений, переходят в наследство, как недвижимая собственность, включая тех, которые не лицам, но занимаемым илими местам присвоены и на которых, как выше сказано, одне недвижимые заведения составляют собственность" . Тем самым "Устав о Сибирских киргизах" предусматривал распростране-ние среди кочевого населения земледе-лия, которые имело преимущество перед кочевым скотоводствам, а значит и как более признаваемая собственность. В 1840-e гг. влиятельные лица старались воспользоваться этим обстоятельством и тем самым как-то закрепить за собой общинные земли.

Так, известный би Аман-Карагайского округа Малдыбаев обратился в Пограничное управление Западной Сибири закрепить за ним урочища - Калын-Камыс, Токмулда, Кайран-Куль, Абал-Узень для заведения пашни и строительства дома” . Другой бий из Акмолинского oкpyгa просил разрешить ему занять урочища - Кзыл-Аюш и Кзыл-Булак для разведение пашни и строительства дома. Заявки эти были удовлетворены, однако все земли, на которые претендовали бии, считались не занятыми, но впоследствии 1848-49 гг. из-за них разгорелись споры с кочевавшими аулами, но решение не было принято. Многие исследователи прошлого и в советское время подчеркивали, что подобные введение хозяйства, пусть даже из среды влиятельных лиц приобщает казахов к земледелию и сенокошению и одновремено решает вопрос о частной собственности на землю. Однако нужно заметить, что как бы ни вели хозяйство на отведенных участках, сама земля не стала частной собственностью, она пол-ностью находилась в руках государства. И потому уже после принятия "Временного Положения 1868 г.” вновь пошли бесконечные земельные споры, зачастую длившиееся 10-15-20 лет, хотя статья 179 предусматревала введения частный собственности на земле.

При распределении земель четко сохранялась имущественная дифферен-циация и разграничения между казахами и пришлым населением. Так для старшего султана предусматревалось от 5 до 7 кв. верст по месту прибывание самого приказа, при этом он мог пользоватся общими пастбищами. Для заседателя, т.е. формально второго лица в округе отводилось по 2 кв. версты. Для Российского заседателя по одной кв. версте, а для казаков 15-десятинный надел, для рядового качевника не пере-ходившего на оседлость по 15-десятин-ному наделу на душу. При наделении землей учитывалась и срочность ее обработки, если в течение 5-ти лет непроизводилась хлебопашество, то зем-ля отбиралась и передавалась другим. Данные положение сохранилось в тече-ние всего дореволюционного периода и стало удобной мерой для изьятия земель у массы кочевого населения.

Власти в какой-то мере старались поощрить казахов для занятия земле-делием и другими промыслами. Однако при этом официальные лица всегда считали необходимым, отметить что нужны эти все мероприятия лишь в качестве сдерживания казахов в почте-нии к властям и в подчинении их царизму. Внедрение среди казахского населения норм, которые были в России, оказалось весьма сложным и трудным. Тот же д’Андре писал: "Не-отъемлимое права на одну и ту же зимовку ордынец может иметь лишь тогда, когда в оной устроил повторные приюты для скота своего” . Самo казахское землепользование и земле-владение чрезвычайно трудная, для разграничения по принадлежности или по формам собственности, проблема. На каждом этапе своего развития и в каждом районе, где жило казахское население, оно имело свои особенности. Общих норм, которые были бы свойст-вены для вcex или имели универсальный характер, на наш взгляд нет. И потому вопрос о первичной собственности на землю или на скот предстоит еще исследовать с позиции методологических представлений нашего времени. Но одно ясно - в 1820-1860-е гг. аграрные отношения вступили в новую стадию развития, которая в определенной степени была подготов-лена внедрением реформ 1822-1824 гг.

Востоковеды и обществоведы приложили немало усилий по характе-ристике казахского традиционного об-щества. Не углубляясь в дискуссион-ность проблемы необходимо остановится на отдельных характерных чертах казахского общественного развития. Важнейшей особенностыо казахского традиционного общественного строя было ведение кочевого хозяйства. Природно-климатические условия почти на всей территории Казахстана обусло-вили ведение кочевого хозяйства в большинстве регионов Казахстана. Кочевое скотоводческое хозяйство играло стержневую роль в жизнедеятельности казахского общественного устройства. Благодаря его функционированию сложилась система материального про-изводства, социальной и политической организации, ири этом происходил внутри общества обмен продуктами скотоводства и земледелия, вырабатыва-лись определенная система социальной иерархии, складывалась устойчивая ду-ховная общность и система ценностных ориентаций, наконец происходит объединения родоплеменных структур в сложную систему государственного устройства под главенством России.

Традиционное общественное устройство казахов не было неким застывшим устройством, в его среду проникают иииовации постепенно трансформируясь в традиции. Реализа-ция реформ проводившихся в Казахста-не в первой и второй половине XIX в. показывают, что царизм так и не сумел создать стройную систему аграрных отношений в Казахстане. Во-первых, целыо самых реформ была создание устойчивой колониальной системы, ко-торая должна была окончательно закре-пить за казахской степью положение неотъемлимой части имиерии. Во-вторых, большинство российских адми-нистраторов и тех, от кого зависело претоварение в жизнь реформ не смогли рассмотреть глубинные воиросы жизни казахского населения и его реальные ценности. В-третьих, реформы должны были стать платтдармом для освоения всей территории Казахстана. В-четвер-тых, чем было больше противоречий в среде кочевого населения, тем легче было им управлять. Но необходимо иметь ввиду и другие моменты. В аграрной жизни казахов, в тех отно-шениях которые сформировались к началу XIX в. наблюдаются переходные формы от общинного владения к частной собственности. “Уставы” принятые для Сибирского и Оренбург-ского ведомств насильно создавали формы переходные от экстенсивного хозяйствования к интенсивному. На этом направлении значительную роль сыграло сенокошение, а так же занятие земледелием. Нужно определенно ска-зать, что реформы создали основы для преобразования самого кочевого обще-ства, при этом хозяйственная деятель-ность ограничивалось не только своим районом проживания, но и формирую-щимся рынком. Таким образом возрасла роль экономических факторов в жизни традиционного казахского общества.

Вопросы проведения налоговой политики в Казахстане до сих пор не имеют солидной исследовательской ба-зы. В литературе, которая освешает дан-ный вопрос присутствуют 2-3 момента. Первое - это налоговая система, кото-рая существовала в казахском традици-онном обществе - уплата зякета и ушура. Зякет это составная часть дохода полу-чаемого рядовым кочевникам и отрывае-мая в пользу хана или госудаственного устройства в размере 0,1 или 0,4 части его дохода. Как правило зякет составлял в конце XVIII в. по одной овце или друтого скота со ста или двухсот голов. В архивных делах сохранилось более подробное описание ушура - налога который платил земледелец При этом он относился к налогам религиозным, т.е. соответствовал феодальным нормам средневековья. Земледельцы уплачива-ющее налог ушур представляли собой казахское население юга Казахстана или казахов подчиненных Среднеазиатским ханствам. По законам шариата “каждый хлебопашец обязывается по окончании уборки хлеба раздать десятую часть со всего полученного хлеба, исключительно беднейшим людям или дозволяется отдать эту часть таким лицам, которые постоянно занимаются религиозными правилами ”. Казахи же как подданные Ташкентского, Кокандского, Бухарского и частыо Хивинского ханства “они отдавали наряду с другими магометана-ми, каждогодно десятую часть, получае-мого с обитаемой ими земли хлеба, а скотоводы платили скотом” . Таковы данные об ушуре на 1848 г. Но сбор зякета и ушура в какой-то степени был подменен налоговой системой внедряе-мый в казахскую степь Российскими властями. С друтой стороны уплата зякета и ушура, считалась как-бы выра-жением протеста против властей. Так сбор зякета и ушура проводил Кенесары Касымов, демонстрируя неприятие нало-говой системы царизма. По “Уставу” 1822 г. вводился налог ясак, первые пять лет он не собирался, а заменялся добровольными приношениями в пользу больниц и т.д. Но как правило эта добровольность приходилась на членов административных органов которые были в приказах. При налоге введеном в систему Российской администрации, не отмечается традиционный налог, и он получил формулировку “вспоможения”. О каждой такой помощи необходимо было ставить в известность приказ, но ведь главой приказа были султаны, которым делались эти “вспоможения” и потому после внедрения реформы 1822 г. султаны - правители в огромных масштабах обогощались. При сборе налогов принималось во внимание и было зафиксировно содержание духо-венства, которое польностью легло иа плечи султанов и тем самым не был отменен налог ушур. Таким образом рядовое кочевое общество оказалось под двойным налогообложением - российс-кой системой и традиционной. Сам ясак определялся как одна голова со ста, но если проводить учет когда идут самые различные нарушения при определение количества скота, то ясак становился тяжким бременем для рядового казаха. Несостоятельность сбора ясака сказалось сразу же и уже с 1834 г. была определена кибиточная подать. Однако при ней нарушения стали еще большими. В Младшем жузе т.е. в Оренбургском ведомстве она именовалось “кибитичная подать” и была введена с 1837 г. В Сибирском ведомстве т.е. в Среднем жузе она оставалось “ясаком” но только в денежнем выражении. В Букеевской орде зякетом и согумом. С каждой кибитки взимался сбор в 1 руб. 50 копеек серебром, в то же самое время стоимость одной овцы была от 30 коп. до 1 руб. 30 коп. При учете кибиток всегда увеличивалось число кибиток, несмотря иа незначительное увеличения населения. Доходность в одной семьи состовляло примерно в год - 5-6 рублей, Только к концу века рядовой кочевник стал иметь доход до 26-27 рублей в среднем в кочевых районах. И поэтому сбор ясака в денежном выражении еще более увеличился, Так по данным По-граничного начальника сбор кибиточной подати в Младшем жузе увеличился в 15 раз, если в 1840 г. он составлял 14954 рублях, то в 1859 г. - 201 177 рублей . Не лучше былa положение в Среднем жузе, если в 1838 г. сбор от ясака составил 23277 руб., то в 1848 г. он возрос до 110 000 руб. Особенно тяжким был сбор налога для бедного человека. Так чиновник Любимов писал: “Беднейший из киргиз платит наравне с самым богатым, т.е. 1 руб. 50 коп, серебром в год с кибитки, налог этот для первого в высшей степени тягостен, для второго нечувствителен, бедные киргизы иногда находятся в необходимости продавать последние имущества” .

Налоговая система стал одной из причин восстаний в XIX в. Вместе с об-щими налогами была масса повинностей местного характера. Наиболее важной считалось “устройство внутренных сооб-щений” эту службу должны были иести казахи поочередно с каждого аула. Сама повинность превратилось в полное нарушение законодательства и своеволие бюрократии и чиновников. Как раз эти нарушение стали одними из причин восстаний на территории Казахстана. Необходимо отметить, что налоговая политика проводимая в те годы состав-ляла стержнь колониализма. Для того чтобы окончательно закрепить Казах-стан за Россией нужно была проводить сильные экономические меры. Одним из экономических инструментов была про-водимая налоговая политика, которая стала и инструментом социальным.