Т.А. Иванова. Избранные труды, страница 4

Гранстрем в том, что именно эти специальные знаки, учитывая их значительную близость к буквам глаголицы, могли послужить Кириллу образцом при создании им некоторых глаголических букв. 1г' Недооценка того, что глаголица является индивидуальным изобретением, т. е. искусственно созданным алфавитом, и попытка рассматривать ее как исторически сложившееся письмо не принесли положительных результатов в прошлом, неубедительными остаются подобные попытки и в настоящем.

Особенно спорными в этом отношении представляются работы Н. А. Константинова и М. И. Приваловой. Весьма знаменательно, что Н. А. Константинов, опубликовавший ряд работ, неоднократно менял свои взгляды, по сути дела почти всякий раз создавая новые концепции. Это прежде всепз показывает, что и сам автор, легко отказываюзцийся от ранее высказанного, осознает неубедительность своих построений". В работе М. И.

Приваловой вновь делается попытка связать происхождение глаголического алфавита с восточными алфавитами, и прежде всего с грузинскими". М. И. Привалова утверждает, что глаголица «имеет достаточно отчетливо выраженные внешние и внутренние признаки, которые абсолютно чужды любым модификациям греко-византийского или латинского письма, но зато... отчетливо видны в системе " См.

также: Георгиев. Славянская писменность. С. 81. м См. рспензиьк Тодоров Цв. Нов опит за объяснение на произхола ня глвголината Д Български език. 1959. Т. 1Х. Кн. 3. С. 294 — 298. " Смс Оавгег М. Пснемег !есшгез оп бгее!го-8!акоп!с 1пегашге апд гь ге!апоп го Гьс Гойг1оге оГ Еогоре дппп8 гбе М!441е я8ез. 1.опдоп, ! 887; Амсьг й. 1вг гйе АЬп!юЬЬс!г без 8!яяо1йьсьеп пп! лет 8гояпмснеп А1рнаЬе! Тита!1? 1 е!рмй, 1895; а также критику этих работ: уьпдга!г Е г.ог Ега8е пасЬ пег НегЬппй дез 8!а8ойбзсьеп А1рЬаЬеь // Агсьгг Еаг йямзсье РЫ!о1о81е.

1896. Вд. ХЧ111. 8. 541-556. 13 обоих грузинских алфавитов»'"-. Однако как внешние, так и внутренние признаки глаголицы, установленные М. И. Приваловой, в большинстве своем спорны, противоречивы и часто никак не могут служить доказательством высказанного ею предположения. Так, во-первых, М. И. Привалова устанавливает, что количество букв глаголицы совпадает с количеством букв грузинского, а не греческого алфавита. Однако само по себе количество букв в алфавите вряд ли может свидетельствовать о его связи с каким-либо другим алфавитом.

Ведь и кириллица не совпадает по количеству букв с греческим алфавитом, но это вовсе не означает, что она не имеет с ним связи. Количество букв в славянских алфавитах находится в прямой зависимости от звукового состава славянского языка и очень хорошо этот звуковой состав отражает. Поэтому-то и в глаголице, и в кириллице приблизительно одно и то же количество букв. Хотя первоначальное их количество и в том, и в другом алфавитах нам неизвестно, при желании, принимая некоторые из них за позднейшие, мы сможем сократить их в каждом алфавите до 38, т. е, до числа, указанного Храбром.

Во-вторых, М. Н. Привалова утверждает, что «общим для всех рассматриваемых алфавитов является цифровое значение букв»зз. Однако не совсем ясно, что понимается автором под «общим» для данных алфавитов цифровым значением букв. Если — «непрерывность порядка букв и цифр», которая присуща глаголице и грузинским алфавитам, но отсутствует в кириллице, то это, несомненно, мнимый признак близости глаголицы к грузинским алфавитам, ибо эта черта не является исключительно свойственной грузинским алфавитам. Имеется она и в греческом, и в ряде других алфавитов".

Если под «общим» цифровым значением понимаешься совпадение обозначения букв и цифр в глаголице и грузинских алфавитах, подобно совпадению между кириллицей и греческим алфавитом, то и это утверждение не соответствует истине. На самом деле такое совпадение имеется в единичных случаях. Наблюдение М. И. Приваловой, что глаголич. крьвь и груз. сЫп обозначают одинаковое число — 1000, может получить и иное толкование".

Третьим внешним признаком глаголицы, установленным М. И. Приваловой, является «общее стремление к максимальной замкнутости линий». Однако при этом М. И. Привалова не учитывает, что нам неизвестна первоначальная глаголица. А есть все основании полагать, что знаки ее были более простыми". "Привалова М. И. Об источниках глаголипы И Уч. зап. ЛГУ. Серия филол. 1960. Вып. 52. С. 19. " Там же. С. 20. " Иное дело кириллипа, которая изобличает свою несомненную связь с греческим алфавитом и в том, что пифровое значение ее букв следует зв греческим алфавитом. и Смл Селищев А.

М Старославянский язык. М., 1951. Ч. 1. С. 48-49. и Смл Фигуровский И. А. Расшифровка нескольких древнерусских надписей, сделанных «загадочными» знаками И Уч. зап. Влепк. пед. нн-та. !957. Вып.!1. Четвертое утверждение М. И. Приваловой о том, что в славянских рукописях до Х'зг в., подобно грузинским рукописям, нет надстрочных знаков, а из знаков препинания употребляется лишь точка, основано на недоразумении". Наконец, «в плане робкою предположения» М. И. Привалова видит проявление связи между глаюлицей и грузинскими алфавитами и в том, что как грузинские алфавиты, так и славянские имеют специальные названия. Вряд ли, однако, такая связь в действительности существовала, так как оба названия грузинских алфавитов связаны со сферой их употребления: один — церковный, другой — светский; наименования же славянских алфавитов совсем иного происхождения.

Причем возможно, что первоначально слово «глаголица» и не имело значения названия определенного алфавита, а было синонимом слова «азбука». Кроме того, вполне вероятно, что именно этот алфавит назывался в древности «кириллицей»". Еше менее убедительной представляется мне попытка, делаемая М. И. Приваловой, тоже «в порядке осторожной постановки вопроса», связать Восток со славянами, когда она сближает индийскую легенду о создании индийского алфавита самим Брамой с сообшением одной русской рукописи о том, что «грамота русская явилась, Богом дана„в Корсуне русину».

Не менее спорными представляются утверждения М. И. Приваловой, когда она переходит к интерпретации внутренних признаков глаголического алфавита, важнейшем из которых она полагает связь между буквой и звуком. Глаголица «хранит достаточно ясные следы такой системы обозначения звуков речи, в которой коррелятнвные, соотноси- тельные по каким-либо признакам звуки обозначаютси диакритией одною и того же знака»'". Однако таблица системы знаков глаголицы (с. 25) вызывает ряд недоуменных вопросов. С одной стороны, знаки, несомненно представляющие видоизменение один другого, оказываются в разных классификационных рубриках.

Например, знаки для 1 и з — сз и Я (без звуковой соотносительности) и для о и р — 3 и Ж, где такая соотносительность налицо. Но, с другой стороны, объединяются такие знаки, где налицо лишь графическое сходство и отсутствует звуковая соотносительность. Например, знаки для е и з7 — ')У и оЪ. Затем выделяются такие группы, где хотя и имеется звуковая соотносительность, но диакритики обнаружить не удается (з, г, г72' — Я, О, 3).

Наконец, в этой схеме имеются и такие группы, в которых невозможно установить ни звуковой соотносительности, ни графической диакритии («группа о — и»), — 0 — 'ег. Комментарий, каким снабжается эта таблица, С. 170 — 171; Львов А. С. Ответ на вопрос № 30 Л Сб. ответов на вопросы по языкознанию (к 1ч' Международному съезду славистов). М., 1958. С. 318 — 319. н Об употреблении надстрочных знаков и знаков препинания в древнейших славянских рукописях смх Гранстрем Е.

Э. К вопросу о происхождении гпагопической азбуки Л ТОДРЛ. Л., 1953. Т. 1Х. " Сме Селищев. Старославянский язык. Ч. 1. С. 62. и туриволова. Об источниках гдагодипы. С. 23. )5 также в основном спорен и малоубедителен. Так, М. И. Привалова утверждает, что способ образования юсов говорит об отсутствии их назализации, «ибо никакого признака связи с буквой н невозможно обнаружить»м, Только предвзятая мысль автора об обязательной для глаголицы связи звука и буквы заставляет ее чрезвычайно смело ниспровергать общепризнанное положение Востокова о том, что юсы — носовые гласные.

В связи с этим заметим только, что тот знак в юсах ('к.), в котором М. И. Привалова справедливо не видит ничего общего с глаголической буквой Р (и), мог употребляться вместо буквы Р (н). Так, в Синайской псалтыри, изданной С. Северьяновым, отмечено написание Ф 6дв ЭдЪ8, в котором вместо буквы Р (н) стоит знак, вычлененный из юса4'. Не менее голословно утверждение автора, что «образованне буквы ю указывает на то, что это был гласный дифтонгического образовании, состоявший из 3 + а»4'. Что заставило автора так определять фонетическое значение буквы ю, остается неясным.

Глаголическая буква во не имеет никакой связи с буквой а, а йотация гласных, как известно, не имела в глаголице однотипного выражения. Наконец, никак нельзя согласиться с М. И. Приваловой и в том, какое значение она придает вопросу этимологии основных терминов, связанных с письменностью: чилгалгь, писагпь, книга, а также слов реку— речь, слово, бог, святой. То обстоятельство, что некоторые из этих слов находят себе предположительные, а не достоверные этимологические соответствия в языках индо-иранской языковой группы, врид ли может служить «важнейшим объективным показателем при решении вопроса об источниках глаголицы»". Наряду с решением вопросов, связанных с наличием двух славянских азбук, в рассматриваемый период делались попытки изучения и дохристианской письменности.

Такие попытки находим в работах Н. А. Константинова, Т. С. Словачевс кой, И. А. Фигуровского и, наконец, Н. В. Энговатова. Однако усилия данных исследователей, направленные, с одной стороны, на дешифровку разных загадочных знаков и на установление дохристианской «русской» азбуки — с другой, должных результатов не принесли.