Курсовая работа: Категории одущевленности и неодушевленности

Категории одущевленности и неодушевленности

Содержание

• Впрочем, в газетно-публицистических и официально-деловых стилях книжной речи широко развивается заместительное употребление имен прилагательных мужского, так же как и женского, рода, входящих в состав какого-нибудь обозначения (встречный промфинплан, тркторный завод и т. п.), в значении целого термина (например: встречный, тракторный и т. п.). Таким образом, применение субстантивированных форм прилагательных мужского рода здесь выходитза пределы категории лица. Кроме того, категория лица находит яркое выражение в формах словообразования. Личные суффиксы имен существительных особенно продуктивны и многочисленны. Только в кругу обозначений лиц наблюдается ярко выраженный активный тип соотносительных (коррелятивных) слов мужского и женского рода, например: ударник – ударница, стахановец – стахановка и т. п.
• 1.1 Категории одущевленности неодушевленности
• Категория одушевленности отличается от категории лица тем, что согласованияе в роде с словами, относящимися к категории одушевленности, всцело обусловлено формой этих слов, между тем как в категории лица есть тенденция к согласованию по смыслу, по полу лица, ярко проявляющаяся в формах прошедшего времени на –л (управдел заявила; профорг выступила с предложением и т. п.).
• Наиболее ярким и постоянным признаком категории одушевленности в русском языке является совпадение винительного падежа с родительным в единственном (кроме слов на -а) и множественном числе у существительных мужского рода (встретить знакомого, слущать знаменитого тенора и т. п.) и только во множественном числе у существительных женского рода (в среднем роде только у слов лицо, чудовище – лиц, чудовищ: ср. также: животных, насекомых). Имена существительные женского рода, обозначающие лиц и животных, (жена – жену: мышь, рысь) и остаются, таким образом, на положении прямого объекта действия, не отличаясь в этом отношении от категории неодушевленности.
• Любопытны колебания и противоречия в выражении категории одушевленности, отчасти зависящие от понимания ее границ и состава. Например, слова микроб, бактерия (ср. формы вин. пад. мн. ч. бактерии и бактерий) колеблются между категориями одушевленности и неодушевленности. Названия рыб и амфибий, употребленные во множественном числе для собирательного обозначения какого-нибудь кушанья из них, образуют винительный палеж множественного числа одинаково с иминительном падежом, т. е. относятся к категории неодушевленности; например, у Грибоедова : “К Прасковье Федоровне в дом во вторник зван я на форели”; “есть устрицы” (Тургенев); “Левин ел и устрицы” (Л. Толстой); “Искусство, не обдирая рта, есть артишоки и глотать устрицы, не проглатывая в то же время раковины” (Салтыков –Щедрин, “Признаки времени ”) и т. п.
• Имена светил, лищенные своей морфологической одушевленности, рассматриваются ака названия неодушевленных предметов. Например, смотреть на Марс; видеть Сатурн, Юпитер и т. п (впрочем, возможны и формы винительного – радительного падежа). Но нарицательные обозначения бывщих ботов, перенесенные на людей, “одушевляются”. Например: поискать другого такого болвана; смотреть на своего кумира (но ср.: сделать из кого-нибудь себе кумир); этого идола ничем не проймешь и другие подобные.
• В конструкциях “по+ ВП” со значением меры часто употребляются названия частей тела: погрузиться по коленц, в грязи по самые локти, сыт по горло , влюблен по уши и т.д.
• Список использованной литературы