Свинцовый закат (947252), страница 23
Текст из файла (страница 23)
Едва Сим-сим, Череп и последовавшие за ними бойцы ступили на трубу, как шумовой фронт моментально сместился к востоку. А когда авангард «буянов» достиг середины переправы, атмосферу разорвал хлесткий и тяжелый металлический удар, будто где-то в восточном районе пригорода столкнулись лоб в лоб два большегрузных самосвала. Вслед за этим земля затряслась мелкой дрожью, как при приближении мчащегося по перегону товарного поезда. Накренившаяся береза, за которой я прятался, закачалась, и мне пришлось отползти от нее, чтобы она не придавила меня своим вывороченным из земли корнем. Мое счастье, что все до единого преследователи смотрели сейчас либо на восток, либо – те, что пересекали ров, – себе под ноги, и потому моя возня осталась незамеченной.
– Не стоять! Шевелить ногами! – проорал Череп, двигаясь осторожной, но быстрой походкой по покатой поверхности трубы. Шаги множества ног и так сделали ее шаткой, а колебание почвы лишь добавило раскольникам острых ощущений. Стоило лишь какому-нибудь нерасторопному бойцу замешкаться, и заданный командиром темп передвижения будет сбит. В деле, где каждая секунда ценилась даже не на вес золота, а фактически стоила одну человеческую жизнь, любая задержка могла обернуться самыми трагическими последствиями.
Несмотря на грохот и неустойчивый мост, раскольничья переправа стартовала вполне удачно. Авангард «буянов» пересек ров организованно и споро, продемонстрировав нам с Кальтером отменную выучку и дисциплину. Когда первая половина бойцов Черепа сошла на берег, вторая уже целиком находилась на трубе. До успешного завершения этого несложного для тренированных вояк маневра оставались считаные секунды. Но тут из-за поворота траншеи нарисовался источник угрожающего шума, и все у раскольников сразу пошло наперекосяк.
Ассоциации с поездом-товарняком, которые вызвал у меня надвигающийся грохот, оказались на удивление точными. Именно железнодорожный состав и мчался сейчас по провалу, перемалывая усеивавшие его дно и без того неоднократно перемолотые кости. Но как подобное возможно вдали от железных дорог, спросите вы? Поспешу уточнить: для этого товарняка рельсы уже не требовались. Равно как и электроэнергия. Ее с лихвой заменила та силища, которая перед этим, мягко говоря, переделала сей поезд для езды вне рельсовых магистралей. Правда, переделка получилась слишком глобальной, и для иной работы, кроме как давить все, что попадется ему на пути, этот грохотун больше использоваться не мог.
Очередное творение Скульптора вновь озадачило меня вопросом, где пролегала граница между фантазией и возможностями этого неуемного гения смерти. В сравнении с тем, что он сотворил с поездом, вырывание из земли деревьев и сплетение в косичку двух гигантских антенн выглядело легкой разминкой. Вроде как для Микеланджело – взять и вылепить от скуки глиняную тарелку. Сколько времени потратил Скульптор на лепку из цельного железнодорожного состава циклопического катка, знал лишь автор сего авангардного произведения. Явно не меньше полусотни вагонов и как минимум один локомотив были спрессованы в цилиндрическую болванку, о размерах которой свидетельствовала выдавленная ею в земле траншея.
Впечатляла и прыть, с какой несся по ней каток. Чтобы разогнать его до такой скорости в обычных условиях, громадину следовало спихнуть с вершины высокого холма. А что нужно сделать, чтобы ее остановить, если поблизости нет второй такой махины, я вообще затруднялся сказать. Цепляясь краями за склоны рва, она с треском подминала под себя все новые деревья и, выбрасывая вверх фонтаны глины, расширяла свою колею. Завидев эту картину, я наплевал на конспирацию и рванулся прочь от кромки обрыва, полагая, что у Кальтера тоже хватит ума убраться подальше от всесокрушающего молоха. Твердь земная подо мной дрожала так, что мне пришлось стиснуть зубы, дабы ненароком не прикусить язык.
Когда я вновь плюхнулся на землю, на переправе уже творился форменный хаос. Те «буяны», кому на момент появления катка оставалось преодолеть последнюю треть трубы, сумели, напирая на впереди идущих товарищей, кое-как добежать до берега. Последнего из уцелевших счастливчиков приятели чудом успели схватить за руки и вытянули за собой, когда он уже практически падал в ров. А вот замыкающим группу семерым или восьмерым раскольникам не повезло. Каток приближался, тряска с каждым мгновением все нарастала, и труба у них под ногами заходила ходуном, пружиня под собственным весом так, словно была сделана не из металла, а из гибкого пластика. Примерно половина не достигших края раскольников сорвалась в ров, еще трое уцепились за скобы и повисли на них, и лишь один продолжал демонстрировать чудеса эквилибристики, балансируя на раскачивающейся трубе, как канатоходец на канате. Жаль только, что при этом все его силы без остатка тратились на удержание равновесия, поэтому как ни стремился он продвинуться вперед хотя бы на шаг, ничего у него не получалось.
Однако что было проку в жалких потугах этих бедолаг спастись, если в итоге и они, и те, кто упал на дно траншеи, угодили под тысячетонный каток, словно муравьи под асфальтоукладчик? У меня перехватило дыхание, когда махина нависла над переправой и в мгновение ока подмяла под себя и ее, и барахтающихся на ней раскольников. И, даже не замедлив движения, покатила дальше по траншее, обваливая склоны и расшвыривая куски глины подобно тому, как разбрызгивает грязь автомобильное колесо с оторванным крылом. Береза, в корнях которой я только что прятался, зацепилась за выступ на торце катка и отправилась в путь вместе с ним, описывая окружности трепещущей от таких кульбитов кроной. Хорошо, я вовремя сообразил, что не нужно стоять столбом с разинутым ртом, пялясь на это невесть какое по счету чудо Зоны. Не успело оно, щедро обдав меня глиной, прогрохотать мимо, а я уже снова залег за деревом, на сей раз росшим далеко и от провала, и от глаз маячивших на том берегу «буянов».
Опять моим мечтам о сладкой мести не суждено было воплотиться в жизнь. Как и утром, Черепу во второй раз посчастливилось выйти из, казалось бы, проигрышного для него положения с минимальными при таком раскладе потерями. «Господи! – взмолился я, когда узрел, какими свирепыми взглядами провожают раскольники удаляющийся на запад каток. – Сделай так, чтобы они взбунтовались и, прикончив ведущего их на верную погибель Черепа, повернули обратно! Неужто „буяны“ и впрямь боготворят своего главаря, раз готовы без колебаний отдать себя на заклание ради его мстительных амбиций?» Иными словами, от отчаяния и страха я не придумал ничего лучше, как обратиться за помощью к тому, кто, даже услышав мои мольбы, не стал бы помогать мне из принципа.
Выводя бойцов из замешательства, Черепанов проорал им какой-то приказ, и они, встрепенувшись, поспешно рванули через пролом в заборе на территорию радиозавода. Мчащееся по траншее стальное страшилище с изяществом борца сумо вписалось в очередной поворот и погрохотало дальше, подгоняемое невидимым Скульптором. Я был почти уверен, что этот супермутант следует за катком по дну провала, но мне так и не удалось набраться храбрости подбежать к обрыву и взглянуть с него на нашего могущественного врага. Да и не факт, что я вообще сумел бы его увидеть. В то время как Скульптор наверняка засек бы не в меру любопытного сталкера и не поленился швырнуть в него первое подвернувшееся под руку дерево.
Едва Борис с компанией скрылись за забором, а каток – за поворотом, я заметил на противоположном берегу призывное моргание фонарика. Вне всяких сомнений, это был Кальтер, который старался, не поднимая шума, привлечь мое внимание. Оказалось, компаньон залег довольно далеко от того места, где я предполагал. Мне было слишком рискованно отвечать ему тем же – «буяны» могли легко засечь мои световые сигналы. Поэтому я просто высунулся из-за дерева так, чтобы майор видел меня со своей позиции, а раскольники с завода – нет.
Тимофеич тоже привстал с земли и несколько раз выразительно махнул рукой туда, откуда прикатил каток и где сейчас с наименьшей вероятностью мог находиться Скульптор. Каждый свой взмах Кальтер завершал жестом, смысл коего тоже был предельно ясен: я должен отправиться на восток и при первой благоприятной возможности пересечь ров. Дерево, по которому выбрался из него компаньон, обратилось в щепки, а подрезанные катком отвесные склоны выглядели чересчур зыбкими. Стоит их только потревожить, и они погребут меня под обвалом еще до того, как я спущусь на дно траншеи.
Я подал ответный знак: мол, задачу понял, выдвигаюсь. Майор все так же жестами добавил напоследок, что будет идти по своему берегу параллельным курсом, и как только я преодолею препятствие, компаньон сразу ко мне присоединится. Не сказать, что меня это сильно воодушевило, но в любом случае находиться под дистанционным надзором Кальтера было намного безопаснее, нежели вообще без прикрытия.
На том и порешили. Отдав последние инструкции, Тимофеич без единого звука, будто тень, растворился в кустах, а я, отступив от коварной траншеи, с оглядкой и крадучись двинул от дерева к дереву вдоль провала. Если дальше он круто не менял курс, то приблизительно через полтора километра колея упрется в расположенный на отшибе от города колхозный рынок. Провалившиеся крыши его павильонов были видны уже отсюда.
А что, если ров протянулся до самой ЧАЭС, где, судя по всему, Скульптор и слепил свой каток из валяющегося там в изобилии подручного материала? Меня и прежде не тянуло приближаться к станции, а сегодня и подавно не хотелось туда наведываться. Зачем? Берег моей мечты лежал в другой стороне, и достичь его я намеревался своими силами, не идя на поклон к местному божеству – Монолиту, чьи апостолы резвились сейчас на всю катушку в Припяти и ее окрестностях. Как там сказал вчера Кальтер? «Камни не исполняют желаний» – так вроде? Очень сомневаюсь, что призраки маленьких девочек занимаются этим. Но уж лучше я все-таки, извините за каламбур, уверую в Веру, которую пусть во сне, но неоднократно видел, чем в «фетиш жалких неудачников», о существовании коего знаю лишь понаслышке.
Только ты не улетай с мачты, моя ненаглядная чайка, ладно? А до берега я хоть на разбитом корабле, хоть вплавь, но доберусь. Пусть только Хозяева Зоны позволят мне дожить до завтрашнего вечера, чтобы уже наверняка выяснить, не сбился ли я со своего курса, последовав за плывущим в неизвестность кораблем Кальтера. Не хотелось бы после такого сокрушительного фиаско до самой смерти укорять себя в том, что я пошел на поводу у сумасшедшего…
Глава 11
Конец преграды обнаружился сразу за рыночными павильонами. Миновав расположенные на противоположном берегу гаражи пожарной части, ров начал мало-помалу сворачивать к северу, отчего я еще на полпути к рынку смекнул, что траншея проложена где-то между ним и «фабрикой-кухней» (именно такая непонятная вывеска, составленная из полуметровых букв, по сей день украшала это скромное двухэтажное здание). Так и оказалось. А еще через пару сотен шагов глубина прокатанной Скульптором колеи стала уменьшаться и в конце концов сошла на нет, упершись в свалку металлолома. Она состояла из сваленных в груды раскуроченных вагонов и локомотивов, хотя ни одна железнодорожная ветка сюда не вела. Из чего я сделал вывод, что адский каток был собран именно здесь, а свалка есть не что иное, как оставшиеся после его сборки лишние детали. Вновь подивившись извращенной фантазии устроителя этого бардака, я поспешил обогнуть наведенный им творческий беспорядок и, приблизившись к «фабрике-кухне», начал озираться в поисках Кальтера. Или, если быть точным, позволил ему заметить себя, ибо высмотреть прячущегося в зарослях майора мог разве что такой же матерый спец из военной разведки, как он.
А Кальтер, пообещав встретить меня на выходе из траншеи, тем временем куда-то запропастился. Не собираясь преждевременно думать о худшем, я предположил, что майора попросту что-то задержало в дороге и с минуты на минуту он прибудет. Можно было, конечно, ради пущего успокоения вызвать его по каналу связи, но я решил пока не тревожить компаньона, который, возможно, затаился сейчас в ожидании, когда минует возникшая у него на пути угроза.
Над Зоной сгущались сумерки, и примерно через час солнце обещало полностью скрыться за горизонтом. Багровый солнечный диск нырнул за серую пелену тумана, что поднимался над Буряковскими болотами, и поэтому выглядел маленьким и жалким – чуть больше красной точки от лазерного целеуказателя. От деревьев, фабрики и стоящих по другую сторону улицы многоэтажек поползли на восток длинные тени. Раньше мне всегда нравились закаты, но только не в Зоне, пусть даже и здесь они обладали своей привлекательностью. Возможно, причина крылась в тревожных ночах – времени, когда мутанты получали над человеком воистину безраздельную власть. Днем они были не так страшны, но во мраке даже один слепой пес превращался из мелкого трусливого хищника в натуральное порождение Преисподней. Последние пять лет каждый заход солнца служил для меня сигналом о приближении врага и не вызывал никаких поэтических чувств. Нынешний закат и подавно не являлся в этом плане исключением.
Дабы не маячить на виду, я присел у стены фабрики и перевел ПДА в дежурный режим на случай, если майор не отыщет меня сразу, как объявится. После чего мне оставалось только ждать, периодически озираться и внимательно вслушиваться в звуки окружающего мира. Последних сегодня в Припяти стало значительно меньше, чем прежде, когда ее улицы кишели мутантами всех мастей и размеров. Кабы не шелест листвы и вклинивающиеся в него стуки, потрескивания и скрипы, что издавали болтающиеся на ветру двери и оконные рамы, тишина в городе была бы и вовсе абсолютной. А ведь еще утром воздух тут сотрясался от нескончаемого топота, ора, рычания и визга, заслышав которые большинство впервые сунувшихся сюда сталкеров приходили в ужас и, едва добравшись до окраины, сразу ретировались обратно. После чего начинали распускать об этих местах слухи один другого страшнее и неправдоподобнее.
Я и прочие неоднократно ходившие в глубь мертвого города бродяги знали, что в действительности не все настолько мрачно и что выжить здесь, в принципе, можно. Правда, при одном условии: терпение и осторожность должны являться неотъемлемыми качествами твоей натуры. Если тебя не страшит перспектива сутки напролет ползать на брюхе и отлеживаться в укрытиях, значит, шанс вернуться из центра Зоны живым у тебя имеется. Однако по негласной договоренности мы не опровергали слагаемые о Припяти зловещие легенды. Все они так или иначе отваживали от города впечатлительных новичков и позволяли нам набивать себе цену, когда какой-нибудь очередной сорвиголова подыскивал проводника для похода в эти негостеприимные края.
Так, значит, вот какой бываешь ты, многострадальная Припять, во дни Великого Очищения… Я поглядывал на пустынную улицу Леси Украинки и не верил своим глазам. Тишь да благодать… если, конечно, не думать о бродящих по городу апостолах Монолита. Век не забуду, как, возвращаясь из позапрошлого похода, я оказался заблокированным в магазинчике «Овощи» – это чуть выше по улице – и почти двенадцать часов выжидал удобного момента, чтобы пересечь ее и попасть на водоочистную станцию, где полгода назад у нас был оборудован схрон. Потом поблизости от него свили гнездо какие-то ползучие твари, и нам пришлось перебазироваться в другое место. А с крыши вон той девятиэтажки, что напротив, я в прошлом рейде обозревал город, перед тем как отправиться проверять поступившую Воронину информацию о расположенном в одной из местных школ крупном оружейном складе монолитовцев… Да, много чего можно вспомнить, сидя в тиши и глядя на умиротворенную Припять, озаренную лучами закатного солнца…
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
