КонфЭмоции10 (854258), страница 2
Текст из файла (страница 2)
Этот тип выражений нельзя отнести к свободно конструируемым фразам, несмотря на большой спектр языковых возможностей при соотнесении нюансов внешних характеристик человека и его внутреннего мира. Это сложные знаки с определенным морфосинтаксисом, которые формируют дискурс. К ним можно отнести слова Хайдеггера: «Язык начинает сам говорить с человеком» [Хайдеггер 1993: 266]. См. также: [Гийому, Мальдидье 1999].
Среди СР выделяются модели безличных результативных конструкций, в которых подчеркивается стихийный характер воздействия на человека чувств, и номинативные предложения, передающие фактическую, а не событийную информацию; ср.: Прожгло горячим огнем и душу, и тело (В. Вересаев); Я видел ее (шпионку) через неделю на следствии: абсолютно осмысленный, холодный взгляд, поджатые губы, гордая осанка, во всем облике — презрение и ненависть (О. В. Богомолов).
Частая воспроизводимость СР, тем не менее, не способствует их фразеологизации, поскольку в распоряжении говорящих большая палитра способов представления концептов эмоциональной и интеллектуальной сфер человека. Наблюдается динамика и в использовании каузативных элементов. Если в литературе XIX были распространены обороты с именами существительными в родительном падеже с предлогом с (с испугу присела, с радости вскрикнула), то в современной прозе, наряду со словоформами с предлогом от. Например: Ее распирало от радости, к которой примешивался тревожный привкус (Е. Хейфиц); От усталости плохо держали ноги, хотелось упасть и не подняться (В. Быков). Часто встречаются конструкции с наречиями (например, заискивающе, угодливо, напряженно смотрит), которые более тесно связаны с семантикой глагола-сказуемого; например: — Да-а… — сочувственно вздыхал Илья (Б. Екимов); Денис, ледяно улыбаясь, навел прицел взгляда на Вовкину переносицу (Е. Эдин).
IV. Обозначение воздействия эмоций и чувств в художественных текстах.
«Синтаксические последовательности низкой грамматичности» [Сапорта 1980: 101], непредсказуемая проекция лексических средств с оси парадигматики на ось синтагматики — это характеристики образных текстов с различными авторскими приемами изобразительной стилистики.
Распространенный прием метафоризации — нарушение семантического согласования компонентов структуры предложения на уровне категориальной семантики. Анализ синтаксических отношений в модели предложения помогает обнаружить не только базовые категории и концепты, но также предсказать возможные типы метафорических переносов.
Эффект образности строится на синтаксически важном компоненте значения глагола, при этом остаются в тени семы, которые свойственны индивидуальному лексическому значению: глагол периферии лексического поля начинает употребляться в значения доминанты поля.
Эти семантические процессы подтверждают мысль Н. Д. Арутюновой о развитии глагольных значений и, в свою очередь, иллюстрируют этот вывод: «Понятийное содержание предикатов центробежно. Оно стремится к отрыву от денотата... Тенденция к отрыву денотата ведет к моносемизации слова, сохранению в его значении лишь одного семантического компонента» [Арутюнова 1976: 337].
Определение ролей компонентов модели, особенности их индивидуальной лексической или категориальной семантики по сравнению с системно заданным, стилистически нейтральным значением членов предложения, помогает найти главных «виновников» выразительности, а также выявить предел варьирования семантико-грамматических характеристик модели предложения.
Существуют закономерности (механизмы) образования тропов: определенные типы несоответствия значения членов предложения семантике определенной синтаксической позиции. Как правило, категориальная семантика именных словоформ не совпадает со значением, предписанным системой языка.
1) В образной речи синтаксическую позицию субъекта действия могут занимать имена существительные в именительном падеже, называющие чувства. Эти имена имеют пропозитивную семантику, выполняют функцию каузатора. Единственный компонент значения глаголов локально направленного действия, на котором строится метафора, — полнота охвата; например: Мысли его [Чарткова] вдруг омрачились; досада и равнодушная пустота обняли его в ту же минуту (Н. Гоголь).
В следующей конструкции для описания силы воздействия чувства на человека используются две модели предложения: Видимо, в момент краткого просветления [мама] вспомнила обо мне с той великой любовью, которая ознобом пронзила меня, разрывая непереносимой виной душу (Ю. Бондарев). Первая модель — с двухвалентным глаголом локально направленного действия (любовь ознобом пронзила меня), вторая модель — с одновалентным акциональным глаголом в деепричастной форме, где слабоуправляемая словоформа в творительном падеже не выполняет функцию каузатора, а имеет орудийное значение (разрывая непереносимой виной душу).
2) Частотно в тропах в моделях с глаголами локально направленного действия вместо конкретных существительных со значением места в объектной позиции употребляются отвлеченные имена существительные.
Пропозитивные именные словосочетания характеризующего типа представляют собой свернутое образование, содержат скрытую предикацию, косвенно указывают на чувства наблюдателя; например: Милый мой, эту радость простора не закроет дождливая сеть (А. Парпара).
3) В моделях предложений с глаголами локально направленного действия словоформа в творительном падеже имеет значение орудия действия и выполняет роль каузатора состояния объекта. В художественных текстах отвлеченные существительные в творительном падеже демонстрируют разные смысловые нюансы: встречаются словоформы с более орудийным значением и менее орудийным, более каузирующим значением и менее каузирующим. У существительных со значением эмоциональных, психических состояний наблюдается сосредоточение агентивных сем в словоформе в творительном падеже, развивается более сильное каузирующее значение. Ср.:
а) В конструкциях с бикаузативами: Россия любимая, с этим не шутят. Все боли твои — меня болью пронзили (А. Вознесенский); Час, когда беспамятством, как смолью, раны заливает нам любовь (М. Цветаева); Блеск ума и таланта великих современников Андерсена наполнял его ощущением собственной силы (К. Паустовский).
б) В моделях с возвратным глаголом, обозначающих неконтролируемый процесс [Булыгина 1982: 21], изменяющий состояние субъекта (объекта действия):
Лица людей затмились бессмысленностью (А. Платонов); Он [Васильев] часами лежал в мастерской на старом с привычнейшим скрипом пружин диване, читал «Дневники» Толстого последних лет жизни, напитывался весь исповедальной болью великого человека (Ю. Бондарев); Вся жизнь моя озарилась любовью, именно вся, до самых мелочей, словно темная, заброшенная комната, в которую внесли свечку (И. Тургенев); Горючей тоской оденется его сердце (Ф. Абрамов).
в) В конструкциях с глаголами релятивами в форме страдательных причастий прошедшего времени: Потому и дышит глубоко Нежностью пропитанное слово (С. Есенин); и вообще эта девица была, если можно так выразиться, вся насквозь наспиртована какой-то кислой скукой и застарелой неудачей (И. Тургенев); У нее был глубокий грудной голос, переплетенный тугой ниточкой насмешки (Вольф).
В художественных текстах уточняется структурный статус компонентов модели предложения: сам тип замен категориального или грамматического качества словоформ в творительном падеже (деадъективами, существительными со значением состояния, свойства) подтверждает пропозитивный характер семантики словоформ со значением чувств и эмоций и раскрывает логические типы скрытой предикации: экзистенциального типа, идентификации, характеризации.
Таким образом, семантика моделей предложений, организованных глаголами локально направленного действия, в стилистически нейтральной речи и в художественных текстах показывает, что фокус интереса говорящего — человек, и что носители русского языка трактуют эмоции и чувства как внешнюю силу (причину, каузатор). Лексемы, называющие чувства (в определенных синтаксических позициях моделей предложений), являются средством репрезентации концепта «субстанция, способная к самостоятельному перемещению». Воздействие эмоций и чувств на человека показывается как событие, неконтролируемый процесс.
Литература
Алпатов В. М. Волошинов, Бахтин и лингвистика. М.: Языки славянских культур, 2005.
Арутюнова Н. Д. Предложение и его смысл. М.: Наука, 1976.
Арутюнова Н. Д. Типы языковых значений: оценка, событие, факт. М.: Наука, 1988.
Арутюнова Н. Д. Метафора в языке чувств // Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры. 1999. С. 386—402.
Бахтин М. М. Формальный метод в литературоведении: Критическое введение в социологическую поэтику. М.: Лабиринт, 1993.
Бондарко А. В. Категоризация в системе грамматики. М.: Языки славянских культур, 2011.
Булыгина Т. В. К построению типологии предикатов в русском языке // Семантические типы предикатов. М.: Наука, 1982.
Верещагин Е. М., Костомаров В. Г. Язык и культура. М.: Русский язык. 1990.
Гийому Ж., Мальдидье Д. О новых приемах интерпретации, или проблема смысла с точки зрения анализа дискурса // Квадратура смысла. М.: Прогресс, 1999. С. 124—136.
Грякалов А. А. Михаил Бахтин и Ян Мукаржовский: знаки пути к человеку // Бахтинология: Исследования, переводы, публикации. СПб: Алетейя, 1995. С. 79—102.
Добиаш А. В. Опыт частей речи и их форм на почве греческого языка // Известия историко-филологического института кн. Безбородко в Нежине, Т.16, 1898.
Иванчикова Е. А. Субъектная организация авторского повествования и формы изобразительного синтаксиса // Jужнословенски филолог XLVII, 1991. С. 121—135.
Курилович Е. Проблема классификации падежей // Курилович Е. Очерки по лингвистике. М.: Издательство иностранной литературы, 1962.
Ломтев Т. П. Об абсолютных и реляционных свойствах синтаксических единиц (О понятии позиции в теории синтаксиса) // НДВШ Филологические науки, № 4, I960. С. 15—28.
Микешина Л. А. Феноменология и обогащение понятий в эпистемологии // Вопросы философии, № 2, 2016. С. 86—95.
Сапорта С. Применение лингвистики в изучении поэтического языка // Новое в зарубежной лингвистике, вып. IX. M.: Прогресс, 1980. С. 98—115.
Степанов Ю. С. Система языка в связи с семиотикой // Степанов Ю. С. Язык и метод. К современной философии языка. М.: «русской культуры, 1998. С. 53—55.
Телия В. Н. Семантика связанных значений слов и их сочетаемости // Аспекты семантических исследований. М.: Наука, I980. С. 250—319.
Хайдеггер М. Путь к языку // Мартин Хайдеггер. Время и бытие. М.: Республика, 1993.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
