158690 (767718), страница 4

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 4)

Спросим: Может они имеют ввиду спасение человечества от страданий – ведь при жизни Иисус исцелял различные болезни многих (но далеко не всех людей) и т.д.? Однако не страдает ли Его мать и ученики, когда Он принимает незаслуженные муки? Не сострадаем ли и все мы, читая и слыша о тех ужасах и несправедливостях? Многие христьяне до сих пор плачут, вспоминая ту историю. Не имеем ли мы и почти повседневно множество болей, страхов, беспокойств, а порой даже и сильнейших мук на протяжении всей нашей жизни от рождения и до смерти. Для многих несчастных муки их жизней сравнимы с теми муками на кресте, но только длятся они часто дольше. Многие после Иисуса Христа медленно умирают от страшных болезней, многих пытают-терзают другие люди, часто объявляющие себя христьянами, многих жесточайшим образом убивают, многих оскорбляют и пытаются лишить чести. Не очевидно ли, что и от страданий Иисус не спас человечество на протяжении веков? От чего же и кого же спас людей Спаситель ?

Может священники имеют ввиду будущее обещанное спасение некоторых после конца света? Если так то, свидетельствовать они могут только об обещании, но не осуществлении оного. А мы знаем, что от слова до дела часто большое расстояние. Кроме того, спасены, как они говорят будут не все, а некоторые: грешники будут гореть вечным огнем и т.д. А так как мы видели, что многих, если не всех, христьян Иисус от греха не освободил, т.е. они продолжают грешить в течение всей своей жизни, на протяжении всего периода после распятия Иисуса, то напрашивается вывод-вопрос: Много ли будет спасенных даже и после Страшного Суда? Какое же тогда значение имеет термин Спаситель всего мира? Спаситель человечества? От многих грехов Иисус нас не уберег, грешники должны платить за свои грехи? Может христьяне надеются, что Иисус опять простит им непрекращающиеся ошибки, еще и еще искупая в будущем их своими новыми страданиями? Может они молятся об этом и об этих страданиях своего любимого Бога, которому говорят, что служат, а значит и служат-то Его страданию? Но, какой же тогда смысл имеет утверждение, что грешники будут страдать, а праведники будут блаженствовать? И кто тогда назовется праведником, не тот ли, кто грешит и молится о том чтобы Иисус простил ему грехи, т.е. сам пострадал за него еще и еще? Потому что, кто не молится Иисусу, тот обычно уже автоматически признан ими грешником и обреченным, ведь только через Иисуса (по их утверждению) и спастись то можно, т.е. миллиарды других людей, веровавших по-своему, даже если они вели и очень порядочную жизнь, без поклонения Иисусу все попадут в гиенну – ведь только Он (Иисус-личность) есть дверь, идущие которой спасутся.

Я всегда недоумевал, как это христьяне себе представляют эту дверь в личностном Иисусе-Христе. В каком месте этой личности они видят такой проход, в который собираются устремиться, броском оторвавшись от неверных, не признающих личности Иисуса, как единственного спасителя, но жиувущих, даже часто и не ведая того, по слову Иисуса, т.е. в любви и правде, в моральном отношении к ближнему и в почитании Бога, но только через свою систему символов? Ведь в сознании ортодоксов-христьян почитать Иегову, назвав Его как-то иначе, например Х, это значит сотворить себе кумира, быть проклятым язычником и т.д., и т.п. Все те “проклятые” Богопочитатели, непременно присуждены христьянскими священниками (еще до Божьего Суда) к гиенне. Они, как правило очень уверены в своем суде, а основанием для этого считают фразы вроде: Христос и церковь едины, (чуть не сказал народ и партия едины. Простите, уж очень похоже!) И тут очевидно не спас их Спаситель ни от гордыни, ни от отсутствия сострадания, ни от неспосбности понимать единства за маской множественности, ни от нарушения Его же заповеди: Не судите! От чего же их спас Спаситель?

VII

Религии, как пути к одному и тому же

Если мы временно выступим за пределы только лишь своей религиозной формы и посмотрим на разные такие формы с одинаковым беспристрастием, мы сможем заметить многие общие черты, присущие им всем:

1. Все они знакомят человека с правдой о том, что он есть нечто большее, чем всего лишь физическое существо, снабженное чувствами и умом работающим с материалом, который те чувства ему поставляют, и потому строящим только физические представления о себе и окружающем его мире.

2. Они говорят, что он обладает еще и душой, которая не является производной от физического тела и физического мира, но происходит из некоего иного Источника, который одновременно является и источником того физического мира.

3. Они заявляют о долге человека заботиться о своей более фундаментальной сущности, душе, и получать некоторые представления о том ее Источнике.

4. Они утверждают, что душа важнее тела, а Источник ее и всего мира важнее нее и самого этого мира.

5. Поэтому они предлагают человеку действовать скорее по правилам, исходящим из этого Источника, а не правилам, которые можно вывести из чувственных наблюдений только за телом и физическим миром. Действия на основе инстинктов предлагается контролировать на основании правил, идущих из некоторого понимания духовной природы души и ее духовного Источника.

6. Каждая религиозная форма обычно предлагается исторически некоей выдающейся личностью, почитаемой в этой религии наивысшим авторитетом, которому обычно приписывают непосредственную осознанную связь с Источником, огромные таланты, обычно превышающие те, свойственные другим людям, и поведение, в большей степени основанное на фундаментальной природе души, скорее чем на природе тела.

1. Такое поведение основателя религии считается угодным самому Источнику и ставится в пример всем последователям этой религиозной формы.

2. Заявляется, что такая организация своего поведения, приближает последователя и к пониманию природы души и самого Источника ее, и тем самым делает ее более счастливой и менее зависимой от инстинктивной природы и всего физического мира.

Общее во всех больших религиозных формах заставляет подумать о том, что все они универсально построены, т.е. имеют единый источник и в сущности единые правила. Если спросить любого религиозного человека мира, что является для него самым святым, самым главным, он обычно скажет Источник всего мира и его души и тела, назвав это некоторым словом (звуковым символом). В этом все мы совершенно одинаковы. Что же различно? Тот звуковой символ. Но ведь и последователи даже одной и той же религии, если они говорят на разных языках, называют свой Идеал, Источник, разными звуковыми символами, при этом считаясь законными членами этой религии. Почему же люди считают обычно разные имена того Единого для всех Источника принципиально разделяющими их на группы, каждая из которых идет принципиально отличным путем к принципиально отличной цели? Я думаю, это есть следствие недоумения, и базируется оно на привычке, знакомстве только со своей формой, эмоциональной привязанности к привычно своему. Это, как большая любовь к своим родителям, в сравнении с чувством к любым другим родителям. Но, любой разумный человек не будет возражать, чтобы другие люди любили своих маму и папу больше чем маму и папу, которых любит он сам.

Индийский святой Рамакришна говорил: «Разные религии подобны разным лестницам, приставленным к огромному резервуару с водой. Последователь каждой, желая пить, карабкается по своей лестнице к воде, которую один называет словом вода, другой water, третий aqua и т.д. Это не меняет ни природы содержимого резервуара, ни природы жажды каждого стремящегося своим путем, ни универсальности самой субстанции, утоляющей жажду всех тех, кто достигнет ее и сумеет напиться”. Ценность любой и всякой религии и состоит в способности ее, как лестницы, доставить, идущего ею, к той Сущности. Какого цвета каждая такая лестница, с какой стороны приставлена к резервуару, и какого языка человек лезет по ней, не являются принципиальными. Спорят о таких вещах лишь те, кто не хочет пить, и потому к религии, как таковой, не имеет никакого отношения. Это люди, отвлеченные от религии, даже от своей собственной. Именно потому, что они отвлечены от религии, ведущей к Источнику, или единому для всех нас Богу, они и неспокойны, враждебны и полны заблуждений. Те же, кто желают напиться, а не спорить о частных особенностях в конструкции разных лестниц, просто пользуются своей лестницей, и понимают, что и другие люди делают лишь тоже самое. Это не раздражает истинно религиозных людей, понимающих и свои нужды и нужды других, и видящих в других своих братьев, а не врагов. Ведь даже в каждой религии утверждается, что все люди (а не только лишь все члены частной религии) имеют лишь один общий источник, одного Отца (или Мать). Называем же мы это часто по-разному только в следствии исторически территориальной изолированности и сформированности разных культур, в течение долгого времени существовавших без контактов с другими культурами или при малых таких контактах. Факт существования войн в истории человечества, не способствовал взаимному доверию людей разных культурных групп, но скорее формировал дух изолированности, приверженности исключительно своему и принижения позиции активного или потенциального врага. Все, связанное с таким политическим врагом, должно было рассматриваться, как враждебное. Все, что поддерживало силы врага, укрепляло его дух, развивало его умственные и иные способности, цементировало его общество, должно было рассматриваться, как опасное и вредное для других групп. Отсюда, от политического противостояния в истории, и возникла враждебность, а не из сущностного противоречия религиозных форм. Возникла и поддерживалась длительная иллюзия, а теперь все мы являемся ее жертвами.

Понятна и другая психологическая причина фанатизма. Религиозный фанатизм (сепаратизм) обычно подогревают люди пытающиеся использовать его в своих политических целях. Чтобы вести людей на войну, политический вождь хочет создать образ чужака, против которого нужно воевать. Чтобы собрать больше прихожан и укрепить свое влияние и повысить доход, жрец часто утверждает исключительную верность своей религиозной формы, и исключительную неверность любой другой. Он в этом не слуга Бога, а просто бизнесмен-конкурент. Всякими средствами такие бизнесмены пытаются опорочить своих конкурентов (жрецов иного культа) и их товары, подчеркнув при этом исключительную полезность своих товаров и добрую, надежную репутацию своей фирмы. Какое отношение все это имеет к Богу, нашему общему Источнику? Да никакого. Следует ли разумному человеку принимать все это всерьез? Пусть он решает сам. Что же действительно серьезно, что важно в любой религии и во всех? Я думаю, что важно само карабканье ближе к воде, всеми средствами, каждому из нас доступными. Едва ли стоит при этом отождествлять себя с конкретной лестницей, но скорее с тем, к чему она призвана нас поднимать, т.е. с нашей душевной, духовной природой. Поведение, которое наиболее выражает эту нашу природу, а не более низкую природу враждующих за кусок пищи животных, и определяет степень нашего успеха в своей религии. Тот же Рамакришна, подчеркивая человеческую психологию в религиозной практике, говорил: “Господи, я знаю, что Ты бесконечен и можешь предстать людям в любой приятной Тебе форме, однако мой лотосоглазый Рама ближе других Твоих форм моему сердцу”. Будет ли Господь судить такого скромного Своего поклонника, полного любви? Едва ли.

Смысл религии для каждой личности состоит в совершенствовании природы этой личности до степени, угодной Богу. Религия прежде всего - это личный контакт души и Бога. Все другое второстепенно или вообще не имеет никакого значения. Когда душу приходит учить Сам Бог, Учитель всех учителей, всем прочим надлежит скромно замолкнуть и не перебивать Его. Пока же человек не чувствует такого прямого контакта, он может прислушаться и к тому или иному религиозному учителю, с его той-или иной формой понимания Бога и души, а также и того, что следует делать человеку, чтобы заслужить милость Всевышнего и Его прямое вмешательство, после которого та или иная лестница уже не будет иметь для него никакого смысла, так как он уже будет плавать в сущности, к которой стремился всю свою жизнь, используя ту или иную лестницу. Нужно ли спорить, поносить другие пути, или их основателей, говорить: “Моя лестница лучше, мой плотник, ее сколотивший, лучше другого плотника!”, враждовать? Так нередко ведут себя неотесанные дети, в семье, где их плохо воспитывают. Но мы - дети одного Отца, и винить Его в плохом воспитании, скорее было бы Богохульстовом. Скорее всего, виноваты мы сами, закрывая глаза на все те знаки, которыми Отец хочет научить нас жить в мире и взаимоуважении, а не во вражде и взаимных оскорблениях, да еще при гордом заявлении, что нам только и известно правдиво и исчерпывающе все о Нем, тогда как все другие Его дети ни к чему, кроме грехов и заблуждений, не способны. Не кажется ли, что Хороший Отец Своих детей скорее всего пожурит и накажет нас за такую нескромность и за брань других наших братьев и сестер? Христос говорил: «Блаженны миротворцы!”, - а не гордые забияки, думающие, что только им все известно лучше всех.

VIII

Является ли представление об эквивалентных ортодоксиях подобной им ортодоксией?

Характеристики

Список файлов статьи