138581 (757890), страница 2

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 2)

Более всего христианство заимствовало от иудейской религии. После смерти и воскресения Иисуса Христа в Иерусалиме осталась община его последователей во главе с апостолом Петром. Помимо нее к 60-м годам I в. на территории Палестины существовало еще не­сколько раннехристианских общин. Их наличие на данной территории подтверждено данными науки. В 1947 г. недалеко от Мертвого моря (район Вади-Кумран) ученые обнаружили древние свитки, ставшие из­вестными мировой общественности под названием Кумранских руко­писей. Эти рукописи рассказали о поселении иудаистской секты эссе-нов, которая по многим положениям вероучения и культа, а также об­разу жизни была близка к христианству. Общность мировоззренческих принципов у эссенов и первоначальных христиан прослеживается в мессианстве — ожидании скорого пришествия Учителя праведности, в эсхатологических (от греч. eschatos — последний, учение о конце мира) представлениях, в истолковании идеи греховности человека, в обрядности, в организации общин и отношении к собственности. Ар­хеологические раскопки в местах находок кумранских свитков пока­зали, что здесь был центр эссенов. Подтверждается общность имуще­ства у обитателей Кумрана. Мы узнали также, что один из вождей об­щины — Наставник справедливости — был казнен еще до римского завоевания в 63 г. до н. э. нечестивым первосвященником, и что эссе-ны верили во вторичное появление этого наставника именно в день падения Иерусалима. Эти верования были распространены в явно не­христианской среде. Однако именно в них содержится наиболее важ­ный элемент легенды об Иисусе.

Без уяснения тесной связи с иудаизмом многое в христианстве бу­дет выглядеть непонятным. Христианство возникает как секта иудаиз­ма. Оно ставит перед собой задачу очистить иудаизм от "вредных" на­слоений, которые привнесли в него книжники и фарисеи, превратившие живое учение в систему косных и автоматических ритуальных дей­ствий. Для книжников и фарисеев буква закона была дороже его сути. Христианское учение развивается в полемике с иудаистскими книжниками и фарисеями, хотя поначалу не претендует на что-то прин­ципиально новое. Вместе с тем в Евангелиях довольно четко обозна­чена линия противопоставления нового учения иудаизму. Эта линия уже отчетливо обозначена в знаменитой Нагорной проповеди Иисуса Христа. Проповедь необычна не только по своей сути, но и по фор­ме. Учитель противопоставляет свое понимание нравственной нормы, долга и счастья всему, что было до Него. Однако он не отменяет, не уничтожает старое, а как бы углубляет и развивает его. Именно чув­ствуя свою связь со всей многовековой традицией, верность ее духу, он мыслит себя самого как ее продолжателя, Творца, а не слепого раба, и выступает от имени всего лучшего, что охраняет традиция, от имени ее святыни, ее Бога. Верность этой святыне дает Ему внутрен­нее право отождествлять себя с ней. И он решительно противопос­тавляет себя букве закона. Через всю проповедь проходит, как рефрен: "Сказано в законе, а Я говорю вам...".

Основное направление в христианском переосмыслении иудаизма состоит в углублении содержательного нравственного начала религи­озного учения, в утверждении ведущей роли принципа любви. "Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твое­го. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинаю­щих вас, благотворите ненавидящих вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас." (Мф. 5.44). Нагорная проповедь — это, по существу, словесная икона, не норма, а идеал. Начинается она с "заповедей бла­женства". Познавшим блаженство оказывается вовсе не тот, кто дос­тиг "благ земных", а скорее совсем наоборот, тот, кто понял их незна­чительность, недостаточность и полюбил нечто большее.

Первая заповедь блаженства звучит весьма странно: "Блаженны нищие духом". Однако этот парадокс полон внутреннего смысла. Дело в том, что и духовной пищей можно пресытиться, остановиться на достигнутом, на раз и навсегда найденных идеях, ценностях. Поэт, даже истинный, но уверенный, что он лучший на свете, философ, уче­ный, считающий, что он все постиг, — духовно богаты. Но это и есть то богатство, которому Иисус предпочитает нищету, — т. е. открытость миру, вечную жажду, ненасыщаемость духовной пищей. Евангельская нищета по существу, очень близка к сократовским словам: "Я знаю только то, что я ничего не знаю".

В Новозаветной проповеди довольно отчетливо прозвучали и со­циальные мотивы: идея равенства всех людей перед Богом, осуждение богатства, насилия, эксплуатации. Особенно явственно социальный мотив прослеживается в откровении Иоанна Богослова — Апокалип­сисе. Все содержание этого произведения пронизано идеей возмез­дия, которое наступит в час Страшного суда. И этот суд, по мнению автора Апокалипсиса, состоится скоро, еще при жизни этого поколе­ния. Но не следует на основании этих высказываний превращать Но­вый Завет в революционный манифест, а Иисуса Христа объявлять ре­волюционером, как это нередко делали некоторые леворадикальные

богословы в прошлом и в настоящем. Христианство — это не соци­альное, а прежде всего нравственно-религиозное учение. Иисус Хрис­тос учил: отдайте кесарю кесарево, а Богу — Богово. Тем не менее, социальные мотивы раннехристианской проповеди оказывали и оказы­вают существенное влияние на общественно-политические движения во всем мире.

Итак, христианство родилось на базе иудаизма, но основной пафос Нового Завета отличен от того, что содержался в Ветхом Завете. Иего­ва — племенной бог иудеев. Только они принадлежат к избранникам, только их спасением занят грозный еврейский бог. Христос же при­шел на Землю ради спасения всех. И даже больше — ради несчаст­ных и угнетенных. Христианский Бог — это Бог всех людей на планете. Идея спасения — спасения всех — важнейшая из идей христианства. Именно она вполне современна и необходима в наше многотрудное время. Более того, две тысячи лет назад она была высказана слишком рано. И по-настоящему не была осознана. Объединенная с новыми знаниями, с современным представлением о мире, она может оказать важное влияние на дальнейшие судьбы человечества. Не следует за­бывать об очень современно звучащих идеях Фомы Аквинского, кото­рый еще в XIII в. проповедовал идею спасения не на небесах, а на Зем­ле, где может возникнуть справедливый порядок.

Споры о личности основателя христианства

Сколько существует христианство, столько продолжаются споры о личности его основателя. В конечном счете, споры об Иисусе Хри­сте привели к образованию двух основных школ — мифологичес­кой и исторической. "Отцом мифологизма" можно считать астро­нома и адвоката Шарля Дюпюи (1742—1807), деятеля французской революции. В своей книге "Происхождение всех культов" Дюпюи утверждал, что Христос — солнечное божество, а все события его жизни нужно понимать как астральные аллегории. В середине XIX в. немецкий философ-гегельянец Бруно Бауэр (1809—1882), оспаривая историчность Иисуса, утверждал, что христианство возникло вовсе не в Иудее, а в Риме или Александрии. Даже Ф. Энгельс, которого нельзя заподозрить в симпатиях к христианству, признавал, что Бау­эр "хватил через край". "Бауэру, — писал он, — пришлось отнести возникновение новой религии на полсотни лет позже, отбросить не согласующиеся с этим сообщения римских историков и вообще по-зволить себе большие вольности при изложении истории... Вслед-этого у Бауэра исчезает и всякая историческая почва для но-шяветных сказаний об Иисусе и его учениках; эти сказания пре-|ращаются в легенды"¹. Самый активный пропагандист теории мифа философ Артур Древс (1865—1936) все аргументы против историчности Иисуса суммировал в книге "Миф о Христе". Однако ни один i крупных историков XX в. не поддержал Древса. А. Мень резко нришкует современных продолжателей Древса, которые не выдви­нули, по его словам, ничего нового. Их книги, брошюры, лекции поражают удивительным однообразием аргументов, которые они по­стоянно переписывают друг у друга. Историческая школа считает Иисуса Христа реальной личностью, проповедником новой религии, который сформулировал ряд принципиальных идей, заложивших ос­нову христианского вероучения. Реальность Иисуса подтверждается реальностью целого ряда евангельских персонажей, таких, как Иоанн Креститель, апостол Павел и других, непосредственно связанных с Христом евангельской фабулой. Сегодня в распоряжении науки име­ется ряд источников, подтверждающих выводы исторической школы. Главным путеводителем по истории Иудеи I в. являются сочинения Иосифа Флавия (37 — ок. 100). Иосиф Флавий — священник, ученый и политический деятель, в молодости руководил боевыми отрядами Галилеи в войне против Рима. Но, попав в плен, он изменил свое от­ношение к восстанию. В книгах "Иудейская война" и "Археология" он проводил мысль, будто восстание — это дело рук кучки авантю­ристов, сбивших народ с толку. А. Мень пишет, что Иосиф мог замал­чивать и христианство, как замалчивал другие мессианские движения. Однако кое-какие, хоть и краткие, сведения о евангельских событи­ях историк все же сообщает. Он упоминает об Иоанне Крестителе. В "Археологии" есть параграф, специально посвященный Христу, ко­торый всегда вызывал недоумение и споры. Приведем его: "В это время выступил Иисус, человек глубокой мудрости, если только мож­но назвать его человеком. Он творил дивные дела и был Учителем людей, с радостью приемлющих истину, привлекая к себе многих, в том числе и эллинов. Он-то и был Христом. Пилат распял его по доносу наших старейшин. Но те, которые его любили, не отступились от него, ибо он на третий день снова явился им живым, как это и было предсказано боговдохновенными пророками, которые также предвозвестили о нем много чудесных вещей. И до нынешнего дня есть еще люди, называющиеся по его имени христианами". В тече­ние длительного времени данный фрагмент об Иисусе Христе счи­тался позднейшей интерпретацией. Однако найденный в 1971 г. в Египте арабский текст, написанный египетским епископом Агапием в X в., дает все основания полагать, что Флавием описан один из из­вестных ему проповедников по имени Иисус, хотя в этом описании и не говорится о совершаемых Христом чудесах и его воскресение описывается не как факт, а как один из многочисленных рассказов на тему. А. Мень приводит и этот текст: "В это время жил мудрый человек, которого звали Иисусом. Образ жизни его был достойным, и он славился своей добродетелью. И многие люди из иудеев и из других народов стали его учениками. Пилат приговорил его к рас­пятию и смерти. Но те, кто стали его учениками, не отреклись от его учения. Они сообщили, что он явился им через три дня после распя­тия и что он был живым. Полагают, что он был Мессией, относитель­но которого пророки предсказывали чудеса"'.

В учебнике "Основы религиоведения" справедливо отмечается, что представители и мифологической, и исторической школы внесли зна­чительный вклад в издание библейских текстов, а также других источ­ников, относящихся к первым векам христианства.

Большинство религиоведов разделяют мнение представителей исторической школы. Христианские источники рисуют Иисуса как ини­циатора исторического движения, у истоков которого стояла палестин­ская первообщина его учеников. О жизни и личности Иисуса эти источники сообщают очень мало, они излагают его слово, учение. Но­сителем этого слова, этого учения предание называет Иисуса, и в выс­шей степени вероятно, что так оно и было в действительности. Мож­но согласиться с теми теологами, которые полагают, что если было по-другому, то это все равно ничего не меняет из сказанного в предании. Мы говорим об Иисусе как о провозвестнике христианского учения, образ которого именно в таком качестве и рисуют христианские ис­точники. Множество публикаций последних полутора столетий о жиз­ни и личности Иисуса — не более чем вольные "фантазии на тему".

Характеристики

Список файлов доклада