26793-1 (757805), страница 3

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 3)

Что же касается самих греко-римских понятий, определяющих право, то их блестяще исследовал Э. Бенвенист. В латинском варианте понятие ius “естественное право” противопоставлено понятию fas “божественное право” (отсюда, кстати, и современные понятия де-юре и де-факто). Слово ius - однокоренное с русским “естество”. Слово fas – греко-романский вариант славянского корня пъх, от которого, в частности, производятся глаголы питать и пасти. Первоначальное значение fas “уже совершенное, сделанное” римскими юристами XV в. было заменено на “богоданное” по аналогии с греческим θέμις (themis) – однокоренным с русским “данное” (ср. также индо-иранское dhaman “закон”). Между тем themis по Э. Бенвенисту означало просто внутрисемейное право, как заведенное испокон веков и превратившееся в “богоданное” в XIV в. Другое греческое понятие (dike, т.е. указанное), отражавшее межсемейное право, было превращено теми же римскими законниками в латинское dico (через “указываю – говорю”), т.е. право “изреченное”, т.е. папский диктат. Знаменитый кодекс Юстиниана (т.е. Справедливого), “обнаруженный” только в 1501 г., как и вся кодификация Юстиниана – это университетский продукт, продукт работы юристов XV-XVI, а не якобы V-VI веков! Светский термин “разделяй и властвуй” в 1526 г. на Имперском сейме в Шпейере превращается в юридическую формулу: “Сuius regio, eius religio”, т.е. “чье правление, того и религия”.

3. Капиталистические отношения как основа существования институтов церкви.

Византийская империя в XII-XIII вв. и ее наследница Золотая Орда в XIV-XV вв. не только отличались веротерпимостью – именно в эту эпоху появилось понятие народного образования, причем образования светского, а отнюдь не религиозного. Характерно, что до XIV в. в Византии не знали латыни, в в Риме – греческого, поэтому их представители общались между собой на религиозных диспутах по-славянски. В XIV в. жрецы-монотеисты монополизировали образование, используя изобретенные для этого богослужебные языки: сначала греческий, затем латынь, и церковнославянский. И до XVIII в. институты католической и православной церкви всячески препятствовали народному образованию, в том числе и религиозному (например, запрещали мирянам читать церковные книги). Именно в это время была уничтожена масса книг и документов, относящихся к культуре и истории цивилизации до XVII в.

Прекрасным пособием для самостоятельного исследования истории христианства является книга русского зарубежного историка церкви Н. Н. Воейкова “Церковь, Русь и Рим”, Минск, изд. Лучи Софии 2000 г. Написанная с откровенно монархически-православных позиций, эта книга, тем не менее, содержит обширный фактологический материал, ранее не публиковавшийся в России (в том числе и из архивов Ватикана), свидетельствующий о многочисленных фальсификациях в традиционной истории и хронологии. В упомянутой книге приводятся и совершенно замечательные факты из русской истории. Например, говоря о долгом сопротивлении крещению язычников-вятичей (т.е. славянского населения Центральночерноземной России), автор приводит данные о том, что жители Мценска окончательно крестились только в XV веке! Одно только это утверждение перечеркивает традиционную историю Киевской Руси, поскольку в XV веке г. Мценск находился в составе реального языческого Воротынского, а не фантомного крещеного Черниговского княжества, отнесенного в традиционной историографии назад как раз на 260 лет вымышленного “татаро-монгольского ига”.

Еще один важный аспект, освещенный Н.Н.Воейковым – веротерпимость турок-османов по сравнению с воинствующим католицизмом в XV-XVII вв. Известно также, что и арабы проявляли веротерпимость к иноверцам, в частности, на контролировавшейся ими территории нынешних Испании, Португалии и Египта, на Мальте и в Сицилии и т. д. Это – золотоордынская веротерпимость, характерная также и для Восточной Европы, и Сибири, унаследованная Ордой в XIV в. от Византии.

Веротерпимость – ключевой момент воспитания и начального изустного образования, связанный с понятиями добра и зла. Конкретное добро ребенок постигает с молоком матери раньше конкретного зла, с которым он неизбежно впоследствии сталкивается в окружающей действительности. Для младенца мать (первейшая кормилица и защитница) – изначально единственное конкретное, причем даровое добро, которое легко может быть противопоставлено им любому внешнему проявлению конкретного зла. Недаровое же конкретное добро постигается только через труд, а для этого человек должен быть обучен труду. К конкретному добру люди привыкают очень быстро, а внезапное исчезновение привычного конкретного добра воспринимается как конкретное зло. Поэтому на практике человек очень редко обобщает конкретное добро, тем более до безграничности, в то время как жизненный опыт достаточно быстро учит опасаться абстрактного зла, а, следовательно, признавать его существование. Оттого и к понятию абстрактного зла человек, взрослея, приходит раньше, чем к понятию абстрактного добра. Немало людей вообще не успевает осознать абстрактное добро за всю свою жизнь, как и смысл фразы “жизнь – дар бесценный”. Поэтому признание человеком Бога-творца происходит от противного – через противопоставление сначала конкретного добра конкретному злу, и только затем, после обобщения конкретного зла и его абстрагирование, через противопоставление уже абстрактному злу абстрактного добра, т.е. Бога, это добро излучающего. (Здесь не рассматривается морально-этический аспект проблемы. О подмене церковниками, например, понятия “милосердие” понятием “любовь” можно прочитать в книге И. Давиденко “Зерна доброты”. М., изд. Русский двор, 1998).

Любой же религиозный институт, по сути, является посреднической организацией между действительным и виртуальным, деятельность которой заключается в подмене конретного добра абстрактным и, напротив, абстрактного зла (дьявола, шайтана) - конкретным. Для осуществления этой подмены и была необходима церкви как институту монополизация образования и пропаганда некоей религиозной “единственно верной” идеи. Таким образом церковными институтами в XV-XVII вв. была разработана первая “пи-ар” методология цивилизации – по образному выражению Ильфа и Петрова – “опиум для народа”.

“Уставная деятельность” церкви как посреднической организации (т.е. доктрина, определяемая догматами и канонами) заключается в оказании услуг своим клиентам (т.е. пастве) по утешению и спасению души в действительном мире и, тем самым, обеспечению будущего райского существования в виртуальном мире. Казалось бы, все основные церкви цивилизации признают единого Бога - Творца и Вседержителя. Почему же церковные институты не сольются в один на базе этой идеи? Да потому, что любому институту церкви для осуществления своей уставной деятельности необходим постоянный образ врага – язычника, атеиста, в общем случае – иноверца, т.е. неверного, поскольку “неверный” – лучшая конкретизированная иллюстрация абстрактного зла. Существование неверных, а не Бога – вот первооснова доктрины любого церковного института. Неверные воплощают постоянное действие абстрактного зла, они же, через конкретное зло вынуждают верных искать утешения и спасения у посредника абстрактного добра, т.е. церкви.

Сосуществование же конкурирующих церквей с головой выдает рыночную природу церковных институтов (по сути, брокерских контор). Папская продажа индульгенций, святых реликвий и симония (торговля должностями) XV-XVII вв. – это уже дополнительные, дилерские услуги. Таким образом, становление церковных институтов неразрывно связано с появлением в конце XIV в. прибавочного продукта и развитием капиталистических отношений наряду со существовавшими на протяжении всей цивилизации рабством, феодализмом и общинным строем.

Европейская цивилизация сформировалась в XIV-XVI вв. через становление юриспруденции для обоснования присвоения и перераспределения прибавочного продукта. Юриспруденция же породила и “иудаизм”, т. е. монотеизм как третейский суд, а с ним и институты современных религий, и первые пиаровские центры – средневековые колледжи и университеты.

P.S. В заключение один поучительный пример из совсем недавней истории. В 70-х годах XX века в г. Кельме (Литва) был построен новый духовный центр города. В нем под одной крышей располагались костел, райком коммунистической партии и дом культуры. Рассудительные местные литовцы объясняли, что так гораздо дешевле и эффективнее, поскольку здание привлекало максимум посетителей, которые в нем распределялись по интересам… Это, по сути, продолжение под одной крышей все тех же синагоги, юридической коллегии и университета XV века.

Автор Ярослав Кеслер

Характеристики

Список файлов доклада