156222 (735447), страница 2
Текст из файла (страница 2)
Возвращение к воде Фалеса. Одна ли и та же вода течёт из глаз и из крана? Одна с точки зрения науки (химии). Разная исходя из обычного словоупотребления: вода, слёзы. Ближайшее как самое далёкое. Понятное, но не понимаемое. [Как понять не понимаемое в качестве непостижимого?] Естественный язык как основание философской речи. Раскрытие его непостижимого, его парадоксальности, как философское дело и основание всякого понятийного языка. Слёзы видны только изнутри души. Без души тело – труп. «Всё полно души». Душа, как очевидное начало жизни, а, следовательно, всего. Какой демон мог впервые посмотреть на мир, как на предмет пользования, только разумно? Мёртвый, в конце концов, взгляд, всё превращающий в камень. И одновременно вполне живой, ведь есть тело, с его потребностями. «Всё полно богов» Фалеса. Множественность миров, поскольку всё, всякое сущее есть бог со своим полным миром, как хотелось бы думать. [Что это: взыскание мира, где и волки сыты, и овцы целы, или…?] Хочу встретить бога, а встречаю соседа. Последнее оправдание и естественное применение современной научной теории – её практическая действенность, сведение научного пафоса к здравомысленному порядку понимания обычного – действенного применения на пользу. Обыкновенность и изначальность такого сведения. Анекдот о Фалесе, колодце и фракиянке. Ходить по земле и смотреть на звёзды. Банальность и непостижимость обыденного непонимания. Неизвестный по функции или происхождению в данной общности предмет. История с треножником выловленным из моря и семью мудрецами: первый – Фалес. Применение знания звёзд. Бизнес Фалеса с маслобойнями. Пример обыденного непонимания: любое полезное изобретение. Кто изобретатель: бог или демон? Зависть. Несправедливость распределения божественных даров. Требование делиться. Товарный обмен. Социальный характер истины здравого смысла, науки, разума. Независимость имени и лица от состава и реальности преступления. Демон и бог, поскольку названы таковыми. «Всё полно богов и демонов» Фалеса. У нас есть тень. [Независимость разумной необходимости оправдания от желания.] Каждый принимает мир, который можно использовать, но никто не хотел бы почувствовать себя использованным. И обращается при этом к обществу. [Смерть как природный закономерный процесс, предельная форма естественного насилия, и её непостижимость для живого. Примеры из Достоевского. Мы одинокие острова в океане. Физическая жизнь, как усилие пловца брошенного в этот океан. Молодость, как сознание бесконечного множества возможностей, формальной возможности быть всем. Старение как непостижимое сознание сокращения возможностей, и как личная необходимость их творения, творения веселья.] Начало множественности. Почему, тем не менее, всё едино, всё – вода? [Нельзя использовать всё общество в целом, или тех, кто его представляет – вполне здравомысленная, разумная, логичная, научная истина, согласная самому методу эквивалентности, заменимости вещей. Множество всех множеств: назначать зарплату самим себе, скрыто или явно. Демократия. Нормальность шизофрении. Тупиковость финансовых, психологических, правовых, природных пирамид – дурное метафизическое, только мыслимое бессмертие. Охлократия. Но это обратная сторона шизофрении: параноизация, и соответственно разобщение, при условии если не выполняется разумный закон равновесия – хлеба и зрелищ для всех.]
Выделение концепта «Души» как скрытого самой её формой выражения начала у досократиков. Проблематическое раскрытие исторического концепта физиологии, натурфилософии. Душа нематериальна, поскольку её не найти если смотреть на вещь, как на физический предмет. Где она? Но душа, тем не менее, существует только в выражении. Её феноменальная очевидная явленность. Почему, по Фалесу «Души бессмертны»? Поскольку способны выразить себя вполне, остаться в бытии? Мысль, как начало всякого выражения, всякой эмоциональной жизни. [Отделённость мысли от себя самой, неосознанность, а если и осознанность, то на каком основании? Мыслю ли я, когда думаю, что мыслю; и разве я не мыслю, когда не думаю о самом мышлении? Проблема ценности и необходимости собственно мышления, как проблема сознания]. Почему, согласно Фалесу, «Время – мудрейшее, поскольку открывает всё»? Значит ли это, что всё тайное станет явным? Душа – мысль откроется в своём всём, тень, спина станет лицом? И наоборот? И где здесь, в таком оборачивании, место истине? [Множественность в открытом контексте предстаёт как по преимуществу временная величина (раздвоенность, как внутреннее определение времени, – нормальная шизофрения, дурная эмпирическая множественность – бессмертие в поле возможного опыта, во времени неограниченного по определению – дурная эмпирическая бесконечность сменяющих друг друга моментов).] Вопрос о судьбе, многом и едином, возможности мышления многого. Вопрос о несовместимых противоположностях, и мышления возможности их совмещения. Вопрос к ученику Фалеса Анаксимандру. [Как возможно постигнуть судьбу, её организовать? Как сделать шаг, его не сделав?]
Метод: Тот же.
Литература:
Фрагменты ранних греческих философов. Часть 1. Фалес.
Хайдеггер М. Введение в метафизику. Части 2-3, 4, Пр. 34-44.
Ницше Ф. Философия в трагическую эпоху Греции. Предисловие. Пр. 1-3.
Гегель Г. В. Ф. Лекции по истории философии. Введение в греческую философию. Философия ионийцев. Фалес.
Сергеев К. А., Слинин Я. А. Природа и разум: античная парадигма. Гл. 1. Учение о материи в древнегреческой философии.
Лосев А. Ф. Очерки античного символизма и мифологии. I. Происхождение античного символизма. II. Символически-мифологические черты в досократовской философии. I. Фалес.
Шестов Л. На весах Иова (Странствия по душам). Наука и свободное исследование. (Вместо предисловия). Преодоление самоочевидностей (К столетию рождения Ф. М. Достоевского).
Иванов Н. Б. По ту сторону истины и лжи: путь Льва Шестова.
Виндельбанд В. История философии. Ч. 1. Философия греков. Гл. 1. Космологический период.
Лекция 3. Милетская школа древнегреческой философии. Натурфилософское мышление. Анаксимандр. Космология. (Философия и история).
Вопрос о судьбе сущего, как вопрос о его сути. Детские, инфантильные вопросы: почему вода жидкая, небо синее, дерево зелёное? Первая сознательная проблема ребёнка: папа не всё знает. Говоря о вещах, мы говорим о себе. Суть вещи, как интуитивно схватываемое её должное, лучшее (прекрасное, благое, истинное). Наверное, и дерево хочет быть зелёным, хотя и не всегда таково. Греческое понятие «фюзис», как само и из себя возрастания, явности и присутствия в подлинном, бытии. Необходимость установления масштаба рассмотрения для формального выявления такой исторической сути в дискурсивном порядке и зеркального отображения в другом лица сущего для его непосредственного постижения в экзистенциальном порядке. Только чужие глаза, в которых я мог бы отразиться и увидеть себя перед, эмоционально мной определённым, лицом другого открывают мне мой другой облик, обычно в обратном моему обычному самочувствию виде. Я то прекрасный, справедливый, добрый, правильный (истинный), а реально в зеркале вижу искажённые злом, безобразием, ложью черты. [Практическая, педагогическая демонстрация как необходимый элемент экзистенциальной практики философствования]. Философский текст, как такое зеркало для выявления глупости всякого мира – лица, не способного в это зеркало заглянуть, не потеряв себя, т. е. не сумев настоять на своём, внутри условий априори истинного текста. [Вода жидкая, небо синее, дерево зеленеет, философский текст истинен – чистые априорные суждения, принять которые необходимо до всякого критического опыта, как простую основу или масштаб для вопроса].
Два возможных варианта дискурсивного рассмотрения темы судьбы, драмы, в контексте возможности выявления сути бытия её протогониста им же. Вопрос об условии возможности личного, сознательного опыта произведения себя к бытию, творения мира – начало космогонии и условие и одновременно выразительный результат постижения этого мира – космология, как его данный непосредственно из сути его бытия образ. Вопрос о сущности времени: образ мира уже дан как личное и всеобщее начало одновременно (то ли миф, то ли поэзия в зависимости от определения ответа на изначальный вопрос о единстве многого – поэтическое положение единого через невозможность такого положения) и он же является предметом рефлексии в форме вопроса о возможности такого образа, которым творится сам образ. [Вариант рассмотрения через модальное отношение техники и природы при отказе от принятия указанного априори – риторический по сути ход, связанный с бессознательным, априорным, значением данной дихотомии для современного сознания; и вариант рассмотрения через тему счастья, ведь априори счастье есть необходимое для человека основание жить: человек счастливый – очевидная парадоксальность этого чистого суждения, по отношению к которому дихотомия технического и природного вторична].
Счастье, как предельное желание всякого человека. Как мы узнаём о счастье? Потеряв его. Счастье как идеал. Мы узнаём о собственной любви, только в виду потери её предмета. Невозможность вернуться. [Какова причина?] Соблазн. Я как тот, кто не только открывает, но и закрывает двери. И наоборот, тот, кто входит в них, или перед ними остаётся. Объективность вины. Палач и жертва вне эксплицированного, осознанного и используемого, поля властных отношений. Объективность вины, её вменение (моральное, эмоционально-нравственное, социальное – месть, остракизм в древних обществах, отказ от общения), как, то, что открывает перед субъектом его суть. Сознание вины и его отсутствие. Самооправдание и его необходимость. [Мужское и женское. Слабость мужского начала перед лицом женского. Шумерский миф о творении человека. Мужской характер древнегреческой философии. Современная критика фал-лого-центризма]. Тёплое и холодное, как начала космического творения или всего и всякого космоса у Анаксимандра. «При возникновении этого космоса из вечного [?] выделилось нечто, чреватое горячим и холодным» (Псевдо-Плутарх). Другие противоположности: мягкого и жёсткого, влажного и сухого, лёгкого и тяжеловесного, как характеристики душевной настроенности в прямом и косвенном общении в каждой из душ. Возможность мягкого и жёсткого разворачивания темы противоположного или множественности. Поэтический характер космологии Анаксимандра.
Неопределённость понятия счастья и его интуитивная определённость в личном аспекте каждой души. Последняя цель и промежуточные цели, как технические средства. Неопределённость счастья именно в целевом аспекте. Множественность его определений при смешении с понятием удовольствия всегда индивидуального. Индивидуальная в применении техника и индивидуальная природа. Имя, данное миром, и моё имя. Обращение к сути проблемы: значимость счастья открывается в несчастье при невстрече со взыскуемой судьбой. Ошибка. Я всегда утверждает себя, самовыражаясь, перед лицом другого мира, потому противоположного. Я всегда изначально выражает себя с благими намерениями, но мир отвечает неадекватно. [Он никогда не способен ответить вполне адекватно, только в иллюзии очаровывающей близости]. Ближайшая причина противоположности – тело. Тела различны просто потому, что ограничены друг другом. [Крайний пример: близнецы. Нарцис]. Космогония и космология Анаксимандра. Сфера пламени обросла вокруг холодного аэра-тумана, окружающего влажную землю, на подобии коры дерева. Холод невнятного сознания невозможности полного слияния разогрел пламя, превратив его в жесткую, обжигающую кору («скорлупу» – это же слово употребляется и для определения кожи первых водных животных, из которых вышли зрелые люди). «Когда же она оторвалась и была заключена внутрь неких кругов, возникли Солнце, луна и звёзды» (Псевдо-Плутарх), наполненныё огнём шины, «колесообразные свалявшиеся сгустки аэра, полные огня» (Стобей), с определённого размера отверстием для его выхода, движимые вихрем этого аэра, возникающего из испаряющейся под действием огня воды. Именно невозможное, неопределимое, сознание невозможности единства порождает множество, противоречие и борьбу стихий. Параллельно данной демонстрации и описание происхождения людей зародившихся и вышедших из рыбоподобных существ, уже способными прокормить себя, т. е. на себе настоять. Воздух хочет, чтобы вода испарилась и стала воздухом, вода хочет, чтобы воздух обратился в воду и т. д. Множественность миров возникающих и погибающих, включённых друг в друга, без всякого основания и возможности включения. Первый вопрос: в чём причина такой настоятельности? Почему мы все склонны утверждать собственное место, да ещё как если бы оно было единственным в своём роде? Вопрос достоинства. Опьянение и требование уважения как пример, в силу бесполезности такого самоутверждения. Душа как источник такого утверждения. При этом стихии, всегда телесные, пронизывают каждое тело: огонь горячий, воздух и вода холодные, но могут прогреваться. (И в этом смысле это душевные стихии, физически определяющие тела стихий – вопрос не метафорического или мифического описания, но объяснения содержательного различия стихий в контексте вопроса о взаимодействии души и тела). Но стихии также образуют стратегии активности и пассивности. Огонь плотный и напористый. Воздух и вода (воздух плотнее воды) тонкие и способны ускользать от действия плотной стихии. Стратегии жизни. Правда астрологии. [Как возможно тело более плотное, чем огонь, и более тонкое, чем воздух, более плотное, чем воздух, и более тонкое, чем вода – абсолютное, абсолютно неопределённое, и в этом смысле бесконечное, тело? «Бог – только тело, пронизываемое всем и всё возвращающее» (Октавио Пасс). Рецензия Цветаевой на «Сестру мою жизнь» Пастернака. Проблема самого мышления, поскольку все указанные свойства есть свойства самого мышления, захваченного душевной стихией в телах – апейрон, как начало, бесконечное как наиболее собственное и наиболее скрытое души и тела. Возможность делать сразу много – бесконечное множество – дел. Вопрос о последней и одновременно первой мысли. Психоаналитическая теория, как пример. Мысль, с которой я умирает в мире и для мира в его поверхностной буквальности].
Само тело, как простой механизм не способно быть началом такого рода бессмысленного и бесполезного самоутверждения. Не объясняя причин, Анаксимандр объявляет началом всех экстраординарных природных явлений, молнии, грома, землетрясений пневму-дух (spiritus) (Сенека, Стобей, Аммиан Марцеллин), заключённое в воздухе, порождающее пламя, проникающее воду, нечто тонкое по составу и лёгкое. Так и мы в зависимости от силы пневмы утверждаем себя, то робко, то громогласно (только гром, гром и молния). Душа, эмоциональная стихия, как источник выраженного разделения тел, бесчинства. Но если именно душа стремится к единству, то именно нехватка в его возможности, выраженная в различии тел (сопереживание всегда менее интенсивное чувство, чем реальное чувство другого, в пределе я не могу чувствовать боль тела или души другого непосредственно, стать другим) задаёт интенсивность самоутверждения, но не определяет его причину. [Более того, нехватка может быть истолкована как лишённость удовольствия – животное начало. Невозможность в этом порядке отделить душу от тела. Но и на уровне предельной человеческой эмоции или формального определения души строгое разделение невозможно, поскольку душа невыразима вне тела. Человек и его тень. Солнце, тьма, предмет-тело. Человек имеет тень, поскольку имеет тело. Чистый свет в пустоте в этом контексте равен полной тьме. Вопрос о возможности пронизывающего мысленного взгляда на вещи – умозрение. Вопрос о посреднике и среде такого взгляда].
В чём причина каприза? Достоевский: пусть мир провалится, а мне чайку попить. «Иной раз человек любит больше страдание, чем благоденствие». Откуда берётся необходимость боя и самоутверждения по ту сторону полезности, и даже прямо против всякой полезности, а значит закона разумного равновесия, знания бесполезности самого боя? Случайность, а, следовательно, немыслимость, самоутверждения в подобном контексте с точки зрения разума. Апейрон, как начало. Неопределённое в порядке возможности его мышления и бесконечное, как вопрос для мышления сущего, бытийствующего, которое есть таким образом. Если природа была бы простым механизмом, однажды заведённым творцом, то ни сознание её, ни изменение в этом механизме не были бы нужны, были бы излишни. Более того, были бы немыслимы даже природные катастрофы. В противном случае необходимо было бы предположить особую хитрость или исторический провиденциализм творящего разума, а так же злую природу в нём или бессмысленную с точки зрения самого разума пропедевтику научения смирению перед его законом. Предположить демоническую природу Хроноса, пожирающего своих детей, т. е. принимающего их в своё разумное лоно вне всякой спецификации по степеням сущего различия мысли, души и тела, в их конкретной личной самоотдаче, вне их единичности.
Толкование изречения Анаксимандра: «Из чего же вещи берут происхождение, туда и гибель их идёт по необходимости; ибо они платят друг другу взыскание и пени за своё бесчинство после установленного срока».
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
