histrel1 (723832), страница 7
Текст из файла (страница 7)
Гимны Риг-Веды разнородны, а порой даже противоречивы. Неожиданные духовные взлеты, пламенные порывы к Богу и правде чередуются с примитивным чародейством, грубой чувственностью и ярко выраженным многобожием. В Риг-Веде упоминается более трех тысяч богов, и многим из них приписываются свойства Верховного Начала. Каждый из богов поочередно как бы становится Богом.
Это странное смешение двух религиозных подходов объясняется тем, что ведические гимны были записаны в эпоху разложения и упадка единобожия. Их можно сравнить с прекрасным храмом, превращенным рукой осквернителя в жилой дом. То тут, то там мы находим следы былого великолепия, изящные капители, остатки лепки, уцелевшие колонны. Все это лишь части храма, самого его уже нет. Точно так же в Риг-Веде мы обнаруживаем остатки первоначальной веры в Единого Бога.
Но хотя Бог все больше и больше ускользает от сознания приверженца ведической религии, это не означает угасания в нем живого религиозного чувства.
С трогательным доверием обращается риши к Богу и сокрушенно кается в пристрастии к вину, к азартным играм, в склонности к насилию и распущенности.
Как много, казалось бы, обещают эти порывы! Радостное предчувствие охватывает нас. Не здесь ли мы можем начать странствие по той дороге, которая поведет нас через тернии к звездам? Но торжествовать рано. Вот впереди маячат странные тени. Дорогу преграждают, кивая головами и гримасничая, причудливые фигуры духов. Как зачарованный смотрит на них человек... В глазах у него темнеет. Он не находит в себе энергии, чтобы решительно оттолкнуть эти влекущие, завораживающие лики: они окружают его... Он в сетях... Он сбился с пути.
_________________________________________________________________
1 Значение слова «веда» понятно русскому читателю, поскольку так называемые индоарийские языки родственны славянским (они вместе входят в индоевропейскую семью языков).
Рис.28
Голова идола с острова Аморгос. Киклады. 2500-2000 до Р.Х.
Люди, стихии и боги
Индия, 1700-1500 гг. до Р.Х.
Первоначально арьи успешно продвигались на юг, сметая на своем пути туземные племена «дасью», но уничтожить их арьи не могли хотя бы из-за численного превосходства туземцев. Постепенно оседая в завоеванной стране, они смешивались с дравидами и другими индийскими племенами, перенимая их обычаи, воззрения, традиции.
Если судить по некоторым намекам в Риг-Веде, времена, когда арьи удовлетворялись простыми алтарями под открытым небом, ушли в прошлое. На завоеванной земле выросли первые колоннады индо-арийских храмов, и народ склонился перед первыми изваяниями божеств.
Рис.29
Зиккурат в Уре. Конец III тысячелетия до Р.Х.
Религиозные воззрения базируются на знании причинно-магической связи между вещами; полностью и строго соблюдая сложную церемониальную систему, можно управлять стихиями и богами, как своими слугами. Огненная жертва может вызвать молнию и гром, возлияние молока — дождь.
Эта иллюзорная власть над миром неизбежно приводит к полному порабощению человека. Магические представления сковывают его сознание и постепенно гасят в нем подлинно религиозную мысль. К счастью, индо-арийская культура не задохнулась под гнетом магизма, а стала незаметно прокладывать себе дорогу. В ведический период эта дорога разделилась на два направления. С одной стороны, неудовлетворенное религиозное чувство обратилось к космической мистике бытия, огня, жизни. С другой стороны, выход из тупика люди начали искать через философское мышление.
Рис.30
Молитва под пальмой. Роспись гробницы Амоннахта в Фивах. XIV-XIII вв. до Р.Х.
Рис.31
Статуэтки жреца Аменхотепа и его жены Раннаи. Вторая половина XV в. до Р.Х.
«Какому богу вознесу я мольбу?» — спрашивает риши. Откуда и для чего появился мир? Никто этого не знает. Быть может, человек лишь игрушка неведомых сил, и ему суждено вовеки тщетно разгадывать мировую загадку, сидя у беспредельного океана Истины...
Великая всемирно-историческая заслуга древнеиндийских мыслителей в том, что они преодолели этот кризис и дерзнули, не останавливаясь на полдороге, вступить в храм Вечного и Безусловного, в храм Абсолюта.
Но не на этом пути суждено было обрести человечеству утраченное единение Земли и Неба. Не от языческого космизма, не от мистиков, поднявшихся до вершины Сверхбытия, шло спасение. Не здесь, в Индии, а там, на Западе, на стыке трех материков незаметно подготавливалось величайшее откровение в истории человечества.
Начало Ветхого Завета. Авраам
Двуречье — Ханаан,
ок. 1850-1800 гг. до Р.Х.
Голос Духа порой бывает самым тихим голосом, и самые незаметные события нередко оказываются его величайшими деяниями.
В то самое время когда орды арьев с боями продвигались по индийской земле, а на Евфрате амориты положили начало Вавилону, толпа пастухов в пестрых одеждах, подгоняя овец и коз, двигалась по дорогам Сирии. Из Северной Месопотамии, где обитало племя арамеев, пастухи направлялись через пустынные области на запад, в землю Ханаанскую. Этих людей возглавлял вождь Авраам. Их было немногим больше трехсот человек (Быт 14:14), и уход их едва ли был замечен.
Между тем это внешне неприметное событие открывало новую главу в истории всемирного Богоискания. Авраам и его люди — новые герои нашей повести, которые едва ли сами догадываются о том, какое будущее ожидает их народ.
В одном древнем тексте Авраам назван «хаибри». Возможно, наименование «евреи» (ибри), которое стали прилагать к Авраамову племени, утратившему свою принадлежность к арамеям, связано с наименованием кочевников — «хабири» (о них упоминают документы Египта, Палестины, Месопотамии). Долог был их путь, прежде чем перед ними зазеленели виноградники и горные луга земли Ханаанской. Здесь их ждали опасности и трудности, бродячая жизнь «хабири», обреченных скитаться среди чужих и, быть может, враждебных племен.
Пришельцам придавала мужества их вера в особое небесное покровительство. Эта вера не была теорией, философским умозрительным исповеданием монотеизма1. Она сводилась к верности своему Богу избранников Элогима, единого вечного Творца мира. Со стороны могло показаться, что это просто религия группы людей — клана или племени. Но в этой верности Авраама и патриархов2 Одному уже содержалось зерно религии Единого.
Религия Авраама приняла форму Союза (берит), или Завета, с Богом. Согласно Библии, Бог обещал, что придет время, когда потомки Авраама уже не будут изгнанниками в чужом краю, — став народом, они получат во владение землю Ханаанскую.
Но обетование это не носило узкоплеменного характера, подобного многим языческим прорицаниям. Величие и слава избранных Богом людей связывались с благом всех племен и народов. «И благословятся в тебе все племена земные» (Быт 12:3) — таково было одно из самых поразительных пророчеств древнего мира.
Невидимые нити протягиваются от шатров Ханаана к берегам Иордана, где восемнадцать веков спустя прозвучат слова: «Верующий в Сына имеет жизнь вечную» (Ин 3:36).
Так среди сумерек многобожия возникла та точка в истории мира, которая должна была расти, расширяться и превратиться в конце концов в народ Завета, в народ Божий, в ветхозаветного предтечу Церкви.
Пожалуй, ничто так ярко не символизирует то непоколебимое основание, на котором утвердилась ветхозаветная религия, как рассказ о жертвоприношении Авраама.
Однажды, повествует Книга Бытия (Быт. 22), Бог обратился к своему избраннику: «Возьми сына своего единственного, Исаака, которого ты любишь, и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор».
Авраам не поколебался. Он пошел на эту жертву с такой же твердостью, с какой смотрел в глаза смерти во время своих военных походов. Он слишком верил своему Богу, чтобы проявить малодушие.
И вот идут они к месту жертвоприношения, отец и сын. «Отец мой, — спрашивает Исаак, — вот огонь и дрова, а где же ягненок для всесожжения?» «Бог усмотрит Себе ягненка для всесожжения, сын мой», — отвечает Авраам. «И шли они вместе и пришли на место, о котором сказал ему Бог, — повествует Библия. — И устроил Авраам жертвенник, разложил дрова и, связав сына своего Исаака, положил его на жертвенник поверх дров». И только собрался патриарх нанести роковой удар, как услышал голос Божий: «Не поднимай руку на отрока и не делай над ним ничего, ибо теперь я знаю, что ты боишься Бога и не пожалел сына своего единственного для Меня».
В истории жертвоприношения Авраама мы должны видеть отображение той горячей преданности Богу и вере, которая была присуща Аврааму и его людям, преданности, не страшившейся никаких жертв.
В столкновении с исполинским сфинксом природы народ-богоискатель сумел отстоять независимость духа. Язычество Востока и Запада воспринимало мир как нечто неподвижное и статичное; магизм замыкал его в вечном круговороте циклов. В религии же потомков Авраама внутренняя структура мироздания раскрывалась как Становление, Динамика и Развитие.
_____________________________________________________________________
1 Монотеизм — единобожие, ср. политеизм — многобожие.
2 Патриархами в библеистике называют Авраама, Исаака и Иакова — праотцев верных.
Сыны Израиля
Ханаан — Египет, ок. 1750—1680 гг. до Р.Х.
Одним из первых более или менее достоверных событий раннееврейской истории был второй «исход», или новое переселение из Месопотамии. Новая арамейская волна двинулась с севера около 1750 г. до Р.Х. Патриархом этого клана был Иаков, носивший также имя Израиля. Предание считает Иакова потомком Авраама, наследником его обетовании. Во всяком случае, он принимает Авраамову веру и при вступлении в Ханаан приказывает закрыть идолов, которых его род постоянно возил с собой. Иаков тяготеет к местам, где некогда жил и приносил жертвы Богу Авраам; он живет в Сихеме и Вефиле.
Иаков возглавлял союз родов, или колен1, которые именовали себя Бене-Исраэлъ, т. е. Сыны Израиля.
По большей части существование Бене-Исраэля было мирным, размеренным. Повседневная жизнь их была неразрывно связана с овцеводством. Ради своих стад они оставались кочевниками; овцы были главным богатством: они кормили и одевали, их давали в приданое, приносили в подарок друзьям. Красивый ягненок без порока считался самой лучшей жертвой Небу.
Время от времени все племя начинало длительный переход в поисках новых пастбищ.
Музыка и пение были постоянными спутниками еврейских пастухов. Человек пел о Боге, о своем Незримом Отце, о Его милосердии и справедливости, о том, что только Ему должны принадлежать все молитвы мира.
Около 1700 г. до Р.Х. Ханаан огласился боевыми кликами. Полчища вооруженных до зубов аморитов появились в его пределах. Азиатов манил Египет, богатая плодородная страна. Их стремительный натиск не встретил никакого сопротивления. Боевые арабские скакуны, неведомые до этого времени жителям Египта, несли грозных всадников по земле фараонов. Со стуком катились легкие колесницы, врезаясь в растерявшиеся отряды египтян, пылали деревни, рушились стены древних храмов; ошеломленные египтяне взирали на все это со страхом и недоумением. Пришел конец их самостоятельности. Неведомое племя гордых и неумолимых врагов установило свою власть над страной. Египтяне называли их Хе-кау-Хасут — «иноземные цари», откуда произошло позднейшее название «гиксы», или «гиксосы».
Ханаан после того, как через него прошли гиксы, стал небезопасным местом для мирных пастухов. Никто не мог быть уверен в завтрашнем дне. Множество селений было стерто с лица земли, посевы выжжены, пастбища вытоптаны копытами гиксских коней. В довершение всего началась сильная засуха. Сыны Израиля оказались перед угрозой голода.
У них оставался последний выход: двинуться по пути, проложенному гиксами, и искать приюта в Египте, как делал это в голодные годы Авраам.
Рис. 32
Переселение Израиля в Египет. Г. Доре. Гравюра
В стране фараонов издавна существовало обыкновение селить на границах «мирных варваров», терпевших бедствия на своей родине. Это делалось века спустя и для охраны рубежей Римской империи. Для гиксских царей такие переселения были особенно желательны, так как они предпочитали опираться на своих соплеменников из Азии.
Согласно преданиям, сам патриарх Иаков возглавлял переселение в «Землю Мицраим», как называли евреи Египет. Израильтянам была предоставлена для жительства область Гошен, или Гесем, на востоке нильской Дельты, которая славилась своими обширными лугами; там обычно пасли стада, принадлежавшие дворцовому хозяйству. Часть царского скота была передана в ведение пришельцев, и они, таким образом, были приняты на государственную службу.
Такая милость по отношению к чужеземцам имела, согласно Библии, и некоторые особые причины. В эти годы первым министром фараона был израильтянин по имени Иосиф.
По преданию, Иосиф был продан своими братьями палестинским купцам и после ряда драматических перипетий попал ко двору, где был вознесен на самую вершину социальной лестницы. Эта головокружительная карьера человека из народа, да вдобавок чужеземца, вероятно, была характерна для эпохи господства азиатской династии.
Когда засуха и голод привели израильтян к границам Египта, Иосиф сделал все, чтобы они могли поселиться на пастбищах фараона.
Мы легко можем представить себе этот рубежный момент в истории Израиля.
Чужими, беззащитными, заброшенными в большом враждебном мире должны были чувствовать себя израильтяне, впервые вступая на египетскую землю. Но они верили, что благословение Бога, Бога их отцов, пребывает на них, что незримый Дух оберегает и ведет их. Эту веру они связывали с Авраамом, предания о котором передавались из поколения в поколение.
Рис. 33
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
