72863 (701778), страница 2
Текст из файла (страница 2)
Значит, те, кто отказывался помочь попавшей в беду Марии, и от себя в чем-то отказывались, добровольно решаясь стать навсегда не такими, как были: ведь деньги приходят и уходят, а подобные ситуации, когда и от тебя зависит судьба человека, не забываются и задним числом не поправляются. Какой ты, человек? - спрашивает Распутин. - И что с тобою сталось, коли стыд перед собою самим стал для тебя ничего не значащим? Каковы вы, люди, если сильные, здоровые, не бедствующие, не голодные не хотите все вместе помочь одному страдающему? Почему обкрадываете себя, лишая возможности еще раз убедиться в том, насколько вы сильны вместе, когда беда перед вашим единством отступит? И кто знает, от чего больше страдает Мария - от конкретной ли, имеющей цифровое обозначение недостачи, или же от того, что отравило ее душу: от впервые почувствованного неверия в людей, в добро, в ответную элементарную совестливость? Одно дело, когда она, только узнав о подсчетах ревизора, "плакала, жалея и проклиная себя, и, плача, хотела себе смерти", - это была естественная реакция, вызванная потрясением, естественный эмоциональный срыв, когда надо сбросить опасное напряжение. И совсем иное - когда она направилась за помощью к давней подруге Клаве, но вместо помощи услышала лишь оплакивания, как будто ее, Марии, уж и нет, как будто судьба ее решена и осталось только смириться с этим нелепым решением; когда Надя Воронцова, вместо которой Мария и пошла-то в этот магазин, стала, не выказав даже сочувствия, ругать ее... Именно после этого "больше она не верила, что у Кузьмы что-нибудь выйдет с деньгами".
Кузьма, сам не умеющий отказывать и сам нравственно светлый, так же по-доброму думает и о других, веря в понимание, которое не нуждается в словах: он "даже в мыслях не осмеливался просить у них деньги. Он представлял себе свой обход так: он заходит и молчит. Уже одно то, что он пришел, должно было сказать людям все". Но Кузьма оказался слишком светлым для уже сереющего мира; даже этот луч, более сильный и настойчивый, нежели Мариин, устал пробивать непредвиденный, невесть когда спустившийся туман. И тогда все стало безразлично. Произошло это скорее даже не от неверия в успех, а от невысказанной, неосознанной обиды, в которой он и сам-то себе не хотел признаваться, словно боясь разочарованием в людях обидеть и их.
Не доводилось ему ранее так немилосердно, до отвращения, насиловать себя, испытывать столько унижений. Потому и устала его душа, и показалось Кузьме, "что он остался один на всем белом свете - он даже подумал: не на белом, а на черном, будто белого света уже не существовало". Потому и в избе их, в доме, в этом гармоничном дотоле микрокосме, стало "тихо и боязно". Словно весь мир, удрученный и пришибленный происходящим - мир и внутренний и внешний, - замолк не столько в ожидании ответа на вопрос "Что будет?", сколько в недоумении - как такое может быть? И даже ветер, постоянно сопутствующий Кузьме, воспринимается не как живое движение природы, а как символ чего-то разметающего, развевающего, рассеивающего былые представления и веры, надежды, связи. Дома "километров двадцать подряд одно и то же: ветер, ветер, ветер - ветер в лесу, ветер в поле, ветер в деревне"; у железнодорожного вокзала - тот же ветер, "который как начал дуть от дома, так и не переставал"; Кузьме даже кажется, что и пассажиры по перрону не просто мечутся, а "кружит их ветер". Хотя "ветер не может иметь никакого отношения ни к истории с Марией, ни к поездке в город, он дует сам по себе, как дул, наверное, и в прошлом и в позапрошлом году, когда у Кузьмы с Марией было все хорошо, и тем не менее Кузьма не может отделаться от чувства, что одно с другим связано и ветер дует не зря".
"Валентин Распутин всем, что написал, убеждает нас, что в человеке есть свет и погасить его трудно, какие б ни случились обстоятельства, хотя и можно. Он не разделяет мрачного взгляда на человека, на изначальную, неустранимую "порочность" его природы. В героях Распутина и в нем самом есть поэтическое чувство жизни, противостоящее низменному, натуралистическому ее восприятию и изображению".
"ПОСЛЕДНИЙ СРОК"
Повесть, которую сам Валентин Распутин назвал пока главной из своих книг, начинается с фразы: "Старуха Анна лежала на узкой железной кровати возле русской печки и дожидалась смерти, время для которой вроде приспело: старухе было под восемьдесят", - и заканчивается фразой: "Ночью старуха умерла".
Размышляет о смерти старый Василий, задаваясь вопросом "Почему человек на белый свет приходит ночью и уходит ночью?"
Повесть "Последний срок", над которой Валентин Распутин начал работать в 1969 году, впервые была опубликована в журнале "Наш современник", в номерах 7, 8 за 1970 год. Она не только продолжала и развивала лучшие традиции отечественной словесности - в первую очередь традиции Толстого и Достоевского, - но и сообщала новый мощный импульс развитию современной литературы, задавала ей высокий художественно-философский уровень. Повесть сразу же вышла книгой в нескольких издательствах, была переведена на другие языки, издана за рубежом - в Праге, Бухаресте, Милане, Будапеште, Штутгарте, Софии. Пьесу "Последний срок" поставили в Москве (во МХАТе) и в Болгарии. Слава, принесенная писателю первой повестью, была прочно закреплена. Место Валентина Распутина в литературе определилось окончательно.
В этом произведении природа так же играет определенную роль. Роль в душе и судьбе человека. Здесь Распутин показывает героине повести Люсе её возможное но упущенное настоящее в лице природы. Именно природа выводят Люсю из привычной для нее, самою для себя установленной системы существования: она помимо своей воли начинает подчиняться иной, более высокой власти, иной, более могущественной силе, противиться которой бесполезно.
Размышляя о своей близкой родне, Люся "не чувствовала особой, кровной близости между собой и ею, только знала о ней умом, и это вызывало в ней раздражение и против себя - оттого, что она не может сойтись с ними душевно и проникнуться одним общим и радостным настроением встречи, и против них, и даже против матери, из-за которой ей пришлось напрасно приехать..." Этот же разрыв, отмежевание она пытается перенести и на тот мир, в котором выросла; но семья, родня - лишь часть этого мира, и то, что Люся разрывает нити между собою и семьей, еще не значит, что в ее силах управлять и связями между собою и природным миром. Так оно и случилось. Выйдя целенаправленно на прогулку ("для нее важно было пройтись по лесу, подышать свежим воздухом - то, ради чего в выходные она выезжает за город"), она постепенно попадает в мощное силовое поле воспоминаний, излучаемое всем, что встречается на ее пути. Кажется, каждый куст, дерево, пригорок особым магнитом вытягивают из нее то, что она прятала в глубине души или от чего сама пряталась, словно боясь, как бы она, нынешняя, не осталась в проигрыше перед собою же, юной. И если сначала она еще прикладывает некоторые усилия, стараясь понять, почему гора стала меньше (ее частично срыли, чтоб не мешала машинам), то затем сами приходят приятные воспоминания о детстве и юношеских забавах, о дружной работе; а потом Люся уже и не в состоянии контролировать их, обретших самостоятельную форму существования ("Казалось, какой-то голос - травяной или ветряной - наносил живущие здесь слова, и слух, уловив их, дал для повторения").
Наблюдая хиреющие поля, заброшенный лес, "чужое широкое запустенье, которому не хотели верить глаза", она вспомнила невезучий свой колхоз "Память Чапаева" люди ушли из него в леспромхоз, оставив землю на разорение ветрам и сорнякам; и она ощутила чувство вины, будто могла чем-то помочь и не помогла. Правда, привычка всегда оставаться правой сработала мгновенно - Люся тут же отмахнулась от незапланированных мыслей! "Я здесь совсем ни при чем... Я здесь человек посторонний". Но иные законы, не ею установленные, уже вступали в силу - теперь она, даже если бы захотела, не могла уйти от прошлого: "Ее вело что-то помимо ее желания, и она, подчиняясь ему, послушно переставляла ноги"; она уже и сама поняла, что "не вольна поступать сейчас так, как ей нравится", и испугалась этого необычного состояния подвластности.
Приезд к умирающей матери не может превратиться в увеселительную прогулку - это крайне противоестественно; и коль уж Люся не чувствует боли и горя, стоя у смертного одра Анны, судьба заставляет ее испытать потрясение, страх и боль, предоставив возможность заглянуть в самое себя. Не зря Люсе кажется, что "кто-то с самого начала подсматривает за ней, следит за каждым ее шагом", не зря она "не сошла с дороги, не смогла сделать в сторону ни одного шага, подчиняясь чьей-то чужой воле, которую невозможно ослушаться": она подсудна, а суд вершило ее собственное прошлое, преданное ею. С нее спрашивалось.
Распутин не только наиболее ярко, сильно показывает состояние человека через состояние природы, но и вводит природу, пейзаж в произведение на правах одушевленных героев, могущих проявлять свое отношение к другим героям, не пассивно иллюстрирующих, но - активно действующих. В начале Люсиного путешествия мы читаем, что "впереди совсем посветлело", а в середине, после одного из самых ярких воспоминаний - о коне Игреньке, - "она обернулась и ничего не увидела позади себя - все было залито солнцем, и его свет ослепил Люсю". Это вполне может объясняться тем. что писатель подчеркивал: самое светлое, яркое, солнечное в жизни героини - именно эта, вспоминаемая ею пора. Но совсем другие мысли приходят в голову по прочтении строк: "Внизу при Люсиных шагах все смолкло, затаилось. Земля под ногами не отзывалась, была окаменевшей, глухой"; это - уже явное отношение природы к героине, эмоционально окрашенное, с приданными ему человеческими свойствами.
Но, с другой стороны, это принудительное исповедание героини, это испытание и наказание виною - может быть, это тоже тот последний срок, который отпущен ей для решительного понимания себя, для перемен в себе? Человеку неведомы пока еще все резервы даже его собственного организма, в котором загадочного больше, нежели открытого; уж не говоря о том, что неведома ему жизнь природы во всей ее полноте. Природы не как пейзажа, но как сложнейшей, гармонически завершенной системы, не только породившей человека, но и осуществляющей контроль над ним. Я далек от мысли приписывать происходящее с Люсей влиянию мистических сил. Нет, это вполне реальные силы, просто еще не до конца познанные наукой, ибо, как говорил в свое время Альберт Эйнштейн, "наука не является и никогда не будет являться законченной книгой. Каждый важный успех приносит новые вопросы. Всякое развитие обнаруживает со временем все новые и более глубокие трудности".
В самостоятельной замкнутой системе деревенского микрокосма, в то же время открытого для Вселенной, Люся оказалась не совсем инородным, но и не до конца родным телом: инородное было бы сразу отторгнуто, родное - принято. В данном же случае в работу вступили нравственные фильтры; основные среди них - память и вина. И путешествие героини - это прохождение именно через них, через эти нравственные фильтры, с целью очищения души. Она вспоминает голодные послевоенные годы, когда боронила поле и изможденный конь Игренька упал, обессилев, - не Люсины побои, а ласка, доброе слово испуганной Анны подняли его тогда на ноги; вспоминает послевоенную страшную встречу с власовцем, который, конечно же, убил бы ее, если б не брат Миша, оказавшийся рядом. И она понимает, что эти воспоминания пришли не просто так именно сейчас и именно здесь; не просто так "и, повторившись, прежнее, бывшее когда-то давно, не исчезало совсем, а лишь отходило в сторону, чтобы увидеть, что с ней сталось после этого повторения, что в ней прибыло или убыло, отозвалось или омертвело навеки..." (курсив мой. - И.П.).
Повесть "Последний срок", над которой Валентин Распутин начал работать в 1969 году, впервые была опубликована в журнале "Наш современник", в номерах 7, 8 за 1970 год. Она не только продолжала и развивала лучшие традиции отечественной словесности - в первую очередь традиции Толстого и Достоевского, - но и сообщала новый мощный импульс развитию современной литературы, задавала ей высокий художественно-философский уровень. Повесть сразу же вышла книгой в нескольких издательствах, была переведена на другие языки, издана за рубежом - в Праге, Бухаресте, Милане, Будапеште, Штутгарте, Софии. Пьесу "Последний срок" поставили в Москве (во МХАТе) и в Болгарии. Слава, принесенная писателю первой повестью, была прочно закреплена. Место Валентина Распутина в литературе определилось окончательно.
"ПРОЩАНИЕ С МАТЕРОЙ"
Перед человечеством в конце XX столетия остро встала проблема выбора: либо голый практицизм, признающий лишь материальное благополучие, либо установка на духовные ценности, на опыт предшествующих поколении, на любовь ко всему живому на земле. Валентин Распутин относится к тем авторам, которые ставят эту проблему выбора с максимальной откровенностью и жесткостью. И это понято: от того, каким путем пойдет человек в своих взаимоотношениях с окружающим миром, с природой, зависит его ближайшее будущее.
Повесть Распутина «Прощание с Матерой» можно назвать повестью-предупреждением. Предупреждением о реальности исчезновения человечества как рода.
Каждый из нас знает, что он смертен, и проблему небытия мы в большинстве случаев решаем оптимистически: я умру, но будут жить мои потомки. Сейчас же наряду с таким традиционным пониманием жизни и смерти формируется повое миропонимание: мысль о возможности космической катастрофы. О гибели всей человеческой цивилизации в связи с ядерной и экологической угрозой. «Прощание с Матерои» выражает в художественной форме именно эту эсхатологическую концепцию: для героев распутинской повести конец света как будто уже наступил.
Казалось бы, речь идет о «немногом»: как организованно и быстро провести затопление острова, необходимое в связи со строительством ГЭС на одной из сибирских рек. Однако для жителей Матеры (в основном это старые люди) переселение из затопляемой деревни, где прошла вся их жизнь, на новое место равносильно смерти. Будто свет «пополам переломился». Раньше деревня «худо-бедно», но все же держалась «своею места» на яру у левого берега, «встречая и провожая годы» «И как нет, казалось, конца и края бегущей воде, нет и веку деревне: уходили на погост одни, нарождались другие.» Крестьянин осознавал себя звеном в вечной движущейся цепи времен, событии, человеческих судеб Теперь же, когда Матера «сошла с привычного хода», ясно видится неестественность происходящего.
Человек не должен творить насилие над окружающим миром. так как он посягает нс только на нс принадлежащие ему души деревьев, зверей, птиц, но, прежде всего на самого себя. Если людей, подобных старухам Дарье, Настасье, Катерине, занимавшихся каждодневным созидательным трудом: сеяли и убирали хлеб, воспитывали детей, обиходили скотину — можно уподобить царственному лиственю, которым островная Матера кренится к речному дну, то пожогщики (дома прежде, чем затоплять, нужно предварительно сжечь) — скорее сорная трава, «перекати-поле», люди. - забывшие о душе и совести.
Для распутинских старух в окружающей их действительности нет ничего случайного Они хорошо ощущают свою сращенность с природным миром. Чувство природы для них—гораздо большее, чем простое любование ее красотами. Не любование, а любовь движет распутинскими героинями. Поэтому домашние животные, будь то конь, корова, кошка, естественно включаются в систему семейных отношении и видят в человеке своего покровителя, защитника, хозяина в самом полном и глубоком значении этою слова. Такое любовное, а не потребительское отношение к живой твари, постоянная забота о ней очищают и самою человеческую душу. вносят в нее спокойствие и уверенность. Через природу и Дарья в «Прощании с Матерой», и старуха Анна в повести «Последний срок» чувствуют приток живительных сил, понимают свою причастность к бытию Вселенной. Поэтому их кругозор не замкнут крестьянским бытом. Возникает парадоксальная на первый взгляд ситуация: героини, жившие просто и естественно, на одном месте, как деревья в лесу, знают и понимают больше образованных, поездивших по свету людей. В споре с внуком Андреем, склонным к «перемене мест», старуха Дарья так объясняет свое преимущество: «Я мало видала, да много жила. На че мне довелось смотреть, я до-о-олго на его смотрела, а не походя, как ты». К этому надо добавить, что на жизнь Дарья смотрит не только своими глазами, но как бы мудрым взором предшествующих поколений, твердо знавших свое место в жизни.
Отчуждение от земли, невосприимчивость к веками накопленным духовным ценностям — вот главная причина невосполнимых моральных потерь, взаимонепонимания, тех бед, которые обрушились на человечество с победой бездушной цивилизации.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
