71315 (700241), страница 2

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 2)

Постановки пьес Бехера, Верфеля, Газенклевера, Кайзера, Толлера, К. Штернхейма режиссёрами Р. Вейхертом, Г. Хартунгом, Л. Йеснером, К. Х. Мартином способствовали выработке специфических приёмов экспрессионистской режиссуры и игры актеров. Образ персонажа создавался на основе какой-либо одной черты («функции»), превращаясь в маску. Большое внимание уделялось непривычному освещению сцены, абстрактным декорациям (где преобладали косые, наклонные плоскости), символическим аксессуарам. В сложном взаимодействии с театральным экспрессионизмом развивалось творчество молодого Б. Брехта. Экспрессионистские приёмы использовал М. Рейнхардт в постановках У. Шекспира, Ф. Шиллера и др. Влияния театрального экспрессионизма проявились за пределами Германии и Австрии, в том числе и в СССР (художеств, практика ТРАМов, некоторые постановки Е.Б. Вахтангова, К.А. Марджанова, В.Э. Мейерхольда, А.Я. Таирова и др.).

В кино экспрессионизм возник и получил наибольшее развитие в 1915—25. Для него характерны мрачные мистические сюжеты, пронизанные ощущением фатальной обречённости человека, враждебности мира, противостоящего всему живому. Экспрессионизм создавал образ фантастического мира, натура заменялась декорациями, использовались резкие контрасты света и тени, оптические эффекты. В деформации предмета виделся способ повышенной выразительности. Большое место отводилось галлюцинациям, снам, кошмарам безумцев, для изображения которых применялись многократные экспозиции, наплывы. Актёры, отвергая необходимость достоверного раскрытия психологии человека, утрировали жест и мимику, создаваемые ими образы приближались к маске. Наиболее известные фильмы: «Кабинет доктора Калигари» (1919, режиссер Р. Вине), «Носферату» (1922, режиссер Ф.В. Мурнау), «Паганини» (1923, режиссеры Х. Гольдберг и К. Фейдт), «Кабинет восковых фигур» (1925, режиссер П. Лени). К 1925 экспрессионизм в кино исчерпал себя, но пластическая выразительность лучших его фильмов оказала влияние на развитие изобразительных средств киноискусства.

В музыке экспрессионизм сформировался в 1-м десятилетии 20 в.; ряд его элементов проявился в последних произведениях Г. Малера («Песнь о земле», 1908; 9-я, 1909 и неоконченной 10-я симфонии) и операх. Р. Штрауса («Саломея», 1905; «Электра», 1908). Однако в большей степени он связан с творчеством композиторов т. н. новой венской школы — А. Шёнберга (глава школы), А. Берга и А. Веберна. Шёнберг, начавший свой путь с произведений, близких позднему романтизму, пришёл к отрицанию романтических идеалов, сменившихся у него настроениями безотчётной тревоги, страха перед действительностью, пессимизмом и скепсисом. Представители контрастным состояниям (крайняя степень возбуждения или душевная прострация и безысходная угнетённость). Лишённая равновесия, обращенная по преимуществу к сфере подсознательного, таящегося в глубинах человеческой психики, экспрессионистская музыка чуждается определенных, ясно очерченных образов и законченных форм. Композиторы этого направления выработали круг особых средств музыкальной выразительности; они отказались от широкой напевной мелодики, ясных тональных устоев; принцип атональности способствовал выражению зыбких душевных состояний и необъяснимого смутного беспокойства. Многие произведения отличаются лаконизмом, давая лишь намёки на какой-либо образ или душевное переживание (в цикле Веберна «5 пьес для оркестра», 1910, некоторые части длятся менее 1 мин.), Необходимость единого конструктивно-организующего начала, отвечающего общим принципам мышления композиторов новой венской школы и новым типам образности, привела Шёнберга в начале 20-х гг. к выработке оригинальной системы композиции, получившей название додекафонии. Произведения, написанные в додекафонной технике, основаны на различного рода повторениях т. н. серии, что является, по мнению представителей этой школы, развитием принципов формообразования музыки барокко и раннего классицизма, Один из ранних типичных образцов экспрессионизма — монодрама Шёнберга «Ожидание» (1909); в ней господствует состояние гнетущего тревожного предчувствия, разрешающегося взрывом отчаяния и ужаса. Мир таинственных и страшных «ночных настроений» воплощён композитором в мелодраме «Лунный Пьеро» (1912). В творчестве Шёнберга и др. представителей экспрессионизма своеобразно преломлялись и социально-критические мотивы, особенно ярко выраженные у Берга. Его опера «Воццек» (1921), замысел которой созрел в годы 1-й мировой войны, проникнута глубоким состраданием к социально обездоленным, осуждением насилия и сытого самодовольства «власть имущих». Шёнберг создал произведения, обличающие ужасы нацистского террора («Ода Наполеону», 1942; «Уцелевший из Варшавы», 1947). Однако эти сочинения лишены активного утверждающего начала, ненависть и гнев сочетаются в них с пессимизмом и обречённостью, Произведения Шёнберга, написанные после 2-й мировой войны, были последними яркими проявлениями экспрессионизма как направления, В творчестве Веберна экспрессионизм перерождается в иную стилистическую формацию, где господствует абстрактно-рационалистическое конструктивное начало. Поэтому именно Веберн был признан родоначальником послевоенного музыкального авангардизма.

Русский экспрессионизм

Нельзя не согласиться с Готфридом Бенном, утверждавшим, что экспрессионизм «пронес свое знамя над Бастилией, Кремлем и Голгофой, только на Олимп он не вступил, как и ни на какую иную классическую землю».

Трагическое мировосприятие, порожденное дегуманизацией общества и крушением традиционных гуманистических ценностей, оказалось близким русскому человеку. Россия, по словам Ф. Гюбнера, привила экспрессионизму «недостающую силу — мистицизм вольной веры» Толстого и Достоевского. Более того, Томас Манн в 1922 году писал: «Действительно, то, что мы называем экспрессионизмом, это только поздняя и сильно пропитанная русским апокалиптическим образом мысли форма сентиментального идеализма».

Но все же определить коротко и точно, что такое экспрессионизм, по мнению Владимира Нейштадта, не представляется возможным: «Подобное определение неминуемо впало бы в догматичность. Формулировки такого рода у некоторых теоретиков экспрессионизма именно тем и грешат («экспрессионизм — это норма постижения». — Гюбнер). Пытаясь обойти это, иные прибегают к фигуральным сравнениям (Т. Дейблер: «Уста народа гласят: когда кого-либо вешают, он переживает в последний момент всю свою жизнь еще раз. — Только это может быть экспрессионизмом»). Такие сравнения могут быть очень изящны, но мало что уясняют по существу. И уже совершенно непригодны напоминающие «армянские загадки» отрицательные определения, типа: экспрессионизм это не импрессионизм, а наоборот.

Проблема экспрессионизма в России решалась неоднозначно. Прежде был иной категориальный аппарат, вследствие чего не прочитывались типологические черты экспрессионизма. Так, существует представление об экспрессионизме как большом стиле, о его всеохватности: «Поздний символизм и, казалось бы, давным-давно исчерпанный натурализм, акмеизм, эго- и кубофутуризм, имажинизм, дадаизм, сюрреализм — все эти течения вобрал в себя экспрессионизм, став единым и единственно мощным литературно-художественным движением первой трети века» (В.Л. Топоров. Предисловие к антологии «Сумерки человечества». М., 1990. С. 6).

Что же, в конце концов, заставляет объединяться в одно целое хотя бы литературный экспрессионизм? — справедливо задавался вопросом В. Нейштадт. По его мнению, на этот вопрос дает ответ Курт Пинтус в предисловии к составленной им антологии современной немецкой поэзии «Сумерки человечества»: «Если стихи, собранные здесь, не принадлежат к какой-нибудь одной замкнутой литературной группе или школе, то все же должно быть нечто, что объединяет поэтов этой симфонии. Это общее есть интенсивность и радикализм чувств, убеждений, выраженья, формы. И эта интенсивность, этот радикализм вновь понуждает поэтов к борьбе со старым человечеством уходящей эпохи и к страстному приготовлению и требованию нового лучшего человечества». Таким образом, объединяющий момент уводится из области собственно литературной и утверждается в области социально-этической. Экспрессионизм не литературная школа, не стиль, но секта с определенными моральными тенденциями. Поэту предназначается цель — вести человечество по пути морального совершенствования. Этот «апостольский» лозунг действительно охватывает всех разнородных, по другим признакам, поэтов экспрессионизма».

Характеристики

Список файлов реферата