53742 (669017), страница 3

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 3)

а другую поместить на сохранение в Сузах, он потребо­вал из Вавилона, Месопотамии, а также из Суз караван мулов и 3 тыс. вьючных верблюдов. Они и перевезли все в указанные места .

Таким образом, все источники не оставляют сомнений в жестокой расправе Александра и его войск с самым враждебным из азиатских городов. Завершением этой расправы было сожжение дворца персидских царей.

Характерно, что все авторы, кроме Арригна, подчер­кивают, с одной стороны, внезапность этого поступка, с другой — его греческую направленность. Зажженный многочисленными светильниками "дворец и все вокруг было результатом мести за кощунство, совершенное Ксерксом, царем персидским, на афинском акрополе. Что касается македонян, то они принимали участие в этом предприятии пли просто подражая царю, или в на­дежде на быстрое возвращение домой.

При более внимательном анализе античной традиции о поведении македонян в Персеиоле и о поджоге царско­го дворца, в ней обнаруживается ряд противоречий. Прежде всего, вызывает недоумение жестокое обраще­ние Александра с персидской столицей, которая ему не оказала ни малейшего сопротивления. Почему он не ограничился оккупацией города, а принял решение его уничтожить, за исключением царских памятников? Су­ществует мнение, что в этом акте отражеио сострадание македонского полководца при виде изуродованных гре­ков. Эпизод о последних имеется только в антиалександ­ровской традиции. Так, Курций рассказывает, как на­встречу Александру вышел жалкий отряд людей — гре­ческие пленники, числом до 4 тыс. (по Юстину и Диодору. их было 800 человек), которых персы подвергли му­чительным пыткам; у одних они отрезали ноги, у дру­гих — руки и уши, па теле третьих выжгли буквы варвар­ского языка, тем, кто знал какое-нибудь ремесло и был мастером своего дела, оставили только члены, которыми они работали, все остальные отрубили. Вследствие этих издевательств они потеряли обычный облик людей;

человеческим в них можно было признать только голос. Эта картина вызвала чувство сострадания у македон­ского царя, который даже не мог удержать слез и обещал отправить их па родину. Выйдя на вал, греки стали обсуждать, чего им просить у царя: одни хотели места для поселения в Азии, другие—возвращения до­мой. В преобла­дающем, большинстве греки решили остаться на Восто­ке. Александр согласился с ними, выдал каждому по 3 тыс. драхм, прибавил к этому но 10 одежд, а также крупный и мелкий скот и семена, чтобы отведенные им земли могли быть обработаны и засеяны. Диодор еще добавляет, что они были освобождены от всех царских податей, правителям было отдано приказание следить за тем, чтобы их не обижал никто.

Если этот эпизод и имел место, то вряд ли он давал право Александру жестоко расправиться с Персеполем, все население которого не могло быть ответственным за это злодеяние над пленными греками. Не могут объяс­нить этого поступка и трудности и потери, которые испы­тывал Александр от войск Ариобарзана. Само по себе вполне закономерное, решительное сопротивление за­хватчикам имело не одни прецедент; результатом их не было разрушение городов (за исключением Фив и Галикарнаса).

Как уже было оказано выше, сам Александр мотиви­ровал свой поступок стремлением удовлетворить «пред­ков» греков за грабежи и злодеяния армии Дария и Ксеркса в различных эллинских городах в период греко-персидских войн. Но известно, что сама Македония вовсе не пострадала от нашествия персов, а имела с ними тесные контакты, в то время как сам Александр позднее показал свою исключительную жестокость по отношению к греческому городу. Кроме того, неясно, .почему он по­щадил Сузы, где эллины были оскорблены и унижены. По этому поводу П. Клоше выдвигает следующую гипо­тезу: обеспокоенный бурным волнением в Греции и, не зная еще о его конце, он хотел привлечь общественное мнение эллинов, отомстив за их предав, которые под­вергались персидской агрессии. Разрушение города, от­куда исходила часть этой агросети, ярко показало «филэллннизм» Александра. В то же время его армия, уже сильно пострадавшая, которую ожидало новое длительное напряжение сил, обогатилась бы обильными ресурсами. После ужасов резни и грабежа город по­знал ужас пожара, в результате которого был сожжен царский дворец. Это согласуется с уже ранее высказанными предположениями Керста о том, что пожар царского дворца был мероприя­тием продуманным, рассчитанным как на эллиноа, так и на восточные народы. Эллинам оно должно было по­казать, что цель панэллинского похода достигнута, зло­деяния, совершенные Ксерксом над эллинскими святы­нями, отомщены . Жителям Востока это должно было служить знаком, что власть Ахеменидов закончилась, что персидское ярмо разбито и на его место вступает теперь новое великое царство. Поджог дворца был не столько поступком личной мести Александра, сколько символическим актом. Несколько позднее, вступив в столицу Мидии, Александр проделал еще один шаг в этом направлении. Он отпустил фессалийскую копнищу и эллинские союзные контингенты на родину, оставляя у себя на службе добровольцев. Уволенные солдаты достигли побережья под руководством одного македон­ского командира, а затем с помощью гиппарха Менея перебрались на Эвбею. Это мероприятие, проведанное в сответственный момент тяжелого преследования Дария, должно было означать, что воина, которую «Александр и эллины» вели против персов, закончилась, что панэллинская цель похода достигнута, искупление обид, на­несенных эллинам Ксерксом, исполнено. Теперь войну больше не ведет Коринфский союз, и Александр больше не является союзным полководцем эллинов; его дальней­шие военные предприятия не имели больше никакой связи с панэллиискими идеями и целями. В политике Александра более отчетливое выражение получало не македонское начало, как думает П. Клоше, а восточ­ное. Новое азиатское царство не нуждалось даже в моральном тыловом прикрытии в виде Эллинского сою­за, особенно после того, как было подавлено антимаке­донское восстание в Спарте. Собственные цели Алек­сандра встали в резкое противоречие с панэллинской программой. Она не согласовывалась с его открытым стремлением стать наследником завоеван но и побежден­ной державы Ахеменидов.

В Персии Александр пробыл около четырех месяцев. Это время он использовал частью для того, чтобы дать македонскому войску отдых, частично для подчинения непокорных со времен персидской власти воинственных племён и народностей в пограничных местностях. Весной, приблизительно в апреле 330 г. до н. э., Алек­сандр вновь отправился в Мидию против разбитого пер­сидского царя. По пути он вторгся в землю паретаков и подчинил их. По Деодору, одними персидскими горо­дами он овладевал силой, другие привлек к себе добро­той. Прибыв в Мидию, Александр узнал, что у Дария нет боеспособного войска, что его союзники скифы и кадусии своего обещания не сдержали и на помощь к нему не пришли, поэтому Дарий решил бежать. Это вызвало поспешное его преследование со стороны Александра. По сообщению Бисфана, сына Оха, царствовавшего над персами до Дария, у последнего было 6 тыс. пехотинцев, 3 тыс. всадников и около 7 тыс. талантов, взятых у ми­дян. Это указание Арриана о количестве войск у пер­сидского царя находится в .большом противоречии с данными Курция, который количество его войск увели­чивает в 5 раз. Это связано с общей тенденци.ей Арриана показать неспособность Дария к дальнейшему сопротивлению. Когда последний вскоре бежал из Экбатан, Александр занял этот город, где собирался предпри­нять важные решения. В частности, деньги, вывезенные из Персеполя, он поручил Пармевиону переправить в Экбатаны, положить их в кремль и передать Гарлалу. Сам же царь с копнищей из «друзей», наемными всадни­ками, которыми командовал Эригий, с македонской пе­хотой, с лучниками и агрианами продолжал преследовать Дария. За 11 дней он достиг Раги (юго-восточнее Теге­рана), местности, расположенной в 80 км от Каспийских ворот. Узнав, что Дарий уже перешел Каспийские во­рота, удаленные на один день пути, Александр разрешил войску пятидневный отдых, после чего продолжал пре­следование персидского царя. Преследование оказалось тяжелым, солдаты были измучены и отставали, лошади падали. Но Александр, невзирая ни на что, спешил вперед, дошел до Каспийских ворот, перешел через них и продвигался, пока страна была обитаемой.

Что же происходило в это время в лагере персидского царя? Одно ясно, что Дарий не использовал возможно­сти, предоставленной ему задержкой Александра, не со­брал новых войск ни в Мидии, ни в южных провинциях и бежал в восточные сатрапии.} Арриан указывает, что многие из тех, кто бежал вместе с Дарием, покинули его и вернулись каждый к себе домой; немало было и таких, которые сдались Александру. К последнему прибыли из Дариева лагеря один из знатных вавилонян Багистан и с ним Антибел, один из сыновей Мазея. Они сообщили, что Набарзан, хилиарх в коннице, бе­жавший с Дарием, Бесс, сатрап Бактрии, и Барсаент, сатрап арахотов н дрангианов, арестовали Дария. Это известие заставило Александра еще более торопиться. Он взял только «друзей» и всадников-«бегунов», отобрал в пехоте самых сильных людей, снабдив их двухдневным продовольствием, и двинулся, не ожидая отряда Кена, еще раньше посланного за фуражом. Кратеру с оставши­мися войсками было приказано следовать за ним. До­стигнув лагеря, откуда к нему выезжал Багистан, он узнал, что Дария, как арестованного, везли в крытой по­возке. Его власть при поддержке бактршйской конницы н прочих варваров, бежавших вместе с персидокздм ца­рем, перешла к Бессу Артабаз, его сыновья и греческие наемники противились этому, по, будучи бессильны вос­препятствовать намерениям Бесса и его сторонников, свернули с большой дороги и ушли в горы.

Согласно сообщениям Арриана, план персидских за­говорщиков состоял в следующем: в случае преследова­ния их Александром выдать ему Дария, за что они на­деялись получить щедрую награду. Если же преследова­ние будет прекращено и Александр повернет обратно — собрать большое войско, при помощи которого сообща закрепить за собой власть. До реализации этого плана всем распоряжается Бесс как родственник Дария и как сатрап страны, на территории которой происходят эти события. Узнав об этом плане, Александр ускорил погоню, несмотря на крайнее утомление людей и лоша­дей. По указанию местных жителей он избрал трудно­проходимую, но более короткую дорогу и устремился вперед с небольшим отрядом. Основное войско следова­ло за ним. {Настигнув беглецов, которые шли без оружия и в беспорядке, Александр легко преодолел сопротивле­ние немногих из них, а большинство бежало без боя. Бесс и его единомышленники старались увезти с собой в повозке Дария, по когда Александр уже совсем насти­гал их, Сатибарзан и Барсаент нанесли Дарию множе­ство ран, бросили его и сами бежали с 600 всадников. Персидский царь умер от ран раньше, чем его увидел Александр. Последний отослал его тело в Персию, распорядившись похоронить его со всеми почестями в царской усыпальнице ¹⁴¹. Таков был конец Дария, по­гибшего от козней самых близких к нему людей.

Общая картина преследования у Плутарха такая же, как у Арриана. Плутарх указывает, что Алек­сандр опечалился несчастьем Дария, завернул его тело в свою хламиду и отослал к его матери, а Бесса-убийцу, захватив впоследствии, казнил лютой смертью.

В рассказе Диодора — лишь одно упоминание об отступлеии Дария, о пленении его Боссом и об изменническом убийстве. Упоминается также о царском погребении Дария Александром. Впрочем, приводится мнение двух историков, что Александр застал еще пер­сидского царя живым, выслушал его просьбу о наказа­нии убийц и обещал эту просьбу выполнить. Он отпра­вился в погоню за Боссом, по тот значительно опередил преследователей и бежал и Бактрию. Александр повер­нул обратно, отказавшись от преследования. Между

тем Бесс вместе с Набарзаном, Барсаентом и многими другими добрался до Бактрии и стал призывать ее на­селение к защите своей свободы. Заявляя, что будет предводителем в этой борьбе, он объявил себя царем;

набирая солдат, заготовлял много вооружения и ревно­стно занимался тем, что насущно требовалось и данный момент. Позднее, во время среднеазиатского похода, когда Бесс был предан его собственным приятелем Гобареном и выдан Александру, последний отдал Босса на казнь брату Дария н другим его родственникам. Они вся­чески издевались над ним и изувечили его.

Подробное описание всех этих событий дает Курций. В этом описании совершенно отчетливо вырисовывается не только стремление Дария бороться с Александром, но и наличие в непосредственном окружении персидского царя двух разных мнений относительно дальнейших действий. К первому относился бывший сатрап Фригин Геллеспонтской Артабаз и греческие наемники, ко второму—Набарзан и Бесс. Артабаз, один из старейших друзей царя, сразу заявил, что он последует за царем в бой, победит или умрет вместе с ним. Начальник гре­ческих наемников Патрон приказал своим надеть на себя оружие, находившееся в обозе, п быть готовыми испол­нять его приказания. Сам он убеждал Дария положить­ся на него, поставить царский шатер в греческом лагере и доверить ему охрану царя. Как чужестранец, он не просил бы этого, если бы был уверен, что другие ее хорошо вы­полнят. Патрон указывал, что они остаются верными Дарию, как и преж­де, что они потеряли Грецию, что у них нет никакой Бактрии и вся их надежда на него. Он предупреждал о кознях Бесс а и Набарзана. Но Дарий не принял пред­ложения наемника, мотивируя это тем, что он никогда не отступится от своих единомышленников и любую превратность судьбы предпочитает испытать среди своих

и не станет перебежчиком. Персидский царь ко всему этому понимал, что люден, со стороны которых нужно бы­ло бояться преступлении, было 30 тыс., у Патрона же— всего 4 тыс.; если бы он доверился ему, осудив веролом­ство соплеменников, он, как ему казалось, этим оправ­дал бы собственное убийство. Отказавшись от грече­ской защиты, Дарию не на кого было опереться. В это время Набарзан и Бесс заключили между собой преступ­ный союз и решили с помощью тех войск, которые нахо­дились под их командованием, схватить царя и заклю­чить в оковы. Они имели намерение или передать царя живым Александру, если он их настигнет, получив за свое предательство благодарность и большое вознаграж­дение, или в случае возможности избежать встречи с македонским полководцем — убить Дария, захватив его власть, и возобновить воину. Уверенность в успехе их замысла внушали им те области, которыми они управля­ли, со своими богатыми людьми, оружием, обширностью пространств. Подготовляя этот замысел, Набарзан по­ставил Дарию определенные условия: передать на время власть и командование Бессу, пока враг не уйдет из Азии. Только таким путем можно было добиться победы над врагом. Бактрия еще не тронута, инды и саки оста­лись верны, множество народов, армии, много тысяч пе­хотинцев и всадников готовят силы для возобновления войны. Это предложение было Дарием с негодованием отвергнуто. От потов был заколоть предателя, если бы его не окружили бактрийцы с Бессом. Последний вместе с Набарзаном отделил свои войска от прочих воинских частей, готовясь тайно выпол­нить свой план. Их попытка увлечь за собой персов не увен­чалась успехом. Персы единодушно подтвердили свою верность царю. Артабаз, выполнявший все обязанности главнокомандующего, проверял их готовность, а Дария, предавшегося печали и отчаянию, успокаивал и ободрял.

Это обстоятельство затрудняло Боссу и Набарзану осу­ществить свои намерения. Открыто схватить царя при помощи воинов-бактрийцев оказалось невозможным. Поэтому они притворно принесли раскаяние в своем стремлении отделиться и просили прощения у царя. Од­новременно их агенты тайно вели агитацию среди персов, убеждая их не подставлять свои головы под всеобщее крушение, а перейти на их сторону, следовать за ними в Бактрию, которая готова принять их с подарками и таким изобилием, какого они себе не представляют. Своим раскаянием они усыпили бдительность царя и получили возможность снова к нему приблизиться. Даже после того, как Дарий, сам почувствовав назревание за­говора, поведал Артабазу о предложении греческого .на­емника Патрона перейти в лагерь греков, он, выслушав его разумный совет о необходимости принять это пред­ложение, не принял никаких мер предосторожностей. Вскоре по лагерю пошел слух о том, что Дарий покончил с собой. Этот слух вызвал замешательство и переполох среди персов, которым воспользовались Бесс и Набарзан. Они захватили царя, заковали его и посадили в грязную повозку. Деньги и имущество его были разграблены. Персы, оставшиеся без царя, на третий день присоедини­лись к бактрийцам, а Артабаз с греческими наемниками направился в Парфию. Между тем Александр, узнав от перебежчиков и особенно от вавилонянина Багистана о пути следования Дария и его пленении, ускорил пресле­дование. Перед своими командирами он поставил совер­шенно конкретную задачу: захватить Дария живым. К Александру стали приходить перебежчики, которые, осудив преступника Босса, указали точное его местопре­бывание. Беспорядочное войско Босса, хотя по числен­ности имело преимущество, но при приближении Алек­сандра обратилось в бегство. При таких обстоятельствах Бесс и другие соучастники его замысла убеждали Дария с повозки пересесть на коня и спасаться бегством. Он от­казался. Тогда они забросали его копьями, убили двух слуг царя и сами скрылись — Набарзан в Гирканию, а Бесс с немногими всадниками—в Бактрию. Их отряды, оставшись без предводителей, стали рассеиваться. Если попытаться выяснить действительные причины этой катастрофы, нужно учесть ту роль, которую играли среднеазиатские сатрапы в системе Персидского госу­дарства. Военное поражение Дария после Гавамел ускорило внутренний распад его царства. Измена сатра­пов — яркое тому подтверждение. Даже в последнее время перед трагической развязкой царя предали персидский сатрап Персеполя Тиридат и начальник города Пасаргады Гобар. Сам Дарий, обращаясь к помпам, которые бежали вместе с ним, сетовал на то, что предатели и пе­ребежчики царствуют в его городах. Что касается восточно-иранских сатрапов, то их зависимость от пер­сидского царя всегда была относительной, особенно в период развала Персидского государства. По планы и намерения нового македонского завоевателя их пугали и страшили. Керст полагает, что в это время началась общая национально-иранская реак­ция против македонского завоевания, которая затем про­должалась особенно в Бактриане и Сузиане. Это же подчеркивает и Берве, который считает, что вокруг Босса как сильнейшей личности образовалось пациональное движение сатрапов и знати восточных, стран—Набарзана, Барсаента, Сатибарзана, Оксиарта и др., целью которых было энергичное сопротивление македонскому вторжению. Не считая Дария способным к сопротив­лению, они решили покончить с ним и передать Бессу руководство этим антимакедонским движением. Но неожиданно быстрое продвижение Александра не оставило Бессу времени, чтобы собрать силы, а прину­дило к поспешному бегству. Когда летом 330 г. до н. э. около Гекатомппла Сатибарзан и Барсаент не его пору­чению убили Дария, они тут же отправились в свои са­трапии, чтобы организовать дальнейшую 'борьбу против македонян.

Характеристики

Список файлов реферата