19773-1 (667653), страница 2
Текст из файла (страница 2)
Продолжать войну? Да, конечно, продолжать! Но с какой целью и в каком масштабе? Многие, даже когда они и одобряли такое решение, хотели, чтобы это ограничивалось лишь поддержкой, которую горстка французов оказывает Британской империи, не сломленной и сражающейся. Я никогда не рассматривал в этом плане наше стремление продолжать борьбу. Для меня речь шла прежде всего о спасении нации и государства.
Однако, предпринимая некоторые шаги на этом необычном поприще, я должен был выяснить, не собирается ли кто - ни будь другой, пользующийся большим авторитетом, увлечь за собой в борьбу Францию и империю. Поскольку перемирие еще не вступило в силу, можно было предположить, хотя это было и маловероятно, что правительство Бордо в конечном счете пойдет на продолжение войны. Какой бы малой не была надежда, ее нельзя было терять. Именно поэтому, когда я прибыл в Лондон днем 17 июня, я сразу же телеграфировал в Бордо, предложив свои услуги для продолжения в английской столице переговоров, которые были начаты мной на кануне, о закупках в Соединенных штатах, о немецких военнопленных и о перевозках в Африку.
В ответ пришла телеграмма, требующая моего немедленного возвращения. 30 июня «французское посольство» известило меня о приказе явиться в тюрьму Сен-Мишель в Тулузе, с тем чтобы предстать перед военным судом. Сначала суд приговорил меня к одному месяцу тюремного заключения. Затем по апелляции, поданной «министром» Вейганом, который был недоволен решением, я был приговорен к смертной казни.
Учитывая - впрочем, не без основания! – эту позицию правительства Бордо, я решил установить контакт с властями французских колоний. Еще 19 июня я направил телеграмму главнокомандующему войсками в Северной Африке и генеральному резиденту в Марокко генералу Ногесу с предложением поступить в его распоряжение, если он отвергнет перемирие. 24 июня я вторично телеграфировал Ногесу и обратился к главнокомандующему войсками в Леванте генералу Миттельхаузеру и Верховному комиссару в Леванте Пюо, а так же к генерал-губернатору Индокитая генералу Катру. Я предлагал этим высоким должностным лицам создать орган обороны Французской империи и сообщал им, что я мог бы немедленно обеспечить установления связи этого органа с Лондоном.
Конечно, правительства стран, находившихся в состоянии войны со странами «оси», отозвали из Франции своих представителей; это произошло либо по инициативе самих правительств, как это было с сером Рональдом Кемпбеллом или с генералом Ванье, либо по требованию немцев.
В этот самый трагический период истории Франции я брал на себя всю ответственность за ее судьбу.
Но Франция немыслима без меча. Прежде всего, необходимо создать армию. В Англии находились некоторые французские военные части. Кроме того, в госпиталях Англии на излечении несколько тысяч солдат, раненных в Бельгии. Французские военные миссии взяли на себя командно-административные функции, с тем, чтобы держать все эти силы в подчинении Виши и подготовить их общую репатриацию.
23 июня английское правительство, с целью оказания помощи опубликовало два заявления. В первом заявлении говорилось об отказе признать независимый характер правительства Бордо. Во втором-сообщалось о проекте создания французского Национального комитета и заранее говорилось о намерении признать его и сотрудничать с ним по всем вопросам, касающимся ведением войны. 25 июня английское правительство опубликовало коммюнике, в котором оно сообщало, что целый ряд высоких должностных лиц Французской империи выразили свое желание примкнуть к движению Сопротивления, и предлагало им свою поддержку. Но затем, поскольку ни кто не откликнулся на это обращение, лондонский кабинет, имея перед собой одного лишь генерала де Голля, 28 июня решил официально признать его «главой свободных французов».
Соглашение от 7 августа имело для Свободной Франции немаловажное значение не только потому, что избавляло нас в ближайшем будущем от материальных затруднений, но также и потому, что британские власти, имевшие отныне официальную базу для взаимоотношений с нами, теперь без колебания оказывали нам помощь. Но главное – весь мир узнал, что, несмотря на все препятствия, заложены основы франко-английского сотрудничества. Это не замедлило сказаться на отношении к нам некоторых территорий Французской империи и французов, проживавших за границей. Кроме того, другие государства, видя, что Великобритания признала Свободную Францию, сделали некоторые шаги в этом направлении. Это относилось в первую очередь к правительствам, нашедшим свое убежище в Англии. Конечно, их возможности были чрезвычайно ограничены, но зато они сохранили свое международное представительство и международное влияние.
Некоторые французы сразу же перешли на мою сторону и стали выполнять внезапно свалившиеся на них обязанности с таким рвением и с такой энергией, что, несмотря на многочисленные препятствия, наш корабль вышел в море и плыл. Профессор Кессен был моим неоценимым сотрудником в области подготовки всевозможных актов и документов, которые положили начало внутренней и внешней структуре нашей организации. Антуан руководил нашими первыми гражданскими органами, что являлось исключительно неблагодарной задачей в этот период, когда приходилось заниматься всем без достаточного опыта и знаний. Лапи, Эскара, и Аккен поддерживали связь с министром иностранных дел Англии и с европейскими правительствами. Находившимися в изгнании. Кроме того, они устанавливали контакт с французами. Проживающими за границей,к которым я обратился с призывом. Плевеном и Дени заведовали нашими мизерными финансами и подготавливали условия, в которых смогли бы существовать колонии в случае их присоединения к нам. Шуман выступал по радио от имени Свободной Франции, Массип следил за прессой и снабжал ее необходимой информацией. Бенжан согласовывал с нашими союзниками вопрос об использовании французских судов и моряков торгового флота.
В военной области Мюзелье с помощью д`Аржалье, Марген-Вернерэ, Кенига, Пежо и Ранкура формировали первые морские, сухопутные и авиационные части.
Генерал Спирс защищал интересы перед английскими учреждениями, помощь которых была в то время необходима.
В самой Англии свободные французы пользовались симпатией, и уважением со стороны королевской семьи, а так же министры и представители власти не упускали возможжности проявить свои добрые чувства.
Нужно сказать, что Англия тогда переживала тревожное время. Ожидалось наступление немцев, и англичане в такой обстановке проявляли изумительную стойкость. Каждый мужчина и каждая женщина учавствовали в оборонительных мероприятиях.
Надо добавить, что американцы, снабжавшие оружием, снаряжением и обмундированием, ставили условием, чтобы мы приняли их собственные правила организации армии.
Но все же кампания в Европе, которая предстоит в скором времени, действительно потребует очень крепких вспомогательных войск.
14 октября 1943 года Комитет национальной обороны утвердил план вооружения, предложенный Лемонье. Планом предусматривалось, что к весне следующего года будут приведены в состояние боевой готовности следующие корабли: 2 линкора- Ришилье и Лоррен; 9 крейсеров- Эмиль Бертен, Монкальм, Жанна д Арк, и т.д.; 3 вспомогательных крейсера; 14 миноносцев; 18 подводных лодок; 80 малых судов: нефтеналивные, охотники за подводными лодками, и т.д. Было так же сформировано 6 эскадрилий гидропланов, и французские самолеты вновь появились в Атлантике.
Большую часть военного снаряжения должны были предоставить союзники на основе соглашений о ленд-лизе, причем в компенсацию с нашей стороны засчитывались услуги, которые оказывались союзникам: предоставлением портов, транспорта, коммуникации, средств связи, рабочей силы и т. д. Увеличилось количество более или менее значительных групп Сопротивления, и они повели партизанскую войну, которая играла первостепенную роль в изматывании неприятеля, а позднее в развернувшейся битве за Францию.
Но в значительной части страны условия местности таковы, что партизанскому отряду невозможно было надежно укрыться. Тогда отряд разделялся на очень маленькие группы, или же участники Сопротивления жили в подполье поодиночке. Их снабжали фальшивыми документами (ведь организация Сопротивления имела своих людей в министерствах, в префектуре, в мэриях, в комиссариатах) и пристраивали на работу – кого на рубку леса, кого в каменоломни, кого на ремонт шоссейных дорог; ночевали они в изолированных фермах или же старались затеряться в больших городах. Зачастую «прикрытие» им обеспечивали заводы, стройки, конторы; партизаны пользовались им, выжидая удобного момента для диверсии, а совершив ее, исчезали. Эти рассеянные по всюду борцы не могли действовать в широких масштабах, но зато они все больше давали о себе знать. В Париже, на севере Франции, в Лионе и в других промышленных районах мелкий саботаж на производстве стал явлением постоянным – до такой степени, что пришлось создать специальную службу охраны от диверсий на тех предприятиях, которые в ближайшем будущем могли понадобиться для наших армий.
В начале 1943 года, когда создавалась тайная армия, мы определяли ее численность приблизительно в 40 тыс. человек; да тысяч тридцать французов и француженок входили в сеть организаций Сопротивления, объединяемых шестьюдесятью группами. Через год в партизанских отрядах было, по меньшей мере 100 тыс. человек. А когда началась битва за Францию, число их превысило 200 тыс. Фактически контингенты бойцов внутренних сил находились в прямой зависимости от вооружения, которое им давали. Если случалось, что группа получала все необходимое ей оружие, в нее тот час же вливались добровольцы. И наоборот, командиру слабо оснащенного отряда приходилось отказывать борцам, желавшим вступить в его ряды. Конечно, снабжение организаций Сопротивления оружием было одной из важнейших забот правительства.
Партизанские отряды, поддерживавшие их организации Сопротивления, помогающая им пропаганда – все это требовало денежных средств. Правительство старалось доставить их в денежных знаках, которые могли иметь хождение во Франции и не возбуждали бы подозрения. Сначала использовались все запасы билетов Французского банка, хранившиеся в Англии, в Африке и на Антильских островах. Затем стали посылать «боны освобождения», выпущенные правительством в Алжире и с его гарантией.
И вот была создана система, которая, не стесняя инициативы подпольных сил и их разделения на группировки, связывала их с французским командованием и давала им почувствовать эту связь в действии. Для каждого административного района и для некоторых департаментов правительство назначило «военного делегата», выделенного лично мною. Он устанавливал контакт с вооруженными группами своей области, координировал их выступления, связывал с нашим центром посредством радиостанции, которой он располагал, передавал им наши инструкции, а нам сообщал их просьбы, регулировал с нашими службами воздушные операции по доставке им на парашютах оружия.
Но с момента высадки союзников во Франции нужно было добиться, чтобы эти разрозненные элементы содействовали операциям союзных войск, и, следовательно, военное командование должно было давать им определенные задания и предоставлять им средства для их выполнения. В отношении разрушений, которые должны были сковывать передвижения неприятеля, у нас имелся общий план, выработанный нами уже давно при участии специалистов, компетентных в каждой из интересующих нас отраслей. Так, например, существовал «Зеленый план», предложенный руководителями «Сопротивления на железных дорогах»- Арди, Арманом и другими; имелся «Лиловый план», составленный при содействии участников Сопротивления работникам связи – в частности, с помощью Дебомарше: он касался повреждения телеграфной и телефонной связи, особенно подземных кабелей; был «Черепаший план», по которому предусматривалось перерезать дороги в самых важных местах, - главным исполнителем его был Ронденэ; был и «Голубой план», в котором намечались меры по захвату электростанций. Но, с другой стороны, необходимо было, чтобы действия местных подпольных групп в нужный момент приобрели, общенациональное значение – стали бы выступлением всей страны и приняли достаточно устойчивый характер, могли бы стать элементом стратегии союзников. Надо было, чтобы отряды тайной армии слились с другими нашими войсками в единую французскую армию.
Вот почему в марте 1944 года я создал Французские внутренние силы, в которые в обязательном порядке должны были войти все подпольные вооруженные группы, причем предписывалось, чтобы они по мере возможности были организованны в воинские подразделения, соответствующие нашему уставу: взводы, роты, батальоны, полки. Однако стратегические планы союзников все еще были неопределенными. В сентябре 1943 года союзники решили приняться за Италию. Но в отношении дальнейших действий у них не было согласия. Соединенные Штаты теперь чувствовали себя способными повести битву в Европе, пройдя кратчайшим путем, то есть через Францию. Вступить на землю Нормандии, а оттуда двинуться на Париж; произвести высадку в Провансе и подняться вверх по долине Роны – таковы были их намерения. Они хотели сочетать обе эти операции. Вслед за тем союзные армии, соединившись между Швейцарией и Северным морем, перейдут Рейн. Американцы считали итальянскую кампанию побочным делом, которое не должно отвлекать внимание от главной задачи.
Англичане – и, прежде всего Черчилль – смотрели на положение иначе. По их мнению, американцы планировали нападение на врага там, где это сделать всего труднее, - хотели схватить быка за рога. Гораздо лучше было бы нацелиться на уязвимые места, разить зверя в его мягкое подбрюшье. Вместо того чтобы объектом своих действий прямо назвать Германию и, пройдя через Францию, достигнуть ее, по мнению англичан, надо было двинуться через Италию и Балканы в придунайские страны Европы. Великое усилие союзников должно поэтому состоять в следующем: продвинуться вперед по итальянскому полуострову, помимо того, сделать высадку в Греции и Югославии, добиться вступления в войну Турции, а затем войти в Австрию, в Чехию, в Венгрию.
Случилось так, что довольно рано взяла верх американская точка зрения относительно высадки на севере Франции. В декабре 1943 года наши англо – саксонские союзники, которых сильно торопили русские, решили выполнить эту грандиозную операцию, получившую наименование «Оверлорд».Мы, конечно, одобрили это намерение. Но высадка на юге страны, хотя она и была решена в принципе и заранее окрещена именем «Энвил», все еще вызывала много споров.
Добиваясь для Франции своего рода повышение в ранге в рядах коалиции, мы знали, что личные качества наших генералов, командующих крупными частями, сыграют тут большую роль. Во главе армейского корпуса должен стоять человек, обладающий широким кругозором и дальновидностью, умеющий слить в единый удар различные и разновременные действия крупных сил. Генералы Анри Мартэн и де Лармина, первые наши командующие корпусами, блестяще доказали свои дарования. На море, по той причине, что враг уже не мог ввести в бой значительные силы, война состояла в действиях отдельных наших боевых единиц, распределенных на огромных пространствах для охоты за подводными лодками, для уничтожения рейдеров, для защиты от вражеских самолетов, сопровождения транспортов и обороны наших баз. Наша авиация в силу обстоятельств должна была включить свои эскадрильи в большие группы истребительской авиации, авиации непосредственной поддержки и бомбардировочной авиации союзников.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
