19126-1 (667642), страница 2
Текст из файла (страница 2)
В Ургу первые русские купцы прибыли вместе с консульством в 1861 г. Их деятельность встретила сопротивление властей, которые запретили местным жителям сдавать русским купцам в найм лавки и дворы, а тех, кто это делал, били бамбуковыми палками и штрафовали. Поэтому купцы стали селиться в одном подворье с консульством. Монголам запрещалось делать у них покупки.
Поскольку торговля в Урге не шла, один из приехавших купцов собрался отправиться по улусам, но власти запретили. Тогда он решил поехать в окрестности Урги, приготовил товары, нанял возчиков из монголов, но ему опять не разрешили. Купец заявил, что разрешения ему и не требуется, т. к. есть статьи договора. Но на другой день отказались ехать возчики-монголы, возвратили задаток. За ними последовали и местные рабочие, помогавшие снаряжать караван. Купец оказался настойчивым человеком, поэтому он купил волов, нанял русских работников консульства в проводники, для охраны взял двоих казаков из консульской команды. В день отправления выяснилось, что собралось около 200 монголов, чтобы помешать отправлению каравана, и еще 100 человек ожидали его в китайском пригороде Маймачене, мимо которого должен был проследовать караван. Однако решительность русского купца оказалась сильнее. Озадаченный маньчжурский правитель отменил свои приказания, но сделал распоряжение, чтобы по пути следования каравана монголы не имели с купцом никаких дел и ничего у него не покупали. Караван сходил туда и обратно, не торгуя *16. Об этом эпизоде можно было бы и не говорить, но он имел серьезные последствия. Поступок русского купца произвел на монголов большое впечатление: они увидели, что маньчжурам можно не подчиняться безропотно, что их можно ослушаться. Я. П. Шишмарев слышал, как они рассуждали меж собой: "это, верно, не с монголами иметь дело" *17.
Кроме самой Урги, русские оседали и в других районах Монголии. На ее границе с Минусинским краем еще до 1860 г. каждой весной, когда монголы приезжали инспектировать границу, в течение десяти дней шумела ярмарка. Поэтому сразу же после подписания Пекинского договора на территорию Западной Монголии двинулись русские торговцы. Здешнее население жило зажиточно, процветало скотоводство, край изобиловал пушниной, некоторые занимались хлебопашеством. Русских встретили недружелюбно. Часто они сами давали повод, самовольно захватывая земли, дерзко обращаясь с местными жителями, обманывая в расчетах, покупая краденый скот и отказываясь вернуть его хозяину, даже если он доказывал свое право на него. А за свой украденный скот они забирали такое же количество у первого встречного монгола. Местные жители отвечали тем, что грабили русские караваны. После того, как был ограблен караван купца Веселкова, консульство потребовало расследования, возмещения убытков и наказания виновных. В результате довольно большая денежная сумма была взыскана со всего общества, что, по словам Я. П. Шишмарева, было мерой не совсем справедливой, но необходимой *18. Правда, выплата долга была рассрочена на три года. Грабежи и насилие по отношению к русским прекратились, но в целом обстановка в этом крае оставалась сложной и в последующие годы. Ни в одном другом районе Монголии к русским не относились так плохо, как в землях, граничащих с Минусинским краем. В 1878 г. местные жители еще раз открыто проявили враждебность к русским, отобрав у них скот, как незаконно приобретенный, проще говоря, краденый. Разбирательство длилось несколько лет и с трудом было завершено. Для расследования серьезных случаев на границе встречались представители маньчжурских властей из Улясутая и русских из Иркутска. В 80-е гг. ХIХ в. такие съезды стали ежегодными, т. к. они были выгодны маньчжурским чиновникам, безбожно обиравшим население края за свое участие в решении спорных вопросов.
Не было особого взаимопонимания и на границе Кобдоского и Бийского округов, где тоже торговали еще до Пекинского договора, причем давали товары друг другу в долг. В первые годы после подписания трактата такая практика сохранялась. Однако многие не возвращали долги, поэтому возникло много спорных дел, разбираться с которыми пришлось в течение двух лет. Из должников-монголов многие разъехались, некоторые умерли, часть обеднела или отдала товары опять-таки в долг своим же собратьям, которые теперь не признавали их и отказывались платить. Ко всему прочему, многие монголы называли на караулах не свои имена, а клички и найти их было невозможно. Русские торговцы должники монголов тоже за это время кто разорился, кто умер, поэтому и разбирались так долго *19.
С резко отрицательным отношением к русским в некоторых районах Западной Монголии столкнулся и иркутский этнограф Я. П. Дуброва: "...приняв нас за торгашей, монголы изливали бранью свою злобу на этих благодетелей и, только натешившись вволю, отъехали от нашей палатки" *20.
Конечно, и в этих районах не все было так уж плохо. Тот же Я. П. Дуброва рассказывает, что во время очередной стоянки, узнав, что они русские, монголы встретили их очень гостеприимно, одарили продуктами, питьем и даже дровами. Другие путешественники М. И. Боголепов и М. Н. Соболев, услышали много добрых слов о русском купце Н. И. Киселеве как о лучшем друге монголов. Все с грустью говорили, что им жалко расставаться с Николаем (в Монголии всех русских называли только по имени Н. Е.), навсегда покидавшем эту страну. Н. И. Киселев хорошо знал Монголию, ее народ, сочувственно относился к нему *21.
Действовали русские на территории Западной Монголии особняком, отдельно друг от друга. Каждый купец имел свой рынок сбыта русских товаров и получения монгольских скота, шерсти и т. д. В этом же районе строился дом с хозяйственными постройками для содержания скота; некоторые разводили огороды. К середине 80-х гг. ХIХ в. подобных поселений, которые называли заведениями, в верховьях реки Енисей и по его притокам насчитывалось уже девять *22.
К 1869 г. русские торговцы из района Тунки (Иркутская губерния), проникли на земли у озера Косогол (сейчас оно называется Хубсугул Н. Е.). Здешние монголы первое время чуждались их, опасаясь ургинских властей. Поэтому потребовались определенные усилия, прежде чем население края убедилось в том, что ургинские правители признают право русских торговать и жить на этой территории. В Косоголе водилось несметное количество рыбы, т. к. ее никто не ловил. Когда же русские стали заниматься рыболовством, монголы потребовали с них арендную плату. Попыткам строить здесь дома долгое время препятствовали ламы. Тогда русские стали ставить монгольские юрты и обносить их деревянными заборами. Позднее стали строить и дома. На восточном же участке границы сближение шло довольно быстро. Нерчинские и приаргунские казаки понимали монгольский язык, знали обычаи соседей. Но дальше общения на границе дело не шло. Восточная Монголия оставалась закрытой для русских. В числе нескольких скромных экспедиций, предпринятых консульством для ознакомления с Монголией, была одна и к озеру Далай, что находится в непосредственной близости от Забайкалья. В ходе поездки район озера изучался как возможный рынок сбыта русских товаров; были переданы письма местным ванам и проведены переговоры с ними об устранении препятствий для русской торговли, ибо это было выгодно самим монголам. И ваны, и простые монголы живо откликнулись на предложение русских, ваны послали ответные письма, однако этим все и закончилось *23. Как известно, основным предметом вывоза из Китая был чай, караваны с которым почти круглый год тянулись по Монголии. Перевозкой чая занимались в основном монголы, это было для них дополнительным заработком. Но их часто обирали русские купцы, и обиженные монголы обращались в консульство за поддержкой. К 1885 г. там скопилось не менее 70 таких исков, и все они были решены в пользу монголов, за исключением тех случаев, когда обидчиков не удавалось обнаружить или они оказывались разоренными. Несколько дел удалось закончить простыми переговорами, без санкций *24. Недовольство монголов вызывала и почтовая повинность. Кроме того, что они бесплатно перевозили почту и курьеров, последних еще и кормили бесплатно. Такой порядок был установлен маньчжурами, и русские власти с ним молчаливо согласились. Н. Н. Муравьев в свое время положил конец этой порочной практике, заставив платить монголам, но в 70-е гг. ХIХ в. этот вопрос встал снова. Теперь ездили не только курьеры, но и чиновники с семьями, и целые экспедиции. Перевозка требовала большого количества лошадей, верблюдов, проводников, продуктов питания, и все это должны были обеспечить монголы. Русское консульство, пограничное начальство постоянно ставили этот вопрос перед правительством, опасаясь ухудшения отношений с монголами, но ответа так и не получили.
Появление русских в Монголии остро поставило проблему языкового барьера. Нельзя сказать, что монгольского языка вообще никто не знал: разговорный язык понимали нерчинские и приаргунские казаки; в Урге, Кяхте, Троицкосавске, в Западной Монголии тоже были свои знатоки. В Бийске, например, куда на зиму съезжалось большое количество местных купцов, разговоры в обществе порой велись на монгольском языке. Письменной же речью владели немногие. Монголы, общаясь с русскими, тоже осваивали разговорный язык, но здесь случались и курьезы некоторые купцы из озорства учили их русскому мату. Один из наших путешественников был шокирован, когда встреченный им монгол, плохо произнеся слово "здравствуйте", далее разразился отборными ругательствами *25.
Накопленных познаний в языке было недостаточно для успешного общения при все расширяющихся контактах между русскими и монголами. Острую необходимость в переводчиках ощутил еще первый консул К. Н. Боборыкин. Ежедневно надо было решать текущие вопросы, общаться с чиновниками, отвечать на жалобы или выслушивать просьбы. Я. П. Шишмареву, знавшему и маньчжурский, и монгольский языки, все же было трудно нести эту нагрузку: кроме функций переводчика, он исполнял еще и обязанности секретаря консульства. Поэтому в докладной записке в Азиатский департамент МИД России консул настоятельно просил прислать переводчика. Его просьба была удовлетворена, а в 1864 г. в Ургу прибыли первые четыре ученика, что положило начало известной ургинской школе толмачей, которая просуществовала 56 лет и подготовила более сотни специалистов. Для преподавания монгольского и маньчжурского языков приглашались местные чиновники, учитель китайского языка приезжал из Пекина. Летом в течение трех месяцев ученики жили среди монголов для практического изучения их быта и языка *26. Постоянное пребывание русских в Монголии заставляло обращать внимание на все стороны жизни ее народа. На К. Н. Боборыкина, ранее никогда не бывавшего в Монголии, жуткое впечатление произвело санитарно-гигиеническое состояние страны и связанные с этим тяжелейшие болезни: тиф, оспа, сифилис и др. Он резко отрицательно характеризовал тибетских врачевателей: "Что бы ни говорили о медицине Тибета и искусстве медиков-лам, но медицина эта ничтожна, а ламы невежды и обманщики" *27. Единственным средством спасения от оспы, например, была изоляция больного и его семьи. Их оставляли одних в степи, откочевывая подальше. А хутухту, самого почитаемого человека, религиозного главу ламаистов, с распространением оспы прятали от людей и никому не показывали. Поэтому с появлением в составе русского посольства фельдшера Осипова, к нему потянулись не только больные монголы, но и ламы-медики, желавшие перенять у него опыт.
Так, один весьма ученый и почитаемый лама, глава большого монастыря, выписал через Осипова все необходимое для кровопускания, распространенного тогда в России метода лечения многих болезней. Некоторые ханы направляли в консульство для обучения русской медицине своих родственников, лам и т. д. Осипов, конечно, не справлялся, поэтому К. Н. Боборыкин поставил вопрос о враче. Однажды через Ургу проезжал из Пекина некий Корниевский, служивший медиком при российской духовной миссии. Как только монголы узнали об этом, за помощью к нему выстроилась целая очередь. Монголы не боялись русских медиков и лечились у них с большой охотой.
Именно Осипов первым начал проводить здесь вакцинацию против оспы. Он учил монголов готовить детрит (так называли тогда вакцину Н. Е.) Позже прививки стали делать сами русские поселенцы в Монголии. Об одном из них сообщал в 1892 г. Н. Потанин: "...с торговым делом соединил культурную миссию прививал оспу всем желающим. Монголы везде встречали его как дорогого человека" *28.
Однажды, когда в Кобдоском округе свирепствовала оспа, один из местных лам, слышавший что-то о прививках, предложил чудовищный способ лечения: он снимал гной с тела больного и прививал его здоровым. Д. Н. Ермолин, доверенный бийского купца Ассанова, привез из России оспенный детрит и предложил желающим испытать его прививку, предупредив, что лечившиеся у ламы умрут, а своим лечением он гарантирует выздоровление. Вскоре так и случилось. Молва об этом мгновенно разошлась по округе, и к Ермолину потянулись тысячи монголов. Целыми днями он делал прививки, принимая по несколько сот человек в день. Все пациенты приносили ему подарки, в том числе и денежные, но самое главное по округе все дальше и дальше шла слава о добром русском спасителе. Вакцинацией занимались и другие купцы *29, причем делали это по своей инициативе, просто жалея монголов, которые были совершенно беспомощны перед тяжелейшими болезнями. Русское правительство долго игнорировало эту проблему, хотя еще К. Н. Боборыкин просил прислать в консульство врача: "...это будет истинно доброе и христианское дело с нашей стороны относительно этого бедного народа". Он приводил и политические мотивы: "Медик может скорее всех нас служащих приобрести огромное влияние на этот народ и по своему положению в состоянии привязать их к себе так, как ни мы, ни купцы никогда этого не в состоянии достигнуть" *30. Эта и многочисленные последующие просьбы оставались без ответа. И только в начале ХХ в. ситуация стала меняться. Участие России в подавлении восстания ихэтуаней в Китае, затем русско-японская война заставили направить в Ургу военные отряды, а с ними прибывали и доктора. Они лечили русских и монголов, маньчжурских чиновников и китайских солдат. Доктор Сережников был даже награжден китайским орденом Двойного Дракона *31. Русская колония в Монголии росла. В 1914 г. только в Урянхайском крае насчитывалось 35 поселков и 150 заимок. Кроме того, русские жили в Ван-хуре, Цзаинь-Шаби, у озера Косогол и других местах, в основном в центре и на западе. Самая многочисленная колония в Урге насчитывала, по разным данным, от 1500 до 3000 человек *32. Сколько же всего жило русских в Монголии сказать очень трудно, т. к. ситуация постоянно менялась: одни покидали страну, другие приезжали, третьи жили только летом. Появились и новые сферы соприкосновения двух народов. В связи с развитием русского предпринимательства монголов стали активно использовать в качестве наемных работников. Эти вопросы хорошо изучены Е. М. Даревской *33. О росте колонии свидетельствовало и создание новых консульств в Кобдо и Улясутае. Ургинский же консул стал генеральным. Консулам помогали торговые старшины, должность которых вводилась с целью поддержания порядка среди русских, временно или постоянно проживающих в Монголии. Они избирались во всех местах, где находилось хотя бы несколько российских подданных. Как правило, это был самый опытный и знающий человек. Торговый старшина утверждался в консульстве, получал особое свидетельство и печать. Список всех торговых старшин передавали монгольским властям *34.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
