8213-1 (667328), страница 3
Текст из файла (страница 3)
Цицерона на заседании сената не было, и он решил ответить памфлетом. Целью второй филиппики было унизить Антония, показать всю его преступность и ничтожность. Памфлет давал искаженный образ политического противника и его сторонников, как «людей необычайно глупых, невоспитанных, расточительных, корыстных и развратных» 37.
В такого рода произведениях личные мотивы закрывают социальные мотивы борьбы, в результате чего становится очень трудно определить объективные причины конфликтов. Эта словесная война означала конфликт между Антонием и наиболее видными сенаторами. Одновременно происходило сближение между сенатом и Гаем Октавием. А когда Марк Антоний обвинил последнего в организации против него заговора, ситуация еще больше усложнилась. По мнению Машкина Н.И., «разрыв с заговорщиками Антоний ознаменовал тем, что приказал под статуей Цезаря обозначить, что она посвящена ему как отцу за его заслуги» 38, что, безусловно, не могло понравиться заговорщикам, так как теперь они рассматривались как отцеубийцы. Вскоре Марк Антоний и Гай Октавий стали увеличивать свои войска.
Сенаторские круги во главе с Цицероном, за ними и все республиканцы выступили в защиту Децима Брута, против которого Антоний собирал свои войска. Действуя через сенат, они настаивали на сохранении провинций, желаемых Антонием, за теми наместниками (они были республиканцы), которые управляли ими в данный момент. Такой поддержкой Децима Брута Цицерон и его сторонники намеревались ослабить консула и не допустить установления его диктатуры. Однако для такой борьбы сенат не обладал войском, поэтому республиканцы решали использовать для своих целей Октавия и установили с ним дружеские отношения. Они предоставили ему право набирать войско и назначили его наряду с консулами 43 года Гирцием и Пансой командующим войсками для борьбы с Антонием. Но, по мнению Туркиной Л.Г., «они в одинаковой степени боялись и опасались как Антония, так и Октавия. Настраивая Октавия против Антония, сенаторы хотели, используя вражду между войсками цезарианцев, получить необходимую им военную силу и в то же время добиться взаимного ослабления Марка Антония и Гая Октавия, разрушение растущего единства цезарианцев» 39. Так республиканцы готовились к войне, одновременно с этим Цицерон проводил агитацию в пользу войны. Оратор пытался добиться признания Антония врагом отечества, но безрезультатно. Вскоре были получены известия от Марка Юния Брута о его победе над Гаем Антонием. Также стало известно и о событиях в Азии, где Долабелла предал мучительной казни проконсула этой провинции и участника антицезарианского заговора Требония, что противоречило амнистии, хотя и уже забытой. Это дало повод Цицерону произнести одиннадцатую филиппику, направленную против Долабеллы. В своей речи он одобрял решение объявить Долабеллу врагом отечества и предлагал начать военные действия против него. Главная задача, поставленная перед республиканцами, – сдерживание цезарианцев, а точнее говоря, необходимость победы над ними.
Вскоре положение Брута было легализовано, а Долабелла был объявлен врагом отечества, и ведение войны с ним было поручено консулам. К Антонию решено было направить посольство с посланием в примирительных тонах, однако ответ был чересчур резким, что положило конец колебаниям в сенате: «решено было ответить военными действиями» 40. Неопределенными оставались только позиции Лепида и Мунация Планка. В результате нескольких крупных столкновений оба войска понесли серьезные потери. Армия победителей потеряла обоих консулов – Гирций и Панса. «В итоге вся республиканская армия была сосредоточена в руках третьего полководца – Гая Октавия» 41.
20 апреля известие о победе под Мутиной вызвало в Риме ликование. Цицерона повели на Капитолий и заставили говорить в ростр, а на следующий день собралось сенатское заседание, на котором Цицерон произнес свою четырнадцатую филиппику. В ней он осуждал чересчур безжалостные действия «Антония и Долабеллы, сравнивая их с Ганнибалом» 42, эти слова произносились (как и все филиппики), чтобы привлечь на свою сторону новых единомышленников. А подобное сравнение могло стать очень серьезным аргументом обвинения в силу высокого патриотизма римлян. «Цицерон еще раз предложил объявить Антония врагом отечества, вотировать почести консулам и Октавиану, объявить пятидесятидневное молебствие богам, наградить солдат, воздвигнуть в честь победы памятник. Цицерон не забыл подчеркнуть и свое значение в этой борьбе» 43.
В итоге Антония объявили врагом отечества, Децим Брут получил триумф, и ему было поручено главное командование, Октавиан же получил овацию. «Его вообще отстранили от командования в силу того, что преемник Цезаря обладал большим авторитетом среди ветеранов, а следовательно, пугал этим сенаторов» 44. Таким образом, по окончании Мутинской войны преобладание было у республиканцев.
Глава III. Поражение римской республиканской партии
§1. Консолидация антиреспубликанских сил
Победа сенатских войск под Мутиной стала своеобразным поворотным моментом в истории республиканской партии. Но в Риме не совсем правильно определили значение мутинских побед. Впоследствии Цицерон не раз вспоминал, что он и его единомышленники их переоценили. Цицерону казалось, что победа обеспечила полную и долгую безопасность республики. Действия сената нельзя назвать хорошо продуманными, так, недооценив Антония, решив, что он поражен окончательно, сенатское большинство ориентировалось в своей политике на активных цезарианцев. Была избрана комиссия децемвиров, которая занималась вопросом о награждении солдат и ветеранов. Решили вознаградить лишь тех, кто служил в двух легионах, отпавших от Антония, причем легионер получил половину обещанной суммы, однако легионы, которым определялась награда, выражали большее недовольство, чем те, кто был ее лишен, что, по мнению Машкина Н.А., «не могло не быть причиной шаткого положения сената. К тому же со всей остротой встал вопрос о наделении легионеров, что стало еще одной проблемой республиканцев. В добавление ко всему, ветераны были недовольны и составом комиссии децемвиров, так как в нее не вошли ни Децим Брут, ни Октавий» 45. Потому, чтобы законопроект получил одобрение ветеранов, было решено подписать его именами полководцев, одержавших с ними победы.
Положение Антония было очень тяжелым. Он двигался по направлению к Лепиду и должен был встретиться с войском Вентидия Басса, возможно, в силу того, что он ощущал большой недостаток в воинах. «А после Мутинской войны он пошел на такой шаг, который Юлий Цезарь справедливо считал самым крайним: он освобождал рабов и включал их в число солдат» 46. Октавиан не препятствовал движению войск, а торговался с сенатом о его будущих должностях. Децим Брут не мог помешать соединению легионов Вентидия Бассы с войском Антония, так как не мог его преследовать в силу временной негодности его армии. 30 мая неожиданно для сената армии бывших коллег соединились. И Лепид, и Антоний стремились к соединению войск, однако оно было представлено как выполнение воли солдат. Лепид, до этого неоднократно заверявший Цицерона и сенат в своей лояльности, оправдывал свое примирение с Антонием тем, что все его войско, желавшее мира и сохранения жизни гражданам, восстала и заставила его позаботиться о сохранении жизни и имущества римлян. В результате соединения войск Лепид также был объявлен врагом отечества.
Соединение армий вызвало в Риме бурную реакцию: «эдикты децемвиров с презрением срывались со стен комиции. Сенат опасался соединения войск теперь уже Марка Антония и Октавиана. По этой причине начинаются наборы войск, и, как считает Аппиан, чтобы лучше обезопасить себя, борьбу с войском Антония доверили Октавиану, который 19 августа 43 года все-таки добился консульства, и Дециму Бруту» 47. Хотя на самом деле сенат облегчил присоединение юного Цезаря к Лепиду и Антонию. Получив в свое распоряжение армию, Октавиан вышел из Рима навстречу соединенным войскам цезарианцев, которые также двигались по направлению к нему.
Встретившись, лидеры двух армий начали переговоры, следует заметить, что союз между ними был логичен, так как Октавиан из-за потери власти сенатом, который уже отвернулся от него, также понял, что сильным союзником этому органу власти не быть. Лепид и Антоний также искали поддержки армии. Возможно, истинная причина создания триумвирата была одна – три лидера хотели получить всю возможную полноту власти и для этого временно объединились, чтобы впоследствии было проще устранить друг друга. Лозунгом же к объединению была месть за смерть диктатора.
§2. Проскрипции второго триумвирата
Встретившись, лидеры двух армий образовали второй триумвират, цель которого заключалась в устранении противников и господстве над провинциями. «Было установлено, что к Антонию отходят обе Галлии, Октавиану – Африка, Нумидия и острова, Лепиду – управление Нарбонской Галлией и двумя испанскими провинциями. Наряду с этим было решено, что Октавиан сложит свои консульские полномочия, дабы не возвышаться над остальными» 48. Все трое получили особую власть, чрезвычайную магистратуру «tres uiri rei publicae constituendae».
Для борьбы с политическими противниками, оставшимися в Риме и Италии, решено было прибегнуть к проскрипциям. При помощи них триумвиры надеялись покончить со своими врагами и вместе с тем собрать средства для борьбы с Брутом и Кассием, получив их от конфискации имущества обреченных ими на смерть. По мнению Аппиана, в этот список входили «300 сенаторов, 2000 всадников» 49. Некоторые подверглись проскрипции из-за своего состояния. В списках были также родственники триумвиров, хотя Лепид, Антоний и Октавиан не желали их смерти, а просто хотели показать солдатам, что не щадят даже родственников, некоторые из проскрипционных списков служили у них, но оскорбили их чем-либо. Другими словами, все те, кто имел даже зачаток дурной мысли о триумвирах. 17 человек (среди них Цицерон) решено было убрать немедленно. Список был передан консулу 43 года Педию, он единственный смог прекратить панику в Риме, связанную со слухами о провинциях. Однако Педий вывесил список лишь из 17 человек, пообещав остальным свободу. Интересным является тот факт, что сам Педий скончался от утомления в ту же ночь, что наталкивает на предположение об упоминании и его имени в списках. По прошествии некоторого времени после законного оформления второго триумвирата были вывешены новые проскрипционные списки. В них всегда заносился дополнительно кто-либо из осужденных предварительно или убитых по ошибке для того, чтобы оправдать людей, убивших их, а следовательно, триумвиров, так как никому они такую услугу оказывать не станут.
Вступительная часть проскрипций носила пропагандистский характер. Триумвиры, согласно написанному, решились на столь отчаянный шаг, чтобы отомстить заговорщикам, убившим добродетельного Юлия Цезаря, чтобы самим не стать жертвами. Триумвиры предусматривают, что во время борьбы пострадают и те, кто не разделял ничьих взглядов, но вместе с тем они заверяют, что демократические слои населения не испытают вреда от их действий, не будут считаться врагами и те, кто злоумышлял прежде против триумвиров или враждовал с ними; не угрожает опасность и тем, кто выделяется своим богатством или достоинством. Конечно, расхождение с истинными намерениями и действиями Лепида, Антония и Октавиана достаточно велико. Проскрипции должны были удовлетворить желание армии – мести за смерть Цезаря было уже недостаточно. Триумвиры действительно должны были дать «утешение» и «облегчение» солдатам, среди которых господствовали антиаристократические тенденции. Таким образом, солдаты получали возможность расправиться с теми, кто по своему богатству и знатности стоял выше большинства граждан. Триумвиры предлагали рабам доносить на своих хозяев и убивать их. В обращении к рабам не было ничего принципиально нового.
Сопротивление триумвирам было бесполезно, поэтому многие искали спасение в бегстве. В сложившейся ситуации охоты на проскрибированных республиканская партия, естественно, потеряла своих сторонников, лидеров, что очень важно Цицерону. Единственной надеждой сенаторов оставалась армия Кассия, Брута, флот Секста Помпея.
§3. Последняя армия римской республики
Когда триумвиры огласили свои проскрипции, многие попытались спастись бегством на Восток – к Бруту и Кассию или в Сицилию – к Сексту Помпею. Секст пользовался большой популярностью в Италии. Он выступает, прежде всего, как продолжатель дела своего отца. «После заключения второго триумвирата он вел успешную борьбу, отстаивая свою независимость» 50.
Второй надеждой на сохранение борьбы за республику были армии Кассия и Брута. «Костяк их армии составляли легионы римских граждан, в большинстве своем бывшие солдаты Цезаря и Помпея, новых легионов было образовано сравнительно немного из-за нехватки живой силы, часть их к республиканцам примкнула из числа провинциалов, а также контингентов, выставляемых союзными племенами и зависимыми от Рима государствами. Среди этих солдат было немало наемников, рабов» 51. Состав армии, безусловно, повлиял на ее качество. Римская армия набиралась из граждан для того, чтобы воюющие были заинтересованы в результате самой битвы, а не того, сколько и какую добычу получат воины. Но армию Брута и Кассия интересовало прежде всего последнее, в результате чего их армия стала неуправляемой. «Республиканцы старались поднять моральный дух армии, подчеркивая, что они сражаются не ради личной выгоды, а за свободу и демократию» 52, хотя для их армии лучшим лозунгом была бы борьба за добычу, так как большинство воинов в армии удерживало лишь это.
«При Филиппах боевые качества армии триумвиров, состоявшей в основном из ветеранов» (что было несомненным превосходством), «были выше, поэтому командование республиканцев решило оттянуть генеральное сражение» 53, чтобы истощить противника, отрезанного от Италии, не имевшего достаточно запасов продовольствия и уже давно испытывавшего голод. Хотя для республиканцев такой план ведения войны был наиболее логичным и верным, «они уже приняли решение дать генеральное сражение» 54. В этом как раз и сказался состав армии и внутренние отношения в ней. Дело в том, что армия полководцам уже не принадлежала, а наоборот, руководила ими. Этому есть много доказательств. Так, в данной ситуации армия была не заинтересована в затяжной войне, так как не получала награбленного, а поэтому потребовала возобновления военных действий, ведь она получила бы свое при любом исходе сражения. «Особенно подобные настроения касались военных, набранных в тех провинциях, где им приходилось действовать» 55. Примечательно, что в первом сражении при Филлипах солдаты-республиканцы начали бой самостоятельно. Однако не следует недооценивать армию Брута и Кассия. Фланг Брута одержал победу, так как на этом фланге находились отборные части, а противостояли им дезорганизованные части Октавиана. Но в этом сражении армия республиканцев понесла большие потери: она лишилась единственного опытного военачальника Кассия. По одной версии, он покончил с собой, решив, что к нему движутся вражеские силы, или отчаявшись ввиду полного неповиновения и дезорганизованности войска. «После смерти Кассия Брут принял командование над его частями на себя, что оказалось очень сложным, так как дисциплина резко упала со сменой их полководца. Брут счел необходимым выступить перед армией, пообещав богато вознаградить их в случае полной победы» 56. Оставшийся полководец решил не принимать боя и выждать истощения армии противника, но это оказалось невозможным, как считает Парфенов В.Н., ввиду результативной пропагандистской, подстрекающей политики цезарианской армии, так как дезертирство и переход к противнику стал весьма широким явлением в армии Брута. Таким образом, армия снова заставила Брута вести себя в бой. Осенью 42 года армия республиканцев, а значит и сама партия, потерпела полное поражение.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
