4489-1 (667223), страница 2
Текст из файла (страница 2)
С печью связаны приметы, предвещавшие благополучие семьи. Жители старожильческой деревни Малышево [12] рассказывали, что иногда в стене над печью делали специальное отверстие, чтобы в определенный день в него проникли первые лучи восходящего солнца, что сулило мир, добро и счастье в доме. К сожалению, сами рассказчики не могли указать точную дату, когда это должно происходить. Можно лишь предположить, что изба была ориентирована таким образом, чтобы подобное случилось в один из праздничных дней весенне-летнего цикла, на Пасху или Троицу, а возможно, в дни весеннего равноденствия или летнего солнцестояния, то есть в периоды, значимые для исчисления времени. Такое сообщение не могло не заинтересовать, так как возникла версия о связи мировоззренческого понимания семантики печи с временными категориями. Поиски аналогов показали, что устройство окон-отверстий рядом с печью встречалось в жилищах в XVIII — XIX вв. в и имело широкий ареал распространения.
В начале XIX в. Ф. Шперк, описывая жилище крестьян Верхоленского округа Иркутской губернии, упоминал небольшое волоковое окно в кути, служащее «отчасти продушиной (для вентиляции)»> [13]. В кратком сообщении, опубликованном в журнале «Советская этнография» в 1936 г. [14], говорилось, что на территории уже исчезнувшего Ницинского завода, археологи нашли избу горнорабочего, построенную в XVIII в. В углу жилища стояла русская печь, напротив которой вместо окна был сделан узкий прорез. Следующее упоминание в литературе об окне-отверстии относится к исследованиям этнографов в 1950-х гг. [15] в Нижнем Тагиле. Подробное описание и чертеж дома, который также был назван постройкой XVIII в., позволяют более четко определить размеры и расположение такого окна. В стене, находившейся рядом с печью, на высоте 1,1 м от пола было прорублено отверстие размером 16х2 см. Автор сообщал, что выяснить его назначение не удалось и предположил, что оно служило для присмотра за хозяйственными постройками на дворе. Однако размеры окна и его расположение неудобны для ведения наблюдений. Подобные окошки над лежанкой печи были зафиксированы также в домах казаков в алтайском селе Сайдып [16]. Авторам этого сообщения также не удалось точно установить их назначение, они высказали гипотезу, что это были смотровые отверстия.
Поскольку зафиксированы лишь отдельные случаи устройства окон-отверстий, осталось неясным, насколько часто встречались избы, в которых они были сделаны, и каким группам населения принадлежит эта традиция. На эти вопросы ответить без дополнительных сведений очень сложно. Можно заметить, что в составе рабочих, проживавших в Нижнем Тагиле до 1759 г., были выходцы из Тулы, Москвы, Поволжья (старообрядцы) [17]. После 1759 г. 41% всего населения составляли рабочие, переведенные из Керженской волости Нижегородского края, определенный процент составляли и местные старожилы, родившиеся в Нижнем Тагиле [18]. В Верхоленском округе и в Верхнем Приобье такие окна зафиксированы в жилищах старожилов.
О назначении окон-отверстий были высказаны различные предположения. Скорее всего, их использование имело комплексный характер, что непротиворечиво вписывается в традиции народной культуры. Замечание о хорошей примете, когда в определенный день солнце заглядывает в дом, дает основание связать назначение окон как с суеверными представлениями, так и с одним из способов определения времени по солнцу. В принципе, в народной культуре использование фиксации природных ориентиров и зданий для этой цели известно. Например, в древнем таджикском земледельческом календаре, сохранившемся до начала XX в., подобный способ применялся для определения смены сельскохозяйственных периодов [19]. Весеннее и осеннее равноденствие, летнее и зимнее солнцестояние фиксировались с помощью специальных знаков, нанесенных на полу жилых домов и мечетей там, куда падали лучи солнца через особые отверстия в стенах и потолке. Благодаря таким же отметкам в каждом доме можно было определять и время дня.
Вероятно, для тех же целей окна-отверстия могли быть сделаны и в избах Урала и Сибири. Обращает на себя внимание то, что окна располагались в стене рядом с печью, на которой можно было ставить нужные отметки и с большой точностью следить по движению солнца как за временем в течение дня, так и за переломными моментами в смене сезонов. Благодаря этому жилища могли служить своеобразным приспособлением для определения времени. Появление же новых способов фиксации временных промежутков — часов, издание и распространение календарей, привело к неизбежной утрате специфических знаний и, как следствие, к потере традиции в домостроении. Уже в начале XX в. в жилищах перестают делать небольшие окна рядом с печью.
Печь являлась обязательным показателем пригодного для людей жилища, достоверно это можно установить уже по сибирским материалам XVIII в. Причем здесь речь идет не столько об утилитарной, сколько о знаковой ее функции. Печь выступала символом обжитости жилища, обустройства на определенном месте. Власти, выселяя крестьян, обосновывавшихся вопреки установленным правилам, приказывали ломать их дворы: "…В октябре 1755 г. канцелярия горного начальства обязала Бердскую судную избу самовольно поселившихся на речке Мильтюше крестьян д. Гуселетовой Т. Маркова, Юргановых, И. Волхина, Б. Веснина, наказав плетьми, «вывезти в Гуселетову», а дворы их разломать" [20], «…в мае 1759 г. в д. Прослаушинскую Малышевской слободы был отправлен нарочный за переселившимися сюда из д. Заковряшиной С. Чупиным с предписанием наказать, если построил дом, разломать, лес разбросать…», «…крестьян Ивана Некрасова с товарищи сыскать за самовольный переезд… при собрании крестьян наказать за самовольный переезд, …дворы до почвы разломать…», «…указом от 22 августа канцелярия горного начальства распорядилась Остольцева за самовольный переезд из д. Кротовой в Мерецкую „наказать плетьми жестоко“, „имеющийся в той деревне Мерецкой… Остольцева двор со всем строением разломать и изрубя сжечь“, а ему жить „по прежнему в Кротовой“…» [21].
Крестьяне выезжали на указанное им место и тогда, когда дворы оставляли нетронутыми, а лишь разламывали печь. Восстановить ее было просто, и самовольные посельщики в некоторых случаях выстраивали ее заново. Так, осенью 1757 г. десятник д. Вагановой В. Казанцев сообщил в Бердскую судную избу, что в новом доме Гаврилы Гусева была сломана печь, поскольку он поселился без разрешения, но он сложил ее опять и не стал возвращаться на старое место [22]. Но обычно разрушение печи служило основательной причиной для отъезда. В том же, 1757 году, Бердская судная изба разыскивала крестьянина О. Елкова с двумя сыновьями, переехавшего самовольно в д. Усть-Поспелихинскую на Алее [23], поскольку с него никак не могли взыскать не поставленный им провиант. Власти требовали обеспечить перевод Елкова на прежнее место жительства в д. Маюрову. Канцелярия горного начальства дала указание драгуну Соколовскому осмотреть, есть ли в Усть-Поспелихе у Елкова дом или живет он на подворье, и если есть дом, заставить его продать. В том случае, если охотников купить не найдется, разломать печь и опечатать дом. Логично предположить, что для выполнения своих предписаний власти использовали традиционное семантическое значение печи, укоренившееся в сознании крестьян.
В Болотнинском р-не Новосибирской обл. автором были записаны рассказы об истории образования в начале XX в. пос. Игрушка: «Старожилы не давали строиться новоприбывшим, много раз приезжали и ломали все постройки. Но затем новоселы поспорили с местными жителями, что если успеют за сутки возвести хотя бы один дом с нужной мебелью и хорошей печью, которую можно будет затопить, тогда они приобретут право на поселение. Поскольку переселенцы строили всем миром, к утру такой дом был готов. Утром над его крышей показался дымок — начали топить печь. Так удалось выиграть спор — поэтому-то поселок и был назван Игрушка». Следует отметить, что старожилы других регионов Приобья также придерживались этого обычая. Так, по рассказам, в селах Вознесенка и Мезенцево существовало правило, по которому переселенец должен был поставить дом за одни сутки. К исходу срока как знак окончания работы должна была быть затоплена печь и задымить печная труба. Если переселенец не укладывался в назначенное время, старожилы разрушали недостроенный дом. Рассказывали и что, когда заселялся Новониколаевск, то самовольные засельщики в первую очередь ставили печи, обносили их легкими стенами и тогда получали «право» остаться в поселке. Так застраивались первые новониколаевские районы, известные как «Нахаловки», «Шанхаи» и т.п.
Таким образом, в конце XIX — первой трети XX вв. старожилами-сибиряками Верхнего Приобья были выработаны рациональные конструкции печей, обеспечивающие универсальность их использования: и для обогрева жилища, и для приготовления пищи, и для лечения. Немалую роль играла печь в народной магии, верованиях, представлениях о времени. Содержание семантики печи в культуре сибиряков во многом определялось ее способностью превращения «чужого» в «свое», которая диктовала не только правила обживания жилища, но и давала способ приема чужих людей в уже сложившееся сообщество. Несомненно, такая знаковая функция печи связана с тем, что она выступала вместилищем огня, являлась преемницей древнего очага, вокруг которого концентрировалась жизненная сила, обладающая целительной и объединяющей энергией.
Список литературы
Работа выполнена при поддержке фонда РГНФ, 1997–1999, 97–01–00024, «Восточные славяне Западной Сибири: создание устойчивых этноэкологических систем развития».
Материалы Западносибирского этнографического отряда Института археологии и этнографии СО РАН, 1997–1998 гг.
Майничева А. Ю. Двор архиепископа Киприана в Тобольске (20-е годы XVII в.)//Гуманитарные науки в Сибири. 1998. N 3. С. 85.
Новосибирская область.
Записано в д. Нижний Сузун Сузунского р-на Новосибирской обл.
Маслянинский р-н Новосибирской обл.
Дынин В. И. Русская демонология: опыт выделения локальных вариантов//ЭО, 1993. N4. С.86.
Записано в д. Каргополово Ордынского р-на Новосибирской обл.
Записано в д. Каргополово Ордынского р-на Новосибирской обл.
Сузунский р-н Новосибирской обл.
Ордынский р-н Новосибирской обл.
Сузунский р-н Новосибирской обл.
Шперк Ф. Верхоленский округ Иркутской губернии//Медико-топографический сборник. СПб., 1870. Т. I. С.160.
Гелах Т. Жилище горнорабочего XVIII века на Урале//Советская этнография, 1936.N 3. С.111.
Крупянская Ю. В. Опыт этнографического изучения уральских рабочих//Советская этнография, 1953, N 1.С.77.
Липинская В. А., Сафьянова А. В. Жилище русского населения восточных районов Алтайского края (конец XIX — начало XX в.)…С.198.
Там же.С.68.
Гелах Т. Жилище горнорабочего XVIII века на Урале… С.111.
Рахимов М. Р. Исчисление времени у таджиков Бассейна р. Хингоу//Советская этнография, 1954. С.73–80.
Цитируется по Жеравина А. Н. Очерки по истории приписных крестьян кабинетского хозяйства в Сибири (вторая половина XVIII — первая половина XIX вв. Томск: Изд-во Томского университета, 1985. С.170.
Там же. С.172.
Там же. С.181.
Там же. С.171–172.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
