Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 4)

Идя на уступки в экономике, советское руко­водство между тем никоим образом не собиралось отказаться от монополии коммунистической партии на власть. С этой же целью началось привлечение им на свою сторону интеллигенции, необходимой для развития экономики (амнистия, создание усло­вий для творческой работы, рост зарплаты по срав­нению с зарплатой рабочих и т. п.); одновременно решительно преследовались те, кто мог представлять потенциальную политическую опасность (репрессии по отношению к служителям различных религиоз­ных конфессий, активным деятелям партий меньшевиков и эсеров, высылка в 1922 г. за границу или в провинцию деятелей российской интеллигенции,. особенно гуманитарной, и т. п.). Во всех этих случаях Троцкий и Ленин занимали общую позицию.

В это время Троцкий, безусловно, оценивался как «второй человек» в руководстве после Ленина. Сам он достаточно благосклонно воспринимал стрем­ление части печати и окружающих сформировать культ его личности. В 1922 г. в параграфе 41 Полити­ческого устава Красной Армии была помещена его биография. Параграф заканчивался словами: «Тов. Троцкий — вождь и организатор Красной Армии. Стоя во главе Красной Армии, тов. Троцкий ведет ее к победе над всеми врагами Советской республи­ки». Одним из первых переименованных населен­ных пунктов стала Гатчина, получившая название «Троцк».

Впервые за несколько лет появилось и время для отдыха. Троцкий увлекался охотой, рыбной ловлей, но ему все чаще и больше докучали болезни: ради­кулит, простуды, обострение хронического (с дет­ства) катара желудка. Между тем приближался но­вый этап политической биографии Л.Троцкого.

В конце мая 1922 г. Ленин перенес первый ин­сульт. Он вернулся к работе лишь в октябре, но 12 декабря стало последним официальным днем его работы. Затем, с 23 декабря по 6 марта 1923 г., на­половину парализованный, он диктовал свои письма и статьи. После нового приступа, повлекшего поте­рю речи, Ленин до конца жизни стал политическим мертвецом. В этих условиях идет раскол внутри По­литбюро и ЦК. Хотя личный момент играл здесь весь­ма значительную роль, на наш взгляд, неверно было бы сводить все только к нему или даже считать его определяющим. Главную роль играло различие во взглядах на будущие пути развития страны, судьбы европейской революции, стремление партийно-со­ветского аппарата закрепить свое ведущее положе­ние.

Центральными фигурами конфликта оказались Троцкий и Сталин, бывший с апреля 1922 г. гене­ральным секретарем ЦК. Сталина поддерживали Ка­менев и Зиновьев. Столкновения проявились еще при обсуждении последних ленинских работ. Именно Троцкого просил Ленин о защите монополии внеш­ней торговли на пленуме ЦК, о поддержке группы грузинских коммунистов против линии Сталина-Орджоникидзе. Надо сказать, что сам Троцкий реа­гировал на эти просьбы достаточно уклончиво, ссы­лаясь на нездоровье. Эта позиция проявилась и в подписании им вместе с другими членами Полит­бюро, Оргбюро и Секретариата ЦК 25 января 1923 г. (на другой день после публикации ленинской статьи «Как нам реорганизовать Рабкрин», вызвав­шей недовольство аппаратчиков) секретного цирку­ляра губкомам партии, в котором подчеркивались болезнь Ленина и его отход от повседневной пар­тийной жизни.

Открытое столкновение Троцкого с большин­ством ЦК произошло осенью 1923 г. 8 октября он обратился с письмом в ЦК и ЦКК. К этому времени в стране обострился экономический кризис. Нарас­тала бюрократизация партийного аппарата. Сводки ОГПУ говорили о массовом недовольстве трудящих­ся своим положением, забастовках в различных от­раслях. Ряд членов партии в 1923 г. создали «Рабо­чую группу РКП», требовавшую организовать Советы рабочих депутатов на предприятиях, сделать проф­союзы органами контроля, «устранить господствующую в партии группу, которая окончательно ото­рвалась от рабочего класса». Пленум ЦК в сентябре 1923 г. заявил, что эта группа, как и группа «Рабочая правда», ведет «антикоммунистическую и антисовет­скую работу» и признал принадлежность к ним не­совместимой с принадлежностью к РКП(б). Тут же комиссия Дзержинского предложила обязать членов партии, знающих о группировках, сообщить об этом в ОГПУ, ЦК и ЦКК. Наконец, Пленум решил ввести в состав Реввоенсовета шесть членов ЦК, что озна­чало, конечно, ограничение позиции Троцкого в ар­мии.

Главной темой своего письма Троцкий сделал проблему внутрипартийной демократии. Безусловно, обращение к этой теме человека, известного своим «чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела», удивляло многих и было широко использовано его противниками. Но сегодня видно, что Троцкий ухватил центральную проблему одно­партийной монопольной власти. Он настаивал, что «партийная демократия в тех, по крайней мере, пре­делах, без которых партии грозит окостенение и вы­рождение, должна вступить в свои права. Низы пар­тии должны в рамках партийности высказать, чем они недовольны, и получить действительную возмож­ность... создать ее организационный аппарат». Од­новременно Троцкий обвинял верхи партии в не­верной хозяйственной политике, в «ножницах цен» (несоответствие цен на промышленные и сельско­хозяйственные товары).

Здесь же отметим, что далеко не соответствует истине стереотип восприятия Троцкого как деятеля, выступавшего за «ограбление» деревни для разви­тия промышленности, презиравшего рабочих и крестьян. Размышляя о «смычке» города и деревни, он писал: «Культурное шефство над деревней — пренесходная вещь. Но базой смычки все-таки является плуг и гвоздь, дешевый ситец, дешевые спички... Нужно дать деревне доступные по цене сельскохо­зяйственные орудия и машины... Нужно дать деше­вые предметы домашнего крестьянского обихода». Впоследствии, оценивая сталинскую коллективиза­цию, Троцкий отмечал: «Паническая расправа над кулаком, распространившаяся на середняка, обо­шлась хозяйству не дешевле, чем иноземное наше­ствие», а сама коллективизация приняла «характер экономической авантюры». Наконец, говоря о про­блемах промышленности, он замечал, что «русский рабочий восприимчив, находчив, даровит», а «труд­ность — в общей организации труда».

Сразу же бюро Московского комитета РКП (б) и Президиум ЦКК расценили выступление Троцкого как «платформу» и попытку «организации фракции на этой платформе». 15 октября появилось «Заявле­ние 46-ти» в поддержку письма Троцкого. Оно ука­зывало на «фракционный режим» большинства, пред­лагало немедленный созыв совещания членов ЦК «с наиболее видными, активными» партработниками, имеющими разные точки зрения. В свою очередь члены и кандидаты в члены Политбюро в письме от 19 октября обвиняли Троцкого и авторов «Заявле­ния 46-ти» в многочисленных грехах и, главное, во фракционной работе и стремлении нарушить «един­ство партии». С тех пор на десятки лет эта формули­ровка стала самым страшным обвинением. Подго­товленный аппаратом расширенный Пленум ЦК и ЦКК 25—27 октября 1923 г. подавляющим большин­ством (102' голосами против 10 при 2 воздержавших­ся) осудил выступление Троцкого. 31 октября Н. К. Крупская, выступавшая здесь же, направила письмо Зиновьеву, в котором отмечала, что «за все происходящее приходится винить и нашу группу: Вас, Сталина и Каменева... Нельзя создавать атмосферу такой склоки и личных счетов... Хорошо, что меня не было, когда Петровский сказал, что Троцкий ви­новат в болезни Ильича, я бы крикнула: это ложь, больше всего В. И. заботил не Троцкий, а нацио­нальный вопрос и нравы, водворившиеся в наших рядах».

Между тем в партии разворачивалась дискус­сия. Учитывая авторитет Троцкого, Политбюро пред­ложило создать согласительную комиссию для раз­работки резолюции о партийном строительстве. 5 декабря комиссия в составе Зиновьева, Сталина и Троцкого после долгих споров приняла согласован­ный текст. Несмотря на болезнь (простудился на охоте в конце октября и проболел до весны 1924 г.), Троцкий опубликовал в «Правде» четыре статьи под общим названием «Новый курс». Здесь он разви­вал свои мысли о проблеме внутрипартийной де­мократии в условиях советской системы, пытаясь опереться на резолюцию Политбюро. Признавая не­обходимость недопущения других партий в период диктатуры пролетариата, Троцкий вместе с тем до­казывал, что сам запрет фракции не решает суще­ство вопроса. Главную опасность он видел в бюрократизме, в аппаратном режиме, поэтому на­стаивал на том, что «руководящие партийные орга­ны» должны прислушиваться «к голосу широких партийных масс, не считать всякую критику про­явлением фракционности», что не партия для аппа­рата, а аппарат «ею избирается и от нее не должен отрываться» ⁴⁵.

Оппоненты Троцкого главное внимание сосре­доточили на словах о партийной молодежи как барометре партии, о возможности перерождения пар­тийных кадров, обвиняя его в клевете на «старых партийцев» и напоминая о его меньшевистском про­шлом. Сторонники Троцкого сумели собрать значи­тельное число голосов в вузовских, армейских и учрежденческих ячейках. Любопытны практические предложения этих резолюций. Например, 14 декаб­ря 1923 г. собрание штаба политуправления, штаба ЧОН и управления военных сообщений Московско­го военного округа предлагало обеспечить полную и правдивую информацию о важнейших партийных решениях, ввести выборность партийных органов и ответственных работников аппарата, упразднить «ин­ститут всяких почетных членов, почетных председа­телей», прекратить присвоение имен здравствующих партийных работников любым объектам (городам, улицам, казармам), не проводить многочисленные юбилеи и т. д. В письме коммуниста Ф. Климова отмечалось, что «среди членов партии выработалась привычка считать своевременным и разумным лишь предложения «сверху»... Не редкость, когда комму­нист уподобляется тому солдату, который говорил, что за него «взводный знает».

Вместе с тем большинство рабочих ячеек под­держивало ЦК партии. В одном из писем тех дней говорилось: «Товарищи полагают, что быть винти­ком хорошего, не тормозящего рост партии аппара­та — роль не только не зазорная, но тысячу раз по­лезная».

В середине января 1924 г. XIII партконференция почти единогласно (125 против 3) одобрила позицию Политбюро, в специальной резолюции осудила оп­позицию как «явно выраженный мелкобуржуазный уклон». Было продемонстрировано нежелание идти на компромиссы, прислушиваться к мнению мень­шинства. Самого Троцкого на конференции не было, он по совету врачей выехал в Сухуми. В дороге, на вокзале в Тифлисе, его настигла телеграмма о смер­ти Ленина. Дополнительным ударом стала невозмож­ность присутствовать на похоронах: по прямому про­воду ему сообщили, что панихида состоится в субботу. Это было ложью. На самом деле похороны прошли в воскресенье, 27 января.

В Сухуми Троцкий работал над воспоминаниями о Ленине.

Очень важным было для него письмо Надежды Констатиновны от 28 января: «Дорогой Лев Давидо­вич!.. то отношение, которое сложилось у В. И. к Вам тогда, когда Вы приехали к нам в Лондон из Сибири, не изменилось у него до самой смерти».

Новый этап дискуссии вспыхнул осенью 1924 г., после выхода в свет третьего тома сочинений Троц­кого, где были собраны статьи и речи 1917 г., а в качестве предисловия предлагалась статья «Уроки Ок­тября». Автор доказывал свое единство с Лениным в тот период, а главными противниками в партии на­зывал Каменева и Зиновьева.

Безусловно, эта историческая работа имела «про­зрачную» политическую сверхзадачу. Поэтому не­медленно после ее выхода из печати началась широ­комасштабная кампания, в которой подавляющее большинство участников интересовало не выясне­ние исторической истины, а возможность нанести ответный удар. Особенно усердствовали Каменев и Зиновьев. Они организовывали требования исклю­чить Троцкого из руководящих органов и даже из партии. Против этого выступил Сталин, «гений ап­паратных игр», представший перед партией в орео­ле миротворца и получавший политическую выгоду от взаимных обвинений трех других партийных во­ждей. В январе 1925 г. Троцкий согласился подать заявление пленуму ЦК об освобождении его «от обязанностей председателя Революционного военного совета». Одновременно он предложил, чтобы Полит­бюро указало ему темы для литературной работы, подчеркивая свою готовность действовать «под лю­бым контролем партии» ⁵¹. Троцкий был снят с поста наркомвоенмора и председателя Реввоенсовета, Его сторонник К. Б. Радек прокомментировал дискуссии шутливой эпиграммой: «Опасные делишки — писать в России книжки. Ты, Лева, тиснул зря «Уроки Ок­тября». В мае 1925 г. Троцкого сделали председате­лем концессионного комитета, председателем науч­но-технического управления ВСНХ.

Но жизнь готовила еще один поворот. Одержав победу, раскалывается «тройка». Сталин поддержи­вает в это время Бухарина, считавшего возможными новые уступки крестьянству, преимущественное раз­витие в ближайшие годы легкой промышленности. Каменев и Зиновьев обвиняют их, прежде всего Бу­харина, в недооценке «кулацкой опасности», в «пра­вом уклоне». Вместе с тем они ставят под сомнение возможность победы социализма в одной стране, «последовательно социалистический» характер госу­дарственных предприятий, вспоминают о требова­нии Ленина снять Сталина с поста генсека. Откры­тое столкновение происходит в декабре 1925 г. на XIV съезде ВКП(б). Обе стороны используют аппа­ратные методы, Троцкий здесь не выступал. После поражения на съезде «новой оппозиции» в отноше­нии ее следуют оргвыводы: снятие Зиновьева и его сторонников с работы в Ленинграде. Меньшинство ищет союзников. В этой обстановке в первой по­ловине 1926 г.происходит сближение Зиновьева и Каменева с Троцким. Снова подтверждается мысль о приоритете политических интересов над личными и родственными связями.

В апреле — мае 1926 г. Троцкий вместе с женой выезжал на лечение в Германию. Между тем внут­рипартийная борьба нарастала. В ее поле оказыва­ются советско-английские отношения и события в Китае, переворот Пилсудского в Польше и экономи­ческие проблемы СССР. Пленумы ЦК превращают­ся в место взаимных обвинений. Например, в авгус­те 1927 г. К. Е. Ворошилов обвинил Троцкого в чрезмерных расстрелах в годы гражданской войны, в том числе членов партии. Не выдержав, Троцкий крикнул с места: «Вы же лжете совершенно созна­тельно, как бесчестный каналья, когда говорите, что я расстреливал коммунистов». Ворошилов париро­вал: «Сами вы каналья и отъявленный враг нашей партии».

Постепенно организационные меры становились все жестче. 23 октября 1926 г. объединенный Пле­нум ЦК и ЦКК вывел Троцкого из состава Политбю­ро, где тот давно уже не играл активной роли. Ровно через год новый пленум исключил Троцкого и Зи­новьева из членов ЦК.

К борьбе с оппозицией Сталин привлекает ор­ганы ОГПУ. Еще 1924 г. информационные сводки ОГПУ тщательно фиксируют высказывания в под­держку Троцкого, расценивая их, по сути, как анти­советские. Например, в ноябре — декабре 1924 г. отмечалось, что в Ленинграде, на заводе «Красная заря», «некоторые из партийных... Медведиков, Шу­милин... замечены в защите линии Троцкого», на Металлическом заводе «часть рабочих стояла за тов. Троцкого, мотивируя тем, что тов. Троцкий идей­ный», «некоторые рабочие завода «Электрик» рас­сматривают выступление тов. Троцкого как выпад против бюрократизма». Интересно, что «причиной подобной симпатии», по мнению информаторов, «яв­ляются, в частности, свобода группировок внутри партии... что, по мнению рабочих, есть шаг к свободе слова, поступков и т. д.». Из тех же сводок вид­но, что в ряде случаев антитроцкистские настрое­ния объяснялись антисемитскими мотивами. Так, на 2-й электростанции велись «разговоры сплошь на­ционально-патриотические, сводящиеся к тому, что Ленин был русский, а Троцкий еврей и что пойдут за Лениным» ⁵³ (имелась в виду дискуссия «Ленинизм или троцкизм». — В. И.). При перлюстрации писем политконтроль ОГПУ также включал в меморандум выдержки, касавшиеся партийных споров⁵⁴. Теперь, в 1927 г., начинаются аресты оппозиционеров, ис­ключение из партии, высылка из Москвы.

14 ноября 1927 г. Троцкий и Зиновьев были ис­ключены из партии. Через пять дней покончил са­моубийством многолетний друг Троцкого А. А. Иоф­фе. На его похоронах на Новодевичьем кладбище Троцкий произнес последнюю публичную речь. Со 2 по 19 декабря проходил XV съезд ВКП(б). Вы­ступления представителей оппозиции — Раковского, Каменева, Муралова — сопровождались неумолч­ным шумом зала, негодующими выкриками. Парадокс состоял в том, что завтрашние антиста­линцы, такие как А. И. Рыков, М. Н. Рютин, предла­гали выбросить оппозицию в «мусорную яму исто­рии», угрожали «в ближайшее время... увеличить... население тюрем». Съезд исключил из партии око­ло ста ведущих оппозиционеров, дав сигнал к рас­праве на местах. В различные города страны были высланы крупнейшие деятели оппозиции. Оправда­лось предсказание одного из сторонников Троцкого (расстрелянного в августе 1936 г.) С. В. Мрачковского: «Сталин обманет, а Зиновьев убежит». Уже че­рез несколько месяцев Каменев и Зиновьев пол­ностью признали свою вину перед партией и были возвращены в Москву. Их примеру последовали и многие другие. Это не спасло их всех от новых поношений в ближайшие годы, а затем и уничтоже­ния.

Наряду с некоторыми другими несгибаемыми оставался Троцкий. 17 января 1928 г. его с женой и сыновьями доставили на Ярославский вокзал. По окружной дороге поезд вышел на среднеазиатское направление. Конечной целью была Алма-Ата. Здесь Троцкий провел около года. Это было время споров вокруг судьбы НЭПа. Вчерашние союзники, группы Сталина и Бухарина, теперь вели борьбу в «коридо­рах власти», стараясь пока не выносить ее на всеоб­щее обозрение. Естественно, Троцкий имел доста­точно большую информацию. Ему казалось, что новый курс Сталина «несомненно представляет со­бою попытку подойти к нашей постановке». Он был убежден, что оппозиция, т. е. прежде всего он сам, «держит руку на пульсе мирового исторического про­цесса, ясно видит динамику классовых сил, предви­дит завтрашний день и сознательно подготовляет его». Троцкий продолжает вести активную литера­турную работу, переписку со своими единомышлен­никами.

Характеристики

Список файлов реферата