Milukov (666838), страница 3
Текст из файла (страница 3)
Третья Дума была наполнена «черновой», будничной работой. В качестве руководителя фракции, уже будучи полноправным членом Думы, Милюков выступал в Думе по всем вопросам от конституционно-политических, национальных, вероисповедальных до вопросов народного образования, авторского права и бюджета. Но главной его темой стали вопросы иностранной политики, по которым в Думе у Милюкова не было конкурентов. В первые же заседания Думы кадеты стали предметом яростной атаки со стороны сторонников государственной власти. Пуришкевич заявлял, что кадеты — самый опасный элемент, поскольку они умные и политически образованные люди И, естественно, что Милюков, как признанный руководитель «инкриминированного направления», сделался главной мишенью атаки Милюкову устраивали обструкции, в его адрес сыпались оскорбительные реплики Активное недружелюбие к Милюкову неоднократно на заседаниям Думы выражал и Гучков. В этой обстановке сложно было регулировать отношения с правыми и левыми силами. Милюков продолжал линию на сохранение контактов с властью, необходимых для ведения парламентской работы в рамках государственности При обсуждении правительственной декларации Столыпина, который сказал, что «историческая самодержавная власть и свободная воля монарха — драгоценнейшее достояние русской государственности», Милюков, хотя и возражал ему, но заключил, что «никто не предлагает фракции открыть атаку».
Подобные факты не лишали кадетскую фракцию самостоятельности стратегической позиции. Милюков критически относился к указу 9 ноября 1910 г., к столыпинской аграрной политике, а также не поддерживал аграрный проект трудовиков о национализации земли, придерживаясь кадетского программного положения о частичном отчуждении земли. Он четко провозгласил и свое отношение к левым партиям и методам их борьбы: «У нас и у всей России — есть враги слева» .
Особую позицию занимал Милюков в славянской проблеме, широко обсуждаемой в эти годы. Во главу угла он ставил государственные интересы России, в то же время обосновывал необходимость нового подхода к славянской проблеме, замены грубых методов панславизма гибкой политикой равенства, культурно-экономического сближения всех славянских стран. Будучи постоянным и почти единственным оратором в Думе по балканским вопросам, сохраняя свои симпатии к освободительным стремлениям балканских народов, он считал необходимым «вставить в более широкие европейские рамки» решение этого вопроса с учетом различных линий международной политики
В эти годы Милюков в составе парламентской делегации ездил в Англию демонстрировать «русский конституционный строй». Он совершил свою третью поездку в Соединенные Штаты, читал лекции, выступал перед членами Конгресса. «Это был зенит моей популярности в Америке», — вспоминал он впоследствии.
Милюков вновь озабочен был предстоящей деятельностью в IV Государственной думе. В обстановке нестабильности правительственной власти и нового подъема революционных сил он проводил свою линию середины. Тактика партии была направлена на создание кадетско-октябристского единства, способного к «органическому» законодательству. В этой связи прочерчивалась линия критического отношения к правительству и стремление подчинить левые силы, в частности, социал-демократию своему влиянию.
Обещание М. В Родзянко, что Дума будет осуществлять положение Манифеста 17 октября и одновременно сохранять основы государственности, Милюков оценивал как «законодательный потоп» и противоречивость. Он резко осуждал министра внутренних дел И А. Маклакова и председателя Совета министров М. Л Горемыкина за наступления на законодательные права Думы. Обращаясь к правительству, Милюков предостерегал его, что в случае бездеятельности Думы возможен новый подъем революционной борьбы. «Чего вы ждете? Вы ждете того, что ваше опоздание станет похоже на опоздание русского абсолютизма перед 17 октября. Вы хотите кончить тем, что требования демократии станут живее, сильнее, настойчивее и опять, после периода успокоения, явятся на сцену насильственные формы, насильственные приемы, средства борьбы? И вот тогда вы будете думать, что пора успокаивать, что нужно для «успокоения» и «спасения короны» прийти к этому последнему средству».
В условиях усиления рабочего и крестьянского движения Милюков призывал к примирению большевиков с ликвидаторами при лидерстве последних и победе реформистских тенденций в социал-демократическом течении.
К лету 1914 г., то есть к началу первой мировой войны, в Думе царили разногласия, недоверие и недовольство. В начале войны Милюков выступал ее противником. Однако вскоре стал сторонником доведения войны до победного конца В этой ситуации Милюковым был провозглашен лозунг «священного единения» с правительством, «с которым мы боролись». Его речь в Думе по этому поводу с призывом отказаться на время войны от оппозиции и объединить усилия в едином патриотическом порыве была встречена овацией, аплодировали и члены царского правительства.
Для Милюкова эта война была войной с германским милитаризмом и войной за усиление внешнеполитического влияния России, связанного с ее усилением на Балканах и присоединением константинопольских проливов, за что он получил прозвище «Милюков-Дарданелльский». В августе 1915 г. был создан Прогрессивный блок — межпартийная организация в рамках Думы. Создание этого объединения диктовалось необходимостью организовать оппозиционные силы для давления на правительство с целью доведения империалистической войны до конца, предотвратить назревающий в стране революционный взрыв. Милюков — автор и лидер этого блока. «Это был кульминационный пункт моей политической карьеры», — писан он. Милюков составил программу блока, выбирая, по его словам, то, что «могло объединить Думу». В программе coдержалось требование создать новое правительство — министерство «общественного доверия», изменить методы управления страной. В ответ на создание Прогрессивного блока 3 сентября царь издал указ о закрытии Заседаний Думы. Милюков приходил к убеждению, что парламентская борьба использовала все свои возможности.
В перерыве до открытия сессии Думы Милюков в составе парламентской делегации ездил в Швецию, Норвегию и Англию. «Мне лично, — писал он, — представлялась здесь возможность подкрепить удельный вес русских прогрессивных течений публичным европейским признанием и открыть таким образом нашему влиянию новую дверь в тот момент, когда перед нами захлопывалась другая». В этой поездке Милюков был на приеме у английского короля Георга V, у Ллойд-Джорджа Сенатом Кембриджского университета он был возведен в звание почетного доктора, затем в мантии из красного бархата и в берете в торжественной процессии он прошел по улицам города.
По возвращении в Россию при открытии Думы 1 ноября Милюков произнес свою знаменитую речь, в которой решительной критике подверг правительство Штюрмера, его политику, императрицу, распространявшиеся в обществе слухи об измене России в войне и т. д.
Революционный период
Февральскую революцию Милюков предвидел. Он свидетельствовал, что революция сразу приняла вид не военного переворота, а подлинно народного восстания. Милюков не хотел вступать в переговоры с правительством, поскольку оно уже утратило власть. Вместе с тем он не считал возможным, чтобы Дума объявила себя властью, так как ей принадлежали законодательные, а не исполнительные функции правления. Милюков предложил остановиться на «реальном плане» разделения власти между представителями династии и Думой. Был создан Временный комитет членов Государственной думы для восстановления порядка. В его состав вошли М. В. Родзянко, В. В. Шульгин, В. Н. Львов, от кадетов Милюков и Н В. Некрасов. При этом Милюков надеялся на сохранение династии. Постановлением Временного комитета Думы было решено взять власть, отрешить от должности царских министров, заменив их комиссарами из состава членов Государственной думы. Из 24 комиссаров 11 были кадетами Кадеты в эти дни активно выступали среди народа, в войсках с целью предотвращения дальнейшего развития революции и сохранения своего влияния. 28 февраля Милюков весь день выступал в воинских частях.
1 марта 1917 г Временный комитет вынес решение об образовании Временного правительства во главе с князем Львовым. Милюкову была отведена роль министра иностранных дел. Ближайший сподвижник Милюкова А И Шингарев стал министром земледелия, А. А. Мануйлов — министром просвещения Эти трое составляли кадетскую часть Кабинета. Руководящая роль кадетов особенно проявилась во время переговоров Временного правительства и Совета рабочих депутатов, происходивших в ночь с 1 на 2 марта.
2 марта Милюков неоднократно выступал при встрече с представителями агентства Рейтер и Американского агентства, перед матросами, солдатами и рабочими в Таврическом дворце. Он говорил, что правительство выбрала революция, но что власть должна перейти к великому князю Михаилу Александровичу. Когда в Екатерининском зале в ответ на слова Милюкова о сохранении монархии возникли крики протеста, он сказал, что «это его личное мнение и форма государственного правления будет определена Учредительным собранием».
При встрече с великим князем Михаилом Александровичем на квартире Путятина он доказывал «что для укрепления нового порядка нужна сильная власть», что она должна опираться на «символ власти, привычный для масс». Этим символом власти служила монархия. Упорная приверженность Милюкова к сохранению монархии проявилась и на заседании кадетского ЦК, проходившего на второй день революции за завтраком у кадета М. М. Винавера: « ..Милюков решительно высказался за монархию. Его поддержало несколько правых кадетов... Большинство, однако, склонялось к мнению, что монархия фактически уже не существует и что бороться за ее восстановление и нежелательно и бесцельно». Милюков находился в состоянии полного отчаяния, крушения своих надежд и решил подать в отставку. Однако через несколько часов делегация в составе Винавера, Набокова и Шингарева убеждала его не делать этого. Он и сам чувствовал, что отказ невозможен.
На VII съезде кадетской партии (25—28 марта 1917) была принята резолюция, в которой конституционная монархия была заменена демократической и парламентской республикой. На этом же съезде одной из целей ближайшего будущего провозглашалась «борьба со всякого рода максимализмом и большевизмом». И действительно, акции, предпринятые кадетами в реальной действительности, и в печати направлены были против большевиков, их теории и программы.
Придя к власти в качестве министра иностранных дел, Милюков оставил в должности одного из двух товарищей министра иностранных дел А. А Нератова, вторым, вместо ушедшего в отставку А. А. Половцева, стал кадет Б. Э. Нольде, в течение долгого времени являвшийся советником бывшего министра иностранных дел С. Д. Сазонова. Помощником министра стал близкий к кадетам князь Г. Н. Трубецкой. Милюков начал свою деятельность с обращения к директорам Департаментов и отделов Продолжать работать на своих местах. Дипломатическая служба за границей также оставалась в целом в прежнем составе. Определяя свой внешнеполитический курс в телеграмме от 4 марта, направленной русским дипломатическим представителям за границей, в обращении Временного правительства к населению страны Милюков утверждал, что внешняя политика правительства остается неизменной - война до победного конца в единении с союзниками, что нет царской дипломатии и дипломатии Временного правительства, а есть одна дипломатия – «дипломатия союзническая, которую мы ведем вместе с союзными государствами, вместе с передовыми демократиями». После опубликования ноты Милюкова союзникам с обещанием сохранить верность своим обязательствам довести мировую войну до победы, 20 апреля начались в Петрограде стихийные демонстрации под лозунгом «Долой Милюкова!». В ответ на это последовали демонстрации с плакатами «Доверие Милюкову!», «Да здравствует Временное правительство!». 21 апреля демонстрации против Временного правительства и его политики продолжались с еще большей силой. Тысячи рабочих, солдат и матросов шли с лозунгами «Вся власть Советам!», «Долой войну!», «Опубликовать тайные договоры» Вечером того же 21 апреля состоялось совещание Временного правительства с Исполнительным комитетом Совета рабочих и крестьянских депутатов. Здесь и возникла в качестве альтернативы лозунгу «Вся власть Советам!» идея создания коалиционного правительства. В этих условиях Милюков вынужден был уйти в отставку. Ему предлагали сменить портфель, став министром народного просвещения, но он отказался. «Для меня было очевидно, — говорил Милюков в Думе 4 мая 1917 г, — что переменить портфель министра иностранных дел на портфель министра просвещения все-таки не значит освободить себя от ответственности за внешнюю политику, которую я вел в течение всей воины и которая известна всему свету. Такой ответственности я нести не могу. Вот почему я ушел». Однако это была не единственная причина ухода Милюкова из состава правительства. Главной причиной был кризис Временного правительства, проблема создания коалиционного правительства, разногласия с Керенским. Он был противником коалиционного правительства, его создание считал «весьма решительной» и одновременно «рискованной попыткой». Однако видел в случае его создания возможность положительных результатов — усиления власти и достижения единства, а главное, — возможность переломить настроение в армии в сторону избавления от пацифистских настроений. При этом он полагал, что члены Совета рабочих и солдатских депутатов, войдя в правительство, могут быть использованы для оказания давления на массы. И только решение этих задач оправдывало, с его точки зрения, созыв такого правительства. Историю февральской революции и свою роль в ней Милюков описал в книге, вышедшей первым изданием в Киеве в 1918 г. «История второй русской революции» в двух томах.
Свою политическую деятельность Милюков продолжал в качестве председателя ЦК кадетской партии, а также участвовал в политических организациях, в двух представительных собраниях, организованных вторым и третьим коалиционными правительствами.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
