28340 (656795), страница 2
Текст из файла (страница 2)
Взгляд на провинции, как на имения римского народа, безграничная власть провинциальных правителей над жителями, слабость контроля над этими правителями, – все это приводило к тому, что положение провинций было очень тяжелым: они были лишь источником дохода для Рима и объектом часто самой вопиющей эксплуатации как для римских должностных лиц, так и для частных предпринимателей.
НАСЕЛЕНИЕ
Тревожный и бурный во внешних отношениях, период республики является в равной степени тревожным и бурным и во внутренней жизни Рима.
Уже с самого начала республики мы наблюдаем упорную борьбу между патрициями и плебеями за политическую равноправность, причем эта борьба наполняет собою затем всю первую половину периода. Постоянным, временами глухим, а временами очень резким, аккомпанементом этой сословной борьбы является почти во всех ее стадиях экономическая борьба между богатыми и бедными, и когда, наконец, сословная борьба улеглась, распря экономическая разгораясь все более и более, стала основной причиной народных волнений и темой правительственных забот. Оставляя пока эту последнюю, экономическую сторону эволюции, напомним здесь главнейшие стадии борьбы сословной.
Нужно, однако, оговориться, что многое из того, о чем нам повествует в этом отношении предание, считается современными историками недостоверным. Критическое отношение к событиями первой половины республики у одних слабее, у других сильнее; взамен разрушаемого каждый историк пытается дать свое положительное построение, – однако сколько-нибудь серьезного соглашения в этом последнем отношении до сих пор не достигнуто.
Замена царской власти двумя избираемыми на год магистратами (консулами) сама по себе не доставляла плебеям каких-либо особенных выгод; скорее наоборот: ввиду того, что эти магистраты избирались только из патрициев, указанная замена отдавала плебеев в руки патрициев гораздо более, чем это было при все-таки сравнительно независимых царях. И действительно, первые усилия плебеев направляются на борьбу против возможного произвола этих патрицианских магистратов. Возникает, так сказать, конституционная тенденция: плебеи пытаются добиться таких или иных юридических ограничений власти магистратов. Согласно преданию, почти одновременно с установлением нового режима (510 г.), в 509 г. издается закон – lex Valeria de provocatione, в силу которого всякий приговор консула, налагающий на кого-либо смертную казнь, мог быть обжалован в народное собрание (comitia centuriata); этим законом, таким образом, вопрос о жизни и смерти гражданина был изъят из компетенции магистрата. Право provocatio ad populum было затем подтверждаемо неоднократно; законы XII таблиц также постановляли: "de capite civis nisi per maximum comitiatum ne ferunto"134. Той же тенденцией проникнут и lex Aternia Tarpeia 454 г., закон, являющийся по существу лишь дополнением и дальнейшим развитием закона o provocatio. Ограниченные в праве налагать смертную казнь, консулы оставались неограниченными в праве налагать имущественные штрафы вплоть до полной конфискации всего имущества; они могли, таким образом, лишить человека по своему произволу его экономического существования. Чтобы оградить гражданина и здесь, lex Aternia Tarpeia постановил, что отныне консулы своей властью могут назначать штрафы лишь не свыше известной меры (30 быков и 2 овцы = 3020 ассов).
Но уже первые опыты борьбы за улучшение своего положения должны были показать плебеям, что для лучшего успеха им прежде всего необходимо организовать самих себя. Поставленный лицом к лицу с плотно спаянной своей родовой организацией массой патрициата, а сам состоящий из разрозненного множества отдельных семейств, плебс приходит к сознанию, что первым условием успешной борьбы является сплочение его самого в какую-либо цельную сословную организацию. Так возникает организационное течение в нашей борьбе.
По преданию, в 494 г., доведенная бедственным экономическим и правовым положением до крайнего раздражения, значительная часть плебеев оставила Рим и перешла на Священную гору с намерением основать там свой город (это так называемая первая secessio плебеев). Патриции, боясь лишиться части населения и получить у себя под боком нового врага, пошли на уступки и вступили с плебеями в соглашение, результатом которого явились так называемые leges sacratae, названные так потому, что они были подтверждены клятвой и, таким образом, были поставлены под особую защиту религии. Главным пунктом этих leges sacratae было учреждение плебейских трибунов (tribuni plebis): за плебеями было признано право избирать из своей среды двух представителей, которым была предоставлена власть защищать их от распоряжений патрицианских магистратов ("auxilii latio adversus consulare imperium"135). Для помощи трибунам при них находились два плебейских эдила. Как трибуны, так и эдилы были снабжены особой охраной: всякой лицо, посягнувшее на них, за нарушение lex sacrata, объявлялось homo sacer (со всеми последствиями "sacer esto"); они являлись поэтому sacrosancti.
В изложенном предании возникновение народных трибунов сводится к договору между плебеями и патрициями, а leges sacratae изображаются законом, принятым соединенной патрицианско-плебейской общиной. Быть может, правильнее представляет возникновение плебейской организации Г. де Санктис136. По его мнению, на первых порах плебеи не имели иных средств обеспечить выполнение своих постановлений, кроме взаимного обязательства всех плебеев бороться до последней крайности с их нарушителями. Ввиду этого, когда плебеи почувствовали необходимость сплотиться в организацию, когда они стали избирать себе своих вождей, они все поклялись мстить за всякое посягательство на их организацию или на их предводителей. Эти-то клятвенные постановления плебеев и суть древнейшие leges sacratae137. Они не являются настоящими законами, ибо представляют собою лишь решения одной (плебейской) части римского населения; с юридической точки зрения, таким образом, они ни для кого не обязательны; организация плебеев не есть законная организация, народные трибуны не общегосударственная власть. Но плебеи объединяются, так сказать, революционным путем, выставляют свою, тоже революционную, магистратуру и объявляют, что всякий, кто посягнет на их организацию или на их представителей, будет убит. Даже более поздние писатели говорят, что плебейские трибуны были защищены первоначально только этой клятвой, что они только religione inviolati138. Так нелегальным революционным путем возникла сословная организация плебеев; сплоченности патрицианской плебс противопоставил сплоченность свою, – и патрициат очень скоро должен был признать эту организацию уже не только de facto, но и de jure. Огромное значение народных трибунов в дальнейшей борьбе плебеев, а впоследствии и пролетариев, общеизвестно.
Каким образом происходило первое время избрание трибунов и какова была древнейшая организация плебеев, неясно. С одной стороны, есть свидетельства, что первое время плебеи избирали трибунов в собраниях по куриям, но закон 471 г. (lex Publilia Voleronis139) признал надлежащими собраниями плебеев собрания их по (территориальным) трибам. С другой стороны, некоторые из современных ученых (например, тот же де Санксис, Майр и др.) полагают, что искони земельные трибы были естественными ячейками плебейской организации и что плебейские трибуны не что иное, как выборные представители этих триб, так сказать, плебейские окружные старосты. Как бы то ни было, но в более известное нам время плебейская сословная организация покоится на трибах, и органом плебейского сословия являются специально-плебейские собрания по трибам – concilia plebis tributa.
Утвердив свою сословную организацию, плебеи под предводительством своих трибунов начинают агитацию об издании целого кодекса, который заменил бы неопределенное, допускающее разнообразные толкования, а потому и произвол, обычное право определенными писанными нормами и вместе с тем яснее определил бы юридическое положение плебеев по отношению к патрициям. После десятилетней борьбы издаются законы XII таблиц, которые имели огромное значение для всего дальнейшего римского праворазвития.
После смутного времени второго децемвирата и после второго удаления плебеев на священную гору появляются leges Valeriae et Horatiae (449 г.), которыми восстанавливаются все прежние плебейские учреждения, приостановленные на время децемвиров.
Если до сих пор плебеи занимали главным образом положение защищающихся, то теперь они переходят в наступление; они предъявляют требование о признании за ними тех или иных прав, требуют равного участия в решении государственных дел и равного общественного положения.
В 445 г. плебейский трибун Канулей проводит закон – lex Canuleia, в силу которого допускаются запрещенные ранее браки между патрициями и плебеями (последним, таким образом, дается jus connubii). Этот закон имеет большое общественное значение, выводя плебеев из положения париев, с которыми браки унизительны; но этот закон, вместе с тем, имеет и большое государственное значение: с признанем jus connubii падает существенное сакральное препятствие для занятий плебеями государственных должностей.
Действительно, тотчас после этого закона плебеи выдвигают требование о допущении их к консулату. Согласно римской традиции, патриции, выказав упорное сопротивление, все-таки должны были пойти на уступку, выразившуюся в том, что они вовсе уничтожили должность консулов и заменили ее военными трибунами с консульской властью – tribuni militum consulari potestate (444 г.), в число которых могли быть избраны и плебеи. Однако, делая эту уступку, патриции выделяют из власти этой новой магистратуры весьма существенную функцию – составление гражданских списков и распределение граждан по трибам, классам и центуриям – и создают для этой цели особую магистратуру – цензуру, доступ к которой для плебеев еще закрыт.
В 421 г. было признано необходимым увеличить число квесторов140 до четырех, причем к этой должности стали допускаться и плебеи. Здесь они впервые получили доступ к ординарным магистратурам (tribuni militum consulari potestate были магистратурой экстраординарной: они существовали только временно и были впоследствии уничтожены).
Законами Лициния – Секстия (leges Liciniae Sextiae, 367 г.) была восстановлена консульская власть, но уже с тем, чтобы один из консулов был непременно плебей; таким образом, было удовлетворено то требование, которое выставили плебеи сто лет назад. Одновременно рядом с консулами учреждается должность претора и к двум существовавшим до сих пор плебейским эдилам присоединяются два курульных эдила. Как претура, так и должность курульных эдилов, были, по-видимому, если не тотчас, то во, всяком случае, скоро открыты и для плебеев.
Равноправность приближается теперь скорыми шагами. В 350 г. упоминается уже первый цензор из плебеев (без какого-либо предшествовавшего закона), а в 339 г. lex Publilia Philonis постановляет, что один из цензоров должен быть непременно из плебеев. Наконец, плебеи получают доступ и к важнейшим сакральным должностям: законом 300 г. – lex Ogulnia – число понтификов и авгуров было увеличено – с тем, чтобы половина их состояла из плебеев.
С этого момента мы можем считать борьбу оконченной. Плебеи стали вполне равноправны с патрициями, хотя, как отдельные сословия, и те и другие продолжают стоять рядом и далее. Каждое из этих сословий имеет еще некоторые особые магистратуры (плебеи – народных трибунов, патриций – rex sacrificulus, flamen Dialis141), но всяких практический интерес к этим особенностям исчез: новые времена принесли с собой новые интересы и новые общественные группировки.
В образовании этой новой общественной группировки сыграли роль уже не только те или другие юридические условия, но в значительной степени и отношения экономические. Общее происхождение этих новых общественных классов таково.
С развитием системы магистратур в римском обществе начинают мало-помалу выделяться семьи, члены которых достигли высших республиканских должностей (honores). Во многих из этих семей устанавливается семейная традиция, в силу которой дети идут по стопам отцов, посвящая себя также политической, служебной карьере. Семьи эти, естественно, пользуются особым почетом в обществе, а, с другой стороны, общность интересов сближает их друг с другом. Благодаря этому, с течением времени возникает особая общественная группа – nobiles, составившаяся как из патрицианских, так и из плебейских семей, группа, так сказать, должностной аристократии. При безвозмездности римских должностей политическая карьера предполагала значительную имущественную состоятельность лиц, ее избирающих; с другой стороны, нравы (а затем и законы, – например, lex Claudia около 200 г.) запрещали им занятие торговлей и промыслами. Вследствие этого группа nobiles естественно вырабатывается в класс крупной земельной аристократии. Юридических привилегий, впрочем, nobiles не имели, если не считать чисто внешних отличий, вроде jus imaginum (право иметь и употреблять при торжественных семейных процессах бюсты предков) или широкой красной полосы на одежде.
Бок о бок с nobiles слагается затем и другой класс – всадников, ordo equester. Уже в организации, созданной (по преданию) Сервием Туллием, видное политическое значение в народном собрании имели 18 всаднических центурий: они составлялись из более богатых патрициев и плебеев и подавали голоса первыми. Впоследствии реальное значение всаднических центурий, как конницы в армии, утратилось, но самые всаднические центурии в народной организации (в comitia centuriata) сохранились, как ядро известного общественного класса. Зачисление во всадническую центурию требовало также обладания большим имуществом, но при этом еще отдавалось предпочтение тем, предки которых состояли в этих центуриях. Таким путем образовался постепенно класс, главным образом, денежной, но вместе с тем и наследственной, аристократии. Не гоняясь за крупной политической карьерой и не стесненный ее обычными требованиями, класс всаднический посвящал себя деятельности коммерческой и финансовой, развивая в своей среде разнообразные операции и собирая колоссальные богатства. Из этого класса составлялись те знаменитые collegia publicanorum142, которые брали на откуп государственные доходы с целых провинций, крупные государственные подряды и т. п. и которые имели такое большое значение в экономической истории Рима.
НАРОДНОЕ СОБРАНИЕ
Если отношение царя к народу мы могли представлять себе в виде патриархального отношения домовладыки к своей семье, то с установлением республики народ освобождается от патриархальной опеки, делается самостоятельным властителем своих судеб, делается суверенным. Государство – это Populus Romanus Quirites143. Народ является подлинным носителем государственного верховенства, государственного "величества" (majestas); и если есть в Риме в это время какое-либо "величество", то это есть Его Величество Римский Народ. Оскорбление народа, нарушение его прерогатив квалифицируется как "оскорбление величества", как crimen laesae majestatis.
Народ является также носителем и всех частных прав, присущих государству: он имеет собственное имущество (например, ager publicus считается имуществом populi Romani), он является иногда наследником (например, по отношению к Пергаму) и даже опекуном (по отношению к Египту)144.
Общая идея этого народного верховенства находит себе реальное выражение в народных собраниях: народ осуществляет свое верховенство только тогда, когда он действует в известных формах, когда он выступает надлежащим образом организованным. Ввиду этого от народных собраний в техническом смысле, от так называемые comitia, надо отличать простые собрания-митинги, так называемые contiones. Даже если эти contiones были созваны каким-либо магистратом для такого или иного сообщения народу, для предварительного обсуждения какого-либо законопроекта и т. д., мнения и решения собравшейся массы не будет иметь никакого юридического значения. На таких contiones магистрат юридически ни в чем народ не спрашивает и никакого решения от него не ждет ("contionem habere, hoc est verba facere ad populum sine ulla rogatione"145), напротив, предметом комиций является всегда такое или иное решение народа, такой или иной ответ на предложение (rogatio) магистрата.
Период республики знает уже три вида комиций.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
