ref-15112 (655023), страница 2

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 2)

В изобилующих лесами странах есть много местностей, щедро наделенных природой деревом, так что доступное распо­ряжению количество последнего значительно превышает надоб­ность в нем жителей и дерево в сыром виде согласно естествен­ному ходу вещей не должно было бы иметь никакого экономи­ческого характера. Но если кто-либо захватит в свою власть весь лес или же значительную часть его, то он может регули­ровать количество дерева, действительно доступного распоря­жению жителей данной местности, так что последнее приобре­тает для них экономический характер. В изобилующих лесами Карпатах есть много мест, где мелкие поземельные владельцы, прежние грюнхольды^*, должны покупать необходимое им де­рево у помещиков, тогда как последние сами ежегодно допу­скают до гниения многие тысячи древесных стволов, так как количества, доступные их распоряжению, значительно превы­шают надобность в них. Это именно тот случай, когда блага, естественными условиями лишенные экономического характера, искусственно получают таковой для потребителей и когда в дей­ствительности можно наблюдать все явления хозяйственной жизни, свойственные экономическим благам^**.

Наконец, сюда нужно отнести еще те блага, которые хотя и не обладают экономическим характером в настоящее время, однако с точки зрения будущего развития в некоторых отноше­ниях принимаются хозяйствующими людьми за экономические. Когда доступное распоряжению количество неэкономического блага последовательно уменьшается или же надобность в нем последовательно увеличивается и отношение между обеими величинами таково, что конечный переход неэкономического ха­рактера данных благ в экономический может быть заранее пре­дусмотрен, хозяйствующие индивиды ввиду будущего времени уже теперь обыкновенно делают конкретные количества такого блага предметами своего хозяйства; при определенных соци­альных отношениях они обеспечивают необходимое для удовле­творения своих индивидуальных потребностей количество пу­тем подчинения его своему обладанию, даже если еще имеется налицо количественное отношение, не создающее экономиче­ского характера благ. То же самое относится к неэкономиче­ским благам, доступное распоряжению количество которых под­лежит весьма значительным колебаниям, так что только наличие некоторого излишка в нормальное время обеспечивает покрытие надобности во время недостатка; то же можно сказать и о тех неэкономических благах, количество которых, доступное рас­поряжению, столь незначительно превышает надобность в них, что нецелесообразное употребление или ошибка со сто­роны отдельных хозяйствующих индивидов может послужить ко вреду для других; сюда, наконец, принадлежат и те случаи, ко­гда особенные соображения (например, удобства, опрятности) делают полезным подчинение своему обладанию конкретных ко­личеств неэкономических благ. Поэтому из этих и подобных им оснований может возникнуть собственность и на такие блага, которые в остальных своих хозяйственных явлениях представ­ляются нам еще неэкономическими.

Мы хотели бы обратить внимание наших читателей еще на одно обстоятельство, весьма важное для выяснения экономи­ческого характера благ, - мы имеем в виду различие в качестве их. Когда все количество блага, доступное распоряжению, не в состоянии покрыть надобности в нем, каждое конкретное ко­личество этого блага становится предметом хозяйства, т. е. эко­номическим благом, безотносительно к его высшему или низ­шему качеству. Если же, наоборот, количество блага, доступное распоряжению, превышает надобность в нем и, следовательно, имеются количества, не употребляемые на удовлетворение ка­кой бы то ни было потребности, то на основании сказанного о сущности неэкономических благ мы знаем, что все части ко­личества этого блага должны были бы приобрести неэкономи­ческий характер, поскольку они все одинакового качества. Однако благодаря тому, что одни части количества блага, доступ­ного распоряжению, имеют некоторые преимущества перед дру­гими и вследствие этого лучше или же более полно удовлетво­ряют человеческие потребности, нежели другие, - эти блага выс­шего качества могут приобрести экономический характер, в то время как другие, низшего качества, сохраняют еще неэкономи­ческий. Так, например, в стране, изобилующей участками земли, лучшие по качеству и положению участки приобретают эконо­мический характер, в то время как худшие сохраняют еще не­экономический. Или же в городе, лежащем у реки, доставляю­щей воду для питья низкого качества, количества воды из источников могут быть предметом индивидуального хозяйства, в то время как речная вода еще не обладает экономическим ха­рактером.

Поэтому если мы встречаемся подчас с тем явлением, что различные части всего количества блага обладают одновременно различным характером, то причиной этого является и здесь всегда лишь то, что количество благ высшего качества, доступ­ное распоряжению, меньше, нежели надобность в них, в то время как блага низшего качества доступны распоряжению в количе­стве, превышающем надобность в них (не покрывающуюся бла­гами высшего качества), и, следовательно, такие случаи не со­ставляют исключения, а, наоборот, являются подтверждением положений, здесь выставленных.

Здесь заметна склонность Мен­гера к историческому исследованию экономических институтов. Действительно, бескомпромиссная борьба с «пороками исто­ризма», абсолютизацией описательных и индуктивных методов не исключала ни у Менгера, ни у его последователей уважительного отношения к экономической истории (об этом может, в частности, свидетельствовать посвящение «Оснований...» В. Рошеру - главе немецкой исторической школы). Это также отличает австрийскую школу от других направлений маржинализма (за исключением Маршалла).

Глава третья - центральная во всей книге, она содержит теорию субъективной ценности. В отличие от других маржиналистов, Менгер определял ценность благ не по количеству при­носимой ими пользы, а по важности удовлетворяемых ими по­требностей. Это, казалось бы, незначительное различие на са­мом деле играет важную роль. Оно свидетельствует о том, что Менгер:

1) разрабатывает теорию, которая позднее получила название ординалистской версии маржинализма: нужность каждого блага не имеет абсолютной величины, а выражается лишь в сравнении с полезностью другого блага (цифры в его таблицах носят условный характер и выражают не величину, а иерархию потребностей—см. прим. на с. 156);

2) не связывает в отличие от Джевонса свою теорию ценности с гедонистиче­ским толкованием природы человека, восходящим к Бентаму (за это маржиналистам, претендовавшим на объяснение «пси­хологии» хозяйствующего субъекта, сильно досталось от сов­ременников-психологов^*).

Необходимо сказать, что Менгер вообще не использовал при построении своей теории термина «полез­ность».

Попутно Менгер решает с давних пор существовавший в экономической теории парадокс: самые полезные для чело­веческой жизни блага далеко не всегда оказываются самыми ценными. Он делает это, отмечая, что ценность придается людьми лишь экономическим, т. е. относительно редким, благам.

Обращает на себя внимание категоричность, с которой Мен­гер отстаивает чисто субъективную природу ценности, не существующей вне людей (напомним, что для сторонников объективных теорий, в том числе и Маркса, «ценности» или «стоимости» часто употребляются как синоним товаров неза­висимо от наличия нуждающегося в них субъекта).

Излагая свою формулировку принципов убывающей важно­сти удовлетворяемых полезностей и равной важности всех удовлетворенных потребностей, Менгер помещает второй из них в сноску как ча­стный случай первого. Для всех теоретиков общего равновесия этот принцип, напротив, является определяющим.

Наиболее натянутой выглядит аргументация Менгера, по­следовательно идущая от удовлетворения потребностей, там, где этот мотив, очевидно, не играет преобладающей роли. По­казателен в этом смысле параграф «О продуктивности капи­тала», где Менгеру приходится абстрагироваться как от мо­тива накопления капитала, так и от специфически предприни­мательских мотивов, исследованных позднее И. Шумпетером в «Теории экономического развития» ^**.

В этой главе Менгер впервые в экономической литературе принимает предположение о том, что определенное количество продукта может быть произведено с помощью различных соче­таний производительных благ. Эта идея субститу­ции производительных благ (от которой отказались преемники Менгера Бем-Баверк и Визер) позднее получила в западной экономической мысли значительное развитие^***, и в частности лежит в основе теории производственных функций.

В своей теории ценности производительных благ Менгер делает еще один смелый шаг -отказывается от разграничения трех основных факторов производства: земли, труда и капи­тала. Эту давнюю традицию он нарушает на том основании, что ценность всех видов благ, включая землю и труд, опреде­ляется на основе одного и того же сформулированного им принципа - ценности их продуктов. При этом Менгер вновь проявляет свою антпгедонистическую ориентацию и критикует распространенную теорию (например, Джевонса), согласно ко­торой человек, затрачивающий труд, получает возмещение за связанные с ним неприятные ощущения.

Но, пожалуй, самым важным с точки зрения дальнейшего развития западной экономической теории был следующий вклад Менгера. Говоря о факторах, определяющих ценность благ высших порядков, Менгер (на. с. 140—141) излагает идею, которую позднее наиболее основательно развил Визер. Это принцип «упущенной выгоды», который вошел в арсенал наиболее важных инструментов совре­менной микроэкономической теории. Согласно Менгеру цен­ность производительного блага определяется разницей между ценностью продукта, который с его помощью планируется про­извести, и ценностью других, удовлетворяющих менее важные потребности благ, которые можно было произвести при альтер­нативном употреблении данного производительного блага.

Второй раздел.

Второй раздел включает главы четвертую и пятую. Его содержание - переход от субъективной ценности к цене, т. е. к меновой пропорции благ. Отношение между вто­рым и первым разделами - это отношение явления к сущно­сти. Менгер последовательно выводит цены из индивидуаль­ных, субъективных ценностей, но учитывает при этом объек­тивное влияние среды - различных типов обмена. Первый шаг, которого требует от Менгера его субъективистский подход, - отказ от предпосылки эквивалентного обмена. Ведь эта пред­посылка предполагает равенство благ по какому-то, объек­тивно присущему им самим показателю. Менгер делает этот шаг, заявляя, что обмен не может быть эквивалентным, потому что он всегда выгоден обоим его участникам: после него их потребности бывают удовлетворены лучше, чем до него. Заметим, что этот вывод совершенно неизбежно следует из выбранных автором исходных предпосылок: удовлетворения потребностей как единственного мотива всякой эко­номической деятельности. (В «Капитале» Маркса в анализ обмена имплицитно заложена предпосылка существования ка­питала и главенствующей роли мотива накопления капитала, которая прорывается наружу в главе 4 I тома. Единый для всех капиталистов мотив накопления по самой своей сути предпо­лагает соизмеримость товаров. У Менгера же блага объективно несоизмеримы: сколько людей, столько и ценностей у данного количества благ.)

Действие этой предпосылки проявляется и в определении границ обмена: если дальнейший обмен перестанет улучшать удовлетворение потребностей его участников, он прекратится.

(Для сравнения: у Маркса границей обмена являются границы производства, а не наоборот, а последние в свою очередь установлены лишь возможностью продолжения и ускорения процесса накопления, сам же мотив накопления по природе своей безграничен. Что же касается возможностей накопления, то они заданы платежеспособным спросом, причем единственным фактором, влияющим на последний, является доход.).

Нетрудно заметить, что подход «от потребностей» пол­ностью реабилитирует такую важную сферу экономической де­ятельности, как торговля. Классики и марксисты, как известно, отрицали производительный характер труда в данной отрасли, оставляя за ним лишь перераспределение произведенного. Не­которые положения читаются сегодня как злободневный аргу­мент в защиту торговых посредников, уместный в наших ны­нешних парламентских дебатах.

Хочется также отметить два скромных по объему, но не по значению, фрагмента. Первый - об «экономических жерт­вах, которых требуют меновые операции». Здесь при желании можно увидеть зачатки концепции «транзакционных издержек», играющей в современной западной неоинституционалистской литературе выдающуюся роль^*. Другой - первое в теоретической экономической литературе разграничение ме­жду ценами спроса и ценами предложения (за 20 лет до Мар­шалла), которое, несомненно, было подсказано Менгеру его практикой биржевого обозревателя.

Основная часть главы пятой посвящена образованию цен в различных условиях - при изолированном обмене, монополии продавца и конкуренции покупателей и, наконец, при дву­сторонней конкуренции. Обращает на себя внимание порядок анализа, при котором логический переход идет не от свобод­ной конкуренции к монополии (как во всех современных за­падных учебниках), а наоборот. Это, разумеется, не означало, что Менгер исходил из существования реальных капиталисти­ческих монополий-гигантов конца XIX—начала XX в. Данную последовательность диктуют автору:

1) избранная им методо­логия исследования—от простейших случаев ко все более сложным;

2) склонность к историческим параллелям (а исто­рически относительно свободная конкуренция, безусловно, яв­ляется продуктом поздней стадии развития товарного обмена)

Характеристики

Список файлов реферата