117961 (640865), страница 5
Текст из файла (страница 5)
А собеседник мой искренне и с удивлением: "Для нас инструкция и есть самый главный закон". Причем сказал дед без иронии. Абсолютно. Так они были воспитаны, так работали. Я так не мог. И не только я, но и практически все мои ровесники.
Несколько месяцев покрутился формально, подшивал дела какие-то. А через полгода меня отправили на учебу, на шесть месяцев, на курсы переподготовки оперативного состава. Это была ничем не примечательная школа у нас, в Ленинграде. Считалось, что база у меня есть, а нужна чисто оперативная подготовка. Я там проучился, вернулся в Питер и еще где-то около полугода отработал в контрразведывательном подразделении.
- Что это было за время?
- Что за время? Конец 70-х. Сейчас говорят: "В тот момент Леонид Ильич начал закручивать гайки". Но это было не очень заметно.
- А в работе органов что-нибудь изменилось?
- Знаете, на самом деле многие вещи, которые правоохранительные органы стали позволять себе с начала 90-х годов, тогда были абсолютно невозможны. Действовали как бы из-за угла, чтобы не торчали уши, не дай Бог. Я для примера расскажу только одну историю. Допустим, группа диссидентов собирается в Ленинграде проводить какое-то мероприятие. Допустим, приуроченное к дню рождения Петра Первого.
- Да, давайте просто предположим.
- Диссиденты в Питере в основном к таким датам свои мероприятия приурочивали. Еще они любили юбилеи декабристов.
- Диссиденты же.
- Действительно. Задумали, значит, мероприятие с приглашением на место события дипкорпуса, журналистов, чтобы привлечь внимание мировой общественности. Что делать? Разгонять нельзя, не велено. Тогда взяли и сами организовали возложение венков, причем как раз на том месте, куда должны были прийти журналисты. Созвали обком, профсоюзы, милицией все оцепили, сами под музыку пришли. Возложили. Журналисты и представители дипкорпуса постояли, посмотрели, пару раз зевнули и разошлись. А когда разошлись, оцепление сняли. Пожалуйста, идите кто хочет. Но уже неинтересно никому.
- Вы тоже принимали участие в этой операции?
- Нас не особенно привлекали к этим мероприятиям.
- Откуда же вы знаете такие подробности?
- Так особого секрета из этого никто и не делал. В столовой встречались, разговаривали. Я к чему все это говорю? К тому, что действовали, конечно, неправильно, и это было проявлением тоталитарного государства. Но показывать уши считалось неприличным. Было все не так грубо.
- И история с Сахаровым не была грубой?
- История с Сахаровым была грубой.
"ВОТ ВЫШЛИ ЛЮДИ СО СКРИПКАМИ..."
СЕРГЕЙ РОЛДУГИН:
Мы с Вовкой после работы в филармонию иногда ходили. Он меня спрашивал, как правильно слушать симфоническую музыку. Я ему пытался объяснить. И вообще, если вы его спросите сейчас про Пятую симфонию Шостаковича, то он вам очень подробно расскажет, о чем там, потому что ему страшно нравилось, когда он слушал, а я объяснял. И когда потом Катя и Маша стали музыкой заниматься, в этом тоже я виноват.
Я совершенно убежден, что наши лекторы, которые ведут заумные беседы с публикой о музыке, дико не правы. Пропаганда классической музыки ведется абсолютно бездарно. Я ему рассказывал, что должен и видеть и слышать нормальный человек. Он честно спрашивает: "Вот вышли люди со скрипками, дирижер... Зачем?" Я ему тоже честно объясняю: "Смотри, заиграла музыка. Вот мирная жизнь, строят коммунизм. Видишь, какой аккорд: та-ти, па-па. А сейчас издали появится фашистская тема, посмотри: вот она идет - вон те медяшки заиграли, это медные духовые инструменты. Эта тема сейчас будет расти. А вот та, которая была в самом начале, где мирная жизнь. Они сейчас будут сталкиваться, то тут, то здесь, то тут, то здесь". Ему страшно нравилось.
У него очень сильный характер. Допустим, я намного лучше играл в футбол. Но ему проигрывал, потому что он цепкий был, как бульдог. Он меня просто уже доставал. Я три раза отберу мяч, и три раза он у меня обратно его вырвет. Страшно настырный характер, который проявлялся буквально во всем. Он же был чемпионом Ленинграда по дзюдо в 76-м году.
Один раз, перед самым отъездом в Германию, мы поехали к Васе Шестакову в спортивный лагерь. Вася - его друг, он там тренером работал с юношами. Приехали ночью. Нам Вася сказал: "Вон там какие-то койки, вы найдите свободное место..." Мы нашли. А утром ребята из лагеря проснулись и говорят: "Смотрите, два каких-то мужика. Можно взять их без шума и пыли". Ну ладно, думаю.
Потом эти ребята на тренировку пошли, на ковер. Они тоже дзюдо занимались. И Вася говорит Володе: "Хочешь побороться?" Он отвечает: "Да нет, ну что ты..." - "Ну, покажи им!" - "Да нет, я уже не стоял на ковре несколько лет!" Я тоже говорю: "Ну что ты? Давай! Они же хотели нас без шума и пыли взять..." И Вася продолжает к нему приставать. "Ну ладно, - говорит, - уговорили". Ему нужно было кимоно, он подошел к парнишке: "Слушай, не дашь куртку побороться?" А тот ему небрежно: "Возьми у кого-нибудь другого". Он у кого-то взял и вышел на ковер. И парнишка тот выходит. Вовка его швырнул так, что ему сразу дали чистую победу. И Вася радостно в мегафон: "Победу одержал мастер спорта, чемпион Ленинграда 1976 года Владимир Путин!" Володя снимает кимоно, отдает его и спокойно уходит, даже голову опустил. Я этому парнишке говорю: "Это тебе еще повезло, что я не боролся".
А однажды, на Пасху, он позвал меня на Крестный ход. Володя стоял в кордоне, за порядком следил. И спросил меня: "Хочешь подойти к алтарю, посмотреть?" Я, конечно, согласился. Такое мальчишество в этом было - никому нельзя, а нам можно. Посмотрели мы Крестный ход и отправились домой. Стоим на остановке, подошли какие-то люди к нам. Не бандиты, нет, может, какие-то студенты, но подвыпившие: "Закурить не найдется?" Я промолчал, а Вовка отвечает: "Не найдется". - "А ты чего так отвечаешь?" Он: "А ничего". Что произошло дальше, я просто не успел понять. По-моему, один из них его толкнул или ударил. И я увидел только, как перед глазами промелькнули чьи-то носки. И парень куда-то улетел. А Володька мне спокойно говорит: "Пойдем отсюда!" И мы ушли.
Мне так понравилось, как он обидчика кинул! Раз - и ноги в воздухе.
"ПОСМОТРИТЕ НА ТОВАРИЩА ПЛАТОВА!"
Пока я полгода работал в контрразведывательном подразделении, на меня, видимо, обратили внимание сотрудники внешней разведки. Начали со мной беседовать. Одна беседа, вторая, еще раз и еще... Разведка постоянно активно ищет себе людей, в том числе среди кадровых сотрудников органов безопасности. Брали молодых, подходящих по некоторым объективным данным.
Конечно, мне хотелось в разведку. Считалось, что разведка - это белые воротнички в органах. Очень много блатников было, конечно. Это факт, к сожалению. Потому что мы все знаем, что такое для человека был выезд за границу в условиях Советского Союза.
Естественно, я согласился, потому что это было интересно. Довольно быстро уехал на спецподготовку в Москву, где пробыл год. Потом вернулся опять в Ленинград, проработал там, как раньше говорили, в первом отделе. Первое главное управление - это разведка. В этом управлении были подразделения в крупных городах Союза, в том числе и в Ленинграде. Там я проработал где-то четыре с половиной года, после этого опять поехал в Москву на учебу в Краснознаменный институт имени Андропова. Сейчас это Академия внешней разведки.
МИХАИЛ ФРОЛОВ, полковник в отставке, преподаватель Краснознаменного института имени Андропова:
Я проработал в Краснознаменном институте (КИ) 13 лет. Владимир Путин поступил ко мне из Ленинградского управления КГБ в звании майора.
Я решил посмотреть его в роли старшины отделения. Старшина отделения в Краснознаменном институте - это не просто какое-то дежурное назначение. От старшины отделения многое зависит. Здесь нужны и организаторские способности, в определенной степени тактичность, деловитость. Мне показалось, что у Путина все это есть. Учился он ровно, без сбоев, не было никаких казусов, как не было повода усомниться в его честности и искренности.
Я помню, что он приходил ко мне на доклад в "тройке-костюме", несмотря на то что на улице 30-градусная жара, и я сидел в рубашке с короткими рукавами. Он считал необходимым являться к руководителю вот так строго, в деловом костюме. Я даже в пример его ставил другим: "Вот посмотрите на товарища Платова!"
Там же не называли по настоящим фамилиям, поэтому Путин был не Путиным, а Платовым. Как правило, первую букву фамилии оставляли. Сам я, когда учился в разведшколе, назывался Филимоновым.
В Краснознаменном институте не только обучали правилам разведки и контрразведки. Львиная доля нашей деятельности состояла в изучении слушателя, его профессиональной пригодности, его личных качеств. Нам надо было определить в конце концов, годится ли слушатель для работы в разведке.
Обучение в нашем институте - своего рода испытательный полигон. Вот я, например, преподавал искусство разведки. Что это значит? Это умение входить в контакт с людьми, умение выбирать нужных нам людей, умение ставить вопросы, которые интересуют нашу страну и наше руководство, умение, если хотите, быть психологом. Поэтому нам приходилось изучить слушателя настолько, чтобы поручиться за него, как за свою правую руку. А в конце учебы на каждого выпускника мы писали характеристики, которые и определяли его судьбу.
Мы просили всех преподавателей, начиная от кафедры контрразведки и заканчивая кафедрой физкультуры, высказать на бумаге свое мнение о слушателях. Затем это все докладывалось руководителю учебного отделения, который уже сводил все вместе: свои собственные наблюдения с наблюдениями этих преподавателей, и писал развернутую, подробную характеристику.
Это был адский труд. А по объему - всего четыре машинописные страницы. Но рассматривалось все: и личные качества, и профессиональные. Мы закрывались на неделю, на две и сидели: писали, писали... В конце характеристики делали вывод о пригодности или непригодности выпускника для работы в разведке.
В качестве примера я могу сослаться на один печальный в определенной степени момент в своей деятельности. У меня был слушатель, который наши оперативные задачи решал, как семечки щелкал. Иногда создавалось впечатление, что он знает решение заранее. Его четкий аналитический ум позволял ему находить хорошие решения.
Но в то же время само по себе умение решать оперативные задачи не являлось приоритетным. Под конец его обучения я написал на него характеристику, которая препятствовала выпускнику работать в разведке. Сыграли роль его личные качества - карьеризм и неискренность по отношению к товарищам.
Для этого слушателя было как гром с ясного неба, когда он прочитал характеристику хотя в общем-то и положительную, но закрывавшую ему путь в резидентуру.
Я сам работал в резидентурах и потому прекрасно представлял себе, что может быть, когда там окажется такой сотрудник. Он всех перессорит, создаст нервозную и вредную обстановку, которая не позволит нормально работать. Поэтому я должен был написать об этом в характеристике.
Вот про Владимира Владимировича не могу сказать, что он карьерист. Хотя некоторые отрицательные качества я тогда в его характеристике назвал. Мне казалось, что он человек несколько замкнутый, необщительный. Это, кстати говоря, можно считать как отрицательным, так и положительным качеством. Но я помню, что указал в качестве негативных сторон в его деятельности некоторую академичность. Я не имею в виду, что был он сухарь. Нет, он был остроумный, за словом в карман не лез.
Дальнейшее использование каждого слушателя определяла очень высокая выпускная комиссия. Она вызывала выпускника пред свои светлые очи и, зачитав его характеристику, определяла, в какое подразделение КГБ он направляется.
В результате обучения Владимир Владимирович был закреплен за представительством КГБ в ГДР.
- Когда я учился в КИ, с самого начала было ясно, что меня готовят в Германию, потому что натаскивали на немецкий язык. Вопрос был только, куда - в ГДР или ФРГ.
Для того чтобы поехать в ФРГ, надо было поработать в соответствующем отделе центрального аппарата. Полтора, два, три года... у всех по-разному. Это один вариант. Мог я это сделать? В принципе мог.
А второй вариант - сразу же поехать в ГДР. И я решил, что лучше поеду сразу.
- Вы ведь в это время уже были женаты?
- В это время - да.
"РИСКОВАННЫЙ СПУТНИК ЖИЗНИ"
- Как-то, когда я уже работал в первом подразделении в Питере, мне позвонил приятель и сказал, что приглашает меня в театр на Аркадия Райкина. У него есть билеты, девушки будут. Сходили. Девушки действительно были.
На следующий день опять в театр пошли. Уже я билеты доставал. И на третий то же самое. С одной из них я начал встречаться. Мы подружились. С Людой, моей будущей женой.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
