control (639357), страница 2

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 2)

Книга «Путешествие Гулливера» читалась (и читается по ныне) как сатирический документ и относится он не только к своей эпохе, но и ко всей новейшей истории человечества. «Мистификация» была рассчитана далеко вперед, истинность «Путешествий» оказывалась не в том, что они якобы описывают действительный существа и происшествия, а в доскональном портретном сходстве мира, открытого Гулливером, и развернувшегося до своих горизонтов цивилизованного общества. Причем сходство это не тускнело, а усиливалось, и с каждым новым поворотом истории знакомые черты на портрете проступали все яснее.

Повествование ведется в форме делового и скупого отчета путешественника, что делает ее похожим на повествование «путешествия» Дефо.«Англия с избытком снабжена книгами путешествий»- ворчит Гулливер, не довольный тем, что авторы таких книг, рассказывая о всяких небылицах, стремиться только развлечь читателей, между тем главная цель путешественника – просвещать людей и делать их лучшими, совершенствовать их умы как дурными, так и хорошими примерами того, что предают касательно чужих стран.

Ключ к книге Свифта, он хочет «совершенствовать умы», поэтому в его фантазиях надо искать философский подтекст. Скромные и скупые записи Гулливера, хирурга, корабельного врача, рядового англичанина, нетитулованного и небогатого человека, выдержанные в самых непритязательных выражениях, содержат в себе в своеобразном иносказании потрясающую сатиру на все сложившиеся и бытовавшие формы человеческого общежития и в конце концов на все человечество, не сумевшего построить общественные отношения на разумных началах. Ее смысл в идеях и проблемах общечеловеческого характера.

Герой, его характер, мировоззрение, цель

Гулливер смел, отважен. Он любознателен, умен и добродушен. Гулливер совершил четыре путешествия в самые необыкновенные страны. Увидел в них как живут люди и управляет ими государи, им же в свою очередь рассказывал о своем государстве и делал выводы, точнее выводы делал сам читатель этих путешествий.

Гулливер заявил себя решительным противником завоевательных войн, и здесь тоже выступал не от имени партии тори или вигов, которые обе, конечно, стояли за такие войны, а от имени республики гуманистов. Король великанов, сообщает Гулливер, «был поражен, слушая мои рассказы о столь обременительных и затяжных войнах, и вывел заключение, что или мы – народ сварливый, или же окружены дурными соседями и что наши генералы, наверное, богаче королей. Он спрашивал, что за дела могут быть у нас за пределами наших островов, кроме торговли, дипломатических сношений и защиты берегов с помощью нашего флота».

Король великанов, а за ним стоит сам Свифт, пришел в ужас, когда Гулливер рассказал ему о новейших изобретениях в области военной техники.

«Он был поражен, как может такое ничтожное и бессильное насекомое… не только питать бесчеловечные мысли, но и до того свыкнуться с ними, что его совершенно не трогают сцены кровопролития и опустошения и изображение действий этих разрушительных машин, изобретателем которых, сказал он, был, должно быть, какай-то злобный гений, враг рода человеческого».

Все эти заявления писателя звучат чрезвычайно актуально и в 21 веке, когда изобретены еще более ужасные орудия.

Непритязательный, покладистый, терпеливый Гулливер, как и надлежало быть англичанину, воспитанному в духе подобострастия перед сильными мира сего все-таки нашел в себе силы и смелость отказаться служить делу порабощения и угнетения народов.

«Я решительно заявил, что никогда не соглашусь быть орудием обращения в рабство храброго и свободного народа».

Однако весь текст книги Свифта свидетельствует о том, что он вообще был против всяких королей. Короли жестоки, жестоки беспредельно и при этом каждую свою жесткость прикрывают маской человеколюбия.

«Ничто так не устрашает народ, как панегирики императорскому милосердию, ибо горьким опытом установлено, что они пространнее и велеречивее, тем бесчеловечней наказание и невиннее жертва».

Когда на государственном совете лилипутов решали судьбу Гулливера, то некий министр, дружески к нему расположенный, предложил лишить его глаз, заявив при этом, что «такая мера… приведет в восхищение весь мир, который будет приветствовать столько же короткое милосердие монарха, сколь честность и великодушие лиц, имеющих честь быть его советниками», что слепота заставит Гулливера (народ) «смотреть на все глазами министров»

В первой книге («Путешествие в Лилипутию») ирония заключается уже в том, что народ, во всем похожий на все другие народы, с качествами, свойственными всем народам, с теми же общественными институтами, что и у всех людей, - народ этот – лилипуты. Поэтому все притязания, все учреждения, весь уклад – лилипутский, т.е. до смешного крохотный и жалкий.

Во второй книге, где Гулливер показан среди великанов, крохотным и жалким выглядит он сам. «Понятия великого и малого суть понятия относительные», - философствует автор. Но не ради этой сентенции предпринял он свое сатирическое повествование, а с целью избавить весь род человеческий от глупых притязаний на какие-то привилегии одних людей перед другими, на какие-то особые права и преимущества.

Свифт осмеивает пустые и глупые обряды, которые как дикие так и цивилизованные народы придают идиотски великое значение.

Книга разграничена как бы на два полюса – положительный (лошади) и отрицательный (люди). Иеху – отвратительные племя грязных и злобных существ, живущих в стране лошадей. Это выродившиеся люди: безнравственные, нечестные, злые, грязные людишки и по другому не назовешь.

Причины такой деградации рода – «общие болезни человечества»: внутренние распри общества ( дворянство борется «за власть; народ – за свободу, а король – за абсолютное господство»), войны между народами. Поводом их является честолюбие монархов, которым все бывает мало земель или людей, вовлекающих своих государей в войну, чтобы заглушить и отвлечь недовольство подданных их дурным управлением» и т.д.

Аллегорический смысл притчи о лошадях достаточно ясен – писатель зовет к прощению, к возврату на лоно природы, к отказу от цивилизации.

Два литературных жанра, возникшие еще во времена Ренессанса, послужили Свифту образцом для создания его знаменитого романа, как послужили они образцом и Даниелю Дефо, - жанр путешествий и жанр утопий.

• «В юности я с огромным наслаждением прочел немало путешествий, но… убедившись в несостоятельности множества басен… проникся отвращением к такого рода чтению.

- Признание делается, конечно, для того, чтобы убедить читателя в точности и правдивости своего рассказа: «…уж если у других много всяких врак и небылиц, то у меня, дорогой читатель, все досконально, я терпеть не могу небылиц…», как бы говорит автор путешествий и целые страницы посвящает всевозможным деловым подсчетам и расчетам, географическим справкам, указаниям на долготы и широты, насыщает описания географическими и корабельными терминами, подчеркивая всюду непритязательную точность и правдивость описаний, что мы видели и в романе Дефо «Робинзон Крузо». Здесь этот прием используется для создания иллюзии правдоподобия явно фантастического вымысла.

Ненасытное желание видеть чужие страны не давало мне покоя», - говорит о себе Гулливер. Такое признание могли сделать тысячи отважных мореплавателей и первопроходцев со времен Васко де Гама, Христофора Колумба, Магеллана. Средневековье уходило в прошлое. Люди отрешались от кропотливого домоводства, стародавнего уклада быта и стремились на поиски неизведанных земель, неведомых островов и континентов, гибли или возвращались, переполненный впечатлениями. Европа открывала мир.

Экзотические страны, экзотические народы, экзотические нравы, о которых рассказывали вернувшиеся путешественники, часто чудом уцелевшие, дивили читателей, возбуждая в них страсть к поискам новых земель, а литераторам и политическим мыслителям давали обширную пищу для социальных фантазий и утопий. Так возник побратим жанра путешествий – жанр утопий, началом которого послужила знаменитая книга Томаса Мора.

Книга Дефо, радостна, беспечна, занимательна и поучительна. В ней чувствуется оптимизм и вера в светлое будущее. Человек верит в свои силы, он подчиняет себе природу. И это следует понимать решительно: не обстоятельства владеют человеком, а человек обстоятельствами.

Книга Свифта, написанная через 7 лет после «Робинзона» и подведшая итоги буржуазной революции прямо противоположна тем чувствам и своим героем, «Робинзону».

И у Дефо и у Свифта есть разоблачения практики колониализма.

• «… буря несет шайку пиратов в неизвестном им направлении… они находят безобидное население, оказывающее им хороший прием, дают стране новое название, именем короля завладевают ею… Так возникает новая колония, приобретенная по божескому праву… туземцы либо изгоняются, либо истребляются… полная свобода для совершения любых бесчеловечных поступков, для любого распутства, земля обагряется кровью своих сынов И эта гнусная шайка мясников, выполняющая столь благочестивую миссию, образует современных колонистов, отправленных для обращения в христианство и насаждения цивилизации среди дикарей – идолопоклонников" / «Гулливер»/

В «Робинзоне» Пятница зовет своего учителя к себе в свой род, но Робинзон в недоумении «Что я там буду делать?» - « Много делать, хорошо делать: учить диких людей быть добрыми, кроткими, смирными; говорить им про бога, чтобы молились ему; делать им новую жизнь».

Но, увы, еще в 16 столетии Лас Касас рассказал о том, как испанские колонизаторы «делали новую жизнь» американским индейцам, о чудовищных актах против миролюбивых племен, об ужасах истребления.

Наставительные обличения Дефо были необходимым дополнением к самой этой практике: буржуазная цивилизация уравновесила свои дела нравственной риторикой. Дефо протестует против неприглядного осуществления идеалов нового времени; Свифт, презрительно оговорив эту неприглядность по ходу дела, перечеркивает всю эпоху с ее понятиями, замыслами, надеждами. Оптимист Дефо радостно обводит взглядом, склоняя ее героев и распространителей к благонравию. Свифт тычет раздетого догола современника носом в зеркало.

Французские просветители во времена Свифта прославляли разум, полагая, что он, выведет человечество на путь благоденствия и справедливости. Французы только еще готовились совершить буржуазную революцию, за которой, как полагали они, последует эра разума, счастья и добра. Англичане уже к тому времени совершили ее и вдоволь насмотрелись на «лага», ею принесенные. Их разочарование в результатах буржуазной революции, в буржуазном прогрессе, в буржуазных нравах отразилось в мрачном пессимизме Свифта, который своей книгой намеревался «совершенствовать умы» или говоря его словами, «предпринял нелепую затею реформировать породу иеху», но разуверился в возможности исправить мир и «навсегда распрощался с подобными химерическими планами».

Список использованной литературы:

С.Д.Артамонов «История зарубежной литературы 17-18 веков» 1978 г.

Д.М. Урнов «Робинзон и Гулливер. Судьба двух литературных героев» 1973 г.

С.Джонатан «Путешествия Гулливера» 1993 г.; статья В.Муравьева

М.Л.Нересова «Даниель Дефо» 1960 г.

А.А.Аникст А.А. «Даниель Дефо. Очерк жизни творчества» 1957

С.Д.Артамонов и З.Т.Гражданская «История зарубежной литературы 18 в.»1956

Характеристики

Список файлов сочинения