referat (639291), страница 3

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 3)

И прежде всего в самом для них обоих кардинальном — в попытках самоопределиться на узловом перепутье истории, когда «быть или не быть» задано без всяких околичностей, прямо в лоб. Задано просвещенному скептическому мыслите­лю, прежде склонному искать в культуре уединенное убежище, тихую гавань, а ныне вдруг очутившемуся лицом к лицу с госу­дарственной машиной, зиждущейся на преступлении и страхе подданных, с которыми он по рождению связан кровными узами и которым после стал духовно чужд. Ведь Сартр, подоб­но Оресту, в предвоенные годы тоже был интеллигентом-книжником, писавшим свои метафизические сочинения, не слишком заботясь о том, что творится у подножия вершин ду­ха, на которые он забрался. А потом во Францию пришли коричневорубашечники со свастикой и засадили философа вме­сте со всеми за колючую проволоку. Он изведал и общий по­зор, и жажду мятежа, он понял, что свобода не призрачная па­утинка, а тяжелый таран, грубо вторгающийся в житейскую толщу. Загвоздка была в том, что он не принадлежал к числу тех, кто «связан обязательствами от рождения», кто с детства шел по уготованной им дороге, тяжко ступая по земле босыми ногами и обивая их о камни. Отсюда — вся мучительная дву­смысленность, преследующая Ореста по пятам и позволяю­щая нам догадываться о тех ложных положениях, в какие, надо думать, не раз попадал и сам Сартр среди товарищей по подполью. Одно из них, во всяком случае, засвидетельствовано им самим: Сартр тогда полагал, что интеллигентам-некоммунис­там, примыкавшим к Сопротивлению, после изгнания захват­чиков не следовало добиваться власти, «ввязываться», «полити­чески завербовываться» и прямо связывал с той своей позици­ей конец «Мух». Иными словами, свобода отождествлялась им с полнейшей независимостью от истории, история оказыва­лась лишь поприщем, куда надлежало время от времени всту­пать, чтобы заявить о своей свободе на деле, а не в пустом со­зерцании. Понятно, что при таком подходе братство, постига­емое людьми в общности своей исторической судьбы, мыс­лится как нечто преходящее, а разобщенность и изгнан­ничество — как вечное, основополагающе-онтологическое. Личность, даже попав в исторический поток, продолжает еди­ноборство с метафизической судьбой, привлекая других про­сто как заинтересованных свидетелей, которым надлежит по достоинству оценить ее героизм и на ее примере постичь зем­ной удел каждого. И не случайно сам Сартр — литератор и публицист Сопротивления — одновременно работает над «опытом феноменологической онтологии» «Бытие и небы­тие», где ищет метафизический ключ к своему поведению в «пограничной ситуации» тех лет.

В «Мухах» впервые распрямилась в рост фигура сартровского искателя и мучени­ка свободы, — затем, меняя одежды и мужая, он зашагает из пьесы в пьесу. Здесь обозначены и два тянущих его в разные стороны искуса: метафизические притязания, мираж «чистой» свободы - и потребность внедрить ее в историю, где она не­избежно сталкивается с жестокой необходимостью. В «Мухах» изложены исходные данные и начато решение той задачи, над которой преемникам Ореста придется еще долго ломать голо­ву и которая тем самым сделается движущей пружиной театра Сартра на много лет вперед.

5. Заключение.

За городскими воротами, зашагав прочь от Аргоса, стран­ствующий рыцарь свободы Орест рано или поздно не преми­нет заметить, что воспоминание о прикованных к нему взорах соотечественников мало-помалу меркнет. И тогда на него снова нахлынет тоска: он не захотел отвердеть в зеркалах их глаз, слиться с делом освобождения родного города, но без этих глаз вокруг ему негде убедиться, что он есть, что он не «отсутствие», не паутинка, не бесплотная тень. «Мухи» приот­крывали дверь в трагическую святая святых сартровской свободы: раз она на первых порах не столько служение и переделка жизни, сколько самоутверждение и пример, - ее нет без зрителя, без взирающих на нее других. И вместе с тем другие для нее — опасность. Их взгляд, как сказано в «Бытии и небытии», подобен взгляду легендарной Медузы, обращавшему все, на чем он остановился, в камень, в нечто раз и навсегда обозначенное, в застывшее тело. Другие как предпосылка личности и постоянная угроза — один из ключевых моментов и в антологии и в творчестве Сартра. Примыкающая к «Мухам» пьеса «За закрытыми дверями» вышелушивает философское зерно всех этих раздумий.

Театр никогда не поглощал Сартра всецело. Одновремен­но шла работа над философскими сочинениями, книгами прозы, журнальной и газетной публицистикой, критически­ми эссе. Тем не менее результат внушителен: восемь пьес, не считая текста рождественского лагерного спектакля, двух об­работок— «Кина» Александра Дюма-отца (1954) и «Троянок» Эврипида (1965), а также двух киносценариев — «Игра сыгра­на» (1947) и «Сцепление» (1949). Каждая из них — веха на весьма извилистом пути, логика которого схватывается от­нюдь не сразу и все же поддается освоению, поскольку она именно логика, а не шараханье из стороны в сторону. Ее ис­торическая предпосылка — судьбы того поколения француз­ских мелкобуржуазных интеллигентов, что впервые всерьез приобщились к гражданственности в Сопротивлении, чтобы затем уже не вернуться к кабинетному затворничеству, а в смутные, полные разочарований, начиненные войной после­военные десятилетия мучительно и на ощупь искать себя и свою дорогу от одного лагеря, где они родились и выросли, к которому были прикованы тысячью нитей, — к другому лаге­рю, куда их толкнули разум и совесть, где их мятеж во имя личной святости мог сделаться работой, завоеванием буду­щего для всех.

Драма Сартра — всегда попытка на свой лад ответить на запросы, выдвинутые сегодня историей, зачастую прямой отклик на злобу дня, — и вместе с тем всегда определенный рубеж в ста­новлении мысли, которая всякий раз с редкой и даже вызыва­ющей откровенностью признает свою незавершенность, не маскируясь и тогда, когда не может, а подчас и не хочет свес­ти концы с концами. Мысли, которая в вечном споре с самой собой вчерашней и в вечном поиске себя завтрашней.

Литература

1.Андреев Л. Г. История французской литературы. – М., 1978. – C.511-514

2.Андреев Л. Г. Французская литература 1917 – 1965 гг. – М.: Московский Университет ,1959. - С. 235 – 236

3.Великовский С. Путь Сартра – драматурга. В кн.: Ж. - П. Сартр. Пьесы. – М.: Гудьял – Пресс,1999.

4.Долгов К. М. От Киркергора до Камю. – М.,1990. – С.199, 207

5. Зенкин С. Н. Человек в осаде. В кн.: Ж. – П. Сартр. Стена: Избранные произведения. – М.: Политиздат, 1992. – С. 6-11

6. Зотов А. Ф., Мельвиль Ю. К. Западная философия XX века. – М.: Интерпракс, 1994. – С. 237,293 - 300

7. История французской литературы. – М.: Из – во Академии наук СССР, 1963. – С. 533 – 534

8. Ионенко И. Р. Пахотный А. Ф. Проблема свободы и ответственности в творчестве Ж. – П. Сартра // Вестник Харьковского университета,1991. - №354. – С. 81 - 86

16

Характеристики

Список файлов сочинения