ref-20773 (639178), страница 4
Текст из файла (страница 4)
- Когда человеку семьдесят пять, - вокруг весело и жизнерадостно продолжал он, - он не может временами не думать о смерти. Меня эта мысль оставляет вполне спокойным, ибо я убежден, что дух наш неистребим; он продолжает творить от вечности к вечности. Он сходствует с солнцем, которое заходит лишь для нашего земного взора, на самом же деле никогда не заходит, непрерывно продолжая светить.
«Жизнь коротка, - добавил он, - надо стараться доставлять друг другу приятное».
О «Фаусте». «Это вещь сумасшедшая, она выходит за рамки привычного восприятия. Фауст такая необычная личность, что лишь немногие могут проникнуться его чувствами. Да и Мефистофель не так-то просто раскусить, он насквозь пронизан иронией и в общем-то является живым воплощением определенного миропознания».
Эккерман о Гете: «Гете, всегда стремясь к многостороннему проникновению, сумел все свести к одному. В одном – единственном искусстве он неустанно растил и лелеял свое мастерство – в искусстве писать на родном языке. То, что материал, который шел ему на потребу, был многосторонним, - уже другой вопрос».
«-Я смело могу сказать, - продолжал Гете, - что пробовал себя в самых разных отраслях естествознания, однако мои опыты были направлены лишь на земное мое окружение, на то, что мы непосредственно воспринимаем чувствами, а поэтому я никогда не занимался астрономией, ибо чувств здесь уже недостаточно, здесь необходимы инструменты, вычисления, механика»
«Христианская религия – великая сила. Излученному, идущему ко дну человечеству она неоднократно помогала воспрянуть, и ежели мы признаем за нею возможность столь мощного воздействия, значит, она стоит выше любой философии и в опоре последней отнюдь не нуждается. Точно так же и философ не нуждается в поддержке религии для доказательства известных положений, к примеру – учения о бессмертии души»
- Везде и во все времена люди твердили, - продолжал Гете, - что прежде всего, надо познать самого себя. Странное требование! До сих пор никому еще не удавалось выполнить его, и вдобавок неизвестно, надо ли его выполнять. Помыслы и мечты человека всегда устремлены к внешнему миру, миру, его окружающему, и заботится ему надо о познании этого мира, о том, чтобы поставить его себе на службу, поскольку это нужно для его целей. Себя же он познает, лишь, когда страдает или радуется, и, следовательно, лишь через страдания и радость уясняет себе, что ему должно искать и чего опасаться. Вообще же человек создание темное, он не знает, откуда происходит и куда идет, мало знает о мире и еще меньше о себе самом. Я тоже не знаю себя, и да избавит господь меня от этого знания»
«Судьба человека складывается в зависимости от его просветлений и помрачнений! Хорошо, если бы демон – покровитель всегда водил нас на помочах. Но стоит доброму духу покинуть нас, и мы обессилены, мы бредем на ощупь»
-Вообще, - продолжал Гете, - вдумайтесь и вы заметите, что у человека в середине жизни нередко наступает поворот, и если смолоду все ему благоприятствовало и удалось, то теперь все изменяется, злосчастье и бесы так и сыплются на него.
А знаете, что я об этом думаю? Человеку надлежит быть снова руинированным!
Всякий незаурядный человек выполняет известную миссию, ему назначенную. Когда он ее выполнил, то в этом обличье на землю ему уже делать нечего, и провидение уготовляет для него иную участь. Но так как в подлунном мире все происходит естественным путем, то демоны, раз за разом подставляют ему подножку, покуда он не смирится. Так было с Наполеоном и многими другими …
«Но сколько бы человечество не существовало, препятствий на его пути всегда будет предостаточно,, так же как и разных нужд, нужд, дабы была у него возможность развивать свои силы. Умнее и интереснее, осмотрительнее оно, пожалуй, станет, но не лучше, не счастливее, не деятельнее, или только на краткие периоды. Думается, придет время, когда человечество перестанет радовать господа и ему придется снова все разрушить и все сотворить заново. Я уверен, что дело к тому идет и что в отдаленном будущем уже намечен день и час наступления этой обновленной эпохи. Но времени у нас, конечно, хватит, пройдут еще тысячи лет, прежде чем перестанем наслаждаться этой доброй старой планетой»
В Фаусте я черпал из
своего внутреннего мира,
удача сопутствовала мне,
так как все это было еще
достаточно близко.
И.В. Гете
Диалог Гете с художником, знатоком искусства Майером о первой части «Фауста»
… Гете задумчиво листает страницы:
- Здесь моя кровь, сотни бессонных ночей, тысячи мыслей, годы работы, а кому это сейчас нужно?
Германия не оправилась от поражений. Пруссия повержена. Австрия в смятении … Кому есть дело теперь до одинокого мечтателя, до его стремлений, до несчастной девушки, погубленной им? Впрочем, я давно это предвидел. Прочти «Посвящение». Там все сказано. Нет тех, кому я читал первые строки, рассеялись друзья молодости, другие даже умерли. Жаль, Шиллер не дожил. Он-то сумел бы сказать, что в этой поэме.
- Я думаю, найдутся люди и в наше время, - уверенно успокаивает Майер. – Прекрасное всегда трогает.
- Что гадать. Вот увидишь. Одни не поймут, другие извратят смысл написанного, третьи обругают.
- Поймут, оценят, не сейчас, так потом, - уверяет Майер.
- Я и сам знаю, что это не пустяк. Знаю, это останется. Слишком многое я сюда вложил, чтобы это могло пропасть. Но путь к умам и к сердцам долог, особенно если мир потрясен так, как теперь. Люди хотят покоя, уверенности в завтрашнем дне, им не до красот. А стихи их волнуют лишь те, где речь идет о том, чем они живут сейчас, сию минуту.
Он открывает книгу.
- Вот строки прямо в точку:
Итак, напрасно я копил дары
Людской премудрости с таким упорством?
Я ничего своим усердьем черствым
Добиться не сумел до сей поры.
- А я тебе отвечу. Погоди, - Майер лихорадочно листает страницы.
- Вот, нашел! – Майер читает с лукавой улыбкой:
В смятенье, выхода не видя,
Ты ешь: всему конец?
Ты был всегда храбрец мужчина,
Так что ж ты пятишься назад?
Что оробел, ты, дурачина,
Когда тебе сам черт не брат?
- Неужто же нельзя придумать средство, которое способствовало бы продуктивному состоянию или, по крайней мере, могло его поддержать? – спросил Эккерман.
В ответ Гете развел перед ним целую концепцию продуктивности, которая вкратце сводится к следующему. Есть продуктивность высшего порядка, вдохновение, неизвестно как овладевающее гением, когда он становится как бы голосом высших сил. Его мысль придает тогда новое обличие целым столетиям.
- Но существует продуктивность и совсем иного рода, подверженная влияниям земного мира и более подвластная человеку ... К этой сфере я причисляю все относящиеся к выполнению определенного плана, все промежуточные звенья единой цепи мыслей, концы которой уже ясно видны во всем своем великолепии, причисляю и все то, что уже является видимой плотью произведения искусства.
Понял ли Эккерман, что Гете открыл ему одновременно и секрет рождения замысла «Фауста» в молодости, возникшего вследствие наития первого рода? Понял ли, что дальнейшая работа была постепенным выполнением плана?
Эккерман не спросил Гете, почему он работал над «Фаустом» так долго, целые шестьдесят лет. Но Гете, следуя течению своей мысли, сам объяснил это.
- … Ничего не форсировать, лучше уж развлекаться или спать в непродуктивные часы, чем стараться выжать из слоя то, что потом никакой радости тебе не доставит… Силы, способствующие продуктивности заложены также и во сне, в отдыхе и еще в движении. Эта же сила присутствует в воде, прежде всего в атмосфере. Свежий воздух вольных полей – вот для чего мы собственно и рождены. Дух божий словно бы веет над тем человеком, и божественная сила сообщается ему.
Эта беседа не выдумана. В действительности она была более пространной. Здесь из нее извлечены высказывания Гете, приближающие к пониманию того, как он работал над «Фаустом».
1.9. Как создавался Фауст
Замысел «Фауста» возник у Гете, когда ему было двадцать три – двадцать четыре года.
Как мы знаем, творчество молодого Гете, было проникнуто страстным протестом против всего феодального уклада отсталой Германии. Мелочным интересам современников деятели «бури и натиска» противопоставляли идею человеческого величия, воплощенную ими в понятие гения, стоящего выше всех законов и установлений, которым подчиняются рядовые люди.
Одним за другим возникали у Гете замыслы драм о великих людях, которые были героями легенд и истории. Тогда же пришла ему в голову мысль обработать историю мага «чернокнижника» Фауста.
Реальный Фауст жил в XVI веке в Германии. Уже при его жизни, а особенно после его смерти о нем стали возникать легенды. В 1587 году в Германии вышла книга «История доктора Фауста, известного волшебника и чернокнижника». Неизвестный автор книги написал свое сочинение с целью осудить Фауста как безбожника. Однако при всей враждебности в этом во многом вымышленном жизнеописании проглядывает истинный облик замечательного ученого, который порвал со средневековой схоластической наукой и богословием стремился постигнуть законы природы, чтобы подчинить ее человеку. С этой целью он прибегал к магии и алхимии.
Слава о Фаусте перешагнула за пределы Германии. Современник Шекспира драматург Кристофер Мармо (1564-1593) написал «Трагическую историю доктора Фауста». Английские актеры, гастролируя в германских городах, познакомили немцев с этой трагедией. В Германии из нее сделали пьесу для кукольного театра, она пользовалась большим успехом на ярмарочных представлениях.
Мальчиком Гете видел кукольную пьесу о Фаусте. Примитивное представление об этом герое как ужасном безбожнике, заключившем договор с чертом, первым пытался сломить великий немецкий писатель – просветитель Г.Э. Лессинг (1729-1781). Он хотел изобразить Фауста подлинным искателем истины, но замысла своего не осуществил, ограничившись публикацией отрывка из задуманной им драмы.
Образ Фауста – искателя истины и бунтаря против косности современной ему науки – увлек молодого Гете. Между 1773-1775 годами он написал большое количество сцен, в двух Фауст представал как герой поэтической трагедии.
Когда недолгая и яркая вспышка революционных настроений Гете исчепала себя и он стал министром ваймарского герцогства, незавершенный «Фауст» не был забыт. Молодой министр читал произведение новым друзьям и знакомым и позволил одной придворной даме списать его. Благодаря ей произведение сохранилось в своем первоначальном виде. Однако работу над продолжением «Фауста» Гете отложил. Только уехав в Италию и обретя полную свободу от светского, придворного общества почувствовал Гете новый прилив сил и вернулся к «Фаусту».
Сделав дополнение к старому тексту, Гете, однако, и на этот раз не завершил произведение. Вернувшись в Ваймар, он опубликовал ряд начальных сцен Фауста, предупредив читателей, что это лишь «фрагмент» трагедии, как было сказано в подзаголовке.
Когда Гете сблизился с Шиллером, младшим из поэтов, читавший фрагмент, напечатанный в 1790 году, стал убеждать своего старшего друга, что «Фауста» необходимо довершить.
Гете принялся за работу. Именно в годы общения с Шиллером замысел «Фауста» обрел тот всеобъемлющий философский смысл, который так высоко поднял это творение над всей немецкой литературой.
Еще одно обстоятельство выяснилось в процессе работы. Обширное содержание произведения не умещалось в обычные рамки драмы. Гете пришел к выводу, что сюжет «Фауста» надо разделить на две части. Работа над завершением первой части длилась в основном пять лет – с 1797 по 1801 год. Еще несколько лет Гете продолжал дополнять и отделывать написанное и только в 1806 году подготовил рукопись к печати. Первая часть «Фауста» вышла в свет в 1808 году и получила широкое признание во всем читающем мире.
Современникам пришлось ждать появления второй части четверть века. Гете долго не принимался за работу над ней. Побудил его к этому его литературный помощник – Иоган Петр Эккерман. Следуя его настояниям, Гете уже в весьма преклонном возрасте, между 1825 и 1831 годами завершил вторую часть «Фауста», но печатать ее не захотел. Он завещал опубликовать ее после его смерти, что и было сделано в 1833 году. Таким образом, в 1983 году исполнилось 150 лет с тех пор, как читающий мир получил великое творение Гете в его полном, завершенном виде.
Работа над «Фаустом» растянулась на целых шестьдесят лет. Гете создавал свое великое произведение почти всю творческую жизнь. Оно действительно явилось итогом его литературной деятельности.
1.10. Истоки. С чего все начиналось?
Дошедший до нас самый ранний список трагедии начинается с прославленного монолога:
Я богословьем овладел,
Над философией корпел,
Юриспруденцию долбил
И медицину изучил.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
