77755 (637982), страница 3
Текст из файла (страница 3)
ная церемония закладки храма Христа Спасителя 10 сентября 1839 года. Закладка совершилась в присутствии царя Николя 1. Состоялся парад войск во главе с гвардейским Преображенским полком, специ- ально прибывшим из Петербурга.
Толстой видел торжественную церемонию из окон дома Милютиных, хороших знакомых семьи Толстых. Их дом был расположен в непосредственной близости от места закладки храма.
Мальчики Толстые ходили в экзерсис-хауз(старинное название манежа) и любовались смотрами» 3.
Постепенно жизнь детей Толстых начинает меняться. В Универси-
тет поступает старший брат Льва Николаевича- Николай (Володя).
«Володя на днях поступает в университет, учителя уже ходят к не-
му отдельно, и я с завистью и невольным уважением слушаю, как он, бойко постукивая мелом о черную доску, толкует о функциях, синусах, координатах и т.п., которые кажутся мне выражениями недосягаемой премудрости. Но вот в одно воскресенье, после обеда, в комнате бабушки собираются все учители, два профессора и в при-
сутствии папа и некоторых гостей делают репетицию университетс-
кого экзамена, в котором Володя, к великой радости бабушки, выка-
зывает необыкновенные познания. Мне тоже делают вопросы из не-
которых предметов, но я оказываюсь весьма плох, и профессора, видимо, стараются скрыть перед бабушкой моё незнание, что ещё более конфузит меня. Впрочем, на меня мало и обращают внимания:
мне только пятнадцать лет, следовательно, остается ещё год до экза-
мена. Володя только к обеду сходит вниз, а целые дни даже вечера проводит на верху за занятиями, не по принуждению, а по собствен-
ному желанию. Он чрезвычайно самолюбив и не хочет выдержать экзамен посредственно, а отлично» 1.
5. Переезд в Казань. Толстой- студент. Дружба с Дмитрием Дьяковым.
Осенью 1841 года около монастыря Оптиной Пустыни умерла опекунша детей Толстых Александра Ильинична Остен-Сакен. Ни-
колай в то время был студентом первого курса, а младшим- Леве и Маше- было 13 и 11 лет. Всех пятерых детей Толстых взяла к себе в Казань, единственная оставшаяся в живых родственница Пелагея Ильинична Юшкова- тетенька Полин.
«Из Ясной Поляны двинулись на нескольких повозках на лошадях, а дальше, вниз по Волге, на двух барках, которые специально наняла для этой цели тетенька.
Казань в то время была, благодаря своему университету, культур-
ным центром всего Поволжья, и на зиму сюда съезжались помещики из соседних уездов и губерний. Детей отдавали в школу, молодые люди посещали университет, девицы вывозились в свет.
В Казани Лёвочка был так же, одинок, чем прежде. Не было около него даже его любимой тетеньки Татьяны Александровны, ко-
торая не поехала с детьми в Казань.
Семья Толстых легко разместилась в просторном, большом доме Юшковых» 2.
Дом Юшковых принадлежал к аристократическому кругу. Тетенька Полина держала себя с достоинством, её уважали как очень религиозную и вместе с тем светскую женщину, а В.А.Юшков был приятным и весёлым членом общества, шутник, балагур и гостеприимный хозяин.
Все три старших брата Толстые были уже в университете.
В Казани Толстой прожил пять с половиной лет, выезжая каждое лето с семьей в Ясную Поляну. В 1844 году он поступил в Казан-
ский университет на арабско-турецкое отделение восточного факультета, с намерением стать дипломатом.
Учился он без особого рвения, тем более что в Казани юноша сразу же попал в водоворот светских развлечений, в которых проте-
кала жизнь местного «Высшего общества».
Вскоре Толстой перешел с восточного факультета на юридический, но и перспектива сделать себе карьеру по судебному ведомству также не могла прельстить его. В 1847 году он вышел из университета не окончив курса.
Нельзя не отметить, что повесть «Юность» во многом не соответствует датам биографии Л.Н.Толстого: в ней в большей степени показано влияние именно московской жизни. Так, Лев Тол-
стой становится студентом восточного факультета Казанско-
го Университета в августе 1844 года, а в «Юности» Николенька Иртеньев поступает на математический факультет Московского Университета (там какое-то время проучился брат Николай).
Вместе с тем,- это время начало дружбы будущего писателя с Дмитрием Дьяковым, описания которой тоже как бы переносятся на московскую почву.
«Князь Нехлюдов поразил меня с первого раза как своим разговором, так и наружностью. Но несмотря на то, что в его направлениии я находил много общего с своим- или, может быть, именно поэтому, чувство, которое он внушил мне, когда я в первый раз увидал его, было далеко не приязненное» 1
«Вот я никак не думал, чтобы вы были так умны!»- сказал он мне с такой добродушной, милой улыбкой, что вдруг мне показалось, что я чрезвычайно счастлив».
«Похвала так могущественно действует не только на чувство, но и на ум человека, что под её приятным явлением мне показалось, что я стал гораздо умнее, и мысли одна за другой с необыкновенной быст-
ротой набирались мне в голову. С самолюбия мы незаметно перешли к любви, и на эту тему разговор казался неистощимым. Несмотря на то, что наши рассуждения для постороннего слушателя могли показаться совершенной бессмыслицею- так они были неясны и односторонни,- для нас они имели высокое значение. Души наши так хорошо были настроены на один лад, что малейшее прикосно-
вение к какой-нибудь струне одного находило отголосок в другом. Мы находили удовольствие именно в этом соответствии звучании различных струн, которые мы затрагивали в разговоре. Нам казало-
сь, что недостает слов и времени, чтобы выразить друг другу все те мысли, которые просились наружу» 1.
6.Возвращение в Москву. Начало творческого пути. Отъезд на Кавказ.
Толстой возвратился в Москву после учебы в Казанском универ-
ситете и поселился с октября 1948 по февраль 1849 года в Малом Николопесковском переулке (ул. Федотовой) в доме 12-14(флигель не сохранился) у приятеля В.С.Перфильева, который послужил прототипом Стивы Облонского в романе «Анна Каренина».
С декабря 1850 по 1851 год жил в доме 36/18 (сохранился несколько измененным) на углу Сивцева Вражка и Плотникова переулка» 2.
Вот что он пишет в письме к Т.А.Ергольской 9 декабря 1850 года:
«… я уже писал вам, что моя квартира очень хороша, она состоит из четырех комнат: столовая с маленьким роялем, который я взял на прокат, гостиная с диванами, 6 стульями, столами орехового дерева, накрытыми красным сукном, и тремя зеркалами, кабинет, где мой письменный стол, бюро и диван, постоянно напоминающий мне наши споры по поводу его, и ещё комната, которая достаточно велика, чтобы служить и спальней и уборной, да еще маленькая прихожая; обедаю я дома, ем щи и кашу и вполне доволен; жду только варенье и наливку, и тогда будет всё по моим деревенским привычкам. За 40р.сер. приобрел сани, пошевни, которые здесь в моде…» 3.
Район тихих переулков, примыкающих к Арбату, нравился Толстому. Он описал его в третьей части своей трилогии- повести «Юность».
«В нашем переулке не было еще ни одного извозчика… Только тянулись какие-то возы по Арбату, и два рабочие каменщика, разго-
варивая, прошли по тротуару. Пройдя шагов тысячу, стали попада- ться люди и женщины, шедшие с корзинками на рынок; бочки, едущие за водой; на перекресток вышел пирожник; открылась одна калашная, и у Арбатских ворот попался извозчик, старичок, спав-
ший, покачиваясь, на своих калиберных, облезлых, голубоватеньких и заплатанных дрожках.
…Я влез верхом на волнообразное голубенькое колыхающееся сиденье, и мы затряслись вниз по Воздвиженке» 1.
Покупать книги Толстой отправлялся на Кузнецкий мост, в магазин Готье2.
В «Юности» новоиспеченный студент господин Иртеньев в новеньком студенческом сюртуке со шпагой на портупее за несколько часов до веселой пирушки в ресторане Яр отправляется на Кузнецкий мост.
«При обращенных со всех сторон на меня взглядах и при ярком блеске солнца на моих пуговицах, кокарде шляпы и шпаге я приехал на Кузнецкий мост и остановился подле магазина картин Дациаро. Оглядываясь на все стороны, я вошел в него. Я не хотел покупать лошадей В.Адама, для того чтобы меня не могли упрекнуть в обезь-
янстве Володе, но, торопясь от стыда в беспокойстве, которое я доставлял услужливому магазинщику, выбрать поскорее, я взял гуашью сделанную женскую голову, стоявшую на окне, и заплатил за неё двадцать рублей. Однако, заплатив в магазине двадцать руб-
лей, мне всё-таки казалось совестно, что я обеспокоил двух красиво одетых магазинщиков такими пустяками, и притом казалось, что они всё ещё слишком небрежно на меня смотрят. Желая им дать почувствовать, кто я такой, я обратил внимание на серебряную штучку, которая лежала под стеклом, и, узнав, что это был porte-crayon, который стоил восемнадцать рублей, попросил завернуть его в бумажку и, заплатив деньги и узнав ещё, что хорошие чубуки и табак можно найти рядом в табачном магазине, учтиво поклоняясь обоим магазинщикам, вышел на улицу с картиной под мышкой. В соседнем магазине, на вывеске которого был написан негр, курящий сигару, я купил, тоже из желания не подражать никому, не Жукова, а султанского табаку, стамбулку трубку и два липовых и розовых чубука» 3.
По всей вероятности, писатель посещал и знаменитую конди- терскую на Тверской улице.
«С Кузнецкого моста я заехал в кондитерскую на Тверской и, хотя желал притвориться, что меня в кондитерской преимущественно интересуют газеты, не мог удержаться и начал есть один сладкий пирожок за другим. Несмотря на то, что мне было стыдно перед господином, который из-за газеты с любопытством посматривал на меня, я съел чрезвычайно быстро пирожков восемь всех тех сортов, которые только были в кондитерской» 1.
Существенно расширяется география московских улиц в той части повести «Юность», где рассказывается, как Николенька уже в качестве студента посещает «нужных знакомых».
«Первый визит был, по местности, к Валахиной, на Сивцевом Вражке… Валахины жили в маленьком, чистеньком, деревянном домике, вход в который был со двора» 2.
«Второй визит по дороге был к Корнаковым. Они жили в бельэтаже большого дома на Арбате. Лестница была чрезвычайно парадна и опрятна, но не роскошна. Везде лежали полосушки, прик-
репленные чисто-начисто вычищенными медными прутами, но ни цветов, ни зеркал не было. Зала, через светло налощенный пол которой я прошел в гостиную, была также строго, холодно и опрятно убрана, всё блестело и казалось прочным, хотя и не совсем новым, но ни картин, ни гардин, никаких украшений нигде не было заметно» 3.
«Но прежде, чем к князю, по дороге надо было заехать к Ивиным. Они жили на Тверской, в огромном красивом доме. Не без боязни вошел я на парадное крыльцо, у которого стоял швейцар с булавой» 4.
«Ну, теперь последний визит на Никитскую»,-сказал я Кузьме, и мы покатили к дому князя Ивана Иваныча».
…«Кроме того, я увидел у крыльца два экипажа и почувствовал прежнюю робость» 5.
Это время ознаменовано большой творческой работой, ведением «франклионовского»дневника, созданием повести «из цыганского быта», «Истории вчерашнего дня». Этот замысел был осуществлен в трилогии «Детство», «Отрочество», «Юность».
Среди московских литераторов большой симпатией и уважением Толстого пользовался Василий Петрович Боткин, один из сотрудников журнала «Современник». В.П.Боткин был в самых дружеских отношениях с писателями круга «Современника»-И.С.Тургеневым, Д.В.Григоровичем, А.В.Дружининым. Сестра Василия Петровича Боткина, Мария Петровна, была женой А.А.Фета.
Толстой бывал в московском доме Боткина в Петроверигском переулке и на его даче в Кунцеве. Здесь он встречался с А.В.Дружининым, А.А.Григорьевым и другими литераторами1.
Восхищение Толстого окрестностями Кунцева отразилось в повести «Юность», над которой он тогда работал. Одна из глав черновой редакции была озаглавлена «Кунцево» 2.
Нужно отметить, что поэтическое описание окрестностей Кунцева дано как бы в противопоставлении жестокой реальности большого города.
«Только когда мы выехали из города и грязно-пестрые улицы и несносный оглушительный шум мостовой заменились просторным видом полей и мягким похряскиванием колес по пыльной дороге и весенний пахучий воздух и простор охватил меня со всех сторон, только тогда я немного опомнился от разнообразных новых впечатлений и сознания свободы, которые в эти два дня совершенно меня запутали» 3.
И далее:
«В таких разговорах мы и не заметили, как подъезжали к Кунце-
ву,- не заметили и того, что небо заволокло и собирался дождик. Солнце уже стояло невысоко, направо, над старыми деревьями кунцевского сада, и половина блестящего красного круга была зак-
рыта серой, слабо просвечивающей тучей; из другой половины брызгами вырывались раздробленные огненные лучи и поразитель-
но ярко освещали старые деревья сада, неподвижно блестевшие своими зелёными густыми макушками ещё на ясном, освещенном месте лазури неба. Блеск и свет этого края неба был резко противо-
положен лиловой тяжелой туче, которая залегла перед нами над молодым березником, видневшимся на горизонте» 4.
Постоянно находясь в состоянии недовольства собой, поиска смысла жизни и своего места в ней, Толстой пишет в дневнике:
«Приехал я в Москву с тремя целями. 1).Играть. 2)Жениться. 3) Получить место. Первое скверно и низко, и я, слава богу, осмотрев положение своих дел и отрешившись от предрассудков, решился поправить и привести в порядок дела продажею части имения. Второе, благодаря умным советам брата Николеньки, оставил до тех пор, пока принудит к тому или любовь, или рассудок, или даже судьба, которой нельзя во всём противудействовать. Последнее невозможно до двух лет службы в губернии, да и по правде, хотя и хочется, но хочется много других вещей несовместных; поэтому по-
гожу, чтобы сама судьба поставила в такое положение» 1.
Жизнь без серьезных целей и перспектив угнетает его и создает ощущение глубокой неудовлетворенности. Самообличением и само-
осуждением наполнены многие страницы его дневника той поры. Чтобы положить конец такому образу жизни, Толстой решает в апреле 1851 уехать на Кавказ. Он отправляется туда вместе со своим братом-офицером Николаем Николаевичем, получившим назначе-
ние в действующую армию, ведущую войну с горцами.
Заключение.
Москва для Льва Толстого была не просто городом, где он жил. Он любил и знал Москву, он изучил её до такой степени, что она вошла во многие его произведения.
Москва связана со многими главными этапами жизни самого писателя, начиная с 1837 года, когда в доме Щербачева, в одноэтаж-
ном особняке с мезонином поселилась семья Николая Ильича Толс-