138879 (620248), страница 4
Текст из файла (страница 4)
Кристиан-Ж. Гюйонварк и Франсуаза Леру в книге «Кельтская цивилизация» пишут: «В любом случае, жертвоприношение является основным обрядом кельтской религии, так же как всех остальных религий, включая христианство, и нужно признать, что обряд жертвоприношения совершался строго определенным способом. Существует множество разновидностей возможных жертв... Немаловажен способ жертвоприношения — бескровное жертвоприношение повешение, утопление, захоронение — кровавое жертвоприношение убийство, кремация — растительная жертва или жертвенное возлияние молоко, вода или брага».
По замечанию тех же авторов, название кельтского жертвоприношения во всем островном кельтском мире стало обозначать евхаристию. Такая же ситуация, кстати сказать, и с русским языком.
Большое значение играло, конечно, и место совершения жертвоприношения, которое тоже имело сакральное, если не космогоническое значение. Интересное описание воздействия друидов на войско римлян и описание мест жертвоприношений дал Корнелий Тацит: «На берегу стояло в полном вооружении вражеское войско, среди которого бегали женщины, похожие на фурий, в траурных одеяниях, с распущенными волосами, они держали в руках горящие факелы, бывшие тут же друиды с воздетыми к небу руками возносили к богам молитвы и исторгали проклятия. Новизна этого зрелища потрясла наших воинов, и они, словно окаменев, подставляли неподвижные тела под сыплющиеся на них удары. Наконец, вняв увещеваниям полководца и побуждая друг друга не страшиться этого исступленного, наполовину женского войска, они устремляются на противника, отбрасывают его и оттесняют сопротивляющихся в пламя их собственных факелов. После этого у побежденных размещают гарнизон и вырубают их священные рощи, предназначенные для отправления свирепых северных обрядов: ведь у них считалось благочестивым орошать кровью пленных жертвенники богов и испрашивать их указаний, обращаясь к человеческим внутренностям». Далее он описывает поведение британцев, поднявших восстание против римлян под руководством неистовой королевы Боудикки: «Известно, что в упомянутых мною местах погибло до семидесяти тысяч римских граждан и их союзников. Ведь восставшие не знали ни взятия в плен, ни продажи в рабство, ни каких-либо существующих на войне соглашений, но торопились резать, вешать, жечь, распинать, как бы в предведении, что их не минует возмездие, и заранее отомщая себя». На самом деле, кельты, не боясь смерти, не боялись и возмездия, а описанные Тацитом ужасы, совершенные британцами для них самих, не более чем жертвоприношение пленников, причем произведенные в интересах разных слоев населения — здесь и бескровные жертвы — повешение и распятие, и кровавые, и огненные жертвоприношения. Далее сам Тацит отчасти подтверждает эту мысль: «вот что совершили они самого ужасного и жестокого: они вешали женщин из лучших семей, они отрезали их груди и пришивали им ко рту, чтобы казалось с виду, будто те поедают их. После чего они протыкали их тела насквозь снизу вверх острыми кольями. И все эти злодейства они вершили во время своих жертвоприношений и пиршеств, которым предавались в своих святилищах и особенно в священном лесу Андрасты, который почитается у них особо». Ф. Леру считает, что война в Британии носила ярко выраженный религиозный характер: «Тексты умалчивают о том, чем отвечали римляне со своей стороны, но все это явно приняло характер религиозной войны, вызванной разрушением святилища друидов в Англези».
По мнению этой же исследовательницы, друиды еще существовали, по крайнем мере, в X в., а именно, во времена правления верховного короля Домналла Уа Нейлла. Далее Леру пишет, приводя цитату из одного средневекового источника: «В главном эпизоде, знаменующем торжество христианства над "кровавым культом", речь не идет о друидах: "Там-то и находился королевский идол Ирландии, а именно — Кром Круах, вокруг которого стояли двенадцать каменных истуканов: он был сделан из золота и почитался божеством у всех народов, заселивших Ирландию до прихода Патрика.
Ему приносили первенцев от каждого приплода скота и первых отпрысков от каждого клана. Именно сюда пришел почтить его Тигеримас, сын Фоллаха, король Ирландии, во время праздника Самайна, вместе с мужчинами и женщинами Ирландии. Все они падали ниц перед ним, расшибая себе лбы, хрящи в носах, колени и локти столь сильно, что три четверти всех людей Ирландии умирало от таких земных поклонов. От чего и происходит название "Равнина Падения ниц"».
Как видите, не менее кровавыми были жертвоприношения не просто в мирное время, а уже при традиционном переходном «двоеверии», которое было характерно и для славянского мира.
Славяне
В ритуальном сооружении «Великанша», найденном в районе Шумска, наши предки приносили в жертву людей и животных, видимо, по кельтскому образцу, сам обряд здорово напоминает месть княгини Ольги древлянским князьям за убийство ее мужа, князя Игоря. Рыбаков пишет: «В шумском ритуальном сооружении все соответствует "огромному чучелу", созданному для "общественных жертвоприношений". Чучело изготовлено из кольев и легкого материала, прочной кровли над сооружением не было. Чучело огромно, длина его в 3,5-4 раза превышала размеры жилищ в соседних синхронных поселках древлян X-XI вв. Внутри чучела сожжены бык, птица и многое непознаваемое другое. Были ли сожжены люди, мы утверждать не можем, но вещи людей в кострище были.
Человеческие кости в могильнике рядом с чучелом, охраняемые погребальной урной, сохранились в ничтожных остатках».
Удивительно похожим на жестокое отношение кельтов в Британии по отношению к римлянам и описанное у Тацита, являются жестокие действия славян, описанные Псевдо-Кесарием, который пишет, что славяне с удовольствием поедают женские груди из-за того, что они наполнены молоком, при этом подобно мышам разбивают головы младенцев о камни. Прокопий Кесарийский, также рассказывая о небывалой жестокости славян, пишет, что в начале они не щадили никакого возраста, но убивали поголовно всех, кто попадался с того момента, как они пришли в страну римлян. Так что вся земля наполнилась трупами. Убивали они попавшихся ни мечом, ни копьем, ни другим каким-либо привычным способом, но очень крепко вбивали в землю копья и, силой направляя острие копья между ягодиц, вплоть до внутренностей человека, — вот таким образом они считали правильным пускать их в расход. И эти варвары, вкопав в землю на значительную глубину четыре толстых столба, привязывали к ним руки и ноги пленных, а потом, непрерывно колотя их дубинами по голове, убивали. Других же вместе с быками и овцами, которых они не могли угнать в родные места, сжигали без всякой жалости, заперев в сараях.
О принесении, причем добровольном, в жертву близких людей покойного мы знаем из арабских источников. По запискам Ибн Фалдана погребальный обряд длился десять дней. Умершего помещали в могилу с крышей. Имущество разделяли на три части: треть женам и дочерям, треть на погребальный реквизит и треть — на поминки. Из числа «девушек умершего» одна соглашается быть его женой в потустороннем мире и обрекает себя на смерть и на последующее сожжение. Все десять дней подготовки и кремации, пока шили одежду для умершего, остальные пили и развлекались с женщинами. «А та девушка, которая сожжет сама себя с ним, в эти десять дней пьет и веселится, украшает свою голову и саму себя разного рода украшениями и платьями и, так нарядившись, отдается людям».
Одним из главных священных деревьев кельтов был дуб, выполнявший, судя по всему, и роль Мирового дерева. Такую же картину мы наблюдаем у славян.
«Средневековая топонимика знает урочище Перунов дуб в Галицкой земле, что важно для нас как документированное посвящение дуба именно Перуну-громовержцу. Поклонение древних русов Перунову дубу описано императором Константином Багрянородным Подробно рассказав о многотрудном переходе русской торговой флотилии через днепровские пороги и опасную Крарийскую переправу, Константин пишет о благодарственном молебне руссов-язычников на острове Хортице: «Пройдя это место, они достигли острова, называемого Святым Георгием, и на этом острове совершают свои жертвоприношения, так как там рос огромный дуб. Они приносят в жертву живых петухов, кругом втыкают стрелы, а иные приносят куски хлеба, мясо и что имеет каждый, как требует их обычай. Насчет петухов они бросают жребий — зарезать ли их, или съесть или пустить живыми...»
Из животных кельты более всего почитали кабана, который к тому же служил проводником в царство мертвых. Дуб и связанный с этим деревом кабан не менее почитались и славянами. Дважды наука обогатилась находками подлинных священных дубов языческого времени. Первая находка была сделана в 1909 г. В 8 км от устья Десны близ Никольского монастыря из воды был извлечен ствол дуба около 20 м длины. Дуб погиб сравнительно молодым — судя по годичным кольцам, ему было около 150 лет. В свое время в толщу ствола были врезаны и успели врасти в древесину четыре кабаньих челюсти, расположенные квадратом. Челюсти принадлежали молодым кабанам.
Вторая аналогичная находка дубового ствола с кабаньими клыками была сделана в 1975 г. неподалеку от первой в Днепре, ниже устья Десны. На высоте 6 м от корней в ствол дуба были также вживлены 9 кабаньих челюстей, образующих фигуру квадрата со стороной в 34 см. Нижняя часть ствола носит следы огня. Дата по С — примерно середина VIII в. н. э.
Сочетание опаленного дуба с кабаньими клыками ведет нас к новогоднему циклу празднеств, когда сжигалась дубовая колода и непременным блюдом на ритуальном пиру был «Васильевский» или «кесарийский» поросенок — 1 января в православном календаре был днем Василия Кесарийского. Церковь не признавала январского нового года, так как отмечала то 1 марта, то 1 сентября. День 1 января был просто днем Василия Кесарийского. Стоит заметить, что ритуальное животное, закалываемое к Новому году, никогда не называется в народе свиньей, а всегда поросенком. Челюсти в древних дубах принадлежали молодым особям. О магической силе кабаньих клыков может косвенно свидетельствовать надпись XII в. на клыке из Вщижа «А, Б, В, Г...Ги, помози рабоу своему Фоме».
Славяне даже будучи язычниками, склонялись к монотеизму. По свидетельству Прокопия Кесарийского: «Они считают, что только один бог, творец молний, является владыкой над всеми и ему приносят в жертву быков и совершают другие священные обряды. Судьбы они не знают. Они почитают реки и нимф и всякие другие божества, приносят жертвы всем им и при помощи этих жертв производят гадания». Вместе с тем, так же как и кельты, основным объектом почитания у славян были деревья, реки, родники, камни и различные священные места. Храмом была сама природа. И часто именно в священных местах, созданных природой, совершались богослужения и приносились жертвы. Одним из важнейших поводов для проведения подобных ритуалов были похороны.
Арабский автор Ибн Фалдан описывал в начале X в. похороны знатного руса, на которых приносили в жертву кур, собак, коров, коней, наконец, девушку-наложницу. Жертвоприношение человека было высшим ритуальным актом, увенчивающим иерархию прочих жертв. Людей, согласно средневековым русским источникам, приносили в жертву Перуну в Киеве — в 983 г., жребий, указывающий на жертву, пал на сына варяга-христианина, тот отказался выдать сына на заклание перед идолом Перуна, и оба варяга были растерзаны язычниками. Так же по жребию приносили в жертву христиан и Свентовиту в Арконе, Триглаву, Припе-гале и другим богам. Немецкий хронист Гельмгольц рассказывал о мученической смерти епископа Иоанна в земле балтийских славян в 1066 г. Захваченного в плен епископа язычники водили по своим городам, избивая его и издеваясь над ним, а когда епископ отказался отречься от Христа, отрубили ему руки и ноги, тело выбросили на дорогу, голову же, воткнув на копье, принесли в жертву богу Редегасту в своем культовом центре Ретре.
Ритуальное расчленение жертвы, как уже говорилось, весьма характерный обряд, символика которого связана, в частности, с актом сотворения мира, который сравним с мотивом русского стиха о Голубиной книге, где из тела первосущества творится весь мир — солнце из лица Божьего, месяц — от груди, сословия — из частей тела Адама и так далее. Более того, этот миф вполне соотносится с ведийским гимном о Пуруше и восходящему к общему с ним индоевропейскому мифу о сотворении мира из тела человека.
Важнейший момент в жизни людей — это строительство дома. Для славянина язычника любое строительство — акт творения, приближающего его к богу, сотворившего Вселенную. Здесь человек сам становится как бы демиургом на бытовом уровне. «Космогоническому акту близка по символике и строительная жертва, необходимая для успешного завершения строительства дома, крепости, города и т. п. В сербской балладе о строительстве Скарда три брата строят крепость, но ее все время разрушает вила, необходима строительная жертва — близнецы, брат и сестра с одинаковыми именами, посланные за ними, не находят близнецов, и вила требует в жертву жену одного из братьев строителей — ту замуровывают в башню, оставив лишь отверстие, чтобы она могла кормить грудью младенца-сына. Обычно в качестве строительной жертвы использовали череп лошади, который закладывали под фундамент дома, а также петуха и курицу, которых резали при строительстве жилища — сравните также "конька" или "курицу" — названия конструктивных деталей крыши традиционной русской избы. При этом сам дом представляется в славянской традиции антропоморфным — сравним "лицо" как обозначение фасада, "окно" и так далее. Человек, конь и птица воплощали в типичной картине мира образ мирового дерева, центра мира и космической оси — на жертве, принесенной у основания мирового дерева, творят весь мир. Сравните мотивы апокрифов об Адаме, погребенном на Голгофе — из его головы вырастает кипарисовое дерево, из того, в свою очередь, делают крестное дерево, на кресте приносится искупительная жертва Христа»'*.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
