118822 (618213), страница 4
Текст из файла (страница 4)
Колосов B.A., Туровский Р.Ф. анализируя геополитическое положение современной России, возвращаются к идеям евразийства: «Географическое распределение зарубежных визитов отечественных лидеров еще раз подтверждает, что Россия - теперь скорее евразийская, чем мировая держава: она "ушла" из Африки, значительно сократила свою активность в Латинской Америке и некоторых регионах Азии. Возможности российского влияния на мировые события резко сократились».
Авторы, рассматривая взаимоотношения России с Западом приходят к выводу об информационных войнах, которые, по их мнению, происходят в современности. «Вместе с тем наша страна продолжала заявлять свои претензии на глобальную роль, причем Запад долго придерживался линии на политическую интеграцию с "непредсказуемой" Россией, без повода не демонстрируя факты ее собственной слабости, не подталкивая к национализму и самоизоляции и давая ей шанс участвовать в обсуждении глобальных проблем».
Современная отечественная геополитическая мысль характеризуется спецификой постсоветского периода нашего государства, который отразился в научных кругах. Геополитика России изменилась, соответственно поменялись ориентиры исследований геополитики. Это отражается в том, что многие геополитики оценивают геополитику России с разных сторон. В основном она заключается в поиске основных геополитических ориентиров. Консервативно настроенные исследователи возрождают дореволюционные идеи, актуализируя их под современность.
2.2 Геополитическое положение в оценках современных зарубежных исследователей
Хантингтон Самюэль Филлипс - известный американский социолог и политолог в 1993г. создал свой фундаментальный труд «Столкновение цивилизаций», который описывает динамику современных международных отношений сквозь призму конфликтов на цивилизационной основе. В своей работе он приводит ряд цивилизаций. Одной из таких цивилизаций является православная цивилизация, центром которой является Россия. «Некоторые ученые выделяют отдельную православную цивилизацию с центром в России, отличную от западного христианства по причине своих византийских корней, двухсот лет татарского ига, бюрократического деспотизма и ограниченного влияния на нее Возрождения, Реформации, Просвещения и других значительных событий, имевших место на Западе».
Хантингтон отмечает, что Россия после распада СССР, утратив влияние в мировом пространстве, начинает объединять вокруг себя государства, где государственной религией является православие. Он видит в православии возрожденную идею, которая может заменить идеологию коммунизма. Православие, по его мнению, является новой геополитичесой стратегией России. «Православные страны бывшего Советского Союза занимают центральное место в создании единого российского блока в евразийской и мировой политике. Во время распада Советского Союза все пять этих стран сначала развивались в крайне националистическом направлении, подчеркивая роль вновь приобретенной независимости и дистанцируясь от Москвы». Ученый отмечает, что данные факторы находят отражение в политике ближнего Зарубежья России и стран, которые хотят вернуться к сотрудничеству с Россией: «Однако совсем скоро осознание экономических, геополитических и культурных реалий заставило электорат четырех из этих республик выбрать пророссийские правительства и вернуться к пророссийской политике. Население этих стран обращается к России за поддержкой и защитой. В пятой республике, Грузии, российское вооруженное вмешательство привело к аналогичным сдвигам в настроениях правительства».
Ученый оценивает возрождение православия в России, как идеологическая основа национальной самоидентификации после распада СССР. Он находит в этом историческую основу, которая, по его мнению, находит отражение в политике России. «В России религиозное возрождение является результатом “страстного желания обрести идентичность, которую может дать лишь православная церковь, единственная неразорванная связь с российской 1000-летней историей”». Кроме того, он отмечет религиозные факторы, которые обуславливаются территориальными особенностями России, которая на протяжении исторического процесса вела активные взаимоотношения с исламским миром. Он видит в мусульманстве Центральной Азии противовес геополитической стратегии России «в то время как в мусульманских республиках возрождение аналогично является результатом “самого мощного стремления в Центральной Азии: утвердить те идентичности, которые в течение десятилетий подавляла Москва”». Возможно, эти суждения являются следствием идеологических представлений самого автора, ведь в его работах мы можем неоднократно наблюдать неоднозначное отношение к Исламскому миру.
Он рассматривает регионализацию, которая, по его мнению, является одной из причин сокращения вооружения. «Регионализация является основной причиной сокращений вооружений в России и на Западе, а также увеличения вооруженных сил в других государствах». Хантингтон отмечает, что Россия утратила военную мощь и не в состоянии поддерживать геополитическое влияние как СССР, но по его мнению она продолжает политику своего влияния в ближнем зарубежье: «Россия больше не обладает глобальной военной мощью, но фокусирует свою стратегию и силы на ближнем зарубежье».
Он подводит итог «холодной войны», в результате которой Россия потеряла свое доминирование в мировом пространстве, и следствием этого он видит реставрацию идеологической борьбы западников и славянофилов. «По окончании “холодной войны” Россия снова превратилась в “разорванную страну”, где вновь проявилась классическая борьба западников со славянофилами». Данные процессы он наблюдает в политической деятельности государства, в котором стали зарождаться националистические движения, в которых немаловажную роль играет религиозный фактор. «На протяжении десятилетия, однако, имел место переход от первых к последним, когда вестернизированный Горбачев уступил место Ельцину, русскому по стилю, западному по высказанным убеждениям, которому, в свою очередь, угрожали националисты, призывающие к православной индигенизации России».
В свою очередь исследователь выдвигает гипотезу о стратегических целях НАТО по отношению к России «НАТО появилась одна главная и четкая цель: обеспечить свое существование, не допустив возвращения политического и военного контроля России в Центральную Европу».
Он проводит свои доводы по отношению политики России к НАТО, в которых он отмечает негативное отношение нашего государства, к расширению сферы влияния Североатлантического альянса. Кроме того, он оценивает мнение либерально настроенных деятелей по отношению к данному вопросу. «Россия активно противодействует расширению НАТО, причем те русские, которые даже более либерально и прозападно настроены, утверждают, что эта экспансия значительно укрепит позиции националистических и антизападных сил в России». Также он наблюдает влияние религиозного фактора в геополитической стратегии России в Европе, подчеркивая Россию как центр православной цивилизации «Однако расширение НАТО ограничено странами, которые исторически являются частью западного христианства, что гарантирует России, что оно не коснется Сербии, Болгарии, Румынии, Молдовы, Белоруссии и Украины, пока та остается единой. Кроме того, ограничение роста НАТО принятием только западных стран также подчеркнет роль России как стержневого государства отдельной православной цивилизации, следовательно, страны, ответственной за порядок вдоль границ православия».
Одной из стратегий России ученый видит в исламских государствах, что, по его мнению, имеет исторические корни: «Слабыми исламскими странами, в которых она продолжает в той или иной степени доминировать и куда она будет пытаться не допустить распространения влияния других держав. Россия также ожидает, что мир примет и поддержит такую систему».
Автор отмечает восточные приоритеты политики России, как серьезной стратегии. Он оценивает приоритеты сотрудничества России с Китаем, которые могут служить серьезным оплотом западной цивилизации «Совместными усилиями Россия и Китай способны решающим образом изменить евразийский баланс в ущерб Западу и возродить все те опасения, которые существовали в 1950-х годах относительно китайско-советских отношений».
Збигнев Бжезинский, который является американским политологом, социологом и государственным деятелем польского происхождения в своей книге «Великая шахматная доска» объясняет свое отношение к России. Его рассуждения приходят к тому, что именно преследуют США по отношению к России. В некотором роде он разрушает те иллюзии у части российских политиков, общественных деятелей и политологов, которые, утверждают что, у России нет геополитических врагов и конкурентов.
Он подробно рассматривает ситуацию, сложившуюся после распада СССР в 1991 г., и сразу же формулирует цель американской политики в отношении России, которая звучит следующим образом: «Для Америки эта новая и ставящая в тупик геополитическая ситуация представляет серьезный вызов. Понятно, что незамедлительная ответная задача заключается в уменьшении возможности возникновения политической анархии либо возрождения враждебной диктатуры в распадающемся государстве, все еще обладающем мощным ядерным арсеналом. Долгосрочная же задача состоит в следующем: каким образом оказать поддержку демократическим преобразованиям в России и ее экономическому восстановлению и в то же время не допустить возрождения вновь евразийской империи, которая способна помешать осуществлению американской геостратегической цели формирования более крупной евроатлантической системы, с которой в будущем Россия могла бы быть прочно связана».
Автор оценивает перспективы России: «Хотя концепция «зрелого стратегического партнерства» и ласкает взор и слух, она обманчива. Америка никогда не намеревалась делить власть на земном шаре с Россией, да и не могла делать этого, даже если бы и захотела. Новая Россия была просто слишком слабой, слишком разоренной 75 годами правления коммунистов и слишком отсталой социально, чтобы быть реальным партнером Америки в мире».
Тем не менее, Бжезинский не видит России как крупную державу. «Россия, что едва ли требует напоминания, остается крупным геостратегически действующим лицом, несмотря на ослабленную государственность и, возможно, затяжное нездоровье... Как только она восстановит свою мощь, то начнет также оказывать значительное влияние на своих западных и восточных соседей». Это вызывает у Бжезинского серьезные опасения, так как он крайне опасается возрождения России, как государство имперского типа.
Бжезинский, говоря об американской глобальной системе и проводя различие между ней и имперскими системами старого типа, пишет: «американская глобальная система уделяет гораздо больше особого внимания методам кооптации (как в случае с поверженными противниками - Германией, Японией и затем даже Россией), чем это делали прежние имперские системы. Она, вероятно, широко полагается на косвенное использование влияния на зависимые иностранные элиты, одновременно извлекая значительную выгоду из притягательности своих демократических принципов и институтов». Возможно, в его идеях прослеживается мнение, что американская глобальная система использует не методы прямого управления или воздействия, а только лишь косвенные.
2.3 Национальная безопасность: основные подходы
Термин «национальная безопасность» в российском научном и политическом лексиконе появился недавно, в последнее десятилетие новейшей истории страны. Для обозначения социального явления защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от опасностей и угроз, использовались разные понятия: безопасность внутренняя и внешняя, безопасность государственная, материальное и духовное благосостояние и др. Все эти понятия, с различных сторон, прямо или косвенно, характеризуют явление национальной безопасности.
Повышенный интерес современного российского общества к вопросам обеспечения национальной безопасности выражается в стремлении разобраться в сущности самого социального явления "безопасность", увидеть его связь с повседневной жизнью, с личными целями, ценностями и интересами. При этом возникает множество вопросов о роли и функциях государства в создании безопасных условий жизни гражданского общества, о взаимоотношениях власти и бизнеса в современной России, полномочиях общества в обеспечении безопасности личности и государства
До 1997 г. в России не было единого документа, отражающего концепцию национальной безопасности. Вместо него государство и общество полагались на некий синтез программных заявлений государственных и партийных деятелей, которые отражали национальные ценности, интересы и цели, а также угрозы им.
В настоящее время в Российской Федерации активно дорабатывается Концепция национальной безопасности. В процессе разработки концепции, политики и стратегии национальной безопасности их авторы должны придерживаться единого понимания национальной цели, национальных ценностей и интересов.
Разработка научных методов исследования национальной безопасности особенно актуальна для России в условиях ее реформирования, выбора путей развития, усиливающихся угроз самому существованию нации.
Ежегодная убыль населения России составляет 750 тыс. человек. Серьезную угрозу представляет экономическая слабость России, слабость государства и неразвитость гражданского общества.
Среду безопасности любой страны в значительной мере определяют философско-мировоззренческие взгляды политической элиты на национальную безопасность. Сегодня эти взгляды четко не выражены ни в Концепции национальной безопасности Российской Федерации, ни в практической политике обеспечения национальной безопасности. Различные политические партии не нашли общего понимания национальных интересов России. Государственные органы заняты разработкой множества "концепций", "политик" и "стратегий" безопасности – военной, экономической, экологической, образовательной, ядерной, общественной, информационной и т.д. Однако все эти "политики" и "стратегии" не опираются на единый концептуальный документ обеспечения безопасности. В существующей Концепции национальной безопасности не отражены главные ориентиры для этих "политик" и "стратегий" – национальные цели и национальные ценности Российской Федерации в XXI в. Отсутствие целеполагания обрекает на провал любую политику. Ибо сама политика – это не что иное, как достижение поставленной цели. Национальные цели и национальные ценности, определенные концептуально, предотвращают ведомственный подход в политике. Сегодня к политике обеспечения национальной безопасности неоправданно относят отраслевые проблемы и заботы.
О духовном кризисе российского общества свидетельствуют социологические исследования, проведенные Российским независимым институтом социальных и национальных проблем в марте-апреле 2000 г. Большинство опрошенных респондентов отмечают снижение у россиян таких качеств, как доброжелательность, душевность, искренность, бескорыстие, уважение к женщине и старшим, готовность помочь друг другу. Одновременно социологи отмечают усиление у россиян проявлений агрессивности, цинизма.
В международном плане не оправдались расчеты, связанные с формированием новых равноправных, взаимовыгодных отношений России с окружающим миром; по целому ряду параметров нынешние военные и политические установки НАТО не совпадают с интересами национальной безопасности Российской Федерации, а порой и прямо противоречат им.
Особенностью отечественной системы обеспечения национальной безопасности на современном этапе развития страны выступает ее нацеленность на защиту жизненно важных интересов личности, общества и государства, законодательное закрепление основных принципов и направлений деятельности основных структурных компонентов этой системы.
В Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года проводится умиротворенная цель геополитической деятельности государства. В ней изложена направленность на договорные отношения, с сокращением и уменьшением военных действий. «Россия в отношениях с международным сообществом опирается на принципы сохранения стабильности и предсказуемости в области стратегических наступательных вооружений, придает особое значение достижению новых полноформатных двусторонних договоренностей по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений».
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
