56923 (610511), страница 5
Текст из файла (страница 5)
В главных вопросах сближения не было. Представители ФРГ даже поставили вопрос о досрочном возвращении домой. Для придания этому заявлению большей убедительности в Москву был вызван самолет делегации. Развязка наступила вечером 12 сентября. На приеме в Кремле Булганин сказал Аденауэру, что СССР позволит немцам вернуться в Германию, если канцлер подпишет в Москве документы в Москве об установлении дипломатических отношений. На утреннем заседании в узком составе 13 сентября советские участники подтвердили это решение, но отказались договоренность в письменной форме. Теперь осталось оформить необходимые документы. Поскольку согласовать совместный текст, в котором в явной форме отражалась бы суть оговорок Германии в отношении границ, не удалось, стороны договорились, что Аденауэр сформулирует эти оговорки на пресс-конференции, а Москва отреагирует на них в форме заявления ТАСС.
13 сентября Булганин и Аденауэр обменялись письмами по вопросу об установлении дипломатических отношений. Тогда же, 13 сентября, Аденауэр направил Булганину письмо с оговорками ФРГ. В письме говорилось, что установление дипломатических отношений между двумя странами не означает признания существующих границ, окончательное определение которых должно быть урегулировано в рамках мирного договора с Германией. Оно также не означает отказа ФРГ от «компетенции представлять германский народ в международных делах» и от позиции в отношении положения «на германских территориях, которые находятся в настоящее время вне эффективной суверенной власти Федеративной Республики».
Эту позицию канцлер подтвердил на пресс-конференции перед отлетом из Москвы 14 сентября. В ответ 16 сентября ТАСС был уполномочен заявить, что советское правительство рассматривает ФРГ только как часть Германии, другой частью которой является ГДР. В связи с установлением дипломатических отношений правительство СССР считает необходимым заявить, что вопрос о границах Германии разрешен Потсдамским соглашением и что ФРГ осуществляет свою юрисдикцию только на территории, находящейся под ее суверенитетом.
Так, стороны зафиксировали неизменность своих правовых позиций, решив основную задачу переговоров – нормализацию двусторонних отношений. Аденауэр же увез с собой устное обещание вернуть немцев на родину. Советское руководство сдержало свое слово.12
Так произошло крупное событие в послевоенной Европе. Нормализация советско-западногерманских отношений способствовала дальнейшему закреплению итогов войны. Позитивные последствия этой нормализации сказались и на общем положении в Европе, и на отношениях СССР с отдельными западноевропейскими государствами.
Установление дипломатических отношений между СССР и ФРГ явилось важным шагом в деле преодоления пропасти отчужденности.
Переговоры проходили непросто, но дело было сделано. Одержал вверх здравый смысл. Дипломатические отношения были установлены.13
Обмен послами с СССР автоматически повышал международно-правовой статус ГДР, которая уже имела своего посла в Москве, и создавал проблемы с претензиями ФРГ на единоличное представительство всех немцев на международной арене.14
Глава 3. ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ФРГ С ДРУГИМИ СТРАНАМИ
Во внешнеполитической области руководство ФРГ избрало курс на сближение с США и на западноевропейскую интеграцию.
Вступив на должность канцлера ФРГ, и представив бундестагу свой первый кабинет, Аденауэр должен был впервые взойти на гору Петерсберг, где обитали верховные комиссары, чтобы там присутствовать при введении в действие Оккупационного статута, принять к сведению и исполнению первые законы, изданные верховными комиссарами.
Стороны оформили акт о вступлении в силу Оккупационного статута и одновременно подписали шесть законов, с изданием которых началась столь тягостная для Западной Германии правительственная деятельность Верховной комиссии.
В 3 статье статута говорилось:
«…оккупационные власти…могут взять в свои руки полное или частичное осуществление государственной власти, если они это сочтут необходимым в интересах безопасности, либо для сохранения демократического порядка в Германии…»
Вступив на должность бундесканцлера, Аденауэр проводил «битву за суверенитет». Ярким примером является его первый визит в качестве главы правительства ФРГ к Верховным комиссарам 21 сентября 1949 г., когда он демонстративно сошел с того места, которое было ему указано чиновниками по протоколу, и встал на тот же ковер, на котором стояли представители держав-победительниц, правда на самый краешек. Эта демонстрация «неповиновения» оккупантам и претензии на паритет в отношениях с ними сошла для Аденауэра благополучно. Но по более серьезным вопросам «западники» ясно давали понять, кто подлинный хозяин в западногерманском доме и кто определяет правила игры.
Первым шагом в этой игре стало прекращение той политики «выжидания и открытых альтернатив», которой придерживались западные державы в отношении репарационных изъятий из своих зон. Ранее бездействовавшие заводы стали ареной лихорадочной активности. Начался демонтаж предприятий. Разумеется, почти через пят лет консервации ценность уцелевшего оборудования была уже невелика. Чаще всего его просто-напросто взрывали. Со стороны западных держав в данном случае речь шла не о новой политике, а о новой тактике – тактике увязки ради достижения сделки (западная сторона пересмотрит программу демонтажей, но лишь при условии, что ФРГ согласится на вступление в Международный орган по Руру, а также в Совет Европы).
На первый взгляд эти условия были волне выгодны ФРГ, повышали ее международный статус: новое государство оказывалось на «одном ковре» с прочими европейскими странами, а в рурском вопросе – и с США. Но это только на первый взгляд. Рурский статут, подписанный Великобританией, США, Францией и странами Бенилюкса в 1949 г и созданная с ним организационная структура мыслилась как способ удовлетворения французских претензий в отношении Германии; эти претензии были удовлетворены далеко не полностью, и, как указывалось, рурское урегулирование было одной из причин того, что «лондонские рекомендации» едва не были провалены французским Национальным собранием. Но если выработанная схема была непопулярна во Франции, то еще более она была непопулярна в Германии, где она воспринималась как слишком сильно ущемляющая права немцев. В этой ситуации между «большими партиями» в Западной Германии было достигнуто молчаливое согласие: не обострять данный вопрос излишней полемикой, принять тактику «тихого непризнания», попросту игнорировать факт существования Рурского статута и Международного органа по Руру. До поры до времени и западные державы предпочитали «не замечать» этой тактики своих западногерманских контрагентов. Теперь же от правительства ФРГ уже требовалось, чтобы оно и де-факто, и де-юре признало и санкционировало рурское урегулирование, приняв участие в созданной в его рамках организационной структуре.
Точно так же и вступление ФРГ в Совет Европы означало бы признание с его стороны еще одного, уже третьего по счету германского государства – Саара, делегации которого по требованию Франции также предоставлялся статус участника этого европейского форума. Принятие Аденауэром этого условия не только подкрепляло в его адрес критику за потворство сепаратизму, но и подрывало пропагандистскую основу политики враждебности по отношению к ГДР.15
Аденауэр находился в полном согласии с американским верховным комиссаром, на которого и надо было ориентироваться. Но счастье канцлера было несчастьем немецкого народа. Политика Аденауэра привела к тому, что западная часть Германии оказалась в военной зависимости и подчинении у США.
Под прикрытием обманчивой иллюзии, будто решения принимаются самостоятельно, начался процесс включения ФРГ в западную систему. Это делалось из военно-политических соображений и во имя интересов иностранных государств, державших в своих руках управление Западной Германии.16
Откровенная прозападная ориентация Аденауэра (он имел прозвище «канцлер союзников») помогла ему уже через два месяца после вступления в силу Оккупационного статута добиться его ревизии в правовом отношении.
22 ноября 1949 г. Он подписал с западными верховными комиссарами Петерсбергские соглашения, согласно которому ФРГ было разрешено устанавливать консульские отношения с другими государствами и вступать в международные организации. Первое генеральное консульство было учреждено уже в мае 1950 года в Лондоне. С ФРГ были сняты определенные ограничения на строительство морских судов, частично или полностью был приостановлен демонтаж промышленных предприятий, прежде всего в Рурской области.17 Они не только не предоставили Западной Германии суверенитет, но помогли привязать Западную Германию к колеснице военных союзов, форсировали ремилитаризацию ФРГ. В соглашении, в частности, указывалось: «Западная Германия должна стать участником всех международных (западных) организаций, войти в качестве присоединившейся державы в состав Европейского совета, а также заключить двустороннее соглашение с США об участии в плане «Маршалла». Федеральное правительство обязалось присоединиться к Рурскому статуту».18 Результатами стали: катастрофическое падение авторитета Аденауэра и его кабинета, первый в истории бундестага скандал, разразившийся между Аденауэром и лидером фракции СДПГ К. Шумахером. Демонтаж, в основном в бывшей английской зоне, вопреки обещаниям, не прекращался, а Франция предпринимала все новые односторонние действия с целью окончательно отторгнуть Саар. Показателем отчаянного положения была инициатива Аденауэра о заключении «политического союза» между ФРГ и Францией от 7 марта 1950 г. Она напоминала идею такого же союза между Великобританией и Францией, выдвинутую Черчиллем в катастрофической ситуации гитлеровского блицкрига в 1940 году, с той лишь разницей, что теперь французам предлагалось объединиться не с англичанами против немцев, а с немцами против англичан. Аденауэру в 1950 году повезло здесь не больше, чем Черчиллю десятилетием раньше. Французское правительство не проявило энтузиазма по поводу идеи «унии» с ФРГ, а отношения последней с английским правительством были окончательно испорчены.19
В марте 1951 г. союзники отказались от надзора за западногерманским законодательством. Изменения коснулись также расширения прав федерального правительства в области внешней политики. ФРГ получила право создать Министерство иностранных дел (его возглавил Аденауэр и руководил им до 1955 г.), учреждать дипломатические представительства за рубежом, а также аккредитовать в Бонне иностранных дипломатов. Кроме того, со стороны западных держав было объявлено о прекращении состояния войны с Германией. Это позволило Федеративной Республике стать 2 мая 1951 г. полноправным членом Совета Европы в Страсбурге и подписать договор об образовании Европейского объединения угля и стали (ЕОУС), хотя далось ей это нелегко ввиду французской политики по отношению к Саарской области.
Договор о создании ЕОУС был подписан 18 апреля 1951 г. и вступил в силу в 1952 г. Кроме ФРГ, участниками договора стали Франция, Италия и страны Бенилюкса. Одновременно был отменен Рурский статут, регламентировавший международный контроль за экономическим управлением областью.20 Договор, касающийся угольной и стальной промышленности, должен быть подписан боннским правительством. Он должен был удовлетворить французские требования о репарационных поставках рурского угля, но договор надо было прикрыть демократической мантией, чтобы Аденауэр мог изобразить его перед оппозицией в бундестаге как новый успех Федеративной Республики на пути к демократии и свободе.
Между тем газета «Neue Zeitung» старалась систематически восхвалять демократический характер Рурского статута ввиду того, что боннское правительство впервые получило представительство и право голоса в этом руководящем органе, созданным оккупационными державами. Но с его мнением не считались. Этот Международный орган с величайшим пристрастием распределял рурский уголь в соответствии с интересами Франции и отклонял жизненно важные заявки Западной Германии.
Рурская администрация оставила без всякого внимания возросшие потребности западногерманского внутреннего рынка и ссылалась на то, что Западная Германия может и в 1952 году, как и в 1951 году, получить 6 миллионов тонн угля из США. Статья 14 Рурского статута, обещавшая справедливое распределение рурского угля, оказалась пустой фразой, продиктованной стремлением не к справедливости, а к эксплуатации. Естественно, что от сокращения поставок угля снова пострадали интересы простых людей. Политика рурской администрации привела к свертыванию жилищного строительства в Западной Германии, к сокращению рабочего дня и остановке предприятий.
В экономической политике рурской администрации проявлялось также стремление путем чрезвычайного экспорта угля затормозить производство стали в Западной Германии. Рурская администрация продолжала политику завышенного экспорта угля и в 1952 году, до самого последнего момента, можно сказать – до последнего вздоха. Между тем договор о создании Европейского объединения угля и стали был подписан. Для успокоения западногерманского населения верховные комиссары встретились в Лондоне с представителями своих правительств и 19 октября 1951 года приняли постановление о ликвидации рурской администрации. В документе указывалось, что дальнейшее существование международного органа для Рура станет бесцельным, после того как будет создан Общий рынок, предусмотренный в договоре о создании ЕОУС, и что некоторые функции рурской администрации могли давно отпасть.
Лишь 25 июня 1952 года был окончательно заключен договор об образовании Европейского объединения угля и стали. В тот же день шесть участников Рурского статута подписали декрет о его ликвидации. 12 февраля 1953 года вступил в силу Общий рынок для угля.
То, что Европейское объединение угля и стали во многих отношениях является правопреемником рурской администрации, констатировал и Аденауэр в бундестаге в связи со вторым чтением закона о ЕОУС 9 января 1952 года.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
