4101-1 (610185), страница 3
Текст из файла (страница 3)
26 августа 1812 года разыгрался знаменитый Бородинский бой. Давно не видано было такого упорного и кровопролитного сражения. С утренней зари до ночи среди грохота пушек кипела непрерывная битва, чередовались с обеих сторон стремительные и молодецкие штыковые атаки, позиции по нескольку раз переходили из рук в руки. Русские и французы не уступали друг другу в мужестве и упорстве. К ночи десятки тысяч трупов покрыли поле битвы.
Русские не отступили ни на шаг перед бешеным напором, длившимся целый день, и готовы были продолжать бой. Но Кутузов, потеряв целую треть армии и лучших своих генералов, считал более осторожным избегнуть дальнейшего кровопролития. Переночевав на месте битвы и приведя в порядок расстроенные в бою полки, он велел отступать. У него сложилось окончательное решение: Москва должна быть сдана неприятелю, но эта жертва спасет Россию. Кутузов, хотя и со стесненным сердцем, но отдал приказ о сдаче Москвы. Он живо чувствовал, какую ответственность перед Россией принимает на себя, давая такое распоряжение.
Русские войска прошли через Москву и остановились на Калужской дороге.
2 сентября Наполеон во главе своих полков вступил в оставленную Москву. Неприветливо приняла врагов древняя русская столица. Огромный город был почти пуст. Все, кто имел возможность, выехали из Москвы, не желая оставаться под вражеской властью. Барские дома все стояли пусты. Казенное имущество вывезено из города. Вывезены из церквей и монастырей более ценная утварь и церковные облачения. Никто не вышел навстречу победителю, никто не передал ему с почетом городских ключей. Для Наполеона Москва была пятой столицей, которую он занимал с бою, и он привык встречать в таких случаях почет, раболепный страх, униженные просьбы. Пустота Москвы сначала удивила французского императора, потом испугала.
Упорство русских, не желавших мириться с его властью, показывало, что война не кончена с занятием столицы. И вправду, о заключении мира никто в России не думал. Солдаты плакали, выступая из Москвы. Народ в деревнях провожал проходившие войска причитаниями об участи столицы. Старик Кутузов не терял бодрости духа и уверенности в конечном нашем успехе. «Жалко, это правда, — говорил он, — но подождите, я ему голову проломаю!» Император Александр чувствовал и думал так же, как весь его народ. «Если у меня не останется ни одного солдата, я созову мое верное дворянство и крестьян, буду сам предводительствовать ими и скорее соглашусь питаться хлебом в недрах Сибири, чем подпишу стыд моего отечества!» — так говорил император, так писал он в своих манифестах к народу. Когда Наполеон попробовал сам предложить мир, Александр не только ничего не ответил, но даже запретил Кутузову впредь пропускать к нему французских послов или передавать письма от Наполеона.
А между тем положение французской армии становилось с каждым днем все хуже. Тяжесть далекого похода и потери в Бородинской битве так расстроили ее, что о дальнейшем наступлении нечего было и думать. Великая армия расположилась в Москве и около нее. Ей нужен был отдых. Но его-то и не было. Прошло два дня — и в городе начались пожары. Жители, оставшиеся в Москве, сами поджигали свои дома, чтобы те не достались врагам. Деревянные дома и склады товаров запылали, как костер. Тушить было нечем: пожарные приборы все были увезены или сломаны, и пожар, разносимый ветром, слился скоро в море огня, охватившее три четверти Москвы. Самый Кремль загорелся, и Наполеон, перепуганный и озлобленный, едва успел пробраться из него среди пылающих домов в загородный Петровский дворец.
Два дня горела столица. Когда огонь прекратился, на месте цветущего города дымилось необозримое пожарище. Едва уцелела четвертая часть домов. Великая армия осталась на зиму без крова. В погребах магазинов французы награбили много сластей и вин, но мяса и хлеба у них почти не было. Уже в день занятия Москвы для главного из наполеоновских генералов — неаполитанского короля Мюрата с трудом нашли где-то сайку, а скоро и черный хлеб оказался на исходе. Рынок был пуст: из окрестных деревень никто не привозил ничего на продажу.
Наполеон велел забрать все серебро из церковной утвари, которое не успели увезти. Он велел даже сорвать позолоченный крест с колокольни Ивана Великого, думая, что он золотой. Остатки же погорелого города он отдал на разграбление своим солдатам. Да они и без позволения начали уже раньше грабеж, от которого удержать не могла их никакая сила. Грабеж сопровождался страшными насилиями над оставшимися в Москве жителями и святотатственным поруганием церковной святыни. Буйные солдаты превращали храмы в казармы, из икон раскладывали костры, в алтарь ставили лошадей, покрывая вместо попоны священническими ризами. Можно себе представить, какие чувства возбуждало это гнусное кощунство в русских сердцах. Но и для французов эти бесчинства были гибельны.
Наполеон с ужасом видел, как в армии падает дисциплина, стройные когда-то полки превращаютя в шайки грабителей и бродяг. Он видел уже, что спасти себя и армию можно ему только скорым заключением мира. Думая, что взятие Москвы хоть в первую минуту испугает императора Александра, он спешил использовать это впечатление, пока расстройство его армии еще не стало известно русским. Неделю спустя после занятия Москвы он послал государю любезное письмо с предложением мира, для которого, говорил он, достаточно простой записочки от русского императора. Письмо осталось без ответа. Это молчание было для Наполеона страшнее всякой бури.
Голод в Москве усиливался. Попытки насильно собирать продовольствие по окрестным деревням давали мало добычи. Русские, где не могли защитить, сами увозили или истребляли съестные припасы. От русской армии отделились мелкие партии, конные отряды гусар и казаков; под начальством испытанных храбрецов эти «партизаны» так и кружились вокруг Москвы, захватывали мелкие французские отряды, отбивали обозы, пушки, зарядные ящики. Казаки несколько раз стремительными наездами врывались в самую Москву, и на ее улицах происходили кровавые схватки. В отдалении за подвижной цепью партизанских отрядов стояла русская армия; ополчения подходили к ней со всех сторон; армия, отдыхая, с каждым днем становилась все сильнее и готовилась к удару на слабеющего, расстроенного врага. Между тем под Москвой в тылу у французов, в Смоленской губернии, разгоралась народная война. Озлобленные нашествием врага крестьяне вооружались чем попало, хватали и били французов поодиночке или мелкими отрядами,сами иногда собирались в дружины, отбивали города, занятые французами, и выдерживали настоящие сражения с вражескими войсками. Часто во главе таких крестьянских дружин становились местные помещики, иногда отставной офицер или предприимчивый солдат, или церковный причетник, иногда предводитель выходил из самих же крестьян. В одном селе Смоленской губернии во главе крестьянского добровольческого ополчения стала вдова убитого французами старосты Василиса.
Вести о надвигавшейся со всех сторон народной войне очень смутили Наполеона. Его войска таяли и падали духом со дня на день все больше. Прошел месяц, и главная русская армия, стоявшая все время на юге от Москвы, у села Тарутина Калужской губернии, зашевелилась. 6 октября Кутузов перешел в наступление, разбил передовые отряды французов, причем взято было 1500 пленных и едва не был захвачен сам неаполитанский король Мюрат, родственник и любимый генерал Наполеона. Страшное смятение охватило французов, когда разбитые полки Мюрата беглецами явились в Москву.
Стало ясно, что дальше держаться в Москве нельзя, и Наполеон в тот же день отдал приказ о выступлении. На прощание он велел взорвать на воздух Кремль и соборы и сжечь все казенные здания. Но взрыв Кремля был неудачен, не все мины взорвались. Новодевичий монастырь спасен был монахиней Саррой: она с четками в одной руке и с ведром воды в другой сорвала и залила фитиль, уже почти догоревший до пороха.
Едва стало известно о выступлении главных сил Наполеона из Москвы, казаки и партизаны со всех сторон начали вступать в опустевший город. Уцелевшие жители Москвы плакали от радости, когда на улицах первопрестольной показались первые русские отряды. Остаткам французской армии пришлось торопливо выступать вслед за главными силами.
Великое дело совершилось. Старик Кутузов, узнав о том, что французы выступают из Москвы, заплакал и сказал: «Боже, Создатель наш! Наконец ты внял молитве нашей! С этой минуты Россия спасена!»
И вправду, всем было ясно, что война идет к концу. Французы искали уже не победы, а спасения; но и спасение было невозможно. Остатки великой армии представляли в это время, по признанию самого Наполеона, какое-то скопище грабителей, одетых во что попало, лишенных дисциплины; много лошадей пало; солдаты страдали от голода. А между тем за этой голодной, нестройной толпой тянулись огромные обозы, тяжко нагруженные серебром и всякой добычей, награбленной в Москве.
Отчаянная попытка Наполеона пробиться на юг, на неразоренную дорогу, не удалась. После ряда жарких схваток, сражений, из которых особенно важной была битва под Малоярославцем, он должен был вернуться на старую, Смоленскую дорогу, уже совершенно опустошенную во время наступления. Армия Кутузова все время наседала на отступавших с тылу; другие русские отряды надвигались с юга и с севера, грозя отрезать французам путь к отступлению. Силы французов таяли с каждым днем. Солдаты, изнемогая от усталости, сдавались и поодиночке, и даже целыми отрядами. Партизаны кружились вокруг, забирая в плен отсталых, больных и раненых, которых французы не могли везти с собою.
До Смоленска дошло всего 50 тысяч человек. Здесь были брошены почти все пушки и обозы. Еще несколько дней спустя Наполеон велел сжечь знамена, чтобы они не достались русским. Сам он, боясь попасть в плен, со дня выступления из Москвы всегда носил при себе яд. В начале ноября завернули жесточайшие морозы, что было уже окончательной гибелью для плохо одетых и не привыкших к холоду французов. Все дороги были покрыты трупами замерзших. Голод и отчаяние доводили солдат даже до людоедства.
16 ноября при переправе через реку Березину большая половина Наполеонова войска была истреблена или сдалась: у него осталось всего 9 тысяч изморенных, голодных и оборванных солдат. Отступление перешло в прямое бегство. Видя, что все гибнет, Наполеон бросил остатки своей разбитой армии и уехал спешно во Францию — набирать новое войско. Несмотря на ужасающее поражение, он не упал духом и рассчитывал к будущему году собрать новую трехсоттысячную армию и возобновить борьбу на жизнь и смерть. В декабре 1812 года жалкие остатки великой армии — несколько тысяч оборванных, истощенных беглецов без обоза и без пушек и почти без оружия — перешли обратно русскую границу.
Следом за ними переступила границу стройная и грозная масса наших полков. Война переходила на чужую землю. Император Александр решил продолжать борьбу до тех пор, пока окончательная гибель Наполеона не обеспечит России и Европе прочного мира.
Расплата за Москву
В короткое время русские войска без сопротивления заняли все Варшавское герцогство и вступили затем в немецкую землю. Во всех немецких государствах народ волновался, порываясь восстать против французского ига: давно накипевшая ненависть к притеснителям сказывалась так явно, что самые нерешительные из государей были поневоле увлечены общим воинственным подъемом. Пока русские были далеко, немецкие князья, послушные грозному приказу Наполеона, прилежно собирали войска и готовили запасы для нового похода на Россию. Но приближение наших войск повсюду вызывало перемену настроения. Немецкие государства одно за другим отпадали от Франции и соединяли свои войска с победоносной русской армией, при которой находился и сам император. Народ всюду встречал его как избавителя, и великодушный Александр не отказывал в помощи тем самым немцам, которые год назад шли с оружием в руках на Русскую землю. Виновными за это страшное дело он считал не немцев, даже не французский народ, а одного Наполеона. С ним он и вел беспощадную борьбу.
Пруссия, Австрия, Швеция спешили стать на сторону победителя против страшного еще недавно Наполеона. Но он и теперь оставался еще опасным. Доведенный до отчаянья, он напряг все силы и все свои огромные дарования для последней борьбы. Людей он не жалел. «Если мне понадобится полмиллиона жизней, Франция даст мне их без ропота», — говорил он. Со страшным трудом и напряжением, забирая даже 15-летних мальчиков, он в короткое время составил двухсоттысячную армию.
В течение всего 1813 года шла упорная война в Германии, и не раз казалось, что успех клонится снова на сторону Наполеона. Австрия и Пруссия все время колебались и готовы были на примирение с Наполеоном. Но император Александр железной настойчивостью не уступал своему грозному противнику. Он сумел удержать своих колеблющихся союзников, и война 1813 года завершилась страшным поражением, нанесенным Наполеону союзными войсками около города Лейпцига. В этой битве у французов было 200 тысяч, у союзников — 300 тысяч солдат, собравшихся чуть не со всей Европы. Главные подвиги в этой «битве народов», как ее называют, совершены были опять русскими войсками, как и во всей войне 1813 года.
В январе 1814 года армии союзников вторглись уже во Францию и, несмотря на отчаянное сопротивление Наполеона, подступили к Парижу. Русские взяли приступом высоты, господствующие над городом, — и Париж под угрозой бомбардировки сдался. Защищавшее его войско сложило оружие.
19 марта 1814 года — торжественный и памятный день в истории России. Император Александр Первый в сопровождении австрийского императора, прусского короля, бесчисленной свиты владетельных князей, генералов, во главе своих гвардейских полков вступил победителем в столицу Франции. Как непохоже было его вступление на вступление Наполеона в Москву. Улицы огромного города полны были толпами народа, разодетого по-праздничному. Все враги Наполеона ликовали, предвидя его падение: французы, истомленные тяжестью перенесенных войн, теперь отступили от своего недавно еще любимого императора и с шумной радостью приветствовали победителей, вступавших в сдавшийся город.
Восторженное внимание жителей столицы Франции сосредоточено было на русском императоре, которому принадлежала вся слава упорной борьбы и нелегкой победы. Если сдавшийся Париж не похож был на брошенную жителями Москву, то не похожи были и русские полки на те разнузданные шайки, которые грабили русскую столицу, насильничали над мирными ее обитателями, ругались над русскими святынями и подкладывали бочки с порохом под стены Кремля. В стройном порядке проходили победоносные войска по улицам Парижа. Русский государь сдержал свое слово — он воевал только с Наполеоном, а французам он нес не месть, а освобождение, мир и отдых, которого уже 25 лет не видела страна. Нескончаемые войны Наполеона стоили Франции свыше двух миллионов жизней.
Только теперь Франция получала из рук великодушного русского императора мир, столь желанный и ей самой, и всей Европе. В день Светлого Христова Воскресенья невиданное трогательное зрелище собрало на улицах Парижа бесчисленные толпы. На главной площади города, где 20 лет назад невинно пролилась кровь короля, православное духовенство в присутствии русского царя, его свиты и гвардии совершало торжественное богослужение: восстановление мира во Франции начиналось молитвой, искупающей страшный грех цареубийства, с которого начались для Франции все ее несчастья и беды.
В дальнейших переговорах и распоряжениях о судьбе побежденной Франции главный голос принадлежал, конечно, русскому императору. По его настоянию Наполеон принужден был отречься от императорской власти, и французский трон вернулся к законной династии. Государствам Европы, находившимся в зависимости от Наполеона, возвращена была свобода. Россия за это время приобрела неувядаемую славу, имя великодушного императора Александра было на устах всего света.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
