133129 (598722), страница 3
Текст из файла (страница 3)
Два года назад Дж. Буш объявил "модернизацию" исламского мира и его "переустройство" в соответствии со шкалой ценностей и приоритетов западной цивилизации одной из стратегических целей США. Большинство политических, экономических и религиозных элит стран исламского мира отдают себе отчет, что в этой глобальной конкуренции один из главных ударов будет наноситься по Исламу как его главной цементирующей духовной основе. Поэтому цивилизационная экспансия западного мира во главе с США для многих стран, не входящих в "золотой миллиард", и особенно стран исламского мира, с точки зрения восприятия ими ситуации в мире, оценивается как аналог цивилизационного терроризма. Таким образом, притязание группы государств на доминирование в мировом сообществе становится психологической почвой для возникновения ненависти и мести, особенно при соответствующем идеологическом и религиозно-фанатическом оформлении, а так называемый исламский терроризм - это лишь одна из форм проявления этих чувств и одно из их следствий.
Если говорить о ситуации в нашей многонациональной стране, то она во многом схожа с ситуацией со странами исламского мира. Россия - страна с многовековыми традициями коммунитарной культуры. Принципы коллективной взаимопомощи, следования нравственным нормам православия или ислама, приоритета целого над частным заложены в архетипах всех основных коренных народов нашего Отечества. Поэтому "слом" традиционной национальной жизни народов нашей страны, ориентация российской власти на "встраивание" в систему глобального, западного сообщества с присущим ему приоритетом индивидуалистических ценностей жизни вызывает у подавляющей массы населения нигилистические умонастроения. На этой основе возникают противоречия между этническими группами по признаку "крови", социально-культурным и религиозным основаниям, так как в кризисных ситуациях именно эти параметры выступают на первое место в межэтнических взаимодействиях. Соответственно, русский этнос как государствообразующий становится основным "козлом отпущения" для других этнонациональных образований, ответственным, с их точки зрения, за все, что происходит в стране. Это питает сепаратистские настроения со стороны ряда этнокультурных меньшинств, в том числе - террористические тенденции внутри страны. Ситуация усугубляется тем, что и в составе русского этноса возрастает прослойка людей, особенно среди молодого поколения, убежденных в ущемленности русского народа, что проявляется в неадекватных реакциях части молодежи на экспансию этнической миграции других этнокультурных групп, росте ксенофобии и обострении противостояния по этническим признакам.
Известно, что вооруженные конфликты возникают по нескольким традиционным основаниям: во-первых, борьба за власть, территорию и ресурсы; во-вторых, отстаивание своих национально-культурных приоритетов, включая национальную и религиозную идентичность и государственность. Последние факторы по силе воздействия на консолидацию масс, наций и народов имеют первостепенное значение.
Специфика ситуации на современном этапе состоит в том, что большинство стран не способно вести военные действия традиционными способами. Арабские страны, да и подавляющее число других стран с коллективистической идентификацией, не обладают адекватной военной организацией и не могут противостоять современному военному потенциалу западных государств. Вместе с тем многие страны арабского мира обладают большим экономическим потенциалом. Эта ситуация объективно толкает многих лидеров арабского мира на асимметричный ответ вызовам западной цивилизации. И международный терроризм является одним из таких экстремальных ответов.
Констатация необходимости совместных усилий цивилизованного мира в борьбе с терроризмом, "не имеющим своего лица и национальности", как представляется, страдает определенной декларативностью. Очевидно, например, своеобразие исламского "фундаменталистского терроризма". Между тем "национальная окраска" этой разновидности терроризма не признается представителями евро-американской цивилизации. Пока еще не стал предметом анализа и осмысления основной идейный тезис исламских фундаменталистов - представление о том, что их борьба, прежде всего, направлена против национальных и религиозных притеснений со стороны западного мира. И в этой борьбе ими признается допустимым использование любых средств, включая и террористическую деятельность.
До настоящего времени в академических кругах России, Европы и Америки, в международных организациях и дипломатических ведомствах разрабатываются различные модели разрешения конфликтов. Причем эти модели предлагаются для обществ и государств, культура и традиции которых не только существенно отличаются, а вообще несопоставимы с культурой и традициями разработчиков. Неудивительно, что подобные "мирные инициативы" многими лидерами мусульманского мира воспринимаются как принуждение к следованию чужеродным моделям. Они могут выполняться (с внутренним сопротивлением) политическими элитами мусульманских стран, но не народами. Поэтому возникает ощущение, что, говоря о проблеме международного терроризма, мы пытаемся анализировать и ликвидировать ужасные следствия, но не основания этого явления. Причины же ускользают от нашего внимания. Более того, мы как будто не хотим их видеть.
В этой связи представляется оправданным формирование в научном сообществе в целом и в психологическом, в первую очередь, методологического подхода к анализу процесса глобализации и международного терроризма с позиции столкновения цивилизаций. Необходимо признать, что фанатичный исламский фундаментализм, культивирующий пренебрежение к смерти и нетерпимость к иноверцам, и как следствие исламский международный терроризм является лишь фасадным проявлением этого столкновения [8].
На первый план в связи с этим выдвигаются следующие принципиальные вопросы: может ли вообще какой-либо народ смириться с негативной внешней оценкой своей культуры и традиций и принять ее? Как "нецивилизованный" по западным меркам народ-изгой будет реагировать на угрожающе-увещевательные предложения отказаться от своей национальной суверенности, амбиций, приверженности собственным идеалам, от своих представлений о чести, справедливости, достоинстве.
Необходимо открыто признать, что уверенность в страстном желании "всего прогрессивного человечества" присоединиться к западным ценностям и европейской культуре - это миф и трагическое заблуждение. Специалисты в этой области все чаще говорят о необходимости учета национальных архетипов, специфики истории страны, особенностей национальных традиций и местных ритуалов [8].
Там, где западный мир видит государство с современной экономикой и процветанием демократических свобод, рядовой исламский террорист видит совсем другое: безбожие и разврат, непреодолимый контраст роскоши и нищеты, взяточничество и беззаконие. Именно эти пороки европейской секуляризованной цивилизации "эксплуатируются" фундаменталистами. А идейно-религиозное оформление экспансии этой "продажной" цивилизации лидерами и "кукловодами" террористической активности придает ей некий сакральный оттенок и составляет основу ее расширения.
Все сказанное ни в коей мере не означает попытки оправдания международного терроризма как борьбы за свои национальные интересы. Представленные рассуждения позволяют подойти к осмыслению проблемы международного терроризма с разных системных оснований.
Человеческая цивилизация должна преодолеть тенденции доминирования одной цивилизационной парадигмы над другой, в ином случае трудно ожидать каких-либо существенных сдвигов в усилиях мирового сообщества в решении проблем международного терроризма. По-видимому, следует признать, что чем дольше развитие человеческой цивилизации будет двигаться в направлении однополярного мира, тем быстрее евангельские предсказания об апокалипсисе превратятся в кошмарную ночь заката человеческой цивилизации. Этим определяется актуальная необходимость осмысления смены модели мирового развития и организации глобального межкультурного диалога.
3. ПСИХОЛОГИЯ МИРА КАК НОВОЕ НАПРАВЛЕНИЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ НАУКИ XXI в
Завершение XX столетия, в котором ежегодно велось по 15 - 25 войн, не привело к снижению актуальности проблемы сохранения мира. Анализ психологической литературы показывает, что по сравнению с 1980-ми гг., исследования 1990-х и 2000-х гг. значительно меньше затрагивают проблематику психологических причин и последствий ядерной угрозы, но в значительно большей степени направлены на изучение межэтнических отношений (прежде всего, межнациональных стереотипов и этноцентризма) и методов разрешения конфликтов [19]. Рост числа конфликтов и терроризма послужил толчком к формированию психологии мира как самостоятельного направления в современной психологической науке. Она получила институциональное оформление в Американском психологическом обществе на 48-й секции "Общество изучения мира, конфликта и насилия". Регулярно проводятся международные симпозиумы, посвященные вкладу психологии в укрепление мира, ежеквартально выходит журнал "Мир и конфликт: Журнал психологии мира". Психология мира имеет своей целью "разработку теорий и практических подходов, направленных на предотвращение и ослабление как прямого, так и структурного насилия, она способствует ненасильственному разрешению конфликтов и защите социальной справедливости" [24, с. 7]. Основными направлениями исследований в этой области являются изучение психологических механизмов прямого и структурного насилия, исследование эффективности различных методов его сдерживания, миротворчества и развития культуры мира. Психологию мира можно рассматривать и как научное направление, опирающееся на собственную теоретическую платформу, которая включает несколько ключевых положений, и как сообщество психологов, занимающихся конфликтологической проблематикой [24].
Во-первых, ее представители выступают за системный подход к изучению причин и последствий насилия как на макро -, так и на микроуровнях, изучению как прямого, так и структурного, скрытого насилия, а также его культурных оснований. Под прямым насилием понимается физический или психологический ущерб, нанесенный одним или несколькими лицами (сообществами, государствами) другим лицам (сообществам, нациям). Это могут быть "этнические чистки", взрыв Мирового торгового центра и башен-близнецов, нападение на школу в Беслане. В отличие от прямого, структурное насилие осуществляется в неявной форме безличными социальными институтами общества. К нему относятся бедность, эксплуатация детского труда, дискриминация женщин, рабство, ограничение свободы слова, разрушение природных ресурсов, отрицание этнической и культурной идентичности.
Во-вторых, серьезной критике подвергается культурная универсальность подходов и технологий, сложившихся в западной психологии конфликта. Подчеркивается роль культурного контекста, идентичности и социальных норм, как в формировании конфликтов, так и в их разрешении. Профессиональные стандарты академического сообщества, система производства, передачи и применения научного знания нечувствительны к не-западным, традиционным формам разрешения конфликтов (таким, например, как совет старейшин, совместная молитва, покаяние, ритуалы примирения), не позволяют использовать опыт и знания местных сообществ о различных факторах мира и насилия. Переход западных психологов с позиции экспертов в позицию учеников, способных учиться у других культур, будет способствовать предотвращению ущерба, наносимого от "повального" использования западных социальных технологий в обществах, которые не "исповедуют" западных индивидуалистических и материалистических ценностей [21].
В-третьих, растет понимание, что в долгосрочной перспективе наиболее эффективны ненасильственные методы разрешения конфликтов и устранение социокультурных предпосылок насилия, то есть развитие культуры мира, основанной на ценностях ненасилия, соблюдения прав человека, равенства, свободы, толерантности, солидарности, сохранения природных ресурсов [30].
В-четвертых, ответом на вызовы XXI в. должно стать переосмысление роли психологии и психологов в борьбе с насилием. Задачей психологии становится: 1) опровержение биологического детерминизма в объяснении войн и неравенства; 2) прояснение различий между конфликтом и насилием, а также убеждение общества в неизбежности и естественности конфликтов; 3) опровержение легитимности насилия на всех уровнях общества; 4) содействие ненасильственному восстановлению справедливости; 5) восстановление коммуникации между конфликтующими сторонами; 6) превращение борьбы за справедливость и мир в одну из центральных проблем психологии. Развитие диалога в самом психологическом сообществе, знакомство западных психологов с работами национальных психологических школ, поддержание международных партнерских отношений между психологическими ассоциациями и научными центрами также должно способствовать развитию культуры мира. Призывая перенести внимание и усилия с симптомов насилия на его истоки, представители психологии мира выделяют четыре основные причины терроризма (хотя вполне понятно, что реально таких причин значительно больше).
Во-первых, это тяжелые условия жизни: голод, неравенство и болезни, процветающие в странах третьего мира и противопоставляющие их "богатому Западу" [40]. Во-вторых, базовая потребность в безопасности [25], субъективная оценка условий существования как опасных для жизни - своей собственной, своей семьи и своего сообщества. Страх перед угрозой существованию может быть нереалистичным и толкать потенциальных террористов, правительственных чиновников и общество на несимметричный ответ. Так, борьба США с "осью зла" может создать иллюзию безопасности внутри страны, но при этом сделать оправданной террористическую деятельность в глазах населения тех стран, на территории которых ведутся антитеррористические и военные операции. В-третьих, это потребность в независимости, способности самостоятельно принимать решения относительно собственной жизни, свободы и счастья. Как правило, терроризм развивается в странах, где существенно и массово нарушаются человеческие права. В-четвертых, потребность в общественном уважении, в признании своей этнической, культурной и религиозной идентичности. Подчеркнем еще раз, что выделенные базовые причины терроризма - это не оправдание террористической деятельности, а призыв к системному подходу в анализе проблемы.
Очевидно, что одна лишь борьба против террористов, уничтожение их баз и лидеров не способны устранить глубинные истоки терроризма. Миротворческие военные операции (peacekeeping) могут сдержать войну и предотвратить часть терактов, но сдерживание конфликтов не ведет к установлению мира. Переговорный процесс (peacemaking) затрагивает лишь некоторые из аспектов конфликта (например, представительство партий католиков и протестантов в ирландском парламенте), но не устраняет его глубинных причин (второсортное положение католиков в Ирландии на протяжении нескольких столетий). Психология мира выступает за переход от миротворчества к строительству мира (peacebuilding), основным психологическим механизмом которого являются эмпатия и понимание, развитие способности сторон встать на точку зрения друг друга. Психологи могут внести серьезный вклад в борьбу с терроризмам через проведение Т-групп и кросскультурных семинаров в зонах этнических конфликтов, организацию совместных культурных программ в рамках "дипломатии второго пути", расширение программ международного академического обмена, развитие ценностей культуры мира в школах и повышение кросскультурной компетентности молодежи.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
