70389 (597634), страница 17
Текст из файла (страница 17)
Божие милосердие открыло людям путь спасения через искупающую силу воплощения, страдания и смерти Христа. Кстати, у Августина было свое видение догмата о троичности Бога: Любящий (Отец), Любимый (Сын) и Любовь (Святой Дух), которую после вознесения Христа Отец и Сын вместе посылают церкви. Спасение зависит не от воли и заслуг человека, а обусловлено благодатью, действием Бога. Но оправдание благодатью распространяется не на всех. Бог по всеведению знал, что воспользуются Его дарами немногие, и предопределил назначенное к блаженству меньшинство, а грешное большинство оставил преданным гибели.
Итак, победа над злом возможна лишь при подчинении разума авторитету веры, носительницей которого является церковь. Снова и снова Августин повторяет, что нельзя доверять ни людям, ни ангелам, ни даже Евангелию, если их слова не подкреплены авторитетом церкви. Только она преподает неповрежденным учение Христа и апостолов, только она имеет право прощать грехи и распоряжаться заслугами святых. Проповедь церкви по сути едина для всех людей и народов, она вселенская и католическая. Единству церкви, «Града Божия», который ведет человека к покою Небесного Царства, противостоит множественность земных царств, ересей, сект, которыми правит дьявол. Стоящий выше всякой власти «Град Божий» странствует по земле до Страшного суда. И хотя он привлекает к себе любовь, но имеет право использовать и принуждение, в том числе силу государства, чтобы заставить заблудших покориться. Августин признавал папу римского главой вселенской церкви, хотя и противодействовал вмешательству пап в дела африканских епископов.
Провозглашенная Августином власть авторитета воплотилась в главенство римского первосвященника над церковью и государством. В VIII в. на основании подложного документа «Дар Константина» папа получил светскую власть над Италией, в IX в. подложные «Исидоровы декреталии» объявляли, что папе должны беспрекословно повиноваться не только митрополиты и епископы, но даже соборы и императоры. Папа – земной глава церкви и наместник Христа на земле, его устами говорит сам «князь апостолов» Петр. Догмат о непогрешимости пап в вопросах веры и морали был официально принят в 1870 г., но идея эта целиком принадлежит средневековью. «Авиньонское пленение пап» (1308–1377), великий раскол католической церкви (1378-1409), усиление королевской власти, антипапские соборы (1409-1438), наконец, Реформация XVI–XVII вв. сильно ослабили власть папства, но не заставили его отказаться от своих притязаний.
Тот же принцип господства авторитета виден и в особом положении католического духовенства и монашества. Католицизм делит церковь на небесную, торжествующую и земную, воинствующую, а последнюю – на «учащихся» и «поучаемых». Целибат (безбрачие) немонашествующего духовенства имел целью не только сделать церковные имущества ненаследуемыми, но и резче отличить клириков от мирян. Для этого же было изменено и главное таинство христианства – Евхаристия. Клирики стали причащаться хлебом и вином, а миряне – одним хлебом. Наконец, мысль Августина о принуждении еретиков к повиновению была использована при организации инквизиции – особых трибуналов, которые разыскивали и осуждали еретиков.
Важным отличием католицизма от православия явилось добавление к Символу веры тезиса об исхождении Святого Духа не «от Отца», а «от Отца и Сына». Распространившаяся в церквях Испании и Франции эта прибавка в 1019 г. была одобрена папой. Два других сугубо католических догмата – о Чистилище и непричастности Богоматери первородному греху (окончательно утвержден палой лишь в 1854 г.) вытекали из августиновского учения о грехе. Он рассматривался как некий долг человека Богу, который человек может «выплатить» заслугами и даже с излишком. Эти «сверхдолжные заслуги» находятся в распоряжении Бога, церкви и папы. В их счет грешники, не успевшие покаяться при жизни, могут очиститься после смерти – в Чистилище. Богородица же «ввиду будущих заслуг Христа» была изначально освобождена от первородного греха. Доктрина «сверхдолжных заслуг» привела и к торговле индульгенциями – грамотами об отпущении грехов. Массовая продажа индульгенций в интересах папства вызывала большое возмущение и стала одной из причин Реформации.
Средневековые картины мира удивительным образом сочетают в себе представления о единстве и раздвоенности мира, созданного и управляемого единым Богом, но расколотого на Небеса и Землю. Человек той эпохи настойчиво и порой мучительно ищет в здешних вещах символы, аллегории потустороннего, чудесного, но истинно реального. Поэтому в литературе и искусстве фантазия преобладала над наблюдением, общее – над частным, вечное – над временным. Средневековье стремилось перенести божественный, универсальный порядок на Землю. Наиболее полное выражение универсализм нашел в культуре интеллектуальной элиты, самой образованной части средневекового общества.
Образование в средние века прямо связано с античными образцами. Как и в позднеримских школах, его основу составляли семь «свободных искусств» (артес либералес) – ряд дисциплин, разбитых на две ступени: тривиум (подготовительная) и квадривиум. В тривиум входили: грамматика – умение читать, понимать прочитанное и писать; диалектика – искусство вести спор посредством аргументов и их опровержений и риторика, учившая произносить речи. Квадривиум составляли арифметика, геометрия, музыка и астрономия. Эти науки мыслились как учения о числовых соотношениях, лежащих в основе мировой гармонии. Обучение велось на латинском языке, только в XIV в. появились школы с преподаванием на национальных языках.
До XI в. крайне немногочисленные школы находились при дворах варварских королей, кафедрах епископов, церквях и монастырях. В них готовили главным образом служителей церкви. С ростом городов возникают светские городские частные и муниципальные школы, где учились бродячие школяры – ваганты, или голиарды, происходившие из городской и рыцарской среды, низшего клира. Нередко преподаватель и группа школяров кочевали с места на место. Яркую картину подобных странствий рисует Петр Абеляр (XII в.). Он преподавал в городах, монастырях и даже в сельской глуши, где студентам приходилось самим обрабатывать землю. К XII в. кафедральные школы в крупнейших центрах Европы: Болонье, Монпелье, Париже, Оксфорде, Салерно и др. – превращаются в университеты (от лат. «университас» – совокупность, общность).
Университеты обладали юридической, административной, финансовой автономией, которая даровалась им специальными указами государей и пап. Относительная независимость университета сочеталась со строгой регламентацией и дисциплиной внутренней жизни. Две корпорации – преподавателей и студентов, избирали должностных лиц: ректоров, деканов и т.д.; большую роль в обеих корпорациях играли землячества.
Университет разделялся обычно на четыре факультета: богословский (теологический), юридический, медицинский и факультет семи свободных искусств (артистический). Последний был необходимой приготовительной ступенью к любому из трех других. Чтобы поступить на высший факультет, надо было пройти курс наук на артистическом факультете и получить здесь ученые степени сперва бакалавра, а потом магистра. Они присуждались по результатам диспутов, в которых участвовали преподаватели и студенты. На высших факультетах магистру соответствовала весьма почетная степень доктора: теологии, права или медицины. Многие магистры свободных искусств являлись выдающимися логиками, математиками, астрономами. Практически все преподаватели были священниками или монахами. Особым уважением пользовался богословский факультет.
К XV в. существовало уже около 60 университетов. В это же время получают развитие коллегии (отсюда – колледжи). Первоначально так назывались общежития студентов, но постепенно коллегии превращаются в центры занятий, лекций, диспутов. Основанная в 1257 г. духовником французского короля Робером де Сорбон коллегия, названная Сорбонной, постепенно разрослась и так укрепила свое влияние, что ее именем стал называться весь Парижский университет.
Общим для всей средневековой культуры являлось стремление к универсализму, целостности, что отразилось на формировании схоластики – значительнейшей системы знаний того времени. Схоластика (греч. «схоластикос» – школьный, ученый) – средневековая религиозная философия, сложившаяся под влиянием позднеантичных (Прокл), византийских (Иоанн Дамаскин) и арабских (Аверроэс) образцов. Огромное воздействие на схоластическое мышление оказало и стойко сохранявшееся в средние века римское юридическое наследие. Поиски истины схоласты строили по типу судебного разбирательства. Место авторитета закона здесь занимал авторитет церковной догмы или человеческого разума. Норму первого содержат тексты Библии, сопровождаемые комментариями отцов церкви, норму второго – книги Платона и Аристотеля, содержащие комментарии античных и арабских философов [1, с. 639]. В тех и других уже дана «вечная истина», надо лишь вывести из текстов их логические следствия с помощью цепи правильно построенных умозаключений (силлогизмов). В отличие от ученых Нового времени или своих современников-мистиков, схоласты отводили опыту и наблюдению над природой или внутренним миром человека гораздо меньшую роль, чем чисто логической связи понятий, хотя и не отрицали их совсем.
Наибольшую важность представляла собой задача согласовать «истины веры» и «истины разума». Воззрения почти всех схоластов были близки формуле Петра Дамиани (XI в.): «Философия есть служанка богословия». Однако уже в XII в. Абеляр показал, что на выбранном схоластикой пути рассудочного богословия без философии не обойтись. Книга Абеляра «Да и нет» содержала множество взаимно противоречащих высказываний из Библии и отцов церкви. Как их согласовать? Схоласты выстраивают иерархию более и менее авторитетных высказываний. При этом цитаты, одна из которых должна отменить другую, рассматриваются не только с позиций церковного предания, но и с точки зрения их разумности и логичности.
Ранняя схоластика XI–XII вв. ярче всего представлена Ансельмом Кентерберийским и преподавателями школы при соборе г. Шартра (Франция). В этот период выявляются различные позиции в споре об универсалиях, т.е. общих понятиях. Сторонники реализма считали, что общее понятие существует независимо от сознания человека и предметов, которые оно обозначает. Представители номинализма полагали, что действительно существуют лишь единичные вещи, а понятия – это имена вещей, появляющиеся только в уме человека и звуках голоса. Создатель концептуализма Абеляр утверждал, что в единичных вещах существуют общие признаки, на основе чего возникает концепт (понятие), выражаемый словом. Церковь отдавала предпочтение реализму, а номиналисты и концептуалисты нередко подвергались преследованиям. Недовольство мистически настроенных монахов – Бернарда Клервосского, Петра из Блуа – вызывала и схоластика в целом, так как она ставила вопросы веры в зависимость от разума.
Зрелая схоластика XII-XIII вв. формируется в борьбе с последователями арабского философа Аверроэса (Ибн-Рушда). Опираясь на Аристотеля, аверроисты (Сигер Брабантский и др.) учили о единой мировой душе и отрицали вечность души личной, полагали, что религия – низшая ступень познания Бога, годная лишь для невежд из народа. Альберт Великий и Фома Аквинский соединили учение Аристотеля с христианскими представлениями о Боге, душе, сотворенности мира. Для данного периода характерен жанр «суммы» – энциклопедического сочинения. Рационалистическая теология Фомы (Томаса) Аквинского – томизм, стала официальным учением католической церкви.
Поздняя схоластика XIII–XIV вв. в лице Дунса Скота подчеркивала роль человеческой воли, проявляла острый интерес к индивидуальному бытию. Оккам и Роджер Бэкон возрождают номинализм и делают упор на опытное знание, эксперимент, математику. Начинается кризис схоластики и ее вырождение в бессодержательную псевдонауку (это и придало со временем слову «схоластика» отрицательный оттенок). Однако не нужно забывать о великих достижениях схоластов, особенно в области логики, создания научной терминологии. Утверждая гармонию разума и веры, схоластика дала толчок развитию европейской науки.
Стремление к универсализму сказалось и на социальной картине мира, на содержащихся в ней общественных и нравственных идеалах. Именно здесь средневековый человек стремился к наибольшей четкости и стройности и всего менее их достигал. Мешали и острейшие общественные противоречия, и грандиозность замысла – создать на земле отражение небесного порядка, и сложное переплетение разнородных традиций. Например, правители того времени были прямыми наследниками варварских вождей, а образцами для них служили библейские цари, римские императоры, византийские василевсы.
Объединяющим началом стал принцип феодальной иерархии, распространенный на все мироздание. В одном из трактатов Ансельма Кентерберийского Бог изображается как феодальный сеньор, повелевающий тремя категориями вассалов: ангелами, которые держат феоды в обмен на постоянную службу; монахами, которые служат в надежде получить утраченное владение (бессмертие), и мирянами, которые погружены в рабство без всякой надежды [3, с. 147]. Христос изображается в короне и мантии императоров. Стремление служить небесному Царю воплотилось прежде всего в монашестве и рыцарстве.
Средневековое монашество восприняло учение Августина о церкви как единственной носительнице добра, Царстве Божии на земле и видело свою цель не в отречении от мира, а в его спасении. После увлечения отшельничеством в IV-V вв. западные монастыри превращаются Бенедиктом Нурсийским (VI в.) в организованные общины, члены которых приносили обеты нестяжания, целомудрия, повиновения и постоянного пребывания в монастыре. В VII-X вв. христианство широко распространяется в Северной и Восточной Европе монахами-миссионерами. Невиданный всплеск «деятельного христианства» приходится на XI-XII вв. Священник и монах того времени – это проповедник, школьный учитель, врач, экономист, адвокат, политик, крестоносец и т.д. Погруженный в мистические созерцания клервоский аббат Бернард (1090–1153) активно вмешивается в дела чужих монастырей, епископских и королевских дворов, дает указания папам, бичует еретиков, неутомимо преследует Абеляра, организует крестовый поход. Церковь уходит в мир, и это неизбежно ведет к ее обмирщению, погружению в светские дела и образ жизни. Это переживается современниками как кризис христианства. Пути его преодоления находят в XIII в. Доминик и Франциск Ассизский, создающие новый тип нищенствующего и странствующего монаха-проповедника. Их призыв – отказавшись от собственности, уйти в мир и вести в нем жизнь Христа и апостолов – вызвал необыкновенный энтузиазм во всех слоях общества. Но уже в XIV-XV вв. францисканский и доминиканский ордена изменяют своим первоначальным идеалам. Последним значительным течением монашества средних веков можно назвать «Общество Иисуса», созданное в XVI в. для борьбы с Реформацией. Иезуиты часто действовали в духе принципа «цель оправдывает средства» и делали ставку на беспрекословное подчинение старшим и отказ человека от собственной воли.
Несмотря на все неудачи, срывы и разочарования, в людах средневековья не исчезало стремление к святости, желание хотя бы увидеть ее, прикоснуться к ней. Вокруг отшельников, духовидцев, юродивых собирались группы учеников и почитателей. Так, высокообразованный доминиканец Петр Датский входил в кружок подвижницы Христины Штоммельнской и посвятил всю жизнь записи ее видений, ее борьбы с демонами. Все это для Петра – возможность через святую узнать Христа и вступить в общение с ним, что гораздо важнее, чем церковная или ученая карьера [2, с. 39–43]. Однако предпочтение в средние века все же отдавалось более активным формам служения Богу и ближнему. Таким было средневековое рыцарство.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
