Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 5)

Однако значение творчества Ивлина Во не ограничивается лишь национальными рамками. Писатель-реалист, он поставил в своих произведениях актуальные вопросы времени. Несмотря на сложность и противоречивость мировоззрения, Во никогда не был антигуманистом, ибо утверждал в своих романах — хотя и от противного — высокие нравственные идеалы. И потому Ивлин Во по праву занимает почетное место среди признанных классиков нашего столетия.

Глава 2.

Парадокс в творчестве Ивлина Во. Романы 20-30-х годов.

Романы Ивлина Во, по словам самого писателя, - «одно открытое послание» читателям, при ближайшем рассмотрении обнаруживают для нас те «горячие точки», которые и позволяют интерпретировать объективный «смысл» произведений писателя или представить собственную модификацию этого «смысла». Структурная сложность произведений Ивлина Во позволяет нам в качестве организующего принципа всего контекста его произведений выдвинуть принцип «парадокса».

Парадокс – существенный элемент художественного мышления Во. Роль парадокса эстетически значима для автора, ибо парадокс является своеобразной «интеллектуальной провокацией», помогая двигаться от канонического к новому, от обыденного к небывалому. Парадоксальная диалектичность составляет основу всех конфликтов в художественном мире романов Во.

Важен и тот факт, что в английской литературе парадокс является неотъемлемой чертой национальной традиции, а с точки зрения Г.-К. Честертона, и «нормой национального поведения».

Парадокс служит средством раскрытия объективных противоречий «антропологического» универсума в произведениях Шекспира, Свифта, Смоллетта, Филдинга, Диккенса, Теккерея и других английских художников.

На рубеже 19-20 вв. парадокс становится основополагающим принципом структуры литературного произведения. Это произошло в творчестве «парадоксальнейших из парадоксальнейших умов» (А.Г. Образцова) данной эпохи, ирландцев Б. Шоу, О. Уайльда, англичанина

Г.-К. Честертона, которые использовали парадокс на сюжетно-композиционном уровне, раскрывают парадоксальность характеров персонажей, культивируют игру ума, «wit».

Вездесущий и всемогущий парадокс, составляющий отличительную особенность социокультурного контекста, рубежа веков, в произведениях данных авторов демаскирует мнимую осмысленность явлений, традиционно одобряемых обществом. Этот парадокс «полон презрения к здравомыслию, возводящему порядок вещей в высший принцип, приспосабливающего человека к вещам, а не вещи – к человеку» (Д.П. Шестаков).

Став принципом существования художественной формы, парадокс в творчестве Шоу, Уайльда и Честертона также становится и основным принципом онтологического существования данных художников.

Ивлин Во, вступая в литературу в конце 20-х годов 20 века, продолжил в своем творчестве традиции, заложенные его литературными предшественниками. Художественный «универсум» писателя отличен присутствием парадокса, который является не только «способом существования» (mode of existence) структуры его произведений, но и сущностью человеческого бытия Ивлина Во.

Необходимо отметить, что в «художественной реальности» Ивлина Во парадокс обусловлен не только национальной традицией, связанной с этим «особым даром англичан», по словам Честертона, но и с мироощущением эпохи Modern Age, сотканной из трагических и комических парадоксов.

В исторической перспективе 20-30-х годов прошлого столетия парадоксальность становится общепринятой нормой мировосприятия.

Примечателен также тот факт, что в литературоведении наблюдается попытка осмыслить «парадокс» как литературный феномен. В Англии параллельно с творчеством Во зарождается и набирает силу литературоведческое течение, которое возглавили А. Ричардс, Ф.Р. Ливис, К. Брукс, Т.-С. Элиот и которое получило название «Новой Критики» (New Criticism). Представители этого течения занимаются изучением парадокса в различных его формах, как литературного явления.

Контекстуальная целостность, отражающая авторскую концепцию бытия в определенный период времени, характерна пяти романам Во: «Упадок и разрушение» (1928), «Мерзкая плоть» (1930), «Черная напасть» (1932), «Пригоршня праха» (1934), «Сенсация» (1938). Для художественной системы романов Ивлина Во, созданных в первые 10 лет его литературной деятельности (1928-1938), характерно такое единство мировоззренческой основы, а также общая направленность художественных исканий писателя.

А.А. Елистратова и Ш.О’Фаолэйн считали, что романы 20-30-х гг. “сильнее, нежели книги, написанные в послевоенные годы, “…his early and, I think, best books…”

Исследования, рассматривающие различные перспективы в художественном мире Ивлина Во в русском, советском и зарубежном литературоведении, дают возможность представить «конфигурацию» современной критики по творчеству И. Во.

Традиционный биографический подход в работах J. Hastings, M. Stannard, C.Sykes, A.Waugh и прежде всего дневники самого писателя “The Diaries”, “A little learning. An autobiography”, помогают постигнуть «оригинальную глубину» И. Во, составить психологический портрет, реконструировать творческий процесс автора.

Сатирический аспект в творчестве Во рассмотрен наиболее полно в работах С. Гринблэтта, Мак Доннел Жаклина, Дж. Каренса, Дж. Кука, Д. Николса, Д. Прайса, Ц.Хубеновой, Г.А. Анджапаридзе, В.В. Ивашевой, Э.А.Ивановой– анализ сатирической тенденции в романах И. Во в органичной связи с классической традицией, с наследием сатириков 18 в. (Дж. Свифт, Т. Смоллетт, Г. Филдинг), а также прослеживается влияние традиции 19 и 20 вв. (Ч. Диккенс, В. Теккерей, С. Батлер, Р. Фербэнк, Г. Уэллс, О. Хаксли).

В.В. Ивашева замечает, что сам Во опровергал свое причисление к сатирикам на том основании, что сатира якобы невозможна в обществе, «не дающем писателю приемлемых норм поведения и моральных принципов». Дело, понятно, не в отсутствии положительных ценностей в современном обществе, а в полном скепсисе самого католика Во, в бездорожье художника, обладающего острым зрением, большой наблюдательностью и талантом, но, подобно герою Голсуорси, «обернувшегося лицом к хвосту коня».

Сатирическое обличение в романах, яркое и справедливое в изображении представителей правящих кругов Великобритании, теряет силу из-за того пессимизма, под углом которого Во рассматривает решительно все – правых и виноватых, угнетающих и угнетенных. Во видит многие, притом разительные пороки «командующего класса», срывает покровы со многих секретов его «командования», но даже не пытается смотреть вперед и либо ограничивается элегиями прошлому, которые особенно сильны в одном из его лучших романов «Снова в Брайдсхеде», либо пускается в рассуждения о вреде цивилизации вообще.

Наиболее универсальна монография М. Брэдбери «Ивлин Во» (1964). В ней рассматривается проблема «комического» в творчестве Во – оба вида комизма: сатира и юмор.

У Y. Tosser (“Le sens de l’absurde dans l’oeuvre d’Evelyn Waugh, 1977) и Mc. Carthey “Confusing roasing: E. Waugh and modernist tradition”, 1978 – освечивается проблема влияния модернизма на творчество писателя.

Наличие парадокса в художественной модели И.Во обосновывается мировоззренческими особенностями писателя, культурными процессами эпохи, а также английской литературной традицией.

Парадокс Ивлина Во – это реанимация смысла. Обращаясь к «вечным» образам – символам Игры, Круга, Смерти, Дома и Города, т.е. погружая явление в стихию «первоначального» бытия, писатель придает традиционным образам парадоксальную форму.

В романе «Пригоршня праха» иронической трансформации подвергается художественная система поэмы Т.-С. Элиота «Бесплодная Земля».

В романах писателя структуру «комического» определяет парадокс.

Комическое видение Во обладает двойственной природой, «комическое» имплицитно содержит в себе «трагическое».

О философских взглядах Во см. у А Бергсона, О. Шпенглера, Х. Ортеги-Гассета, Н. Фрая, И. Хейзинги, а также К.Г. Юнга, М.М. Бахтина, А.Ф. Лосева, Е.М. Мелетинского.

Модификация парадоксов в ранних романах Ивлина Во.

Парадоксы у Во обеспечивают диалектический подход к противоречиям мира. При помощи “fiction” он пытается обрести идеал в своего творчества, т.к. не находит в действительности того, что соответствовало бы его представлениям о жизни. Для этого он обращается к «вечным» образам-символам, обогащая их новым эстетическим содержанием.

Важнейшим средством, выявляющим еще не использованные поэтические и структурные возможности архетипических образов Игры, Круга, Смерти и Города, является парадокс, который вызывает определенные стереотипы восприятия данных образов. Поэтика мифологизирования имеет место в творчестве Ивлина Во. Однако, в отличие от Д. Джойса, Т.-С. Элиота, У.Б. Йетсса у Во происходит бессознательное манипулирование архетипами. Они присутствуют, но иронически переосмыслены.

Термин «архетип» в научный обиход был введен К.Г. Юнгом.

Архетипы “Круга”, “Игры”, “Смерти”, “Дома”, “Города”, являясь первичными образами, обнаруживают практически безграничное разнообразие в своих проявлениях. Эти образы являются “идеальными” в том смысле, что они свойственны человеческому роду как таковому и, если “они когда-либо были созданы, их начало должно было совпасть с началом вида” (Юнг. К.Г. Психологические аспекты матери.// Душа и мир.: 6 архетипов. – Киев, 1996. – С. 215)

В художественном творчестве архетипы в качестве основного элемента коллективного бессознательного (накопление ценного и глубинного человеческого опыта) реализуются, видоизменяясь, проявляя себя в новых формах на новых исторических этапах. У Ивлина Во архетипы общечеловечны, но в то же время содержат культурные модели.

1. Парадоксы Игры в романах И.Во 20-30-х годов

Архетипы Игры в ранних романах Ивлина Во, на первый взгляд соответствует карнавальной игре, в основе которой лежит установка переворачивания всех отношений, установка инверсии. Стихия Игры в романах “Упадок и разрушение”, “Мерзкая плоть”, “Черная напасть”, “Пригоршня праха”, ”Сенсация” введена в рамки подлинно комической, а не сатирической или юмористической прозы.

Несмотря на то, что в “Упадке и разрушении” можно обнаружить образцово карнавальные сцены: балаганные появления и исчезновения персонажей, шутовские смерти, погони и т.п., карнавал у Во значительно отличается от традиционно карнавального мира.

Карнавал у Во – это не только один из первопринципов реальности, это – человеческая реакция на социокультурную реальность, сделанную самим человеком. К нему более применительно определение “шутовской хоровод”, введенное в контекст культуры еще в 20-х гг. 20 века английским писателем О. Хаксли.

В ранних романах Ивлина Во вместо “веселой амбивалентности” карнавала в результате сатирического осмысления появляется “шутовской хоровод” как феномен культурного сознания, показательный для 20-30-х гг.

Художественные ходы таких романов И. Во, как “Черная напасть”, “Пригоршня праха”, “Сенсация” и др. продиктованы эстетикой “шутовского хоровода”.

“Дьявольские кругообразности” (термин И. Тоссера) определяют судьбы многих персонажей романа “Мерзкая плоть”: сводят с ума Агату Рансибл, приводят к самоубийству сэра Саймона Балкэрна, не дают возможности соединить свои судьбы Адаму и Нине, рушат политические карьеры и т.п. Бесплодие и упорные стремления героев романов “Черная напасть” и “Пригоршня праха” выстроить хоть какую-то логическую и всеобъемлющую картину реальности, рушатся под ударами судьбы, непредсказуемыми, имеющими в большей степени экзистенциональный характер.

Игровому началу в ранних романах Во присуща вариативность. Именно Игра является средством создания альтернативных реальностей, помогающих человеку существовать в современную эпоху “упадка и разрушения”. Динамика “шутовского хоровода” опустошает душу, стирает собственную индивидуальность в мире “полых людей”, где цивилизация носит материальный характер, где господствует единство стиля и “массовизация” сознания.

Персонажи Ивлина Во стремятся сохранить эстетические и моральные устои в “бесплодной пустыне” современности (Modern Age), создавая свою реальность по своим законам, пытаясь играть в «свою игру». Для героев-чудаков Во такой игрой становится «культ детства», эстетическое бегство от действительности. «Культ детства» неразрывно связан с культом английской аристократии, с культом Дома, характерным для нее. “The house of childhood” – центральный мотив творчества Во. Например, описывается семейная жизнь и быт в поместье Хеттон (роман «Пригоршня праха», 1934); писатель особенно акцентирует внимание на описании Морганы ле Фей и ее детской комнаты. Тема «детской» остается ведущей и в более поздних романах Во: «Сенсация»(1938), «Не жалейте флагов» (1942), «Возвращение в Брайдсхед» (1945). «Детскость» для персонажей Ивлина Во – это специфическое чудачество, шендеизм (термин Л. Стерна). «Детскость» – это чистая, «естественная» субъективность, которая является у героев Во формой «непонимания» искусственной условности, пропитавшей жизнь современного человека.

2. Парадоксы Круга

Образ «шутовского хоровода» в романах Во 20-30-х гг. тесным образом связан с архетипом Круга, ибо почти для всех героев ранних романов – Поля Пенифезера, Бэзила Сила, Тони Ласта, Уильяма Таппока жизнь – это бесцельное движение по автоматически повторяющимся кругообразностям. Сам образ Круга превращается у Во в символ «механической» цивилизации 20 века: колесо в Луна-парке, спортивные гонки по автотрассе, движение колес огромного количества автомобилей.

1. Парадоксы Смерти

В художественном мире Во Смерть очерчена кругом представлений и ассоциаций, связанных с Игрой: ирония судьбы, насмешка судьбы, игра случая. Ивлин Во, облачая Смерть в художественную форму, не только парадоксальным образом отражает свой (общечеловеческий) страх перед хаосом, но и гармонирует при помощи “fiction” реальность, вносит в нее условный порядок.

Комическое у Во всегда связано с необычным, эксцентричным. Мир «бессмысленных» действий и нонсенсов, сопровождающий Смерть (мнимую и настоящую) таких персонажей, как мисс Кортни («Черная напасть»), Тони Ласт («Пригоршня праха») и др., - это мир традиционного классического английского нонсенса. Подобным образом проблема Смерти представлена в «Книгах бессмыслиц» Эдварда Лира, в шутках Льюиса Кэрролла, связанных со смертью. Нонсенсы делают смешными вещи серьезные, торжественные и трагические.

Однако нонсенсы у Во, иронизирующие над смертью, - это «спасительный комизм», который является единственной разумной реакцией на безумие окружающего мира «шутовского хоровода», где смерть перестает быть трагедией и превращается в трагический фарс.

1. Парадоксы и образы-символы Дома и Города в творчестве Ивлина Во.

Классическая английская литература, не раз трактовавшая “хоум” (home – дом, домашний очаг) британца как его приют и пристанище в море жизненных невзгод, оставила несколько образов-символов, воплотивших идею домашнего уюта и сердечного тепла. Это образы детей и образы домашних животных. Современная британская новелла тоже обращается к этим образам, но раскрывает их в ином качестве: здесь они часто передают крах семейного уюта и отсутствие сердечного тепла.

Собаке и кошке, знаменитой английской Пусси – непременным участникам теплой компании, собирающейся у домашнего очага, - также нашлось место в творчестве Во. Пудель Гектор в гротеске Во “На страже” выступает вовсе как орудие злого, поистине чудовищного рока.

С архетипами Дома и Города у Во связана проблема идеала.

Характеристики

Список файлов ВКР