72704 (589241), страница 8
Текст из файла (страница 8)
Писатель стремился показать, как постепенно под влиянием «живой жизни» героиня преодолевает свою замкнутость, перестает «затыкать уши мечтами», становится человеком сильного и активного характера. «Пробуждение» начинается в семье Александры Михайловны, когда Неточка впервые понимает несправедливость человеческих отношений и решительно выступает против подлости, олицетворением которой является здесь муж Александры Михайловны – Петр Александрович, превосходящий князя Валковского в «Униженных и оскорбленных».
Большое значение Э.М.Румянцева придает детской дружбе Неточки и Кати – младшей сестры Александры Михайловны. Эта дружба выявилась «в самой непосредственной и самой поэтической форме». Данный эпизод как бы связывает две семейные истории, рассказанные в повести. Любовь к девочке, которая сначала казалась Кате чужой, непривлекательной, неинтересной, привела ее к нервному расстройству. Печальная, болезненная девочка не подходила для ее шумных и веселых игр. Катя, «… избалованная, самовластная… которую все баловали и лелеяли в доме, как сокровище, не могла понять, каким образом я уже несколько раз встречалась на ее пути, когда она вовсе не хотела встречать меня», - рассказывает Неточка (II, 225).
Образ князя Х. должен был, по словам Неточки, в дальнейшем играть значительную роль в ее жизни и повествовании, но в написанной части романа, по мнению В.С. Нечаевой, «его роль набросана несколькими малоконкретными штрихами, лишена жизненных деталей и анализа его психологии» 90.
Краткие сведения о том, что князь был «дилетант, глубоко почитавший и любивший искусство», даны мимоходом, так же, как упоминания о его знакомстве со скрипачом Б., интересе к Ефимову и концерте в его доме знаменитого С-ца. Всего этого требовало «развитие сюжета, органичность же этих фактов для князя никак не развита, не раскрыта и его домашняя семейная жизнь» 91. Основная черта князя Х. в написанной части романа, по мнению В.С.Нечаевой, - его гуманность, его душевное благородство в «благодеяниях» Неточке, Лареньке.
Князь Х., которого Неточка сразу полюбила более всех других, был довольно пожилой, серьезный, смотревший на нее «с таким глубоким состраданием» человек. Его все в доме уважали и «даже, видно было, любили», но он мало с кем общался, был странен, незаметен в доме, где царила княгиня.
Избегавший общества, окружавшего княгиню, князь обрисован, по словам В.С.Нечаевой, «как исключительно внимательный, сочувствующий детям. Избалованная, самовластная Катя обожала отца, Неточка все время ощущала на себе его заботу и внимание. Но по отношению к жене и детям, когда дело касалось его взглядов и решений, князь становился неуступчив и упрям до непоколебимости» 92.
Приступая к созданию своей первой повести, делает вывод В.С.Нечаева, Достоевский «запасся» как поэт «несколькими сильными впечатлениями, пережитыми им действительно», которые и легли в основу темы и плана произведения. «Тут дело уж художника, хотя художник и поэт помогают друг другу и в том, и в другом, в обоих случаях» 93.
На новую повесть Ф.М.Достоевского А.В.Дружинин откликнулся в «Письмах Иногороднего подписчика о русской журналистике…» за январь, февраль и апрель 1849 г.
Поскольку, как говорилось выше, произведение осталось незаконченным в связи с арестом Достоевского, Дружинин не смог выразить о «Неточке Незвановой» своего окончательного мнения. Он успел дать оценку только первым двум частям повести. Отзыва на третью часть повести не последовало по ряду причин, но не из страха перед полицейскими и иными властями. Напротив, по словам Бройде, «в те времена Дружинин мог не без основания называться отчаянным смельчаком. Например, в апреле 1849 г. он осмелился открыто сослаться на Белинского в своем «письме» Иногороднего подписчика и даже подчеркнуть свое с ним согласие» 94.
В «Письме Иногороднего подписчика…» за январь 1849 г. Дружинин обращается к первой части «нового произведения плодовитой фантазии Достоевского95. Отзыв носил в целом одобрительный характер. Критик отметил в повести «много страниц умных, проникнутых чувством, хотя и скучноватых, анализ характеров заслуживает не менее внимания» (VI, 28).
Некоторые положительные замечания сделаны Дружининым по поводу стиля и языка повести: «… в «Неточке» меньше прежнего многословия и темных, вычурных выражений; язык стал заметно сжатее, хотя от этого и потерял часть образности» (VI, 28). Но в тоже время Дружинин выразил и недовольство повестью: «В авторе заметно постоянное усилие, напряжение…, он, видимо, старается поразить, озадачить своего читателя глубиной своей наблюдательности. Это, вместе с отсутствием меры, с неумением в пору остановиться, производит неприятное впечатление… Тяжким трудом отзываются повести г. Достоевского, пахнут потом, если так можно выразиться, и эта-то излишняя обработка, которой автор не умеет скрыть, вредит впечатлению» (VI, 28).
Как утверждает Бройде, «дело заключалось не в «излишней обработке» «Неточки» в стилистическом отношении, а прежде всего в том, что Достоевский действительно хотел своим новым романом «завести процесс со всею нашею литературой, журналами и критиками», он хотел показать «Неточкой» свое «первенство назло недоброжелателям» 96.
В период между появлением «Бедных людей», принесших Достоевскому громкую славу, и началом работы над «Неточкой Незвановой», писатель успел частично потерять свою славу и рассориться с поклонниками своего таланта. Более того, в 1847 г., когда он еще продолжал писать «Неточку Незванову», на первое место в литературе вышли Герцен с романом «Кто виноват?», Гончаров с «Обыкновенной историей», А.В. Дружинин с «Полинькой Сакс» и И.С. Тургенев с «Записками охотника». Поэтому, по мнению А.М. Бройде, «процесс» Достоевского с русской литературой за первое в ней место был в 1848 г. почти безнадежным, во всяком случае, очень трудным» 97. Этим, полагал исследователь, «можно было объяснить более, чем обычное, «напряжение», «постоянное усилие поразить, озадачить своего читателя глубиной своей наблюдательности» именно в «Неточке», как это отметил Дружинин в феврале 1849 года. Несомненно, этот отзыв критика стал известен Достоевскому в тот же месяц и так болезненно его поразил, «что даже десять лет спустя он при первой возможности не преминул отметить дерзкому Иногороднему подписчику» 98.
Критически отнесся Дружинин и к характеру главной героини – Неточке Незвановой. «Роман, - писал он, - назван женским именем, в первой его части действуют две женщины, самый рассказ ведется особою прекрасного пола… и все-таки в романе нет женского лица» (VI, 28) По мнению Дружинина, Достоевскому не удалось создать характера Неточки-девочки, и, если ее заменить мальчиком, то впечатление от повести совершенно не изменится. Дружинин находил, что «впечатления детства, передаваемые Неточкой, не верны и не близки к действительности», так как на них «лежит печать непрерывного уныния, болезненной сосредоточенности, не прерываемой ни одним ясным воспоминанием, ни одним беспричинно веселым порывом, которой так часто вспыхивает в юной душе, несмотря на всю горечь внешних обстоятельств» (VI, 29).
А.М. Бройде считает, что это первоначальное неумение Достоевского передать именно характер девочки-ребенка, его намерение поставить на место Неточки свой собственный анализ, присущий уму взрослого мужчины, его склонность показывать жизнь в мелодраматическом унылом свете Дружинин подметил и объявил во всеуслышание «довольно резким, хотя внешне и вежливым тоном» 99.
Помимо новых недостатков, критик отметил наличие в повести «и недостатков старых, от которых, кажется, не исправиться ни г. Достоевскому, ни его подражателям – г. М.Достоевскому и г. Буткову» (VI, 28). К старым же недостаткам, он относит «грустный, однообразно болезненный колорит», «унылые чувства, сдавленные прессом неумолимой нищеты» и «то же отсутствие женщины» (VI, 28).
По мнению А.М. Штейнгольд, «упреки писателю в неизменности унылого и мрачного колорита его произведений в той или иной форме – составная часть его (Дружинина. – Ф.Е.) откликов. Позиция и стиль рассуждений Дружинина-фельетониста приближается к высказываниям Дружинина-критика в 1850-е г.г. о порочности гоголевского направления в русской литературе» 100.
В следующем «Письме Иногороднего подписчика…» Дружинин обращается к анализу второй части «Неточки Незвановой». Как и в предыдущем отзыве, он отмечает достоинства и недостатки второй части нового произведения Достоевского. Критик замечает, что в этом произведении до сих пор нет ни завязки, ни действия, соразмерность произведения явно нарушена излишними подробностями о детском возрасте героини» (VI, 63). Но, несмотря на это, последние страницы второй части написаны увлекательно, некоторые места отличаются живостью и оригинальностью, «и весь роман, если рассматривать его как ряд отдельных сцен, читается с удовольствием» (VI, 63).
Налицо изменение отношения Дружинина к повести Достоевского. В этом отзыве критик снова уделяет большое внимание детским образам. В этой части, - пишет он, - автор заставил действовать трех детей» (VI, 64). Речь идет о мальчике Лареньке, Неточке и княжне Кате.
Первые два детских образа, по словам критика, «довольно вялы и бесцветны» (VI, 64). Третье же лицо «очертано» с живостью и грациею, которые делают честь г. Достоевскому» (VI, 64). Нельзя не согласиться с А.М. Штейнгольд: Дружинин лишь «довольствуется передачей своего впечатления от прочитанного, не касаясь ни конкретных событий, ни характеристики героев, нигде не цитируя и не пересказывая художественного текста» 101. Зато подробно представлены здесь детали и даже эпизоды из диккенсовского романа «Домби и сын». По мнению исследовательницы, это сопоставление введено фельетонным приемом: «Но рядом с этими детьми автор представил нам собаку Фальстафа, Фальстаф напомнил мне диккенсова Диогена» (VI, 64). Но переключение читательского внимания на роман английского писателя ведет не к сравнению произведений на близкую тему (трудная судьба ребенка, его первый духовный опыт и выживание в «злом» мире), а к утверждению, что перед героями «Домби и сына» «потускнели детские образы, нарисованные автором «Неточки»» (VI, 64). «Диккенсовский детский мир представляется Дружинину настолько совершенным, что творческого соперничества с ним или творческой независимости от него Иногородний подписчик просто не предполагает» 102: «Диккенс – великий мастер рисовать детские фигуры; он Грез между романистами, и поэтому подражать ему нестыдно, хотя и опасно» (VI, 64).
Авторское «Я» «Писем Иногороднего подписчика…», по А.М. Штейнгольд, становится нарочито субъективным, категоричным: «…когда я читаю сцены эти, я признаю Диккенса великим художником и говорю, что никто ни до него, ни после него не писал таких детских портретов» (VI, 64). Место анализа образов девочек в «Неточке Незвановой» занимает социально-психологическое отступление о «породе» аристократического ребенка. Иногородний подписчик считает, что единственную возможность соревноваться с Диккенсом дает в повести Достоевского только образ Кати – «тип аристократического ребенка, тип, не тронутый Диккенсом» (VI, 64). По мнению А.М. Штейнгольд, стиль этой части отзыва безвкусен и почти вульгарен: «Между детьми и цветами много сходства, но аристократические дети также отличаются от прочих, как оранжерейный цветок от садового. И тот и другой равно хороши, но оранжерейный как-то резче бросается вам в глаза, как-то выше ценится» (VI, 65).
Исследовательница видит в этом пассаж шутливости фельетонной маски: респектабельный русский денди заявляет о своих сословно-эстетических пристрастиях. Но трудно не уловить здесь и автопсихологической для Дружинина ноты. «Испытав с юных лет унижение из-за относительной бедности и безвестности, несовместимых с его представлением о дворянине-гвардейце, – пишет Б.Ф.Егоров, – он с упорством и поразительным трудолюбием стал пробивать дорогу к славе и богатству… Поэтому в молодые годы Дружинин выработал для себя две морали: одну – для узкого круга близких людей, другую – для общества в целом» 103.
Несмотря на сказанное в приведенном пассаже, заслуживает внимания указание Дружинина на некоторое сходство положений и характеров Лареньки и Неточки, с одной стороны, и Флоренс и Поля, с другой. Видимо, поэтому в 1860 г. в новом издании повести образ мальчика Лареньки исчез. Но совет Дружинина Достоевскому показать Катю как истинную аристократку мог показаться молодому писателю глубоко оскорбительным, хотел того Дружинин или нет. «Будучи в то время в некоторой мере снобом, Достоевский был совершенно чужд аристократической среде, не зная ее психологии и условных правил поведения. Именно в то время в аристократическом салоне с ним из-за застенчивости приключился обморок во время разговора с петербургской светской красавицей Сенявиной. Этот мучительный для его самолюбия эпизод дал повод Тургеневу и Некрасову написать о Достоевском издевательское стихотворение, в котором он назывался «рыцарем горестной фигуры», «юным пыщем», т.е. зазнайкой, сравнивался с красным прыщом, рдеющем на носу русской литературы, и с «чухонской звездой», упавшей на балу перед одной из красавиц» 104.
Образа Кати Достоевский так и не переделал, оставив ей княжеский титул. Но обиды от бывшего гвардейского офицера, свободно вхожего в салоны аристократии, он не забыл и не простил. Это видно даже из его записной тетради. Враждебное отношение к Дружинину там ясно выражено.
Не помогло и то, по мнению А.М. Бройде, что в рассматриваемом «Письме…» Дружинин первый раз за все время похвалил Достоевского за метко схваченную черту в образе Неточки: «Весьма верно и отчетливо выставлена безумная, жгучая привязанность загнанной и унылой Неточки к ее маленькой подруге: дети, развившиеся под гнетом враждебных обстоятельств, чрезвычайно способны к таким преждевременным, эксцентрическим страстям» (VI, 66).
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
