Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 4)

Западничество выражало идеологию той части интеллигенции, которая из поколения в поколение воспитывалась в духе европеизма и была заинтересована в ускорении экономическо-технического прогресса, в направлении, указанном Западной Европой.

Западники (А.И. Герцен, Н.П. Огарев, Г-Н. Грановский, ВТ. Белинский, В.П. Боткин, Н.Х. Кетчер, Е.Ф. Корш, П.В. Анненков, И.И. Панаев, И.С. Тургенев) считали, что развитие России было заторможено более чем на три века в связи с монголо-татарским игом, но что она способна догнать европейские страны.

В начале 40-х гг. враждебность между западниками и славянофилами стала неизбежной. В.Г. Белинский отошел в этот период от гегельянства. Идея свободы личности, защиты ее прав вылилась в «маратовскую» любовь к человечеству: «Чтобы сделать счастливою малейшую часть его, я, кажется, огнем и мечом истребил бы остальную… С нравственным улучшением, – писал он Боткину, – должно возникнуть и физическое улучшение… И смешно думать, что это может сделаться само собой, без насильственных переворотов, без крови. Да и что кровь тысяч в сравнении с уничтожениями и страданиями миллионов».

Характерной чертой западничества была приверженность секуляризму, идеалу освобождения от «византийско-православного ошейника» (Герцен). Цивилизованность мыслилась западниками в разрыве с православием и церковью. Исходным пунктом философских построений западничества было рационально-аксиологическое понимание человеческой личности. Идея цивилизованной просвещенной личности, умеющей отстаивать свое достоинство и разумно использовать свободу общественно-политических действий, восходит к идеям Гегеля о рабстве и крепостничестве как формах отчуждение личности, которые влекут и другие несвободы. Гегель также отвечал надеждам западников о возможности постепенного выхода из состояния отчуждения, о возможности реинтеграции с действительностью без «смирения» перед обществом.

Личность, ее достоинство, цивилизация и просвещение, здравый смысл, справедливость и правозаконность – вот главные ценности жизни, провозглашенные Белинским, ценности, на которые ориентировались западники. Однако этот перечень ценностей нуждается в соответствующей интерпретации, поскольку и славянофилы оперировали этими же понятиями, но придавали им другой смысл. Западники выступали, часто и не желая этого, как сторонники превращения народа в совокупность автономных и сознательных индивидов. Личность рассматривалась с точки зрения ее места в истории, понимаемого как прогресс.

Иной была реакция на письмо Чаадаева у А.С. Хомякова, К.С. Аксакова, И.В. Киреевского и П.В. Киреевского. Они согласились с П.Я. Чаадаевым, что настоящее России непереносимо, но с негодованием отреклись от его тезиса о том, что Россия – это чистый лист бумага. Они не могли согласиться с мнением Чаадаева, что «наши воспоминания не идут дальше вчерашнего дня», с идеей исторической ничтожности России.

В славянофильском кружке в 40-е гг. объединились братья И.В. и П.В. Киреевские, А.С. Хомяков, братья К.С. и И.С. Аксаковы, Ю.Ф. Самарин, А.И. Кошелеев, Д.А. Валуев; позднее присоединились А.Н. Попов, Ф.В. Чижов, ВА. Елагин, В.А. Черкасский, И.Д. Беляев. Близки к кружку были литераторы С.Т. Аксаков, Н.М. Языков, В.И. Даль, Ф. Тютчев. Их всех связывали общие научные и литературные интересы, но сугубо философскими проблемами занимались А.С. Хомяков (1804–1860), И.В. Киреевский (1806–1856), К.С. Аксаков (1817–1860), Ю.Ф. Самарин (1819–1876).

Центральная тема философского творчества ранних славянофилов – А.С. Хомякова, И.В. Киреевского, К.С. Аксакова, Ю.Ф. Самарина – это обоснование своеобразия истории и культуры русского народа. Своеобразие они видели в сочетании национального сознания и правды православия. Славянофилы говорили, что русская история, русский быт, национальное самосознание, культура в целом обладает самобытными жизненными ценностями и перспективами. Высокий нравственный потенциал русской культуры, содержащийся в православии, должен обеспечить России и всем славянским народам ведущее место в историческом развитии. Славянофилы подняли вопрос о народе как движущей силе истории, о необходимости переоценки значимости допетровской Руси, о крестьянской общине, самоуправлении, земстве, о различии между национально-народной и официально-самодержавной Россией, об оцерковлении, преображении общественной жизни, о философии как теории воспитания и совершенствования общества.

Для широкого круга людей, интересующихся историей своей страны, название славянофилов подсказывает определенную внутреннюю перспективу их учения: славянские симпатии, культ самобытности, тягу к старине, почвенности.

Но ни идея мессианизма России и славянского мира в будущем развитии Европы, ни идеализация истории Древней Руси, ни учение об общине, ни своеобразная эстетическая концепция народности в искусстве не составляют мировоззренческой сути славянофильства. В основе православной философии славянофилов лежит идея цельности личности и идея соборности, идея возрождения церкви (идеальной апостольской церкви первых веков христианства), проникновения церковных начал в жизнь каждого индивида и общества в целом. И только принимая этот исходный принцип, можно рассматривать взгляды славянофилов на роль России в мировой культуре, на крестьянский вопрос и социализм, на теорию познания и искусство, на государственное устройство, свободу общественного мнения и многие другие вопросы. Вечным в учении славянофилов, по мнению православного историка культуры Флоровского, является тема «Восток и Запад, Россия и Европа – за этой конкретной, фактической, историко-географической противоположностью для романтического сознания идеалистов сороковых годов стояла другая, давшая ей содержание, принципиальная антитеза – антитеза принуждающей власти и творческой свободы. В процессе систематического углубления и эта антитеза была сведена к еще более первичной – к антитезе разума и любви».

Суть славянофильской философии составляет противопоставление: с одной стороны – рационализм, рассудочность, практицизм, индивидуализм как ориентиры европейской культуры; с другой – идеал цельной личности и соборных начал в русской культуре.

Мысли и западников, и славянофилов о самоценности национальной культуры (тогда это понятие имело гораздо более широкий смысл) и о значимости ее вклада в мировую культуру были навеяны Целлингом и Гегелем, начинавшими свою творческую деятельность период расцвета европейского романтизма. По Шеллингу, каждая народность выражает какую-либо сторону всемирной культуры человечества. В шеллингианской теории содержался вопрос и о вкладе России в мировую культуру.

Учение Гегеля об исторических и неисторических народах способствовало формированию славянофильских историософских представлений. По Гегелю, мировой дух нашел совершеннейшее выражение в германском народе и как бы остановился у границ славянского мира, обрекая эти народы на подражательство и духовную зависимость.

Таким образом, учение Гегеля об исторических и неисторических народах и философия истории Шеллинга заставили как западников, так и славянофилов задуматься о рати и месте России среди других народов. Однако другие аспекты философии романтиков интерпретировались западниками и славянофилами весьма различно. Так, западников привлекал в романтизме культ свободной творческой личности, доходящей до индивидуализма. Они черпали свои идеи у Шиллера, Жорж Санд, Гейне. Славянофилы на первое место ставили «духовное общение каждого христианина с полнотой всей Церкви как гарантии свободы личности». Основной принцип церкви по Хомякову заключается не в повиновении внешней власти, а в соборности, совместном отыскании путей к спасению, в единстве, основанном на единодушной любви к Христу и божественной праведности.

Отношение русского славянофильства к немецкому романтизму стало впоследствии одной из главных спорных проблем для историографов русской философии в XX в.

Оценка реформ Петра I западниками

Подлинным «создателем России» был в глазах западников Петр I. Петровская эпоха стала той точкой отсчета, исходя из которой западничество применило учение Гегеля о развитии «племени» в нацию к России.

Западническая концепция русского исторического процесса наиболее полно изложена в диссертации Кавелина «Взгляд на юридический быт Древней России», отразившей влияние французской романтической историографии (Ф. Гизо, О. Тьерри), постгегельянской исторической школы (Б.Г. Нибур, Л. Ранке), а также идей Белинского. Согласно этой концепции, исходная точка русской истории была иной, чем у романо-германского мира: в России не было завоевания одних племен другими, а следовательно, не было ленных прав и столкновения интересов различных классов, стимулировавшего развитие индивидуализма. Вместо феодальных отношений на Руси господствовал родовой строй, полностью подавлявший личную инициативу. До Петра I русский народ не принадлежал к числу «исторических», но все же Россия не стояла на месте, как Восток. Неразвитость личности компенсировалась такими замечательными свойствами русского характера, как умение легко усваивать плоды чужих культур и способность к решительной смене исторического курса, подкрепленная уважением к силе, могуществу и успеху. Эти качества не позволили России погрязнуть в «стоячем болоте патриархальности». Ее надеждой стала и «варяжская» идея государственности. С перемещением великокняжеского престола на северо-восток родовое начало стало постепенно вытесняться вотчинным, а сосредоточение власти в руках князя воспитывало и нем волевые качества, лишенные, однако, существенного содержания – идеи человечности, гуманизма. Эта идея могла быть заимствована только извне, с Запада, что и произошло благодаря энергичным преобразованиям Петра I, создавшим такие условия для развития личности, которые позволили ей спустя 120–130 лет освободиться от «власти предания».

Кавелин, как и его последователи историки-юристы, обращаясь к изучению допетровской эпохи, склонны были думать, что Россия в XVII в. дожила до государственною кризиса. «Древняя русская жизнь, – говорит Кавелин, – исчерпала себя вполне. Она развила все начала, которые в ней скрывались, все типы, в которые непосредственно воплощались эти начала. Она сделала все, что могла, и, окончив свое признание, прекратилась». Петр вывел Россию из этого кризиса на новый путь. В XVII в. наше государство дошло до полной несостоятельности, нравственной, экономической и административной, и могло выйти на правильную дорогу только путем резкой реформы. Эта реформа пришла с Петром. Так судили о XVII в. и многие другие исследователи. В обществе распространился взгляд на Московскую Русь как на страну застоя, не имевшую сил для прогрессивного развития. Эта страна дожила до полного разложения, надо было крайнее усилие для ее спасения, и оно было сделано Петром. Таким образом, преобразования Петра представлялись естественной исторической необходимостью, они были тесно связаны с предыдущей эпохой, однако только с темными, отрицательными ее сторонами, только с кризисом старого строя.

Кавелин утверждал, что к 40-м гг. в России сформировалось общество, составленное из людей различных сословий, сблизившихся между собой через образование, обладающих высоким чувством личного достоинства и вполне готовых к самостоятельной деятельности на гражданском поприще.

Для западников древняя Русь, не знавшая западной германской цивилизации и не имевшая своей, была страной неисторической, лишенной прогресса, осужденной на вечный застой. Эту «азиатскую страну» (так называл ее Белинский) Петр Великий своей реформой приобщил к гуманной цивилизации, создал ей возможность прогресса. До Петра у нас не было истории, не было разумной жизни. Петр дал нам эту жизнь, и потому его значение бесконечно важно и высоко. Он не мог иметь никакой связи с предыдущей русской жизнью, ибо действовал совсем противоположно ее основным началам.

Оценка реформ Петра I славянофилами

Но не все люди 40-х годов думали так. Некоторые, принимая теорию мирового прогресса Гегеля, по чувству патриотизма возмущались его мнением, что германская цивилизация есть последняя ступень прогресса и что славянское племя есть неисторическое племя. Они не видели причины, почему прогресс должен остановиться на германцах; из истории они выносили убеждение, что славянство было далеко от застоя, имело свое историческое развитие свою культуру. Эта культура была самостоятельна и отличалась от германской в трех отношениях: 1) На Западе, у германцев, христианство явилось в форме католичества и затем протестантства; на Востоке, у славян, – в форме православия. 2) Древнеклассическую культуру германцы восприняли из Рима в форме латинской, славяне – из Византии в форме греческой. Между той и другой культурой есть существенные различий. 3) Наконец, государственный быт в древне-германских государствах сложился путем завоевании, у славян, и у русских в частности, – путем мирным; поэтому в основании общественных отношений на Запале лежит вековая вражда, а у нас ее нет. Самостоятельное развитие этих трех начал составляло содержание древнерусской жизни. Так думали некоторые более самостоятельные последователи германской философии, получившие название «славянофилов». Наибольшего развития самостоятельная русская жизнь достигла в эпоху Московского государства, Петр нарушил это развитие. Он своей насильственной реформой внес к нам чуждые, даже противоположные начала западной германской цивилизации. Он повернул правильное течение народной жизни на ложную дорогу заимствований. Он не понимал заветов прошлого, не понимал нашего «национального духа». Чтобы остаться верным этому национальному духу, мы должны отречься от чуждых западноевропейских начал и возвратиться к самобытной старине. Тогда, сознательно развивая национальные наши начала, мы своей цивилизацией можем сменить германскую и станем в общем мировом развитии выше германцев.

В сфере политики славянофильство было ориентировано против государственно-бюрократической системы. К. Аксаков противопоставлял государство и земщину, служилое сословие и общину. По его мнению, между ними прежде существовало согласие, в результате же реформ Петра I произошел раскол в обществе, служилый класс в культурном отношении отделился от народа (земщины), более того, государство стало вмешиваться в бытовые, нравственные, экономические устои народа, что пагубно сказалось как на состоянии государства, так и быте народа. Выход видится в возврате к положению, когда государство занимается чисто политическими, проблемами, а народ – культурными. Славянофильству свойственна идея, что государство, всегда основанное на насилии, – зло, но самодержавие, которое избавляет народ от активной политической деятельности, – наименьшее из зол. Философия культуры Славянофильства основывалась на мысли, что религия и национальная психология определяют бытие народа. Отсюда возникает и философия культуры Славянофильства, тесно связанная с философией религии. Одно из главных понятий Славянофильства – соборность.

Славянофилы верили в особый тип культуры, возникший на духовной почве православия. Они отвергали тезис о том, что Петр I возвратил Россию в лоно европейских стран, и Россия должна имитировать историю их политического, экономического и культурного развития. А.С. Хомяков и И.В. Киреевский высказали мысль, что внутренние стимулы просвещения на Западе исчерпали себя и чисто технический прогресс там сочетается с замиранием духовной жизни, с пустодушием (термин А.С. Хомякова). Они видели возможность обновления России на базе православных и общинных ценностей.

Характеристики

Список файлов ответов (шпаргалок)