Сущность современной техники (553390), страница 2
Текст из файла (страница 2)
Если исток технического, техники как способа бытия-в-мире Вот-бытия интересовал Хайдеггера уже в 1925 г. - и теперь это едва ли можно аргументировано оспорить - то сущность современной техники, ее «глобальную природу» Хайдеггер, действительно, анализирует подробно только в работе «Die Technik und die Kehre» [32], в основание которой положен доклад «Gestell», прочитанный в 1949 г., а также в ряде других послевоенных работ.
Свое объяснение сущности современной техники Хайдеггер начинает с вопроса о том, в каком отношении находится техника к самой сущности техники. Ведь, например, сущность дерева не есть нечто «деревянное», отмечает Хайдеггер, следовательно, «… сущность техники также не есть нечто техническое».[33] В то же время, техника не есть и нечто нейтральное, как полагают многие, связывая ее понимание либо с техническими средствами, либо с человеческой деятельностью, использующей эти средства. Это инструментальное и антропологическое определение техники.[34] Конечно, в технике присутствуют обе эти стороны, и такое определение техники было бы правильным. Однако «правильность», по мнению Хайдеггера, следует считать обоснованной только тогда, когда она ведет к сущности и способу ее обнаружения - истине.[35]. А инструментальное определение не приводит нас к этому. Почему? Потому, отвечает Хайдеггер, что мы находимся во власти инструментального определения. Чтобы освободиться от этой власти, нам следует понять, что есть «инструментальное» само по себе. Ведь всякое средство, в сущности, есть то, что приспособлено к достижению определенной цели, ради которой нечто перерабатывается. Здесь и обнаруживается, что действие, совершаемое с некоторой целью, называется причиной.[36]. Это «деятельная причина», получившая ранее латинизированное название causa efficiens. Именно этот тип каузальности, по мнению Хайдеггера, лежит в основании инструментального объяснения техники. Обращаясь к аристотелевской классификации причин, Хайдеггер говорит, что ни деятельная причина, ни три других никогда ни у самого Аристотеля, ни у его современников не понимались в том смысле, которым причинность стала наделяться в сознании Нового Времени. Для греческого сознания причина это не «то, что делается с чем-то». Греки понимали под «причиной» - aition. Но aitia нельзя переводить как causa или немецким Ursache. Её следует переводить как «ver-an-lassen», что было бы близко русскому «распоряжение». И всякое такое распоряжение есть «Her-vor-bringen», то есть «про-из-ведение» или по-гречески - poihsiV (творчество). Но именно так открывается jusiV. «jusiV,- говорит Хайдеггер,- есть тоже poihsiV в высшем смысле» [37]. Про-из-ведение приводит нечто из сокрытости в несокрытость. Поэтому-то «про-из-ведение» есть одновременно и Ent-bergen – «рас-крытие», то есть как раз то, что греки называли словом alhqeia, а мы называем «истиной». Следовательно, заключает Хайдеггер, техника не есть просто средство, техника – это способ раскрытия[38]. Античная tecnh, поэтому, была связана с познанием и способом рас-крытия истины, а не «выделыванием чего-то ради некоторой цели».
Однако античное понимание техники существенно отличается от современного ее «машинного» понимания – Kraftmaschinentechnik. Его отличие в том, что последний тип техники основывается на точном естествознании. Хотя сам процесс отчуждения человека от природы был длительным, тем не менее, с точки зрения Хайдеггера, решающим событием в нем стало появление философии Декарта. Декарт отождествляет «протяженность» как геометрический образ пространства и «реальное пространство», то есть сводит последнее к первому. Это дает ему возможность рассматривать всю «природу», «помещенную в пространство», просто как «протяженную вещь» – res extensa. «За такой характеристикой природной предметности, - комментирует Хайдеггер, - стоит положение, высказанное в формуле cogito sum: бытие есть пред-ставленность».[39] Именно это редуцирование природы к «протяженной вещи», которая может быть математически обсчитана и пред-ставлена, было той предпосылкой и базой, которые «сделали метафизически возможными новоевропейскую машинную технику и с нею – новый мир и его человечество» [40]. Следует, конечно, отметь, что на связь сущности техники и естествознания обращали внимание и до Хайдеггера. Например, об этой связи говорил в своих лекциях уже в 1933 г. Ортега-и-Гассет.[41] Однако никто подобно Хайдеггеру не рассматривал такую связь онтологически.
Современная техника, согласно Хайдеггеру, рас-крывается во властном требовании (Herausfordern), обращенном к природе - поставлять энергию! Поставлять так, что поток Рейна теперь оказывается встроенным в электростанцию, превратившись в «поставщика давления воды».[42]
Какой тип несокрытости мы обнаруживаем теперь? Что это за техника, с точки зрения ее сущности?
Все в окружающем мире приводится этой техникой в наличное состояние (Bestand) как предназначенное к поставке чего-то ради чего-то. Главная особенность современной техники заключена в том, что это «наличное состояние» не есть нечто внешнее человеку как противостоящий ему предмет (Gegenstand). Bestand есть способ осуществления и техники, и самого человека, поэтому Bestand как таковой оказывается незаметным. Хайдеггер спрашивает: кто осуществляет эту поставленность, делая ее непотаенной? Очевидно, что человек![43] Однако, замечает Хайдеггер, как Платон не создавал «идей», в форме которых человеку в античности открылась сущность сущего, также точно и современный человек не создает «техники», в которой ему открывается непотаенное. Современная техника меньше всего есть «дело рук человеческих» [44].
Каждый вызов, обращенный к человеку, приуготавливает его для поставленности. Это приуготовление настраивает человека на то, чтобы всю действительность привести в наличное состояние. Вот именно этот приговор (Ausspruch) бытия, который вменяет человеку сосредоточиться на том, чтобы самораскрыться в приведении всего к наличному состоянию Хайдеггер и называет термином Gestell[45]. Поставляется все, что попадает в круг растворенного бытийного пространства: природа, недра, космос, наконец, сам человек[46].
Ge-stell[47] не есть, поэтому, ни деятельность человека, ни простое средство, обслуживающее такую деятельность. И вот в этих условиях господства Ge-stell человек возомнил себя «главным действующим лицом» и «творцом» технической цивилизации. Здесь-то его и подстерегает опасность. Ведь в «момент» осознания своего господства над окружающим миром человек, в действительности, оказывается не видящим самого себя в самом себе, ибо он сам оказывается во власти Gestell.[48]
У человека возникает убеждение, что он направляется в истории туда, куда ему заблагорассудится. В действительности, согласно Хайдеггеру, дело обстоит иначе. Приход в современный человеческий мир господства техники не был капризом или желанием человека. Не было оно и чудачеством некоторой группы людей. Это было бы поверхностное понимание существа господства «технического». Наоборот, сам «глобальный план технического овладения бытием» есть событие открытия потаенности бытия. «…за безраздельным торжеством субъекта, - говорит Хайдеггер, - все труднее заметить, что и в новом и небывалом размахе своей деятельности современный человек тоже всего лишь отвечает на неслышный вызов бытия» [49]. Другими словами, господство техники в современной человеческой цивилизации есть такая данность «бытийного пространства», которая как «субструктура» перестроила[50] самого человека, сделав его пригодным для господства представленности мира. Но поскольку это опять же «данность», то она меньше всего как именно «данность» заметна самому человеку. Человек убежден, что это он перестраивает мир. Убежать от такой «техники», «видоизменить» её, «придать ей гуманную форму» было бы также наивно, как пытаться изменить свою собственную судьбу: каждое изменение судьбы – судьбоносно! Ведь по отношению к человеческой судьбе нет никакой другой – внешней этой судьбе – судьбы более высокого порядка, в «шкале» которой изменения судьбы, сознательно производимые человеком, были бы заметны. Точно также по отношению к бытию, которое открывает человеку мир сущего, нет никакого другого – бытия более высокого порядка или отличного от бытия самого человека – в «шкале» которого человек мог бы наблюдать изменения бытия своего собственного, производимые им сознательно. То же самое можно было бы сказать и о времени. По отношению к нему также не существует никаких других «сверхвремен», на языке (или в шкалах) которых мы могли бы определять замедления или ускорения протекания событий в фиксируемом нами времени. Поэтому, человек («Вот-бытие»), по Хайдеггеру, и есть время[51]. Вот слова Хайдеггера, сказанные им в «Европейском нигилизме»: «Сейчас обнаруживается то, что Ницше уже метафизически понимал, - что новоевропейская «механическая экономика», сплошной машиносообразный расчет всякого действия и планирования, в своей безусловной форме требует нового человечества, выходящего за пределы прежнего человека. Недостаточно обладать танками, самолетами и аппаратурой связи; недостаточно и располагать людьми, способными такие вещи обслуживать; недостаточно даже просто овладеть техникой, словно она есть нечто в себе безразличное, потустороннее пользе и вреду, строительству и разрушению, применимое кем угодно и для любых целей. Требуется человечество, которое в самой своей основе соразмерно уникальному существу новоевропейской техники (курсив мой – А.П.) и ее метафизической истине, то есть которое дает существу техники целиком овладеть собою, чтобы так непосредственно самому направлять и использовать все отдельные процессы и возможности».[52]
Итак, еще раз воспроизведем основные моменты понимания сущности техники М. Хайдеггером и предпосылки обнаружения этой сущности:
1. Бытие открывается через сущее.
2. Мир сущего дан – открыт внутри «бытийного пространства».
3. Нововременной человек совершает подмену: заменяет бытие как «воцарение открытого пространства» бытием как «воцарением закрытого в себе, представляющего Я».
4. Познание отнюдь не главный и не единственный способ связи человека с миром («бытия-в-мире»). Существуют другие формы «бытия-в-мире», среди которых видное место занимает техника, которая выступает особым способом обнаружения бытия сущего.
5. Сам мир открывается человеку (Вот-бытию) так, что всякая данность мира есть отсылка к этому же вот-бытию. Отношение вот-бытия к миру носит, поэтому, характер «озабоченности». «Бытие к миру» есть «забота».
6. Окружающий человека мир озабоченности называется «миром труда». Разрыв естественных связей человека с миром, приводит к «разорванности». Возникают искусственные заполнители мест разрыва – «технические инструменты» — шире, «техника» как таковая (Machenschaft).
7. Приговор (Ausspruch) бытия, который вменяет человеку сосредоточиться на том, чтобы самораскрыться в приведении всего к наличному состоянию Хайдеггер и называет термином Gestell.
8. Редуцирование природы к «протяженной вещи», которая может быть математически обсчитана и пред-ставлена, было той предпосылкой и базой, которые «сделали метафизически возможными новоевропейскую машинную технику и с нею – новый мир и его человечество.
9. Господство техники в современной человеческой цивилизации есть такая данность бытия, которая перестраивает самого человека, делая его пригодным для господства представленности мира. Техника – это бытийная нужда человека.
Кафедра онтологии и теории познания факультета гуманитарных и социальных наук Российского университета дружбы народов
[1] Herrmann F.-W. von, Das Ereignis und die Fragen nach dem Wesen der Technik,Politik und Kunst // Kunst, Politik, Technik: Martin Heidegger.- Munchen: Fink, 1992, S. 242. [2] Thoma D., Die Zeit des Selbst und die Zeit danach: Zur Kritik der Textgeschichte Martin Heideggers. (1910-1976) – Frankfurt am main: Suhrkamp, 1990, S.726.[3] Thoma D., S. 728.[4] Хайдеггер М. Европейский нигилизм // Проблема человека в западной философии -М., Прогресс, 1988. С. 263.[5] Конечно, ради исторической справедливости следует оговориться, что Хайдеггер видит в «идеальном мире» Платона только способ, каким открылось бытие сущего человеку почти две с половиной тысячи лет назад, тем не менее, его собственная позиция - обязанная умеренному платонизму Э. Гуссерля - имеет некоторые общие точки пересечения с платоновской онтологией.[6] Значения вещей, говорит Хайдеггер в «Пролегоменах» «суть бытийная структура мира». (Хайдеггер М. Пролегомены к истории понятия времени –М., 1999. С. 219.) [7] Об этом же Хайдеггер говорит и в Beiträge zür Philosophie, § 203.[8] Рополь Г. Техника как противоположность природы // Философия техники в ФРГ, -М., Прогресс, 1989. С. 215.[9] Там же. С. 215[10] Вольфганг Ширмахер очень точно определяет это переворачивание: «Вторая природа состоит из элементов, которые мы же сами и создали», то есть Человек не встречает во второй природе никаких «причин», кроме самого себя. См.: Schirmacher W. Technik und Gelassenheit. Zeitkritik nach Heidegger.- Freiburg-Munchen, -1983. S.158. [11] Хайдеггер М. Слова Ницше «Бог умер».- М., Гнозис, 1993. С. 212.[12] Рополь Г. Указ. соч. С. 216.[13] Хайдеггер М. Пролегомены к истории понятия времени -М., 1999. С. 170-172.[14] Человек (вот-бытие) существует не «в мире», а «к миру». Поэтому «бытие к миру» носит характер озабоченности, оно есть «забота». См.: Хайдеггер М. Пролегомены к истории понятия времени -М., 1999. С. 175. В «Бытии и времени» Хайдеггер посвящает «заботе» всю шестую главу первой части работы.[15] Необходимо признать, что современный человек уже настолько осознал своё могущество, что вполне готов превратить «мировой океан» в «лабораторию» по выращиванию «морепродуктов», а свою собственную природу – понятую как «разрыв» естественного - во вполне конструируемую реальность. Проще говоря, «человеческое» в человеке перестало быть «вещью» и становится «отсылкой», то есть «человеческое» в самом человеке само становится «инструментом» для достижения уже нечеловеческих целей. Например, «человеческая красота» сегодня уже важна не сама по себе как «вещь» - как то, чем восхищаются безотносительно к чему-либо - а как средство, инструмент маркетинга и продвижения товаров (sales promotion) парфюмерной (вообще, любой) промышленности. Конечной же целью последней является получение максимальной прибыли. Человеческая красота, фактически, превращается в «упаковку товара». [16] Хайдеггер М. Пролегомены к истории понятия времени. -М., 1999. С. 209.[17] Там же. С. 219.[18] См.: Рополь Г. Указ. соч. С. 216.[19] Хайдеггер М. Пролегомены к истории понятия времени -М., 1999. С. 215.[20] См. там же. С. 196.[21] Ortega y Gasset J. Meditacion de la tecnica, -Madrid, 1957. P. 18.[22] Эсхил. Прометей прикованный. 446-449.[23] Вернер Шадевальд , говоря об индоевропейской основе tekp, отмечает, что эта основа появилась рано в tekton, «строителе» и «плотнике», уже известном Гомеру. (См.: Шадевальд В. Понятия «природа» и «техника» у греков // Философия техники в ФРГ. С. 97.)[24] Неудивительно, что Ф.М. Достоевский в «Записках из подполья» называет сознание европейского человека – болезнью: «Но все-таки я крепко убежден, что не только очень много сознания, но даже и всякое сознание – болезнь». Часть 1, Гл.I. [25] Энгельмейер П.К. Философия техники. -М., 1912. С. 10.[26] См. Павленко А.Н. Экологический кризис» как псевдопроблема // Вопросы философии, М. 2002, № 7.[27] Heidegger M., Beiträge zur Philosophie (Vom Ereignis) // Gesamtausgabe, III Abteilung, Frankfurt am Main, 1989, Bd. 65, S. 126.[28] Ibidem, S. 126.[29] Ibidem, S. 126.[30] Позднее эти же аргументы Хайдеггера воспроизведет,дополнив, Витторио Хесле. [31] Heidegger M. Beiträge zur Philosophie, S. 127.[32] Heidegger M. Die Technik und die Kehre - Pfüllingen, 1962.[33] Ibidem, S. 5.[34] Ibidem, S. 6.[35] Ibidem, S. 7.[36] Ibidem, S. 7.[37] Ibidem, S. 11.[38] Ibidem, S. 12.[39] Хайдеггер М. Европейский нигилизм // Проблема человека в западной философии. -М., Прогресс, 1988. С. 285.[40] Там же. С. 285.[41] Ortega y Gasset J. Meditacion de la tecnica, -Madrid, 1957.- P.93. Оргтега-и-Гассет обращает здесь внимание на связь “техники” и “теории” в 16 в.[42] Heidegger M. Die Technik und die Kehre - Pfüllingen, 1962. S. 15.[43] Ibidem, S. 17.[44] Ibidem, S. 18.[45] Ibidem, S. 19.[46] Г.М. Тавризян так объясняет этот термин: «Gestell – специфический способ обнаружения, лежащий в основе современной цивилизации связан с той несокрытостью …в соответствии с которой усилиями современной техники реальность приводится к обнаружению единственно в качестве «наличного состояния». Хёсле В. дает такое объяснение Gestell: «Притязание, побуждающее человека к тому, чтобы противостоять природе посредством современной техники».[47] В. Бибихин перевел немецкое «Gestell» на русский язык как «Постав».[48] Как замечает по этому поводу Отто Пёггелер: «Борьба с угрозой приходящей от современной техники приводит к тому, что ограниченность человека приобретает свое конкретное выражение… Когда наряду с тенденциями в микробиологии обнаруживается холистское направление в макробиологии, которое говорит о единственности жизни и невозможности ее использования… астронавтика указывает человеку на границы его выхождения в космическое пространство (его космическое одиночество – А.П.)» Poggeler O., Wachst das Rettende auf? Heideggers letzte wege // Kunst und Technik. Gedachntnisschrift zum 100. Geburstag von Martin Heidegger, -Frankfurt am Mein, 1989. S. 15.[49] Хайдеггер М. Европейский нигилизм // Проблема человека в современной западной философии. -М., 1988. С. 309.[50] Хотя, конечно же она продолжает перестраивать человека со все возрастающим, по меркам самого человека, ускорением и сегодня.[51] Хайдеггер М. Пролегомены к истории понятия времени. -М., 1999. С. 205[52] Хайдеггер М. Европейский нигилизм // Проблема человека в западной философии. - М., Прогресс, 1988. С. 285.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
