Rais_Istoriya_pohititelya_tel (522871), страница 63

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 63)

– Могу себе представить.

– Но какую игру он ведет, думал я. Конечно, я не сознавал, что он думает о будущем, о том, как скрыться от тебя. Я только гадал, что он теперь замышляет. Потом до меня дошло, что он отправит их искать меня. Конечно, он обвинит меня во всем, что произошло.

Я немедленно проверил карманы. У меня при себе оказался паспорт на имя Шеридана Блэквуда, деньги, которые ты оставил ему, чтобы убраться с парохода, и ключ от твоей старой каюты наверху. Я пытался придумать, что мне делать. Если я пойду в каюту, то туда придут меня искать. Он не знал, на чье имя выписан паспорт. Но стюард, обслуживающий каюту, конечно все сопоставит.

Я совершенно запутался, когда услышал, что из громкоговорителей доносится его имя. Мистера Раглана Джеймса спокойным голосом просили немедленно связаться с любым офицером. Значит, он меня впутал, считая, что у меня остался тот паспорт, что он тебе дал. А когда с ним свяжут имя Шеридана Блэквуда – вопрос времени. В тот момент он, наверное, давал им мое физическое описание.

Я не осмеливался спуститься на пятую палубу – посмотреть, благополучно ли ты добрался до укрытия. Таким образом я мог бы привести их к тебе. На мой взгляд, мне оставалось только одно – где‑нибудь спрятаться, пока я не узнаю, что он покинул пароход.

Самым логичным мне казалось, что из‑за наличия огнестрельного оружия его возьмут под охрану на Барбадосе. К тому же он вряд ли знает, чье имя стоит в его паспорте, а они успеют посмотреть на него прежде, чем он его достанет.

Я спустился на палубу «Лидо», где завтракало великое множество пассажиров, заказал себе чашку кофе и заполз в угол, но через несколько минут понял, что из этого ничего не выйдет. Появились два офицера, они явно кого‑то искали. Я едва избежал опознания. Я разговорился с двумя любезными женщинами, сидевшими рядом, и кое‑как спрятался, смешавшись с их компанией.

Не прошло и минуты, как ушли офицеры, и из динамиков раздалось новое объявление. На этот раз имя они назвали правильно. Не мог бы мистер Шеридан Блэквуд немедленно связаться с любым офицером парохода? И мне пришел в голову другой, ужасный, вариант. Я находился в теле лондонского механика, который убил всю свою семью и сбежал из сумасшедшего дома. Скорее всего, в деле есть отпечатки пальцев этого тела. Джеймс не преминет сообщить об этом властям. А мы входили в порт британского Барбадоса! Даже Таламаска не вытащит это тело из‑под стражи, если меня поймают. Как бы я ни боялся тебя оставлять, мне необходимо было попробовать исчезнуть с корабля.

– Ты должен был знать, что со мной все будет в порядке. Но почему тебя не остановили на сходнях?

– А меня чуть не остановили, но тут началась полная неразбериха. Гавань в Бриджтауне большая, и мы пришвартовались к пристани. В катере необходимости не возникло. А таможенники так долго проверяли пароход перед высадкой, что в проходах нижней палубы собрались сотни пассажиров, желающих сойти на берег.

Офицеры по возможности проверяли пропуска, но мне снова удалось проскользнуть, смешавшись с группой английских леди, я громко заговорил с ними о достопримечательностях Барбадоса и хорошей погоде и смог пройти.

Я спустился на бетонную пристань и прямиком направился в здание таможни. Теперь я опасался, что, прежде чем пропустить меня, в этом здании проверят мой паспорт.

Конечно, не забывай, что я пробыл в том теле меньше часа! Каждый шаг казался мне ужасно странным. Я вновь и вновь опускал глаза, видел перед собой эти руки, и у меня начинался шок – кто я? Я смотрел на чужие лица как будто через две дыры в пустой стене. Я не представлял себе, что они видят!

– Поверь мне, я тебя понимаю.

– Да, но сила, Лестат! Этого ты не понимаешь. Я будто бы выпил некий стимулирующий напиток сокрушительного действия, насытивший каждую частицу моего тела! А молодые глаза – как далеко, как четко они видят!

Я кивнул.

– Ну, если быть совсем уж откровенным, – сказал он, – я практически не мог рассуждать разумно. В здании таможни собралась толпа. В порт в тот момент вошли несколько круизных пароходов. «Песня Ветра», а также «Роттердам». Кажется, и «Королевское Солнце Викингов» там пришвартовалось, как раз напротив «Королевы Елизаветы II». Так или иначе, помещение кишело туристами, и я быстро выяснил, что паспорта проверяют только у тех, кто возвращается на свой пароход.

Я зашел в один магазинчик – представляешь их себе, из тех, что торгуют кошмарными товарами, – и купил пару больших зеркальных очков, похожих на те, что ты носил, когда у тебя была совсем бледная кожа, и ужасную рубашку с попугаем.

Потом, раздевшись до пояса, я надел эту жуткую рубашку и очки и занял наблюдательный пункт, с которого через открытые двери мне была видна вся пристань. Я не знал, что еще делать. Я в ужасе думал, что они начнут обыскивать каюты! Что они сделают, обнаружив, что дверь на пятой палубе не открывается? Или найдут в сундуке твое тело? С другой стороны, как им устроить такой обыск? И что их на него подвигнет? Человека с револьвером они поймали.

Он снова замолчал, чтобы отхлебнуть еще виски. В своем несчастье он выглядел совершенно невинным, таким невинным, каким никогда не показался бы в прежней плоти.

– Я чуть окончательно с ума не сошел. Я пытался использовать свою прежнюю телепатическую силу, но восстановил ее не скоро, и оказалось, что тело связано с ней больше, чем я думал.

– Что меня не удивляет, – заметил я.

– Но и тогда я не мог воспринять ничего, кроме различных мыслей и образов, исходящих от ближайших ко мне пассажиров. Это никуда не годилось. Но, к счастью, моя агония резко подошла к концу.

Джеймса ссадили на берег. В сопровождении того же огромного контингента офицеров. Должно быть, его сочли самым опасным преступником западного мира. При нем был мой багаж. А он являл собой олицетворение британского достоинства, болтая с веселой улыбкой на губах, несмотря на то что офицеры вели себя в высшей степени подозрительно и чувствовали себя невероятно неудобно, препровождая его к таможенникам и передавая им в руки его паспорт.

Я осознал, что его вынуждают окончательно покинуть пароход. Они даже обыскали багаж, прежде чем позволить ему сойти.

Все это время я держался у стены, как молодой бездельник, если хочешь, с перекинутыми через руку пиджаком и рубашкой. «Какую игру он ведет? – думал я. – Зачем ему это тело?» Как я уже говорил, мне просто не приходило в голову, до чего это умный шаг.

Я проследовал за маленьким войском на улицу, где уже ждала полицейская машина; в нее погрузили багаж, а он продолжал трещать и пожимать руки офицерам, которые дальше его не сопровождали.

Я подошел достаточно близко, чтобы услышать его обильные благодарности и извинения, кошмарные эвфемизмы и бессмысленную речь, а также полные энтузиазма заявления о том, как ему понравилось его недолгое путешествие. Как же он наслаждался этим маскарадом.

– Да, – уныло сказал я. – Это на него похоже.

– А далее случилось самое странное. Ему открыли дверцу машины, но он прекратил болтать и повернулся. Он смотрел прямо на меня, как будто знал, что я все время был рядом. Только он довольно ловко замаскировал этот жест, обведя глазами потоки входивших и выходивших, а потом еще раз взглянул на меня, очень быстро, и улыбнулся.

Только после того как отъехала машина, я понял, что произошло. Он по собственной воле уехал в моем старом теле, оставляя мне двадцатишестилетний кусок плоти.

Он поднял бокал, отпил и внимательно посмотрел на меня.

– Может быть, совершить обмен в такой момент было абсолютно невозможно. Я просто не знаю. Но дело в том, что ему нужно было получить то тело. А я остался стоять у таможни и снова был... молодым!

Он уставился на бокал, явно его не замечая, а потом опять посмотрел мне в глаза.

– Как в «Фаусте», Лестат. Я купил себе молодость. Но что самое странное... я не продал свою душу!

Я ждал, а он сидел, удивленно молчал, слегка качал головой, вот‑вот собираясь заговорить. Наконец он продолжил:

– Ты можешь простить меня за то, что я тогда уехал? Мне никак нельзя было вернуться на корабль. А Джеймса, как я считал, увезли в тюрьму.

– Конечно, я тебя простил. Дэвид, мы же знали, что такое может случиться. Мы ожидали, что тебя могут взять под стражу, как взяли его! Это совершенно не важно. Но что ты сделал дальше? Куда поехал?

– Я поехал в Бриджтаун. Это нельзя назвать решением. Ко мне подошел очень общительный чернокожий таксист, приняв меня за пассажира круизного судна, что, конечно, было правдой. Он предложил мне совершить экскурсию по городу по сходной цене. Он несколько лет прожил в Англии. У него был приятный голос. Кажется, я так ничего ему и не ответил. Я просто кивнул и забрался на заднее сиденье его автомобильчика. Несколько часов он возил меня по острову. Он, должно быть, счел меня очень странной личностью.

Я помню, как мы катались по удивительной красоты полям сахарного тростника. Он сказал, что эту дорогу построили для карет и лошадей. А я думал, что эти поля, возможно, выглядят так, как выглядели двести лет назад. Лестат мне расскажет. Лестат, должно быть, знает. И потом мой взгляд опять падал на эти ладони. Я двигал ногой, напрягал руки, делал небольшой жест и чувствовал абсолютное здоровье и энергию этого тела. И опять впадал в состояние недоумения, совершенно забыв о том, что бедняга рассказывает мне о достопримечательностях.

В конце концов мы приехали в ботанический сад. Вежливый чернокожий водитель поставил машину на стоянку и пригласил меня зайти. Не все ли мне было равно? Я купил билет на те деньги, что ты любезно оставил в карманах для Похитителя Тел, а потом вошел в сад и очутился в таком красивом месте, равных которому я еще не видел в этом мире.

Лестат, это было как в очень правдоподобном сне!

Мне непременно нужно отвезти тебя в это место, ты обязательно должен на него взглянуть – ты же так любишь острова! Фактически я ни о чем не мог думать... кроме тебя.

Я должен кое‑что объяснить. Ни разу с того момента, когда ты впервые пришел ко мне, ни единого раза я не мог смотреть в твои глаза, слышать твой голос или даже думать о тебе, не испытывая боли. Боли, связанной со смертностью, с осознанием своего возраста и пределов, с пониманием, что некоторых вещей больше не будет никогда. Понимаешь, о чем я говорю?

– Да. А, бродя по ботаническому саду, ты думал обо мне. И боль прошла.

– Да, – прошептал он. – Боль прошла.

Я ждал. Он сидел молча, еще раз отпив виски большим жадным глотком, а затем оттолкнув бокал. Элегантность его духа всецело контролировала высокое мускулистое тело, ему передались его отточенные движения; и снова послышались сдержанные, размеренные интонации его голоса.

– Мы должны туда съездить, – сказал он. – Должны постоять на том холме над морем. Помнишь, с каким звуком шевелились на ветру кокосовые пальмы на Гренаде, с каким щелканьем? Такой музыки, как в том саду на Барбадосе, нигде больше не услышишь; а цветы, безумные дикие цветы! Вот твой Сад Зла, но какой он ручной, мягкий, безопасный! Я видел гигантскую пальму путешественников – такое впечатление, что растущие из ствола ветви заплетены в косы! А клешня омара, чудовищная восковая штука; а рыжие лилии, нет, ты должен это увидеть. Они останутся прекрасными даже при лунном свете, с твоими‑то глазами.

Думаю, я мог бы остаться там навсегда. Но полный туристов автобус оторвал меня от раздумий. И представляешь, они были с нашего парохода. Народ с «Королевы Елизаветы II». – Он весело засмеялся, от чего черты ею лица стали еще изящнее. – О, я быстро убрался оттуда, очень быстро.

Я вышел, нашел моего водителя и дал ему увезти меня на западный берег острова, к шикарным отелям. Там отдыхает множество британцев. Роскошь, уединение, поля для гольфа. И там я отметил примечательное местечко – один курорт прямо на воде; только об этом я и мечтал, когда мне хотелось уехать из Лондона и пересечь мир в поисках теплого и красивого уголка.

Я попросил подвезти меня к нему по аллее, чтобы я мог осмотреться. Оказалось, что это несимметричный оштукатуренный розовый дом, с очаровательной крытой столовой и открытой верандой вдоль всего пляжа. Прогуливаясь там, я обдумывал все, что произошло – по крайней мере пытался, – и решил пока что остановиться в этом отеле.

Я расплатился с водителем и снял красивую небольшую комнату с видом на пляж. Чтобы добраться до нее, меня провели по саду, а потом впустили в небольшое здание, и я оказался внутри; распахнутые двери выходили на крытое крыльцо, от которого прямо на песок вела маленькая тропинка. Теперь ничто не отделяло меня от Карибского моря, за исключением кокосовых пальм и нескольких огромных кустов гибискуса, покрытых неземными красными бутонами.

Лестат, я начал задумываться, не умер ли я; может быть, это мираж, явившийся мне перед тем, как упадет занавес?

Я кивнул в знак понимания.

– Я опустился на кровать, и знаешь, что произошло? Я заснул. Я лег на нее в этом теле и заснул.

– Ничего удивительного, – сказал я с легкой улыбкой.

– Ну, я‑то удивился. Но как бы тебе понравилась моя комната! Она напоминает безмолвную раковину, обращенную к пассатам. Проснувшись в середине дня, я первым делом увидел воду.

Затем я испытал потрясение, осознав, что до сих пор нахожусь в этом теле! Я понял, что все время боялся, что Джеймс найдет меня и вытолкнет, и в результате я стану бродить по миру, невидимый, не в состоянии найти физическое пристанище. Я был уверен, что кончится чем‑нибудь в этом роде. Мне даже пришло в голову, что я могу просто оторваться от тела сам.

Но ничего не произошло, а твои уродливые часы показывали, что уже больше трех. Я сразу позвонил в Лондон. Конечно, когда Джеймс позвонил, они поверили, будто он – Дэвид Тальбот, и только терпеливо выслушав их, я сумел по кусочкам собрать головоломку воедино. Наши юристы немедленно выехали в штаб‑квартиру «Канарда» и все уладили, а теперь он направлялся в Соединенные Штаты. В Обители решили, что я звоню из отеля «Сентрал‑Парк» в Майами‑Бич, чтобы сообщить о благополучном прибытии и о том, что я получил срочный денежный перевод.

– Можно было догадаться, что об этом он не забудет.

– О да, и какая сумма! И они выслали ее без промедления, так как Дэвид Тальбот до сих пор остается Верховным главой ордена. Все это я, как и было сказано, терпеливо выслушал, а потом попросил к телефону моего доверенного ассистента, которому подробно объяснил, что произошло на самом деле. Человек, в точности похожий на меня внешне, умеющий мастерски подражать моему голосу, выдает себя за меня. Это чудовище носит имя «Раглан Джеймс», но, когда он позвонит снова – если позвонит – ему нельзя давать понять, что его раскусили; напротив, нужно притвориться, что все будет сделано как он скажет.

Характеристики

Список файлов книги