Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 4)

Государственная Дума, ничего такого вовсе не почуяв, отнеслась к утверждению нового премьера «невесело и даже немного скучно». Общее впечатление наверняка сводилось к тому, что «дедушка в очередной раз играется», и новый кандидат очень быстро отправится следом за предшественниками. «Процедура утверждения нового премьер-министра была полностью лишена занимательности и интриги», — зевнула, прикрыв рот ладошкой, одна из популярнейших газет. Другая газета, чуточку менее популярная, но тоже не из категории стенных листочков, поддакнула спесиво: «Мы получаем правительство, выполняющее простые технические решения и команды». Глянцевый журнал (не из тех, что радуют глаз голыми девочками, а из разряда, как он сам гордо заверял, «политологических») выражений не выбирал вовсе: «Борис Ельцин вытащил из своей изрядно замусоленной кадровой колоды маленького, невзрачного директора ФСБ и провозгласил его своим преемником. Что может сделать эдакий блеклый, ничем не запоминающийся, напрочь лишенный не то что харизмы, но малейшего намека на обаяние человек? Думается, что ставка на Путина сделана ельцинской командой просто от отчаяния».

В данном случае мы имеем дело не просто с дурацкой интеллигентской спесью, когда любой деятель пера полагает себя крутым аналитиком. Налицо примечательный нюанс интеллигентской психологии: от Путина никто из этой публики не ждал не то что щедринских «кровопролитиев», но и вообще каких бы то ни было поступков, хоть отдаленно подходивших под категорию «свершений» по одной-единственной причине: Путин выглядел, с точки зрения «политологов», неправильно. Блеклый, понимаете ли. Переводя на нормальный человеческий язык, это означает, что «правильные» политики обязаны выглядеть совершенно иначе: они обладают «харизмой», они толкают красивые речи на митингах, они по любому вопросу могут изречь что-нибудь цветисто-умное, они мастера обещать так изящно, что дух захватывает.

В этом и кроется ущербность нашей интеллигенции: она, будучи ленивой и нерасторопной, попросту не понимает значения в жизни как отдельного человека, так и всего человечества той негромкой, невыразительной, однако настоящей работы. Совершенно искренне принимает умелого трепача и демагога за «настоящего» политика: он зрелищен, увлекателен, ярок…

А чтобы уж поставить дело на подлинно научные рельсы, медиа-группа «Коммерсантъ» не пожалела денег и согласно нынешней моде наняла астрологов. Астрологи не подкачали: «Ельцин назначил Путина премьером между двумя затмениями — лунным и солнечным. Это значит, что планы президента, связанные с этим назначением, не будут выполнены. В ноябре-декабре грядет первый кризис новоиспеченного премьера, и он может потерять должность. Вторая негативная волна накроет Путина в январе-феврале следующего года». Ну и обычные красивости насчет соединения Плутона с загадочным Нисходящим узлом, Солнца с Сатурном… в точности по Ходже Насреддину с его рогатой звездой Аш-Шааб, воспрещающей эмиру посещать гарем. К слову, один прогноз астрологов сбылся с удивительной точностью: как они и предсказали, в декабре Путин «потерял» место премьера — но исключительно оттого, что был назначен исполняющим обязанности президента, а это наверняка совсем не то, о чем астрологи думали, наблюдая в кулак за Сатурном…

В общем, вся эта велеречивая публика совершенно не обращала внимания на прежние исторические аналогии. Генерал Бонапарт тоже в свое время выглядел довольно невзрачно: и маленький, и мундир трепаный, и говорить не мастер. А товарищ И. В. Сталин тоже смотрелся крайне блекло на фоне красочных, гремевших на любом митинге трибунов.

Короче говоря, история предоставила достаточно примеров, чтобы человек думающий мог понять: блеклость и невзрачность порой обманчива, судить следует не по речам, а по работе. Но думающих оказалось мало. Предпочитали злословить, блистать остроумием, на звезды таращиться.

Глава 2
Меж двумя тысячелетиями

Хозяйство новому премьеру досталось такое, что впору взвыть волком. Точнее говоря, словом «хозяйство» и не пахло. Это было что-то определенно жутковатое: бывшая богатая и процветающая усадьба с обвалившимся забором, амбарами без замков, откуда любой проходящий тащил что приглянется, сгинувшими неведомо куда сторожами и спившимися приказчиками — да вдобавок на подворье, как к себе домой, непринужденно захаживали воры-разбойнички. А самое печальное — что тут же сидели, поигрывая борзыми перышками, интеллигентные люди, умеющие вязать словесные кружева, и весь этот развал восторженно называли торжеством демократии и рынка, разражаясь рукоплесканиями при очередном визите разбойничков, разграблении амбара или пожаре, уничтожившем новую мельницу…

По достаточно достоверным оценкам, пятьдесят процентов экономики страны пребывало в теневом положении — то есть никто не платил налогов, полагая это излишним, а уж соблюдать законы и вовсе почиталось неким извращением, недостойным нормального человека. Кучка олигархов, возглавляемых шустрым, как капелька ртути, Березовским, писаными законами и прочей подобной лирикой не озабочивалась вообще, набивая карманы так старательно и беззастенчиво, что даже Запад, где в свое время немало порезвились подобные ребятки, замирал в почтительном удивлении: именно там когда-то изобрели финансовые пирамиды и МММ, именно там массированно «прихватизировали» государственные ценности вроде необозримых земель и нефтеносных полей, — но россияне «учителей» давно перещеголяли…

Там, где что-то со скрипом и астматическим покряхтываньем еще работало, зарплату не платили долгими месяцами — ее гораздо интереснее и выгоднее было прокручивать с хорошим наваром. Бюджетный народец тихо сатанел, но поддержки получить не мог даже от «красных» радетелей — товарищ Зюганов, вальяжно поблескивая часиками тысяч за пятнадцать баксов, как-то так ухитрялся увиливать, что и помогать не помогал «любимому пролетариату», и благосостояние свое увеличивал день ото дня. От «оппозиции» других мастей толку не было вовсе: эти и словесно не сочувствовали, распевая нескончаемые баллады о рынке и демократии.

Чеченский нарыв разбух угрожающе. Вот уже три года Грозный был занят боевиками. Точнее говоря, там имелся президент Масхадов, но, судя по происходящему, ситуацию он уже не контролировал. По горам и перелескам «независимой Ичкерии» весело перемещались целыми взводами члены организации «Врачи без границ», которую люди понимающие именовали несколько иначе: то «Врачи без лекарств», то «Шпионы без границ».

Что омерзительнее всего, в тылу, то есть на территории всей остальной России, значительная часть средств массовой информации писала и изрекала такое, что рука тянулась к кобуре. Вот характерный пример: «Грозный должен стать вторым Сталинградом. Он должен притягивать к чеченским событиям внимание мирового сообщества. Поэтому до тех пор, пока Запад не нанесет России смертельного для нее экономического удара, Грозный будет держаться».

Это даже не предатель. Даже не гнида. Это некое иное существо, ничего общего не имеющее с человеком… Нет?

Сын небезызвестного «ученого» брежневских времен, «военный эксперт» и депутат Госдумы Алексей Арбатов выражался гораздо изящнее и ученее, но суть оставалась та же: России предрекался полный и законченный крах, в случае если она все же наберется глупости воевать с мятежной Чечней: «Наши войска будут двигаться дальше и подойдут к горам. Не забывайте, что наступает зима с ее туманами и грязью. Федералы станут на своих постах. Чеченцы перегруппируются, сориентируются, распределят, кому и где наносить удар, и начнут зимой контрнаступление по всей территории. В Грозном начнется страшная мясорубка, массовая гибель местных жителей и переход их на сторону боевиков. Начнется массированная помощь из-за рубежа, жесткий нажим и давление Запада. Война в Чечне пойдет вширь. Заполыхают Дагестан, Ингушетия, Карачаево-Черкессия, и все это приведет к катастрофе для России».

На международной арене обстояло… Точного определения и не подберешь. Все уже как-то незаметно привыкли, что на высокие совещания приезжает забавный, уморительный, но совершенно несерьезный русский клоун, который непременно напьется в лоск, а потом будет обниматься с присутствующими и рассказывать, как он их любит. Окружающие, поддакивая и похохатывая в сторонку, в два счета добудут подпись медведюшки под чем-то крайне для себя выгодным, а тот, подирижировав оркестром и подергав за усы невозмутимых гвардейцев в церемониальных шапках, отбудет восвояси работать дома с документами.

Западу было весело, России — наоборот. Всерьез замаячила угроза потерять Курильские острова. Сначала «друг Борис», посидев в баньке под Красноярском с японским «другом Рю», вдруг заявил, что вот-вот подпишет наконец мирный договор с Японией — а это прямо означало, что острова могут быть отданы — чего не сделаешь для хорошего человека… Годом позже кудрявый индивидуум по фамилии Немцов подмахнул с японским коллегой документик с длинным и нейтральным названием: «Соглашение о некоторых вопросах сотрудничества в области промысла живых морских ресурсов в районе Южных Курил». Сие на деле означало, что японские рыбаки получили практически неограниченный доступ в территориальные воды России вокруг четырех Курильских островов — не в двухсотмильную «экономическую» зону, а в двенадцатимильную прибрежную, что в переводе на бытовые понятия равносильно тому, как если бы на вашей персональной кухне нагло расположился чужой, посторонний дядя и принялся, непринужденно лопая ваши продукты, еще и бражку варганить в вашей стиральной машине…

При этом аналогичных прав российским промысловым судам в японских территориальных водах не предоставлялось. Япон-ская сторона не брала на себя никаких обязательств соблюдать в российских водах российские законы и правила рыболовства. Ни о каком контроле со стороны России речь не шла.

В царской Государственной Думе по схожему поводу вроде бы невинного головотяпства запрос одного из депутатов был сформулирован жестко: «Что это, глупость или измена?» Сейчас никто ничего подобного не повторил — потому что подобные соглашения по какой-то оплошности до общественного мнения доведены были скудно, и никто толком о немцовских новациях на ниве внешней политики и не знал…

Ну а общая обстановка на международной арене выглядела опять-таки уныло: нельзя даже сказать, что Россию притесняли, презирали или противодействовали ей. Россию, что гораздо печальнее и оскорбительнее, просто-напросто переставали воспринимать всерьез и считать полноправным партнером…

В довершение всего война выплеснулась за пределы Чечни. Полторы тысячи боевиков под командой Басаева и Хаттаба вторглись в Дагестан. В дагестанском Буйнакске взлетел на воздух жилой дом, следом — еще один в Волгодонске и два в Москве. Так называемые журналисты не придумали ничего лучше, кроме как, поглядев в кулак на Сатурн, обвинить в этом зловещих провокаторов из КГБ. Доказательств не было, но когда это их полагалось предъявлять?

И вот тут новый премьер ответил…

В Аргунском ущелье (близ границы с Грузией) на горные склоны обрушился десант — элитные части пограничников и парашютистов (оказалось, что в России, казалось бы, низведенной ниже плинтуса, элитные подразделения мало того что существуют, но и умеют воевать). Чеченские базы были разгромлены, войска перекрыли единственный путь, по которому в Чечню могли прибывать подкрепления — не только исламисты из мусульманских стран, но и горячие прибалты, вислоусые украинские «западэнцы» и даже чернокожие африканские искатели то ли приключений, то ли заработка.

Последовали бомбовые удары с воздуха. Второго штурма Грозного не последовало — уроки первого, бездарнейшего, были учтены хорошо. Подразделения российской армии медленно, со всеми возможными предосторожностями продвигались со всех сторон, предварительно перепахав впереди позиции противника артподготовкой и бомбежкой. И начали чистить город, квартал за кварталом, не ввязываясь в дурацкие рукопашные, исключительно огнем.

Трехтысячная армия боевиков под командой Басаева кинулась прочь из Грозного, но угодила на минные поля и под мощный огонь российских войск (эти обстоятельства позволяют заподозрить, что поработали еще, и удачно, те, кого принято называть бойцами невидимого фронта. Очень уж качественная получилась западня…).

Масхадов (а вслед за ним часть российской прессы) тут же стали твердить об «организованном отходе». Что, вот незадача, тут же было опровергнуто не трудами российских чекистов, а репортажем человечка вполне западного — британской журналистки с итальянской фамилией ди Джованни. Дамочка, как положено демократической европейке, «борцам за свободу» горячо сочувствовала, но то, что видела своими глазами, изложила под заголовком «Разбитая повстанческая армия бежит из поверженного Грозного»…

Российские, извините за выражение, средства массовой информации еще пытались по старой памяти лить грязь и дерьмо. Потери армии завышались порой раз в десять, отдельный случай мародерства со стороны какого-то неустойчивого морально вояки превращался в «обычай», писалось и кричалось, что все офицеры пребывают в белой горячке, а солдаты поголовно колются наркотиками. Вообще, подразделения российской армии рисовались «грязными, оборванными и запуганными», а российские летчики, утверждалось, сбрасывают бомбы не на цель, а куда-нибудь в речку или безлюдное ущелье…

Характеристики

Список файлов книги