Filosofia_Radugin_Kurs_lekciy (519695), страница 44

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 44)

Отсюда проистекают политические и экономические модели устройства жизни «восточного человека». Восточным людям чужд дух демократии, гражданского общества. Там исторически господст­вовали деспоты. Стремление привить нормы западной демократии на восточной почве дают очень своеобразные гибриды, и реализация этих устремлений связана с глубокими социальными катаклизмами.

Разумеется, все это, в определенном смысле,— умозрительные модели, реальная действительность никогда не давала таких чистых «идеальных типов». Тем более, в современном мире, когда осуществ­ляется такое тесное взаимодействие всех сфер общественной жизни в различных странах и континентах, которое накладывает огромный отпечаток на взаимодействие и трансформацию культур.

Теперь, когда мы дали самую общую характеристику запад­ному и восточному типу культуры, необходимо разобраться, а к ка­кой культуре больше всего тяготеет Россия?

Перед философами и социологами уже давно стоит вопрос:

как соотносятся в культуре России западное и восточное культур­ное наследие? Возможен ли и необходим ли самобытный путь развития России? Ответы на эти вопросы давались зачастую про­тивоположные. На этой почве шел идейный спор различных фило-софско-идеологических направлений, концентрированное теорети­ческое оформление которых состоялось в середине XIX в. в виде идеологии западничества и славянофильства. Западники, как уже упоминалось выше, не стремились подчеркивать особенности рос­сийского культурного опыта и считали, что Россия должна перени­мать все лучшие достижения западной культуры и образа жизни. Славянофилы отстаивали идею самобытности Российского пути развития, связывая эту самобытность с приверженностью русского народа православию. По их мнению, православие явилось источни­ком ряда важнейших особенностей «русской души», русской куль­туры, важнейшими из которых являются глубокая религиозность, повышенная эмоциональность и связанные с ней коллективистские ценности, приоритет коллективного начала над индивидуальным, приверженность к самодержавию и т. д. (Подробнее см. тему «Рус­ская религиозная философия середины XIX — XX вв.»).

Вопрос о пути развития России, о своеобразии российской культуры еще большее значение приобрел для философов Рос­сии, оказавшихся после Октябрьской революции в эмиграции. В этот период на данную тему в различных зарубежных изданиях было опубликовано несколько крупных работ ведущих русских мыслителей: Бердяева Н. А., Вышеславцева Б. П., Зеньковского В. В., Федотова ГЛ., Флоровского Г. В., Сорокина П. А. Наиболее полно, с солидными философским и историко-фактологичес-ким обоснованием эта тема была подвергнута анализу в работе Н. А. Бердяева «Русская идея. Основные проблемы, русской мысли XIX и начала XX века».

Н. А. Бердяев считает, что для определения национального ти­па, народной индивидуальности, невозможно дать строго научное оп­ределение. Тайна всякой индивидуальности узнается лишь любовью и в ней всегда есть что-то непостижимое до конца, до последней глу­бины. И главный вопрос состоит, по Бердяеву, не в том, что замыслил Творец о России, а что представляет собой умопостижимый образ русского народа, его идея. Известный русский поэт Ф. И. Тютчев ска­зал: «Умом России не понять, аршином общим не измерить. У ней особенная стать, в Россию можно только верить». Поэтому, считает Бердяев, для постижения России нужно применить теологические добродетели веры, надежды и любви.

Одной из важнейших характеристик русской народной инди­видуальности, по мнению Бердяева, является ее глубокая поляризо-ванность и противоречивость. «Противоречивость и сложность рус­ской души,— отмечает он, — может быть связана с тем, что в России сталкиваются и приходят во взаимодействие два потока мировой истории — Восток и Запад. Русский народ есть не чисто ев­ропейский и не чисто азиатский народ. Россия есть целая часть све­та, огромный Востоко-Запад, она соединяет два мира. И всегда в рус­ской душе боролось два начала, восточное и западное»(Н. А. Бердя­ев. Русская идея. Основные проблемы, русской мысли XIX и начала XX века / / О России и русской философской культуре: Философы. русского послеоктябрьского зарубежья.— М., 1990.— С. 44).

Н. А. Бердяев считает, что существует соответствие между необъятностью, безграничностью русской земли и русской души. В душе русского народа есть такая же необъятность, безгранич­ность, устремленность в бесконечность, как и в русской равнине. Русский народ, утверждает Бердяев, не был народом культуры, ос­нованной на упорядоченных рациональных началах. Он был наро­дом откровений и вдохновений. Два противоположных начала легли в основание русской души: языческая дионистическая стихия и ас­кетически-монашеское православие. Эта двойственность пронизы­вает все основные характеристики русского народа: деспотизм, ги­пертрофию государства и анархизм, вольность, жестокость, склон­ность к насилию и доброте, человечность, мягкость, обрядоверие и искание правды, индивидуализм, обостренное сознание личности и безличии, коллективизм, национализм, самопохвальство и универ­сализм, всечеловечность, эсхатологически-миссионерская религи­озность и внешнее благочестие, искание Бога и воинствующее без­божие, смирение и наглость, рабство и бунт. Эти противоречивые черты русского национального характера и предопределили, по мнению Бердяева, сложность и катаклизмы российской истории.

Несколько иной характер носит решение темы о самобыт­ных основах российской истории и культуры в работах представи­телей так называемого евразийского движения (П. А. Карсавина, Н. С. Трубецкого, Г. В. Норовского, П. П. Стучинского и т. д.). Евразийство существовало как общественно-политическое и идейное течение русской эмигрантской интеллигенции с начала 20-х до кон­ца 30-х годов XX в. Евразийство, как историко-культурная концеп­ция, рассматривает Россию как Евразию — особый этнографичес­кий мир, занимающий срединное пространство Азии и Европы, приблизительно очерчиваемый тремя равнинами — Восточно-Ев­ропейской, Западно-Сибирской и Туркестанской. Этому миру при­надлежит и своя самобытная культура, «равно отличная от евро­пейских и азиатских». Вместе с тем, евразийцы подчеркивали ази­атский крен русской культуры, включая в эту культуру туранские народности, связывая преемством Русь с империей Чингиз-хана и заявляя, что «русская революция прорубило окно в Азию». Опре­деленный интерес представляют взгляды евразийцев на перспек­тивы России в развитии мировой цивилизации. Евразийцы считали, что после Октябрьской революции старая Россия со всей ее госу­дарственностью и укладом жизни потерпела крушение и канула в вечность. Мировая война и русская революция открывают собой но­вую эпоху. И эта эпоха характеризуется не только исчезновением прошлой России, но и разложением Европы, всеобъемлющим кри­зисом Запада. А Запад, по мнению евразийцев, полностью исчерпал свои духовно-исторические потенции и должен сойти на вторичную и периферийную роль в мировой истории. Будущее же в этой новой эпохе принадлежит обновленной России, а вместе с ней и всему православному миру. Здесь, как мы видим, евразийцы в значитель­ной мере идут вслед за славянофилами.

Темы, поднятые в дискуссиях западников и славянофилов Н. А. Бердяевым и евразийцами продолжают обсуждаться в со­временной российской философии. Для многих современных рус­ских философов ясно, что развитие западной техногенной культу­ры и цивилизации привело человечество к глобальным проблемам и кризисам. В связи с этим они ставят вопрос: можем ли мы вос­принимать образцы западного опыта как некоторый идеал или са­ми эти образцы должны быть подвергнуты критике? Возможно, человечество, для того чтобы выжить, должно встать на новый путь цивилизованного развития. А это может означать, что насту­пивший в России глубокий кризис всех сфер общественной жизни и есть необходимый момент, который может послужить толчком для создания этого нового типа цивилизованного развития. В рос­сийской культуре, в национальной российской традиции есть се­рьезные основания для выработки такого пути развития, основны­ми ценностями которого явилась бы ориентация не на всевозрас­тающее материальное производство и потребительство, а на аскетическую умеренность, основанную на приоритете духовных ценностей. Холодному расчету, калькулированности, рационализ­му должны противостоять теплота человеческих отношений и христианское самопожертвование, а индивидуализму — братскаяnfti чоутог» >л ywni-i-vna ияи ппопшизтм fhMnnnnfhfiKom анализа 247

взаимопомощь и коллективизм. Наряду с этими глубокими «мета­физическими» вопросами, стоят и более конкретные, связанные с социальной спецификой сегодняшней ситуации в бывшем СССР. Каковы пути, каковы судьбы той целостности, той общности, кото­рая раньше называлась Россией, соберется ли она вновь или про­цесс ее распада необратим? Этот и другие вопросы предстоит ре­шить как теоретически, так и практически не только нам, но и будущим поколениям народов некогда великой Российской империи.

тема 17.

Глобальные проблемы современности

1. Происхождение и сущность глобальные проблем

2. Гуманизм как ценностная основа решения глобальных проблем современности

3. Космоцентрический взгляд на решение глобальных проблем человечества — «философия общего дела» Н. Ф. Федорова

Происхождение и сущность глобальных проблем В предыдущей теме были рассмотрены различные подходы к про­блеме единства развития человечества. Эти подходы в большей мере касаются анализа исторического прошлого человечества. В отноше­нии настоящего времени все большее количество философов, социо­логов, историков склоняется к мысли, что на современном этапе раз­вития человечества формируется единая цивилизация на всей пла­нете. Укоренение этой идеи в науке и общественном сознании способствовало осознанию глобализации социальных и культурных процессов в современном мире.

Что следует понимать под термином глобализация социаль­ных и культурных процессов? Этимологический термин «глобализация» связан с латинским термином «глобус» - то есть Земля, Земной шар и означает общепланетарный характер тех или иных процес­сов. Однако глобализация процессов — это не только их повсемест­ность, не только то, что они охватывают весь земной шар. Глобализа­ция связана, прежде всего, с интернационализацией всей общест­венной деятельности на Земле. Эта интернационализация означает, что в современную эпоху все человечество входит в единую систему социально-культурно-экономических, политических и иных связей, взаимодействий и отношений. Таким образом, в современную эпоху, по сравнению с прошлыми историческими эпохами, неизмеримо воз­росло общепланетарное единство человечества, которое представ­ляет собой принципиально новую суперсистему, связанную общей судьбой и общей ответственностью. Поэтому, несмотря на разитель­ные социально-культурные, экономические, политические контрас­ты различных регионов, государств и народов, ученые и философы считают правомерным говорить о становлении единой цивилизации и необходимости нового планетарного стиля мышления.

Такой глобалистский подход ярко обнаруживается в концеп­циях «постиндустриального общества», «технотронной эры» амери­канских социологов Д. Белла, 3. Бжезинского, А. Тоффлера и др. Эти концепции акцентируют внимание на том факте, что всякий техно-логический переворот приводит к глубоким изменениям не только в производительных силах общества, но и во всем образе жизни лю­дей. Особенность же современного технологического переворота, связанного с информацией общества, состоит в том, что он создает принципиально новые предпосылки для универсализации и глоба­лизации человеческого взаимодействия. Благодаря широкому раз­витию микроэлектроники, компьютеризации, развитию средств массовой информации и коммуникаций, углублению разделения труда и специализации, человечество объединяется в единую соци-окультурную целостность. Существование такого единства диктует свои требования к человечеству в целом, и к отдельной личности в частности. В этом обществе должна доминировать установка на ин­формационное обогащение, приобретение нового знания, овладева-ние им в процессе непрерывного образования, а также его технологи­ческое и человеческое применение.

Чем выше уровень технологического производства и всей че­ловеческой деятельности, тем выше должна быть степень развития самого человека, его взаимодействия с окружающей средой. Соот­ветственно должна сформироваться новая гуманистическая куль­тура, в которой человек будет рассматриваться как самоцель обще­ственного развития. Отсюда и новые требования к личности: в ней должны гармонически сочетаться высокая квалификация, виртуоз­ное овладение техникой, предельная компетенция в своей специаль­ности с социальной ответственностью и общечеловеческими нравст­венными ценностями.

Однако глобализация социальных, культурных, экономичес­ких и политических процессов в современном мире, наряду с пози­тивными сторонами, породила ряд серьезных проблем, которые по­лучили название «глобальных проблем современности»: экологичес­ких, демографических, политических и т. д. Все эти проблемы очень важны для настоящего и будущего человечества. Конкретный ана­лиз каждой из них входит в компетенцию специальных наук: социо­логии, демографии и т. д. Философы же, по нашему мнению, концен­трируя внимание на мировоззренческих смысложизненных вопро­сах, рассматривают эти проблемы под углом зрения возможностей и перспектив выживания человечества. И в этом аспекте на перед­ний план выходит экологическая проблема.

В чем сущность экологической проблемы? Обобщенно говоря сущность экологической проблемы состоит в отчетливо обнару­жившемся и углубляющемся противоречии между производи­тельной деятельностью человечества и стабильностью природной среды его обитания. Как отмечал основатель международного ис­следовательского центра «Римского клуба», изучающего перспекти­вы человечества перед лицом современных глобальных проблем А. Печчеи: «Истинная проблема человеческого вида на данной сту пени его эволюции состоит в том, что он оказался полностью неспо­

собным в культурном отношении идти в ногу и полностью приспосо­биться к тем изменениям, которые сам внес в этот мир» (Печчеи А. Человеческие качества.— М., 1985.— С. 42).

Характеристики

Список файлов лекций