Мифы народов мира I (1250007), страница 61
Текст из файла (страница 61)
Вали («однодневный» сын Одина и Ринд) мстит Хёду за убийство Б. («Прорицание вёльвы», «Сын Бальдра»), а Хермод, брат Б., отправляется на коне Одина Слейпнире в царство мёртвых (хель) с целью освобождения Б. («Младшая Эдда»); хозяйка Хель согласна отпустить Б., но при условии, что всё живое и мёртвое в мире будет его оплакивать. Плачут все, кроме великанши Тёкк, обличье которой принял тот же Локи, и Б. остаётся в хель. Боги наказывают Локи, виновника гибели Б.
Миф о смерти Б. является своеобразным введением к скандинавскому эсхатологическому циклу — смерть его служит как бы предвестием гибели богов и всего мира (см. Рагнарёк). В обновлённом мире, который возникнет после гибели старого, вернувшийся к жизни Б. примиряется со своим убийцей Хёдом, тоже ожившим («Прорицание вёльвы»).
Своеобразный отголосок мифа о Б. в форме героического сказания имеется в «Деяниях датчан» Саксона Грамматика. У него Б. (Balderus) — полубог. Увидев во время купания Нанну — сводную сестру Хёда (Hotherus), Б. влюбляется в неё. Хёд сам любит Нанну и женится на ней, но Б. преследует его. Чтобы убить Б., Хёд достаёт меч Мимминг и, по совету лесной девы, чудесную пищу из змеиного яда и пояс, дающий победу. Хёд смертельно ранит Б.; его хоронят в холме. Предсказатель Финн пророчит Одину, что за Б. отмстит сын богини Ринд, которого она родит от Одина; пророчество сбывается.
Учёные-мифологи 19 в. видели в Б. солнечного бога, борющегося с тьмой. Немецкие филологи Г. Неккель, Ф. Р. Шредер, Г. Хемпель и некоторые другие находили в мифе о Б. точки соприкосновения со скандинавскими ваническими культами плодородия (см. Ваны) и косвенное воздействие восточных мистериальных культов «умирающего и воскресающего» бога растительности (Таммуза, Диониса, Адониса и особенно Аттиса), а норвежец С. Бугге — варварское отражение мифа о Христе. В соответствии с теорией Дж. Фрейзера о царе-маге, периодически умерщвляемом или выставляющем вместо себя жертву-заместителя (ритуал обновления королевской власти), Б. X. Кауфман, а позднее О. Хёфлер видели в Б. королевскую жертву; Хёфлер аналогичную Б. жертву видел и в образе Хельги. Голландский германист Ян де Фрис (связывавший Б., как и названные выше авторы, с мифологией Одина) видел здесь миф о появлении смерти как первого жертвоприношения и отражение возникновения обычая сжигания трупов, а также известное отражение воинских инициации. Хёда он считает ипостасью Одина, а убийство Б. — жертвоприношением Одину. В новейшее время ритуальный характер драмы Б. аргументировали французский мифолог Ж. Дюмезиль и шведский филолог Ф. Стрём, в то время как шведская исследовательница А. Б. Рут рассматривает миф о Б. как конгломерат различных мотивов, сложившийся частично под влиянием ирландской традиции, знающей мотивы слепого убийцы, гибельного оружия из магического растения, несчастного выстрела (убийство Лугом своего деда Балора и др.). Вслед за немецким учёным фон дер Лайеном и финским филологом К. Кроном Рут допускает также воздействие еврейской талмудической легенды о кочерыжке (Иисуса не могут повесить, т. к. он заговорил все деревья; Иуда указывает на огромный капустный стебель).
Нельзя полностью исключить связи мифа о Б. с культами плодородия и древневосточными мифами, а тем более христианских влияний. Однако, в отличие от ванов, Б. несомненно относится к мифологии Одина. В своей основе миф о Б. скорее всего представляет собой миф о первой смерти, осложнённый мотивами воинских инициации (характерны имена: Baldr — господин, Hqdr — боец, Hermodr — мужественный). Возможно, что Хёд — «убийца рукой» (handbani) Бальдра — ипостась самого Одина; в известном смысле и Локи — его «убийца советом» (radbani) также является «двойником» Одина. Весьма существенное отличие истории Б. от других сюжетов скандинавской мифологии, получивших повествовательную разработку, заключается в том, что здесь изображается не борьба с внешними силами, а драматическая коллизия внутри общины асов. Это связано и с культовыми корнями сказания о Б., и с тем, что оно включилось в традицию скандинавского мифологического эпоса на более позднем, чем другие сюжеты, этапе.
Лит.: Neckel G., Die Ьberlieferungen vom Gotte Balder, Dortmund, 1920; Kauffmann B. H., Balder. Mythus und Saga, Stockholm, 1902; Schrцder F. R., Germanentum und Hellenismus, Heidelberg, 1924; He m pel H., Hellenistisch-orientalisches Lehngut in der germanischen Religion, «Germanisch-romanische Monatschrift», 1928, Bd 16, H. 5—6; Hцfler 0., Germanisches Sakralkцnigtum, Tьbingen, 1952; Vries Ian de, Der Mythos von Balders Tod. «Arkiv fцr nordisk filologi», 1955, н. 70. Е. М. Мелетинский.
БАМБАРА МИФОЛОГИЯ, комплекс мифологических представлений бамбара (самоназвание — банмана или бамана), одного из крупнейших народов языковой группы манде, населяющего юго-западный район Мали. Б. м. типологически близка мифологии догонов; мифологические системы обоих народов можно назвать «вторичной» мифологией, в создании которой значительная роль принадлежала жрецам. Это сходство обусловлено, по-видимому, генетическим родством бамбара и догонов (в их генеалогических мифах фигурирует одна и та же прародина — Страна манде), их неоднократным объединением в едином государстве (в средневековых государствах Мали, Сонгаи), наличием развитого института жречества и тайных обществ. Существуют мифы, предназначенные лишь для посвященных, привилегией которых является полное знание. Так, шесть тайных обществ у бамбара (Ндомо, Комо, Нама, Коно, Тьивара, Коре) соответствуют шести стадиям посвящения (согласно мифологической символике, они приравниваются шести основным суставам человека; так Ндомо, первое из этих обществ, объединяющее мальчиков, не прошедших обрезание, соответствует голеностопному суставу; подобно этому суставу, позволяющему человеку двигаться, Ндомо расчищает человеку путь к знанию; общество Комо соответствует колену и т. д.). Высшая степень знания доступна лишь членам общества Коре.
Ритуальный танец, призванный обеспечить плодородие.
Предок. Культовая скульптура. Мали. Музей Филадельфийского университета.
Деревянная маска общества Ндомо у бамбара. Частная коллекция.
Общность мифологических взглядов бамбара и догонов сказывается в аналогичности символики: чисел (напр., семь — символ человека; три воплощает мужское начало, четыре — женское), цвета (красный — символ крови, жизни, любви, белый — цвет предков, чистоты и т. п.), животных и растений и т. п.; в сходстве представлений: о первоначальной роли в сотворении мира вибрации, спиралеобразного движения; о принципе парности, лежащем в основе образования вселенной; о порождении растений и животных от союза небесного божества (Пемба — у бамбара, Амма — у догонов) с землёй; о роли в сотворении мира божеств, воплощающих дух воды (Фаро — у бамбара, Номмо — у догонов); о созидающем значении творческого слова; о классификации элементов вселенной; о множественности миров (семь небес и семь земель — у бамбара, семь верхних и семь нижних миров — у догонов) и др.
Космогонические мифы бамбара — это высшее знание (именуемое «гла гла зо»), заключающее в себе философию бытия и вселенной, являющееся достоянием лишь посвященных. Они описывают вневременную первоначальную стадию, которая предшествовала этапам сотворения. Мир произошёл из пустоты, наделённой движением, — «гла». «Гла» породила звучащий двойник, в результате появилась пара — «гла гла» (удвоением — «гла гла» — в мифах подчёркивается первичный характер парности — основного принципа существования). «Гла гла» породила субстанцию «зо сумале» («холодная ржавчина»), образовавшую твёрдые и блестящие вещества. После ряда движений и трансформаций между обеими «гла» произошёл взрыв; он создал твёрдое и мощное вещество, которое, вибрируя, стало спускаться. Благодаря этой вибрации возникли знаки, они должны были расположиться на ещё не созданных предметах, чтобы их обозначить. От «гла» отделилось человеческое сознание и перешло на предметы для пробуждения у них самосознания и наименования их. В ходе сотворения появились дух Йо, 22 основных элемента и 22 витка спирали. Эти витки спирали «размешали» Йо, в результате чего возникли звук, свет, все существа, все действия, все чувства. От Йо произошли первые могущественные силы — Пемба и Фаро, участвовавшие в сотворении. Согласно одному варианту мифа, демиургом был Пемба; он создал и Фаро, который продолжил дело созидания мира, реорганизовал вселенную и классифицировал все её элементы, создал людей. Фаро, «хозяин слова», обучил людей слову. По другой версии мифа, старшим является Фаро.
Лит.: Dieterlen G., Essai sur la religion Bambara, P., 1951; Griau1e M., Conversations with Ogotemmeli, L., 1965; Henry J., L'вme d'un peuple africain, les Bambara, leur vie psychique, йthique, sociale, religieuse, Munster, 1910; его же, Le culte des esprits chez les Bambara, «Anthropos», 1908, t. 3, M 4; Montei1 Ch., Les Bambara du Sйgou et du Kaarta, P., 1924; Pвques V., Les Bambara, P., 1954; Tauxier L., La religion Bambara, P., 1927; eго же, Histoire des Bambara, P., 1942; Thоmas L. V. et Luneau R., Les religions d'Afrique noire, Taxtes et traditions sacrйs, P., 1969; Zahan D., Sociйtйs d'initiation Bambara. Le N'domo. Le Korй, P., 1960.
E. С. Котляр.
БАНГПУТИС (прус. Bangputtis, литов. bangputys), в балтийской мифологии бог ветра и волн, почитавшийся у части пруссов и литовцев. Основные сведения о Б. собраны немецким историком 17 в. М. Преториусом: бог бури, воды, противопоставленный огню (Понике). Поздние литовские источники 18 в. называют Б. богом моря, сравнивая его с римским Нептуном. У литовцев существовали деревянные изображения Б. Имя Б. означает «веющий на волны» (ср. литов. banga, «волна», и pusti, putuoti, «дуть, веять»). Возможно,
идентичен Вейопатису.
В. И., В. Т.
БАННИК, банный, лазьник (белорус), в восточнославянской мифологии дух бани, опасный для моющихся: может испугать, бросая камни с печи, содрать с них живьём кожу. Б., который приходит мыться в баню после того, как в ней вымылись три человеческие пары, оставляли метлу, кусок мыла и воду в лохани, в жертву ему приносили чёрную курицу. Человек, посетивший баню, считавшуюся «поганой» (нечистой), не мог идти в тот же день в церковь.
В. И., В. Т.
Банник. С рисунка И. Я. Билибина.
БАН ТАУ ПУНГ («деревня тыквы»), в мифологии народа кхму в Верхнем Лаосе (мон-кхмерская группа), деревня, место действия мифа. Брат и сестра некогда пошли в лес. Там они поймали крысу, которая упросила отпустить её и сообщила о предстоящем потопе. По совету крысы брат и сестра нашли полый ствол дерева и в нём спаслись от потопа. После него они пошли в разные стороны. Людей они не встретили. Птица посоветовала им жениться. Женщина родила две тыквы. Обрушивая рис, она уронила пест и разбила тыкву. Из неё вышли народы тай, лы, лао и др. Затем она нагрела кусок железа и проткнула им вторую тыкву. Вышли кхму — их кожа тёмная, так как они запачкались в угле. Осколки тыкв превратились в скалы около деревни Б. Т. П. Около них находилась буддийская пагода, посвященная птице, давшей совет брату и сестре вступить в брак. Миф о тыкве существует у лао и др. народов Лаоса, Бирмы и Вьетнама. Часто вместо двух фигурирует одна тыква. У ламетов в Лаосе весть о потопе сообщает краб, а спасаются брат и сестра в большом барабане.
Я. Ч.
БАО-ГУН («князь Бао»), в китайской народной мифологии справедливый судья, почитаемый как один из судей загробного мира. В основе образа Б.-г. сановник Бао Чжэн (999 — 1062), который прославился расследованием запутанных преступлений и своей неподкупностью; он наказывал всех невзирая на лица и даже на родство с императором [ср. китайскую пословицу «Взяткой не подкупишь только Янь-вана (владыку ада) и почтенного Бао»]. Имя Бао Чжэна постепенно вошло в легенды. В одной из них рассказывалось о разрешении Б.-г. дела о мышах-оборотнях. Некий студент по дороге в столицу встретил пять мышей-оборотней и рассказал им о своих домашних. Тогда пятая мышь приняла облик студента и явилась к его жене. Вернувшись, студент увидел двойника и подал жалобу, которая дошла до первого министра. Но облик первого министра приняла четвёртая мышь, и дело ещё более запуталось. Об этом узнали при дворе, но оказалось, что во дворце находятся два государя и две государыни. Двойник оказался и у Б.-г., призванного на помощь принцем наследником. Настоящий Б.-г. в чудесном сне явился к Юй-ди и доложил обо всём. Юй-ди послал на землю Нефритового кота, и тот изловил мышей. Со временем появились легенды о чудесном рождении Б.-г., связанном с явлением черноликого духа Куй-сина, ряд сюжетов о сошествии судьи в подземное царство для расследования преступлений, совершённых на земле. Б.-г. обнаруживает исправления в Книге судеб, которые за взятку сделал один из судей загробного мира, добивается у Янь-вана выдачи судьи и казнит его. В поздних представлениях Б.-г. превращается в судью, наказывающего духов в загробном мире (см. Диюй).
Б.-г. всегда изображался (в т. ч. и на театральной сцене) с чёрным лицом — символ неподкупности. В 13 —14 вв. появились драмы о Б.-г. (более 10). Образ Б.-г. выведен также в ряде средневековых народных повестей [сборник «Луи-ту гуньань», «Дела, разрешённые судьёй Бао (из павильона) Драконова картина», 16—17 вв.], а также в романах «Пин яо чжуань» («Усмирение нечисти», 14 в.) и «Сань ся у и» («Трое храбрых, пятеро справедливых» Ши Юйкуня, 19 в.). В фольклоре он известен также под прозвищем Бао Лун-ту — Бао [из павильона] Драконова картина (Лун-ту — название павильона — дворцовой палаты, где император предавался литературным занятиям и где одно время служил Б.-г.).
Лит.: Рифтин Б., Сказитель Ши Юй-кунь и его истории о мудром судье Бао и храбрых защитниках справедливости, в кн.: Ши Юй-кунь, Трое храбрых, пятеро справедливых, пер. с кит., М., 1974; Китайские народные сказки, пер. с кит., М., 1972, с. 258—62; Чжао Цзин-шэнь, Бао-гун чуаньшо (Легенды о Бао-гуне), в его кн.: Сяошо сяньхуа (Беседы о прозе), Шанхай, 1937, с. 104 — 37; Sung biographies, ed. by H. Franke, Wiesbaden, 1976, Bd 16, 2, с 823—832; Ma Yau-woon, The Pao-kun tradition in Chinese popular literature, Ph. D. Thesis, New Haven, 1971. Б. Л. Рифтин.
БАРАСТЫР (букв, «наделённый сильной властью»), в осетинской мифологии владыка загробного мира. Без его разрешения никто не может попасть в него или выйти оттуда. Он отправляет людей в рай или ад в соответствии с их земными деяниями.
Б. К.