Автореферат (1173517), страница 3
Текст из файла (страница 3)
Серия «Гуманитарные науки». № 1(84) / Материалы XIVМеждународной научной конференции «Духовные начала русского искусства и просвещения». ВеликийНовгород: НовГУ им. Ярослава Мудрого, 2015. С. 70.13Свенцицкий В. П., прот. Собрание сочинений. С. 219.14Там же. С. 215.1112взял черты товарищей по революционно-террористической деятельности, вто время как образ повествователя строится как закономерный длялирической прозы.
Созданная в форме дневниковых записей, повесть несет всебеисповедальноеначало,раскрываяпередчитателемпределыневерующего сознания. Отрицание всякого закона в конечном счетеприводит рассказчика к отрицанию ценности жизни и, как следствие, кутверждению смерти. Не случайно в качестве заглавия и эпиграфа кпроизведению писатель взял апокалипсический образ, изъяв его изжизнеутверждающего евангельского благовестия: «... И вот конь бледный ина нем всадник, которому имя “смерть”; и ад следовал за ним...» (Откр.6: 8).Несмотря на художественно объективированный образ повествователя,рассмотренные произведения пронизаны духом лиризма.
Автор дневниковыхзаписей в обоих случаях ценностно близок к писателю: выражает его мысли,переживания; раскрывает личную судьбу писателя и близких ему людей. Понаблюдению Ю. М. Лотмана, отмеченная тесная связь между творчествомписателя и его личной жизнью восходит еще к 1830-м годам, когда вслед заРуссо литераторы стали превращать себя «в лабораторию наблюдения надчеловечеством»15. «“Сердценаблюдатель по профессии”, как определилписателя еще Карамзин», теперь должен был «лично, как человек, пройтичерез мир зла для того, чтобы его правдиво изобразить» 16.В разделе 1.3.
«Соотношение жанров биографии, автобиографии ижития в жизнеописаниях святителя Луки Войно-Ясенецкого» особоевнимание уделяется книге М. А. Поповского «Жизнь и житие ВойноЯсенецкого, архиепископа и хирурга» и автобиографии святителя Луки «Яполюбил страдание...». Дается сопоставительный анализ биографического,автобиографического, мемуарного и агиографического жанров в аспектеприсутствия в них лирического, личностного начала; объективности илистремления к соответствию канонам (в качестве методологической основы1516Лотман Ю. М. Избранные статьи: В 3 т. Таллинн: «Александра», 1992 ‒ 1993.
Т. 1. 1992. С. 376.Там же. С. 375.13при анализе используются труды М. М. Бахтина). В ходе критическогоисследования жизнеописания, составленного М. А. Поповским, делаетсявывод, что писатель создал не биографию архиепископа-хирурга и не житиесвятителя, а произведение смешанного жанра, где субъективная авторскаяточка зрения занимает главенствующее положение.
В настоящем разделеобосновывается необходимость создания полноценного каноническогожития архиепископа Луки, причисленного Русской Православной Церковьюк лику святых в августе 2000 года, поскольку на сегодняшний день имеютсятолько писательские жизнеописания святителя и его автобиографическиезаметки.Вследующемразделе1.4«Выражениеавторскогоначалавправославной прозе конца ХХ ‒ начала XXI века» находит аналитическоеобоснование наблюдение над литературным процессом: в этот период в связис очередным социально-культурным кризисом многие писатели пытаютсявернуться к духовным православным истокам, благодаря которым Россиявозрастала и укреплялась на протяжении тысячелетия. В результатеформируется новый художественный жанр ‒ православная лирическая проза‒ произведения священнослужителей или верующих светских писателей,отображающиедействительностьсквозьпризмуправославногомировосприятия художника и направленные на раскрытие связи земногомира с небесным.Продолжаяправославнойтрадициилирическойдревнерусскойпрозысловесности,содержатчеткуюпроизведениявертикаль,разграничивающую высокое и низкое, добро и зло, Бога и дьявола.Повествование здесь чаще всего ведется от первого лица и отличаетсявыраженностью образа автора, наличием его личных суждений и оценок,хотя сюжетно взгляд писателя направлен не внутрь себя, а на окружающиймир.
Отдельными параграфами в разделе рассматриваются две книги,вошедшиев«Зелёнуюсериюнадежды»издательстваСретенскогомонастыря: «“Несвятые святые” и другие рассказы» архимандрита Тихона14(Шевкунова) и «“Райские хутора” и другие рассказы» священника ЯрославаШипова. Несмотря на автобиографичность воспоминаний обоих авторов,цель их произведений не биографические заметки о собственной жизни илижизни знакомых, а философский поиск связи земного мира с небесным. Эта«духовная перспектива»17 в подаче событий реальной жизни становитсяодним из основных мотивов, скрепляющих циклы «документальныхрассказов от первого лица»18 в единую книгу. Если в отдельных рассказах(композиционноилогическизавершенных)повествовательдаетсинхронический взгляд на изображенное, то в целостном пространствепроизведения прослеживается диахроническая идея становления личности иее постепенного духовного роста.
Таким образом, в отличие от лирикобиографических очерков начала ХХ века произведения современнойправославной лирической прозы направлены не на создание биографииавтора или какого-то отдельного героя, а на осмысление духовного состояниячеловека. Через творчество писатели стремятся найти выход из духовногокризиса не в вымышленных художественных мирах, а в надежде на будущуювечную жизнь с Богом.Во второй главе «Поэтика интертекстуальности в изображениичеловека кризисной эпохи» рассматриваются произведения русскихписателей иного творческого склада. Избегая прямого контакта с кризиснойдействительностью, отталкиваясь от нее и тем не менее находясь под еевоздействием, они продолжают начатое символистами движение от «символак мифу»19 и «вселенскому мифотворчеству»20.
Постепенно удаляясь отдействительнойжизни,рисуязаманчивыевозможностисобственной реальности взамен несовершенноготворенияокружающего мира,прозаики данного типа обращаются к наследию предыдущих поколений иКаплан В. М. Иерейская проза. Станет ли она литературным явлением? // Сайт «Фома.ру».
№1(81), январь2010. URL: http://www.foma.ru/article/index.php?news=4080 (дата обращения: 16.04.14).18Шевкунов Тихон, архимандрит. «Несвятые святые» и другие рассказы. 3-е изд. М.: Изд-во Сретенскогомонастыря, 2011. С. 636.19Иванов В. И. Собр. соч.: В 4 т.
Брюссель: Foyer Oriental Crétien, 1971 ‒ 1987. Т. 1. 1971. С. 714.20Иванов В. И. Собр. соч.: В 4 т. Т. 2. С. 83.1715интертекстуально осмысляют современную действительность путем диалогас предшествующими культурами.В широком значении интертекстуальный диалог предполагает особуюформухудожественногомировосприятия,вкоторойязыксубъектаотождествляется с его сознанием и, как следствие, человек и вся сотвореннаяим культура мыслятся в качестве текстов, включенных в единый интертекстбытия21.Внастоящеепостмодернистскиеисследованиепроизведения,аневключеныпотомусобственноинтертекстуальностьрассматривается не как мировоззренческая позиция автора, но какформополагающая, диалогическая особенность, присущая любому текстукультуры.Характернойособенностьюфеноменаинтертекстуальностиявляется цитатное мышление: автор предлагает читателю самостоятельнодекодировать заложенные им в текст смыслы (часто пародирующие илипротивостоящие первоначальным источникам).
Используя «интонации»героев чужих произведений и облекая их «познавательно-этические <...>переживания» в новые «ритм» и «форму»22, писатель создает собственнуюкартину мира. Читатель в данном случае не может быть пассивнымсозерцателем:оппозиция«писатель‒читатель»перемещаетсяизрецептивных разрядов «производящий ‒ потребляющий», «создающий ‒наслаждающийся» в активные формы «производящий ‒ воспроизводящий»,«творящий ‒ сотворящий»23, предполагающие у читателя не тольковрожденную генетическую память, но и приобретенный культурный уровень.Интертекстуальныйанализпомогаетисследователюглубжепроникнуть в смысл текста, приблизиться к точке зрения писателя.Подобный подход особенно актуален по отношению к произведениямкризисных культурно-исторических эпох, так как именно там, «где естьпереход,кризис», возникают структурные изменения и «семантико-См.: Безруков А.
Н. Поэтика интертекстуальности. Бирск: Бирская городская типография, 2005. С. 14.Бахтин М. М. Собрание сочинений: В 7 т. М.: Издательство русские словари языки славянской культуры,1997 – 2012. Т. 1. 2003. С. 72, 81.23Там же. С. 540.212216семиотические трансформации»24, а следовательно, существует и явлениеинтертекстуальности.Вторая глава включает два раздела, состоящие из семи параграфов.В разделе 2.1 «Авторская интерпретация сакральных христианскихтекстов в художественном пространстве» предлагается аналитический итогнаблюденийнадосмыслениемприродызлавхудожественныхпроизведениях русских писателей Серебряного века и анализируетсялитературная трансформация ключевых евангельских образов.
Искажениеевангельских текстов в процессе их художественной обработки одни авторыобъясняют стремлением приспособить учение Христа к изменившимсяусловиям современной жизни, другие – очищением первоисточника отпозднейших домыслов. Л. Н. Андреев, А. М. Ремизов, позже Ю. М. НагибинпоказываютпоследовательнуюподменуискупительнойжертвыБога«спасительной» для человечества жертвой Иуды.
В результате глубокогокризиса веры непрерывно творимые апокрифы о жизни Спасителя приводятк предсказанной булгаковским Иешуа «путанице» среди духовных учений,«решительно ничего» из которых Христу не принадлежит25. Евангелиепревращается лишь в одну из художественных вариаций на тему историичеловечества, а личность Иисуса Христа – в героя мифического вымысла.Процесс мифологизации образа Христа, характерный для литературыХХвека,исследуетсяВ. П.
Свенцицкого«ВтороенаматериалераспятиехудожественнойХриста».Данноефантазиипроизведениепредставляет собой последовательное повторение ключевых фрагментов изжизни Спасителя, включенных в контекст российской действительностиначала ХХ столетия. Несмотря на очевидную связь с легендой о великоминквизиторе Достоевского и «Тремя разговорами…» Вл. Соловьева, взглядыписателей не являются тождественными.
В версии Достоевского отсутствуетБезруков А. Н. Поэтика интертекстуальности. С. 35.Булгаков М. А. Мастер и Маргарита // Булгаков М. А. Полн. собр. соч.: В 5 т. М.: Художественнаялитература, 1989 – 1992. Т. 5. 1990. С. 24.242517жестко очерченный финал, благодаря чему автор акцентирует внимание напроблеме свободного выбора и свободной воли человека, отрицая чуждуюему идею неизбежной цикличности истории. Свенцицкий, напротив,завершает повествование вторым распятием Христа, показывая, чтосовременные христиане ничем не отличаются от древних иудеев, абожественная проповедь для большинства людей остается все такженеуслышанной и непонятой.НеомифологическойустановкеписателейначалаХХвекапротивопоставляется повесть протоиерея Александра Торика «Димон»,написанная в форме современной притчи.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
