Глава 21 (1159188), страница 3
Текст из файла (страница 3)
Основное содержание работ Пулантцаса —.что объединяет его со структуралистским марксизмом — идея трехчленки социальной формации (он имеет в виду прежде всего капиталистическую формацию): государство — идеология — экономика. Пулантцас воспринял реалистическую точку зрения на эти структуры и, подобно другим структуралистам, дал их детальный эмпирический анализ. Но главная его заслуга состоит не в эмпирическом анализе, а в теоретических построениях относительно выявления скрытых структур капиталистического общества. Один из главных тезисов, перекликающийся с построениями Альтюссера, — тезис «относительной автономии» структур капиталистического общества. Пулантцас разработал эту идею шире, чем другие авторы. Он показал, например, что капиталистическое государство характеризуется относительным отделением экономики от политики и относительной автономией государства от господствующих классов. Это относится и к экономике, и к идеологии. Он доказывает, в частности, существование относительной независимости различных компонентов классовой структуры, таких, как разного рода группы, фракции, кланы [16, с. 112].
Исследуя взаимосвязь между государством и экономикой, Пулантцас утверждал, что на стадии монополитического капитализма государство приобретает решающее значение. Этот вывод был следствием его общей позиции, что государство при капитализме всегда играло важную экономическую роль. Империализм же, отмечал он, «не является феноменом, который можно было бы свести только к экономическому развитию... Империализм — явление, имеющее свои экономические, политические и идеологические предпосылки» [17, с. 27]. Иначе говоря, Пулантцас также отвергал идею экономического детерминизма (в том упрощенном виде, в каком понимали его многие марксисты). Империализм — это качественное изменение роли надстройки, политико-правовые и идеологические формы вмешательства в процесс производства. Плюралистическая позиция Пулантцаса (как и Альтюссера) вела его к представлению о неодномерности развития капиталистического общества." Его работы были достаточно диалектичны на структурном уровне анализа, что спасало его от тотально-детерминистских концепций.
Будучи структуралистом, Пулантцас доказал, что «классы структурно детерминированы; они существуют объективно, независимо от воли и сознания членов класса» [18, с. 35]. Это, однако, вовсе не означает, что классы детерминированы только экономическими структурами. На их природу существенно влияют политические и идеологические факторы. Пулантцас стремился избежать обычной
2. Гуманизм и «экономический детерминизм» 501
ошибки структуралистов — статического представления о классах. Он доказывает, что классы детерминированы и формируются в процессе непрерывной классовой борьбы, которая проявляется в экономической, политической и идеологической формах.
Следует отметить, что Пулантцас четко разделял общий анализ классов и классовые позиции в каждом конкретно-историческом контексте. В определенных случаях классы или отдельные группы внутри классов могут занимать ту или иную позицию, отличную от общей. Рабочая аристократия, например, может отождествлять свои интересы с буржуазией или средним классом, а может занимать позиции, близкие пролетариату. Но это временные исторические связи, не всегда укладывающиеся в общую тенденцию развития классовой борьбы. Такое отклонение возможно в ходе исторического процесса в весьма широких масштабах.
Итак, перед нами разные грани марксистского структурализма, свидетельствующие о гибкости и диалектичности его социологического анализа.
Среди современных неомарксистов отмечаются также направления, оппозиционные структурализму. Прежде всего под удар критики попадает его внеисторизм. Так, известный марксолог Е. П. Томпсон оценивает позицию Альтюссера как «нелепую», указывая на то, что структуралисты «не понимают» исторических категорий и поэтому упускают из виду противоречия, классовую борьбу и социальные изменения. Томпсон доказывает, что структуралисты не достигли своей цели возрождения истинного марксизма. «Структурализм Альтюссера статичен, — пишет он, — и отступает от собственно марксова исторического метода» [24, с. 197]. В итоге Томпсон расценивает Альтюссера как «опасного интеллектуала, милого сердцу буржуазных интеллигентов», которых притягивает в его работах «псевдоутонченность», а также то, что он не требует от них участия в «унижающей их достоинство» классовой борьбе.
По мнению Вола Барриса, структуралистский марксизм упускает из виду, что, по Марксу, анализ структур специфичен для каждой исторической эпохи. Структуралисты превратно представляют исторически особые формы как универсальные принципы общественной организации.
Структурализм обвиняется и в догматически-элитарной ориентации: «Партия ученых и бюрократов», являющихся единственными обладателями истины, единственными толкователями наследия Маркса, Энгельса, Ленина и Грамши, претендует на единственно правильное понимание истории. Массам остается только подчиняться. С этим связано и обвинение в «потере» личности и сознания как факторов исторического процесса, а также в недостаточном внимании к эмпирическим исследованиям.
Интересно отметить, что структурализм ассоциируется у многих его критиков с социологическими теориями, которые преда-
17 История социологии
в Западной Европе и США
502 Глава 21. Карл Маркс и неомарксизм
ются анафеме некоторыми марксистами, а именно со структурным функционализмом и теорией конфликтов. Но как бы там ни было «марксистский структурализм» дал импульс возникновению и развитию многих ответвлений неомарксизма. Он включает, как можно было заметить, критику некоторых разновидностей марксизма, но оказывается и сам объектом массированной критики со стороны марксистов иных направлений.
3. Ближе к истории
Апеллируя к Марксу, ряд современных неомарксистов полагают, что он был значительно историчнее, чем многие его последователи (чаще всего имеется в виду структурализм). Историческую ориентацию неомарксизма наилучшим образом представляют, пожалуй, взгляды И. Валлерштейна и Т. Скокпол. Хотя они не являются ортодоксальными, ориентированными марксистами по всем параметрам, но пользуются значительным влиянием среди современных марксологов.
Предметом исследований Валлерштейна выступают не столько рабочие, классы, государство, обычные для марксистов, сколько более широкие экономические сущности, которые не скованы политическими, культурными рамками. Такой «исходной клеточкой» его анализа выступает всемирная система, которая в некотором смысле самодостаточна, имеет свои собственные «берега» и свою внутреннюю связь. Она состоит из различных социальных групп. Однако дело не в консенсусе, который удерживает членов этих групп вместе, в единстве. Валлерштейн рассматривает «всемирную систему» скорее как своего рода конгломерат, образованный притяжением разнообразных сил и характеризующийся постоянным внутренним напряжением. Составляющие его силы постоянно стремятся разорвать систему на части.
«Всемирная система» в том виде, в котором представляет ее Валлерштейн, — крайне абстрактное понятие. История, по мнению этого социолога, знала два типа «всемирной системы». Один — всемирная империя, примером которой может служить античный Рим. Другая — современная капиталистическая система. По мнению Валлерштейна, последняя более стабильна, чем «всемирная империя», поскольку основывается не на политическом (и военном), а на экономическом господстве. Империя имеет более широкую основу, поскольку объединяет множество государств. Но капиталистическая система обладает гораздо более надежным механизмом экономической стабилизации. Валлерштейн предвидит также возможность третьей мировой системы — всемирного социалистического правительства. В то время как капиталистическая система отделяет политику от экономики, социалистиче-
3. Ближе к истории 503
екая система, по его убеждению, могла бы восстановить их единство.
К марксистской традиции относятся и исследования Тед Скок-пол (в частности, ее работа «Государство и социальные революции»). Скокпол признает значимость трудов Валлерштейна о развитии «всемирных систем», но сама придерживается несколько иной ориентации. Она доказывает, например, что не следует считать национальное экономическое развитие полностью детерминированным глобальными системами, динамикой рыночных отношений в мировой капиталистической системе [21, с. 70]. По сути, это упрек в адрес Валлерштейна в экономическом редукционизме.
Скокпол критикует марксизм за не вполне адекватное понимание роли государств. «Марксизм, — пишет она,— не мог предвидеть и адекватно объяснить автономию государственной власти. Независимо от того, несет ли она добро или зло, она выступает как система административных и принудительных механизмов, воплощенных в милитаризированных межгосударственных системах» [21, с. 292]. Хотя Скокпол и солидаризируется с марксовой традицией, однако политические факторы развития она считает более важными или, во всяком случае, заслуживающими большего внимания, чем им уделял Маркс и некоторые современные его последователи.
Проводя сравнительно-исторический анализ социальных революций во Франции (1787—1800), России (1917—1920), Китае (1911—1949), Скокпол обращает особое внимание на сходные черты этих революций. В то же время она видит целый ряд существенных, хотя и весьма тонких, различий. Это, с одной стороны, необходимо ей для того, чтобы объяснить природу тех революций, которые имели глубокие корни и приобрели широкое историческое значение. Но в то же время и для того, чтобы понять развитие наций, которые оказались не подверженными каким-либо революционным потрясениям (Япония, Пруссия, Англия).
Особое внимание Скокпол привлекали социальные революции, которые она рассматривала как «быстрые, основательные преобразования классовой и государственной структуры общества, которые сопровождаются, а частично и осуществляются сверху посредством переворотов, имеющих классовую основу» [21, с. 4]. Имея в виду этот тезис, она вновь и вновь обращается к экономическим (классово-ориентированным) исследованиям.
Во-первых, она стремится выдержать «структурную, неволюнтаристскую перспективу» в осмыслении того, как происходят революции. Большинство исследователей, по ее мнению, рассматривали революции как движения, возглавляемые и направляемые лидерами и их последователями (подобную позицию она усматривает даже в трудах Маркса и, в еще более заостренных формах, в трудах его последователей). Эта позиция, считает Скокпол, про-
504
Глава 21. Карл Маркс и неомарксизм
явилась, в частности, в особом внимании марксистов к таким факторам, как классовое сознание и партийная организация. Сама Скок-пол отвергает эту точку зрения. Отсюда ее отрицательное отношение и к идеям, и к мотивам исторических деятелей, а также к обобщенным теоретическим системам, таким, как идеология и классовое сознание. Возможно, в этом есть доля истины, но это вовсе не означает, с нашей точки зрения, что другие уровни и факторы субъективности не имеют существенного значения.
Согласно Скокпол, революции не делаются, а «случаются» или «происходят». Это касается оценки не только причин, но и итогов революций [22, с. 18].
Второй ключевой момент ее концепции состоит, на наш взгляд, в том, что она, хотя и признает важность внутринациональных факторов, но особо подчеркивает значение транснациональных связей.
В отличие от Валлерштейна она делает упор не на межнациональных экономических отношениях. Ее интересуют в большей степени межнациональные политические факторы. Правда, при этом Скокпол признает взаимосвязь между экономикой и политикой.
Скокпол различает два аспекта межнациональных отношений, складывающихся в процессе развития: структурные связи между государствами в определенный период времени и отношения между ними, так сказать, «вневременные». Например, деятели более поздней революции, как правило, находятся под впечатлением успехов или неудач зачинателей более ранней. Творцы индустриальной революции создают цепь новых возможностей и предпосылок, своего рода мост от одной революции к другой.
Особое внимание Скокпол уделяет структурному анализу феномена государства. Она полагает, что государство представляет собой «структуру, имеющую собственную логику и интересы, не обязательно тождественные (или инспирированные) политическим интересом господствующего класса в обществе или всех членов группы» [22, с. 27]. Она стремится доказать, что для объяснения социальной революции нужна скорее «государствоцентристская», чем «экономи-коцентристская» концепция. Политические факторы нельзя рассматривать как некие эпифеномены, они оказывают скорее прямое воздействие на возникновение и течение революции. Подчеркивая относительную автономию государства, Скокпол приближается к критикуемой ею структуралистской позиции неомарксистов.
Теоретическое введение к своей работе Скокпол завершает определением собственной точки зрения: «Мы будем анализировать причины и процессы социальных революций в неволюнтаристской, структуралистской перспективе, обращая внимание на межнациональные, всемирно-исторические, так же как и на внутринациональные, структуры и процессы. А в центре внимания — важная теоретическая сопутствующая, которая обеспечивает дви-
3. Ближе к истории 505
жение государств, понимаемых как потенциально автономные организации, локализованные на поверхности классовых структур и межнациональных ситуаций» [21, с. 33].
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
